I
Дал Бог волю идти с гробами,
Дал свободу давиться болью.
Лучше сделал бы нас рабами,
Безотказными Божьей воле.
Стала наша свобода гиблой,
Затрапезной посмертной славой.
Из игры Бог свободно выбыл
На свободной земле без правил.
Стала наша свобода – оптом,
Уходившим с торгов – в Цхинвале.
На живых мертвецов и мертвых
Нас в ту полночь размежевали.
И в цхинвальской взрывной воронке –
Чад раскрытый небытия.
И молитвы, как похоронки,
Из сожженных церквей летят.
II
Не меня ли убили в Цхинвале
Эти тысячи раз наповал
И в беспомощность эту загнали,
Как в подвальный безбожный провал?
Не моих ли неназванных братьев
По-звериному били в упор?
Застывала безмолвно Матерь
Над голгофскими ямами гор.
И не жизнь, а литания длится
Сквозь раскрытую хищную мглу.
Дай же, Господи, силы молиться –
Больше я ничего не могу.
III
Звериный люд. Бессильный человек.
Законы Божьи не имеют силы.
И наше завтра, как вчерашний снег,
Цхинвальской лютой полночью скосило.
А мы живем. Непоправима жизнь.
Нас не убить: с той полночи мертвы мы,
Когда огнем скосило полдуши
И стала жизнь, как смерть, непоправима.
IV
«Танк въехал на кладбище
и проехал по всем могилам».
«Российская газета», 21 авг. 2008 г.
Стали слишком близки мы к раю,
В этой жизни горя в огне,
Когда мученику всякий равен
И в последнем глубоком сне.
Здесь под танком крошились кости,
И на кладбище шла война…
В этом мире, как на погосте,
Даже умершим не до сна.
V
Смерть на числа непереводима:
В каждой гибели – небытие,
Куда мерно и прямо летим мы,
Обессмыслив имя свое.
Мы упрямо спускаемся в нишу,
Где святые статуи – в прах,
С каждой гибелью – ниже и ниже,
С пересыльными бирками прав.
Двадцать первый, как прутья, каленый,
Под концлагерной робою век…
Сотни, тысячи, миллионы…
Но убитый один – Человек.
VI
Я чувствую библейскую громаду
Как бытия земные рубежи,
Откуда вышли мы и начертали карту,
Нам выпавшую, как неряха-жизнь.
Мы шли, и падали, и воскресали
На всех путях Иудиной земли.
И по разбитым вдребезги скрижалям
Мы попросту – отчаянно – дошли.
И длится жизнь без памяти и веры,
Как по погибшим длится лития.
И жаркий чад клубится из промера
На взорванной границе бытия.
10-25 августа 2008 г.
