К ВЫХОДУ В СВЕТ МОНОГРАФИИ В.Д. ДЗИДЗОЕВА И К.Г. ДЗУГАЕВА
«ЮЖНАЯ ОСЕТИЯ В РЕТРОСПЕКТИВЕ ГРУЗИНО-ОСЕТИНСКИХ ОТНОШЕНИЙ»
В последние годы ученые-историки Осетии подвергались справедливой критике за инертность и пассивность в разработке объективной истории грузино-осетинских взаимоотношений. Можно представить ценность подобных работ в период, когда грузино-осетинский вооруженный конфликт 1989–1992 гг. еще не решен окончательно, а историческая составляющая играет в нем особую роль.
И вот, как бы в унисон к сказанному друг за другом вышли солидные монографии профессора М.М. Блиева «Южная Осетия в коллизиях российско-грузинских отношений» (М., 2006) и профессора В.Д. Дзидзоева и доцента К.Г. Дзугаева «Южная Осетия в ретроспективе грузино-осетинских отношений» (Цхинвал, 2007). Обе монографии – фундаментальные исследования. В них подвергнуты объективному научному анализу грузино-осетинские взаимоотношения на протяжении веков, начиная с I тыс. до н.э. На суд широкой научной общественности вынесены исторические события и их интерпретация, объективные оценки которых в советское время, в силу политической конъюнктуры никогда не давались.
Сегодня, в условиях завершающего этапа политических переговоров Южной Осетии с Грузией, подобные научные труды представляют большую ценность, особенно книга В.Д. Дзидзоева и К. Дзугаева, в которой авторы свои исторические версии и выводы подкрепляют необходимыми ссылками. Большим достоинством монографии является то, что в ней имеются страницы, которые неоспоримо доказывают два всплеска крайнего национализма в Грузии в начале и в конце XX века, оба раза завершившиеся геноцидом осетинского народа. Несомненной ценностью ее следует считать и то, что основным вехам истории многовековых грузино-осетинских взаимоотношений с древнейших времен до 1989 г. даны максимально объективные оценки, а всякого рода искривления и искажения национальной политики в бывшей Грузинской ССР подверглись не только объективному глубокому анализу, но и суровой, обоснованной критике.
Первая глава «Ретроспектива этнополитической истории Южной Осетии с древнейших времен до начала XX века» – одна из главных и важнейших в рецензируемом исследовании. В ней подвергнут скрупулезному и критическому анализу все существующие источники и литература, касающиеся истории южной ветви осетинского народа на протяжении трех тысячелетнего развития. Авторы книги, начиная со скифской эпохи, шаг за шагом прослеживают и анализируют источники и литературу, свидетельствующие о тесных контактах отдаленных предков осетин с древнегрузинскими племенами. Со ссылками на солидные источники и авторитетных грузинских историков («Картлис Цховреба», Леонти Мровели, П. Орбелиани, Г.С.Ахвледиани и другие) авторы пишут, что начиная со скифо-сарматских времен до разгрома средневековой Алании монголо-татарами предки осетин жили мирно с грузинами, тесно взаимодействовали с ними с последних веков нашей эры, что «грузины помнили о своих соседях-осетинах с тех самых пор, как начали помнить самых себя»1. О тесных грузино-осетинских взаимоотношениях в древности свидетельствуют получившие распространение в грузинском царствующем дворе скифо-сарматские имена (Куджи, Саурмаг, Фарнаваз, Горгасал и др.). Неоспоримые многовековые родственные отношения между грузинами и осетинами подтверждают исторические предания о Уобосе, Ос-Багатаре и др., собранные известными русскими учеными и путешественниками XVIII – XIX веков. Авторы монографии широко использовали эти предания, усилив доказательную базу своего исследования.
