Трагедия произошла 27 января 1993 года. В тот день, как, впрочем, и всю зиму, движение по Транскаму не прекращалось: с севера и юга Осетии через Рокский тоннель шел пассажирский транспорт, а также большегрузные машины и, конечно, легковушки. Некоторые умудрялись перейти лавиноопасные участки дороги пешком.
Телевизионные сводки сообщали об опасности схода снежных лавин и о том, что Транскам закрыт. Однако к услугам желающих уехать предоставлялся транспорт, в основном – частный. И ежедневно с автовокзалов Владикавказа и Цхинвала отправлялись в рискованный путь переполненные пассажирами автобусы, и не только: в тот злополучный день со стороны Южной Осетии шла колонна «камазов» из Армении, которая была погребена под снегом. Лавины унесли только в тот день не один десяток машин, в которых погибло больше пятидесяти человек.
Всех погибших так и не удалось найти: трупы были унесены р. Ардон. Раскопки велись вплоть до лета 1993 года. Местное телевидение ежедневно сообщало печальные новости с мест схода лавин, которых всего сошло около 300. Даже к лету еще участок дороги от Бурона до Северного портала тоннеля обступали не успевшие растаять горы снега, оставшиеся после расчистки дороги.
Много слез было пролито в семьях погибших, шли соболезнования, финансовая помощь со стороны властей. Но ничто не могло уменьшить боль, возникал естественный вопрос – как же могло такое случиться, нельзя ли было предотвратить эту трагедию? На все вопросы был один ответ: «Люди сами виноваты. Никакая опасность их не остановит». Но можно ли обвинить человека в том, что он воспользовался рейсовым транспортом для необходимой поездки?!
Автор этих строк, мать погибшего тогда ребенка, тоже интересовалась – кто же все-таки виноват в массовой гибели людей? Не надо было для этого совершать особое расследование, все было гораздо проще.
Зима 93-го года была необычайно снежной. Весь январь шли дожди со снегом, им были переполнены горные ущелья, а так как снег не сбивали, лавины могли сорваться в любое время.
По необъяснимой логике были зачехлены и убраны с горных отрогов все противолавинные пушки. В горах не было произведено ни одного выстрела для искусственного схода лавин.
Люди поговаривали, что пушки перевезены в Южную Осетию, где тогда было неспокойно. Но это была ложь для успокоения.
Не парадокс ли: по крайне опасной зимней дороге изо дня в день двигался транспорт. И никто этому не воспрепятствовал.
Другими словами, Транскам работал, хотя безопасность проезда не была обеспечена. До сих пор неизвестно, кто по долгу службы был обязан это сделать, чтобы не допустить трагедии.
Мы привыкли к повседневной безответственности, безнаказанности, некомпетентности и, как следствие, к равнодушию. Как ни печально, это становится нашей сутью.
Прошло уже 16 лет с тех трагических событий в горах. Но боль не проходит… Она является в образе маленького старого автобуса, в котором погибло 25 ехавших в нем пассажиров. Его разорвало лавиной на части недалеко от святилища Мыкалгабырта.
Когда водители двух следовавших за ним автобусов узнали о сошедшей лавине – повернули обратно. На КПП Бурона сразу же получили информацию о гибели автобуса. Но почему-то не забили тревогу; не были мобилизованы ни МЧС, ни противолавинная, ни спасательная службы. Известно, что лавина сошла около 12 часов дня, и помощь была вполне возможной, а для кого-либо, быть может, спасительной…
Помощь умиравшим могла быть оказана и рабочими строящейся Зарамагской ГЭС: проходчики этой стройки работали в двухстах метрах от места трагедии. Они вышли из забоя (по их же словам), когда снежная пыль улеглась еще не полностью. Сверху, с трассы, рабочие-дорожники давали им знаками понять (боялись спровоцировать другие лавины), что под снегом находятся люди. Сильные и молодые проходчики поспешили к себе в общежитие, которое тоже находилось недалеко.
На вопрос, почему они не попытались помочь несчастным, проходчики отвечали, что боялись повторного схода лавины (хотя вся снежная масса уже сошла).
Наверное, правы спасатели и прохожие, бросающиеся в бушующее пламя – авось кому-то можно помочь… Мы – горцы. Наших предков не удивить было снежным горем. Но они не разбегались по домам, спасая свой живот, а смело шли с примитивными деревянными лопатами, когда снежные лавины погребали соседей.
Боль и отчаянье охватывают даже по прошествии шестнадцати лет: кто они, люди ли, те, кто в ту ночь спокойно отдыхали в общежитии, зная, что недалеко, под снегом, взывают о помощи?..
Первые 12 жертв были найдены в течение четырех часов на второй день: здесь уже работали и спасатели, и зарамагстроевцы.
Работники республиканского морга, куда доставлялись трупы, дали заключение: большинство погибло от «общего переохлаждения тела», были и умершие «от удушья».
Навеки будут обращаться к нам за спасением те заживо погребенные. Они были так молоды – люди от 1 года до 25 лет (самым старшим, двоим, было немного более пятидесяти), неискушенные, они не успели понять, что колокол часто звонит в пустоте..
Закон и порядок были соблюдены. Почему люди оказались глухи к трагедии на Транскаме – неизвестно…
Мы все не защищены. Живем в подвешенном состоянии. И ничто – ни Транскам, ни Беслан, ни гибель многих и многих от взрывов на улицах нашей столицы – не становится для нас уроком. Как же быть? Простого ответа быть не может. Но ясно одно: надо учиться слышать колокол чужой беды и никогда не проходить мимо… Помнить, что равнодушие страшнее смерти.
