СТРАШНАЯ НОЧЬ
Это страшная ночь.
Мы сидим до утра в тишине.
Бьется дождь за окном,
одиноко и зло плачет ветер.
Кто-то нас позабыл
в этом тяжком обугленном сне.
Ну а мы все молчим,
отражаясь на дне черной Леты.
Краска, кровь и вино
перемешаны в битом стекле.
Наш пергамент отлит
на ребре неразменной монеты.
Нас забыли опять
в неостывшей костровой золе,
На орбите покинутой всеми
холодной планеты.
Оказался не нужен
наш рай никому. Никому.
Трехголовый наш пес
молчаливый вновь встретит нас лаем.
Может, ждем мы чего,
взглядом ищущим впившись во тьму?
Нет, не ждем. Мы молчим.
Мы усталость свою доживаем.
ИНКАРНАЦИИ
Ты говоришь мне, тебя любил я?
Быть может.
В спине обрубки – остатки крыльев
Под кожей.
Мне стерли память, в девичье тело
Посеяв
Подранок-душу, что недозрела…
Черт с нею.
А ныне в мире мы кто? Подруги?
Иль ведьмы?
Обречены ли в неровном круге
Гореть мы?
Дорога долга, пути не смерить
Заочно.
О чем же вспомнить, во что же верить
Сей ночью?
Играть со словом был странный дар дан
Не в меру.
Миры творили, мешая ладан
И серу.
И снова отблеск костра на лицах –
Гореть ли?
Как из телесной освободиться
Из петли?..
Дорога долга, путь не просчитан
Заочно.
Том воплощений былых прочитан
Сей ночью.
Я УСТАЮ
Я устаю от глупости людской.
Увы, и от своей – не в меньшей мере.
Я устаю считать свои потери,
Их провожать бесслезною тоской.
Я устаю от ноющих висков.
Ползут сомненья, стены прогрызая.
Но продолжаю поднимать глаза я
На то, что выше всяких потолков.
Я устаю от суетных речей
И от того, что следует за ними…
Нам остается помнить только имя,
И верить, что любой из нас – ничей.
ВЕТЕР
– Я видал много стран, я входил в запредельные двери.
И я видел сияние, что ослепляло из тьмы…
Почему ты не веришь, скажи?
– Отчего же, я верю…
Перед нами – круг хлеба и фляга воды из сумы.
– Я видал, как ростками земля поднимается к небу,
А над ней плачет Бог, бесконечным дождем осиян.
И поверь, мне почти удалось разгадать этот ребус…
– Да, конечно, я верю…
И плыл над полями туман.
– Повидал я миры, а они без конца и без края.
Их бы тайны… но каждый не в меру далек…
…Чем же кончился тот разговор? Я не знаю, не знаю.
Ветер дальше унесся, и пыль оседает у ног.
В КАМЫШАХ
В камышах прибрежных вод,
Там, где тихий ветер бродит,
Кто-то все-таки живет,
Что-то все же происходит.
То вон радуга зажглась,
Взяв из камышей начало.
То комета улеглась
В камышово одеяло.
Слышно песенку порой
Птицы, той, что не бывает.
То над камышами рой
Звезд падучих пролетает.
Тихо шепчется камыш
С ветром, древним, как истоки.
Здесь порою углядишь
Две узорные пироги.
В тех пирогах – по судье:
С черным ликом, ликом белым.
Каждый – царь в своей ладье,
Каждый знает свое дело.
В камышах прибрежных вод,
Где колдует тихий ветер,
Что-нибудь произойдет.
И останется на свете.
* * *
…Он в Бога не верит.
Но Бог еще верит в него.
К. Ваншенкин
Молилась как-то в полночь: помоги,
Ты помоги мне обрести потерю.
И верила рассудку вопреки:
Поможет Он, хоть я в Него не верю.
И в день, когда прольется темнота,
И город навсегда замкнет все двери,
Я тихо стукну в Главные Врата,
И впустит Он… хоть я в Него не верю.
Надеюсь, хоть надежда мне чужда
(Она – не знанье, стало быть – не надо…).
Но кажется мне только иногда:
Незримый кто-то ждет чего-то рядом.
Иду я, не хваля и не кляня,
И путь пройденный верстами не мерю.
И Тот, кто свято верует в меня,
Надеясь, ждет, что я в Него поверю.
В ЭТОМ ДОМЕ
В этом доме очаг. Пламя рвется за дверь.
И не знаешь ты, чей это дом.
Никогда, никогда не считал ты потерь,
Оставляя дела на потом.
В этом доме очаг. Пламя слабо горит.
Только в помощь дождя веры нет.
Может быть, ты успеешь уйти до зари,
Не найдя на столе сигарет.
В этом доме очаг был когда-то давно.
Ночь его обнимает теперь.
Сигаретная пачка. Сухое вино.
И от ветра скрипящая дверь.
ДОЖДЬ
И дождь пришел. Надеюсь на удачу,
Вдыхаю грудью сладостный озон.
Сейчас и я дождинками заплачу
С тобой, мой теплый ливень, в унисон.
Знать, суждено тебе дрожать в ресницах
И боль моей души отогревать.
А я бегу тобою причаститься
И пить из луж, и небо целовать.