В силу многих причин, в том числе и субъективных, в истории взаимоотношений двух соседних народов до сих пор осталось немало темных страниц, загадочных мест. Среди них, как подчеркивают авторы монографии, особое место принадлежит царице Грузии Тамар и ее супругу – осетинскому царевичу Сослану-Давиду. В частности, остаются довольно туманными загадочные и противоречивые обстоятельства ухода из жизни в самом расцвете своих сил Сослана-Давида. Вопрос нуждается в дополнительном глубоком изучении, хотя заключение, сделанное авторами книги, заставляет задуматься. «Давид-Сослан был устранен самой грузинской правящей верхушкой после Басианской битвы, – пишут они, – пришедшей к выводу, что осетин на троне Грузии больше не нужен» (с. 38).
В монографии развенчан тенденциозный взгляд грузинских историков по вопросу об этнической принадлежности двалов и исторической Двалети (часть Осетии) в целом.
Следует отдать должное тем грузинским историкам, которые до появления острой проблемы «развода» Южной Осетии и Грузии старались более или менее объективно и правдиво писать историю осетинского народа. В ту пору еще не было поставлено вето на термин «Южная Осетия» и грузинские исследователи называли вещи своими именами: писали о Южной Осетии, а не о «Самачабло» или «Шида Картли», как это стало практиковаться с конца 80-х годов прошлого столетия в Грузии.
В главе подробно анализируются источники и литература, свидетельствующие о судьбе алан-осетин после монголо-татарского нашествия, уход за перевалы Центрального Кавказа новых волн осетин-переселенцев, мирный характер расселения их в долинах Картли и Кахетии с позволения и разрешения собственников земель – грузинских феодалов. Довольно ярко и ясно раскрывается сущность феномена «Особа». Пожалуй, вслед за монографией профессора М.М. Блиева в научном кавказоведении впервые создается реальная и объективная картина подлинных причин многочисленных восстаний осетинских крестьян и карательных экспедиций в Южную Осетию сразу же после присоединения Грузии к России. Так, действуя методами восточного деспотизма, грузинские князья с помощью царской администрации на Кавказе старались превратить крестьян Южной Осетии в своих крепостных, хотя поставленную задачу они так и не решили.
Значительное место в главе уделено критическому обзору грузинской историографии периода обострения грузино-осетинских политических и межнациональных отношений. Не считаясь ни с логикой, ни с историческими фактами, новоявленные грузинские историки и интеллектуалы постсоветского периода перевернули с ног на голову события и факты многовековых грузино-осетинских взаимоотношений. Авторы подвергли уничижительной, но объективной критике, изданный в Тбилиси в 1994 г. сборник статей «Осетинский вопрос», в котором грузинские исследователи переписали историю взаимоотношений двух соседних народов, до невозможности фальсифицируя грузино-осетинские исторические и политические взаимоотношения. Закрывая глаза на факты, лежащие на поверхности, а также свидетельства именитых грузинских авторов (Гогебашвили, Робакидзе и др.), авторы сборника «Осетинский вопрос», в угоду неонацистских вожаков рассматривают исторические события в кривом зеркале. Если исторический и географический термин «Южная Осетия» до конца 80-х годов XX в. имел законный статус и нормальное хождение во всех республиканских изданиях, в прессе бывшей Грузинской ССР, то новоявленные грузинские «патриоты» независимой Грузии стали доказывать, будто термин «Южная Осетия» была выдумана большевиками в 1922 г. в связи с необходимостью создания Юго-Осетинской автономной области. В монографии довольно убедительно иллюстрируется, как в 80-х годах прошлого столетия, с изменением политического климата в грузинской историографии, постепенно стал формироваться образ врага из южных осетин. Тогда же, как отмечают В.Д. Дзидзоев и К.Г. Дзугаев, стало модно тенденциозное изложение истории южных осетин, направленное «либо на геноцид осетин или полное уничтожение исторического, географического и политико-государственного понятия «Южная Осетия», либо на полное подчинение Южной Осетии диктату Грузии» (с. 55).
В целом, глава насыщена богатейшим историческим материалом, содержащимся в анналах грузинской истории. Она читается с большим интересом и содержит весьма интересные суждения и выводы, которые способствуют восстановлению исторической истины во взаимоотношениях Грузии и Осетии.
Вторая глава монографии посвящена борьбе южных осетин за национальное самоопределение в первой четверти XX в. Авторам удалось проанализировать всю существующую литературу об этом бурном периоде истории России и Южной Осетии, когда произошли три революционные события, имевшие позитивные последствия для формирования национального самосознания южных осетин. В монографии анализируются публикации в грузинской прессе о Южной Осетии и осетинах. Наряду с материалами, объективно освещавшими грузино-осетинские взаимоотношения, в исследовании большое внимание уделено анализу статей, авторы которых страдали «гипертрофированной любовью к Грузии и грузинам и выражавшие откровенное неуважение, переходящее в презрение и ненависть к осетинам и Осетии» (с.65), что способствовало формированию образа врага из осетин. В подтверждение своих мыслей, авторы приводят уникальные выдержки из грузинской прессы об ассимиляторской политике против негрузин, о тревоге, которую забили «ура-патриоты» Грузии в связи с увеличением численности осетин, оскорбления и высмеивания их как «лентяев и лодырей». В то же время авторы рецензируемой монографии приводят примеры отправки из Грузии на фронт империалистической войны 1914-1917 гг. больше осетин взамен титульной нации, т.е. грузин. По справедливому мнению авторов, обострение борьбы крестьян, особенно хизан, с грузинскими землевладельцами стало питательной средой возникновения и распространения абречества, а также ухода многих осетин на заработки (отходничество). Логическим следствием этих сложных социально-политических процессов стало зарождение освободительного движения, переросшего в начале XX в. в организованное социал-демократическое революционное движение в Южной Осетии. На страницах монографии рассмотрены революционные события в начале XX века и отношение к ним югоосетинской бедноты, которая приняло в них активное участие.
Много внимания уделено анализу деятельности Юго-Осетинского Национального Совета – центра политической самоорганизации Южной Осетии. Следует подчеркнуть, что его деятельность в советское время не получила объективной оценки по причине того, как утверждают авторы, «что он не руководился большевиками и не вписывался в принятую советскую историческую доктрину» (с. 79). Между тем Национальный Совет Южной Осетии, как подчеркивают В.Д. Дзидзоев и К.Г. Дзугаев, первым выразил волю к объединению Южной и Северной Осетии в единое национально-государственное автономное образование в составе России. Это требование явилось логическим результатом всей политики и практики дискриминации осетин, которую проводили на протяжении последних столетий грузинские верхи.
В главе подробно анализируется историческая литература о бурных событиях борьбы за советскую власть в 1917-1921 гг., раскрыта суть антиосетинской политики меньшевистской Грузии в 1918-1921 гг. Обвинительным приговором грузинскому меньшевизму звучат выдержки из книги «Тяжелый крест» (Тифлис, 1920) палача осетинского народа Валико Джугели, прошедшего огнем и мечом по всей Южной Осетии 1920 г. и устроивший первый геноцид осетин. В целом глава насыщена чрезвычайно богатым и новым интересным материалом. В ней красной нитью проходит мысль о том, что на новом этапе (нач. XX в.) «борьба южных осетин за социальное и национальное освобождение приобрела более организованный и масштабный характер» (с. 101), а революционные события начала века способствовали политическому пробуждению южных осетин. Происходящие в начале века в Грузии политические события, особенно меньшевистско-фашистский произвол, заставили задуматься южных осетин «о своей политической истории, ее перспективах и взаимоотношениях с грузинами и Грузией» (с. 101).
Третья, заключительная глава монографии посвящена характеристике советского периода в истории Южной Осетии. Под сенью советской власти Южная Осетия должна была позабыть прошлые обиды, притеснения, геноцид 1920 г. и в равноправной семье советских народов» чувствовать себя нормально. Однако исторические факты, изложенные В.Д. Дзидзоевым и К.Г. Дзугаевым, свидетельствуют о продолжении политики дискриминации южных осетин в составе бывшей Грузинской ССР. Поменялись лишь формы и методы, а суть осталась прежней.
Глава начинается с характеристики меньшевизма в Грузии. В условиях советской власти в связи с идеологическими установками замалчивались многие мрачные страницы меньшевистского произвола в Грузии в 1918-1921 гг., происходило сглаживание историками «колючих фактов и примеров» чудовищной расправы с Южной Осетией в 1920 г. Рассмотрев и дав объективную оценку истории Грузии в период правления меньшевиков, авторы книги показали подлинное националистическое лицо меньшевиков. Впервые в исторической литературе они назвали происшедшее с Южной Осетией своим настоящим именем.
Много места уделено в исследовании баталиям вокруг определения концепции национальной автономии Южной Осетии. Меньшевики в этом вопросе скомпрометировали себя и это является аксиомой. Заслуга авторов монографии, на мой взгляд, состоит в убедительном обосновании нежелания части влиятельных коммунистических руководителей Грузии предоставлять и в 1922 г. автономии Южной Осетии. Безусловно, автономия способствовала историческому рывку Южной Осетии. Благодаря ей она добилась коренных перемен в экономике, образовании, медицине, культуре, науке и т.д. Однако было немало и негативного, трагического в истории автономной Южной Осетии. Так, например, нельзя читать без волнения страницы, рассказывающие о репрессиях 30-х годов. В исследовании В.Д. Дзидзоева и К.Г. Дзугаева приведен список и данные о 119 репрессированных из общего числа (400) пострадавших. Необходимо иметь в виду, что это были самые одаренные и высокообразованные представители нации, активисты социалистического строительства, уважаемые и авторитетные личности в Южной Осетии. По существу это был невосполнимый урон маленькой Южной Осетии. Наибольшие потери из кавказских республик в 30-х годах XX в. понесли Северная и Южная Осетия.
Несмотря на определенные экономические и культурные достижения в составе Грузинской ССР, Южная Осетия постоянно ощущала скрытую, «тихую», дискриминационную политику властей Тбилиси. Поэтому, как подчеркивают авторы, «после образования Юго-Осетинской автономной области в составе ССР Грузии, национальная воля осетин к объединению не ослабла, а наоборот, накапливалась и усиливалась» (с. 127). Свидетельством сказанного служит оживление объединительного процесса по инициативе руководителей Северной и Южной Осетии в 1924-1925 гг., вынесение его на уровень первых политических лиц СССР. Весь этот сложный и болезненный процесс подробно анализируется в монографии. В частности, вскрывается и антиосетинская позиция «пламенного большевика» Г.К. Оржоникидзе, назвавшего судьбоносный вопрос объединения Северной и Южной Осетии «никчемным» (с. 132). Впрочем, у этого амбициозного, малограмотного, но влиятельного деятеля большевистской партии были слишком большие грехи в реализации установок руководства страны в сфере межнациональных отношений на Кавказе.
В заданном критическом духе двумя авторами анализируются факты и события истории Южной Осетии периода Великой Отечественной войны. Подытоживая главу, авторы на конкретных примерах из жизни автономной области делают заключение о том, что «на всем протяжении советского периода развития Южной Осетии имели место непрекращающиеся усилия грузинских властей по искусственному торможению культурного, политического развития, роста национального самосознания осетин и социально-экономических показателей автономии» (с. 136). Назвав эти перегибы «легким геноцидом», ученые-исследователи далее приводят многочисленные факты целенаправленной дискриминационной политики и практики ущемления интересов населения Южной Осетии (например, передислокация автомобильного завода из Цхинвала в Кутаиси, хлопчатобумажного комбината из Цхинвала в Гори и др.). Немало было случаев, когда «правильные и своевременные решения» относительно развития экономики автономной Южной Осетии принимались на уровне руководства Грузинской ССР, но, невыполненные, оставались на бумаге. В области культуры творилось еще худшее (делопроизводство и школы были переведены на грузин-скую графическую основу) и, как следствие всего этого – массовый отток южных осетин в Северную Осетию. В советские времена политика грузинского национал-экстремизма ушла в подполье. Однако, как правильно пишут авторы, она «не была полностью уничтожена, репрессивная система СССР сумела лишь придавить ее, карая периодически ее общественно-опасные проявления» (с. 144). Чтобы проиллюстрировать этот тезис, авторы подробно анализируют нашумевший роман грузинского писателя М. Джавахишвили «Обвал» («Хизан Джако»). Нарисовав образ отрицательного героя-осетина Джако, писатель открыто демонстрирует антиосетинскую направленность своего произведения. Авторы правы, назвав книгу умышленной провокацией грузинского национализма (с. 148). В ней сплошь и рядом грузинский писатель высмеивает осетинский народ, употребляя в его адрес сравнения с мартышками, дикарями, а в образе главного героя Джако выведен символ осетина, врага грузинской нации. Авторы справедливо констатируют, что грузинский национал-экстремизм усилиями писателя М. Джавахишвили и его идейных единомышленников приобрел четкую антиосетинскую направленность. Она сыграла основополагающую роль в отчуждении грузин и осетин, в формировании извращенного национального самосознания грузинского народа в канун грузино-осетинского вооруженного противостояния. Особенно примечательным представляется то, что многие оскорбительные прозвища в адрес осетин из лексикона романа М. Джавахишвили звучали на многих антиосетинских митингах из уст 3. Гамсахурдиа (его выражение «Шида Картли – сердце Грузии» также взято из романа). Издание и популяризация романа «Хизан Джако» стало своеобразной артподготовкой, генеральной репетицией к грузино-осетинскому вооруженному противостоянию в 1989-1992 гг.
Антиосетинскую позицию партийно-советского руководства Грузинской ССР авторы монографии ярко иллюстрируют и на примере истории строительства железнодорожной ветки из Тбилиси до Цхинвала, а позже Транскавказской автомагистрали. Правы они, когда пишут, что «наряду с поступательным развитием Южной Осетии в русле общесоюзной политики развития национальных окраин, республиканские власти Грузинской ССР придерживались тенденции подавления развития Юго-Осетинской автономной области как национально-территориальной единицы» (с. 157). В монографии на убедительных примерах доказывается, как из осетин и других «второсортных» народов бывшей Грузинской ССР создавался образ врага. Анализ сложной проблемы авторы заканчивают 1989 годом. Однако читателю становится ясно, что же произошло дальше в постсовет-ский период, по чей вине развернулись трагические межнациональные столкновения между грузинским и осетинским народами.
И еще об одном. Красной нитью через всю главу четко проходит политика и практика «тихого, скрытого» геноцида, проводимая коммунистическим руководством Грузии в советское время, конечным итогом которой явилось открытое выступление значительной части населения Южной Осетии в период горбачевской перестройки, а затем кровавые события конца 80-х – начала 90-х годов XX в. на территории непризнанной республики.
В содержательном заключении авторы подводят итоги своего исследования. Замечу, что по теме грузино-осетинских исторических взаимоотношений издано большое количество статей, брошюр, объемных книг, защищены диссертации. Тем не менее, можно с уверенностью говорить, что объективная и правдивая история грузино-осетинских взаимоотношений полностью еще не написана. На мой взгляд, рецензируемая монография В.Д. Дзидзоева и К.Г. Дзугаева – одна из первых в этом ключе. Она представляет собой уверенный шаг в направлении научного поиска истины в этом сложном вопросе. На основе объективного научного анализа многочисленных источников и опубликованной литературы, авторы заключают: «На протяжении тысячелетий предки современных осетин и грузин жили по соседству. В разные периоды истории между ними складывались то мирные, добрососедские взаимоотношения, переходившие в настоящую дружбу и братство, то холодные и натянутые, становившиеся враждебными, нетерпимыми» (с. 60). Следует подчеркнуть, что этот тезис достаточно аргументированно и убедительно иллюстрируется в монографии. Радуют страницы исследования о совместных боевых действиях грузин и осетин против многочисленных иноземных захватчиков, благодатные последствия династических браков, деяния Сослана-Давида и т.д. Вместе с тем, огорчают антиосетинская политика грузинских правящих кругов в мирные периоды, стремление князей Картли и Кахетии, а затем Мачабели и Эристави подчинить себе полностью южных осетин, сделать их своими холопами, крепостными крестьянами. На основе многочисленных ссылок на достоверные исторические источники и научную литературу, в монографии убедительно показана огромная цена, которую заплатила Россия за избавление грузин от многовекового персидско-турецкого гнета. В.Д. Дзидзоев и К.Г. Дзугаев показали большие уступки, которые делала Россия грузинским князьям, поддерживая их незаконные действия, направленные на закабаление южных осетин. Авторы ярко рисуют сущность меньшевистского режима в Грузии в 1918-1921 гг., зарекомендовавшего себя как террористическая диктатура тоталитарного национал-экстремистского толка, строившая «великую Грузию» с обязательным подавлением интересов негрузинских народов. Этот режим, по утверждению авторов, добивался формирования в сознании грузин бредовой идеи о их «первосортности» и «второсортности» южных осетин, абхазов, азербайджанцев и др. Антитеза «мы – они» предельно жестко применялась для этнической мобилизации грузин во имя создания этнократического грузинского государства (с. 162-163). Авторы подчеркивают, что в устроенном меньшевиками Грузии массовом кровопролитии в Южной Осетии в 1918-1921 гг. отчетливо видны черты фашизма, которые аргументированно охарактеризованы в монографии. В скрытой форме некоторые из этих черт проявлялись даже в советскую эпоху и имели своим итогом повторение геноцида в Южной Осетии и Абхазии в начале 90-х годов XX в., этнические чистки, развал бывшей Грузинской ССР.
Тема, затронутая в исследовании В.Д. Дзидзоева и К.Г. Дзугаева – сложная, щепетильная и к тому же малоисследованная, но весьма актуальная сегодня. С поставленной задачей авторы успешно справились.
Достоинством монографии считаю и то, что значительную часть ее объема составляет документально иллюстрированный материал, во многом весьма оригинальный, который содержит целый корпус довольно интересных и важных исторических документов по разрабатываемой теме, а также уникальный картографический материал с необходимыми комментариями. Обращает на себя внимание внушительный научный аппарат исследования (622 названия!), использование в ней трудов по анализируемой теме, независимо от научных, политических и иных взглядов, симпатий и антипатий авторов. Кроме того, он содержит ценную информацию о различных авторах средневековья, подробные комментарии цитируемых материалов и источников.
Как и любое исследование, рецензируемая монография не лишена некоторых недостатков и упущений. На мой взгляд, они сводятся к следующему. Во-первых, каждая из трех глав завершается «краткими выводами». Однако, выводы лишь частично отражают содержание глав. Во-вторых, на странице 135 авторы пишут о завышенном призыве осетин из Южной Осетии в Красную Армию в годы Великой Отечественной войны. За счет этого «перекоса», как пишут они, представители титульной нации Грузинской ССР частично уклонялись от призыва. Возможно, и такое имело место, но вряд ли следовало об этом писать, если авторы не приводят подтверждающий этот факт документ. В-третьих, было бы желательно включить в монографию дополнительный параграф о том, насколько научно обосновано называть осетин в Южной Осетии и абхазов в Абхазии «гостями на грузинской земле», развеять миф об автохтонности древних грузинских племен на Кавказе. В анналах истории имеется немало свидетельств, в которых подвергается обоснованному сомнению автохтонность грузин на Кавказе. Парадоксально выглядит то, что ряд авторитетных и признанных ученых, в большинстве своем грузинских, подтверждают этот вывод. Для иллюстрации сказанного сошлемся на мнение некоторых из них. Так, например, известный историк и социолог Михаил Церетели в своей книге «Нация и цивилизация» (опубликованной в 1910 г. и переизданной в Тбилиси в 1999 г.) утверждает, что древние грузинские племена переселились на Кавказ. При этом ученый утверждает, что по прибытию на Кавказ они застали здесь скифские племена2. Другой, еще более выдающийся ученый, отец грузинской истории, академик, И.А. Джавахишвили датировал прибытие на Кавказ предков грузинского народа VI в. до н.э. Он писал: «Положение исследователя истории грузинского народа еще более осложнено и тем обстоятельством, что Кавказ не является первоначальной родиной грузин и остатки их первобытной культуры не могут быть разыскиваемы здесь»3. В другом месте И. Джавахишвили повторяет, что Грузия не является изначальной родиной грузин, что родиной их была Халдея, откуда они пришли на Кавказ.4
Большим специалистом истории народов Кавказа (особенно грузин, абхазов и армян) был ученый с мировым именем академик Н.Я. Марр. По его утверждению, абхазы, черкесы, дагестанцы, чеченцы занимали северные и южные склоны Кавказа от моря до моря «пока позднее не вклинились в их родственную среду древнегрузинские, аланские, тюркские и другие племена. Не только карачаевцы-тюрки и осетины или ираны-арийцы, но и грузины-яфетиды в этой полосе – новые, сравнительно с другими горцами, обитатели5. О том, что предки грузин – пришельцы на Кавказе, сообщали и многие другие грузинские интеллектуалы. По этому поводу Геронтий Кикодзе писал о предках грузин: «Когда-то проживали в Междуречье и слышали волны рек Тигра и Ефрата… Но оттуда сильные и многочисленные соседи нас выгнали. Не оставили нас и в Каппадокских ущельях, ни в возвышенностях Малой Азии. И если на сегодняшний день мы остались в нашей теперешней родине, это, наверное, причина того, что другого выхода у нас не было. С Севера препятствовали непроходимые горы, с Запада – море, с Юго-Востока – населенные врагами местности, однообразные пустыни».6 Пришельцами на Кавказ (семитскими племенами) считал грузин и известный американский писатель Джон Стейнбек.7 Список ученых и интеллектуалов, считающих предков грузин пришельцами на Кавказ можно продолжить.
В-четвертых, в монографии имеются корректорские погрешности (с. 171, 194, 221, 223), неточности в датах (50, 237), в названиях населенных пунктов (37, 63 и др.), написании отдельных слов (222, 224). Так, например, в числе секретарей Юго-Осетинского обкома партии, настойчиво требовавших ускорить строительство железнодорожной ветки до Цхинвала названо и имя некоего И. Имнадзе (с. 137). Это, скорее всего, не «И», а Акакий Имнадзе. Он был секретарем Юго-Осетинского обкома партии после войны, а дорогу в Цхинвал построили в 1940 г. Кстати, он не оставил после себя в Южной Осетии доброй славы руководителя, особенно в вопросах национальной политики и межнациональных отношений.
Народные предания и легенды о пребывании армян и греков в Центральной Осетии не подкрепляются у авторов исследования весомыми аргументами, и поэтому писать об этом следовало с оговорками (с. 34 и др.).
По всей видимости, монография, в силу ее особой актуальности и востребованности, будет переиздаваться. В этом случае весьма желательно снабдить ее именным указателем, списком источников и литературы, принятыми сокращениями, освободить ее от корректорских ошибок (Пфафф-Пфаф) и других неточностей (В. Итонишвили – доктор, а не кандидат наук, В.И. Абаев академиком РАН не избирался и др.).
Однако эти недостатки ничуть не умаляют общую положительную оценку проделанной В.Д. Дзидзоевым и К.Г. Дзугаевым важной научной работы. Более того, можно уверенно и обоснованно говорить о том, что с выходом настоящего издания два исследователя внесли существенный вклад в научное кавказоведение.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Миллер В.Ф. Осетинские этюды. М., 1881. Ч. III. С. 24.
2 Церетели М. Нация и человечество. Тбилиси, 1999. С. 229-230 (на груз. яз.).
3 Джавахишвили И. А. История грузинского народа. Кн.1. Тифлис, 1922. Гл. 1 (на груз. яз.).
4 Джавахишвили И. А. История грузинского народа. Кн.1. Тифлис, 1960. С. 432, 434, 469.
5 Марр Н. Я. О языке и истории абхазов. М.-Л., 1938. С. 148.
6 Кикодзе Г. Меланхолические заметки // Сакартвело, 1917, № 4 (газета на груз.яз.): перепечатано в Литературули Сакартвело , 1990, от 12 октября № 41.
7 Стейнбек Джон. Русский дневник // Знамя, 1990, № № 1, 2. См. также: Стейнбек Джон. Народ этот неформальный // Молодежь
Грузии (республиканская газета, издающаяся на рус. яз.), 1990,
30 марта.
