Я предпочитаю отсветы заката на моих
руках золоту, которое мне сулит мир.
П. Киньяр
ПРОЛОГ
Захар Валиев родился в 1961 году. Он член Союза художников России и заслуженный художник Северной Осетии. В 1993 году окончил Латвийскую Академию художеств. Живет во Владикавказе (и это радует!).
(Коста Хетагуров и Махарбек Туганов наверху удовлетворенно попивают пиво).
ЧАСТЬ 1. ОБЗОРНАЯ
Захар Валиев – человек необычный. В его мастерской тепло и уютно. Она завалена красками, кистями и еще… радиоприборами. Это увлечение. Хотя Захар так и не объяснил, которое из двух занятий просто хобби. Невзирая на собственный дилетантизм, могу с уверенностью сказать: живопись – не хобби, а формула жизни. Ощущение, что он больше чувствует и видит – да. По типу мышления он скорее экзистенциалист, но, впрочем, втиснуть его в рамки – значит, умалить его значение, не так ли?
(Сартр и Камю наверху смущенно переглядываются).
ЧАСТЬ 2. ИЗОБРАЗИТЕЛЬНАЯ
* Семь лет в Рижской Академии дали свободу (пусть небольшую!) от наших предрассудков. Творчество Валиева нельзя назвать осетинским. То, что он чувствует – больше, чем национальное.
* 1995 год – первая персональная выставка во Владикавказе.
* Его живопись многогранна. Нельзя сказать, что это фигуративное искусство или геометрический абстракционизм. Это синтез импрессионизма, экспрессионизма и реализма.
* Картины его разнородны, самостоятельны. Валиев не читается по двум картинам, его вполне можно не узнать.
* Из художников ему нравится Анри Матисс(!).
* В истории живописи – раннее Возрождение. В нем больше духовности, считает Захар.
* По стилистической направленности считает себя постмодернистом, хотя «измов» боится, как всякий художник, задумывающийся о своем предназначении.
* Проповедует идею чистого искусства. Ему претит мысль о коммерциализации искусства.
(Флобер счастливо улыбается).
ЧАСТЬ 3. О ВЕЧНОМ
Красота не спасет мир. Ведь прошло столько веков, а мир еще не спасен. Это мнение Захара-мастера. Считает, что Владикавказ очень nrnpb`mm` часть мира, и все здесь происходит на кишлачном уровне (жалко, но своя правда в этом есть!).
Не любит, когда на искусство поднимается рука дилетанта, который ничего не смыслит в нем. Ремесленников в искусстве он не признает и честно презирает.
(Достоевский недовольно качает головой).
ЧАСТЬ 4. ОТСТРАНЕННАЯ
Я только после смерти буду одинаковым, считает Валиев. И в этом его сила. Множественность трактовок Захар признает.
Каждый человек, он уверен, это неповторимое явление в природе, и все, что он создает, бесценно и уникально. Ему нравится, что расширились рамки искусства. Что о высоком искусстве спорят, составляют свое мнение, сопоставляют его, рассуждают.
Он задумывается о том, что в искусстве все наперед просчитано и написано. Хотя все-таки считает, что каждый художник обязательно создаст свой мир.
(Умберто Эко философствует о цитатности этого мира).
ЧАСТЬ 5. НЕЛИТЕРАТУРНАЯ
Книг он не читает. Последняя – азбука, которую он читал дочери (кажется, он немного приврал!).
Человек становится старше и прагматичнее. Читать что попало Валиеву не хочется. И это мнение имеет место быть.
(Пушкин и Толстой возмущены и обижены).
ЭПИЛОГ
Хочет превратить живопись в хобби, уйти в другую работу.
Искусство же оставить в зоне неприкосновенности – для самовыражения. У Захара Валиева период декаданса. Все острее становится вопрос толпы и мастера, который волновал стольких гениев. Протест – год без работы. Ему трудно, как и всем, кто чувствует чуть больше, чем мы, обыватели и филистеры.
(Ван Гог понимающе кивает головой).
2004
ЗАМЕТКИ НЕ СПЕША
Третий глаз, который постепенно
распространится по всему лицу,
конечно, лишний, но не более,
чем два первых. Существование –
вот чего я боюсь.
Ж.П.Сартр
ПРОЛОГ
В мастерской Валиева царит тишина. И легкий внутренний холод. Но глаза у него по-прежнему искрящиеся и немного грустные. Что-то изменилось. Пришло переосмысление. И разочарование.
(Лермонтов устало опирается на дверь).
ЧАСТЬ 1. ПОНИКШАЯ
Не изменился взгляд Захара на искусство, но обывательская нотка проникла в душу. Радует, что это и сегодня художник с мятежной душой. Произошла переоценка ценностей, вот только творческого покоя она не принесла. По словам Валиева, двойственность преследует его все время после приезда в Осетию. И это его совсем не радует. Отойти от реализма ему не удалось. И до абстракционизма он так и не дошел. И я почему-то подумала, что Валиев – «бунтующий реалист».
Хотя реалист довольно экспрессивный и эмоциональный.
(Бальзак и Энгр недовольно смотрят на нервного Кафку).
ЧАСТЬ 2. «СТРАНСТВУЮЩИЕ»
Это работа 2002 года. Она – грустная. Налет тоски, бренности и одиночества. Почему-то они видятся мне плывущими кораблями. Несмотря на то, что они рядом, от них веет безысходностью. И берега не видно. Но сердца не остыли. Мне кажется, эта работа хорошо отражает внутренний мир Валиева-живописца: «Откуда мы, кто мы, куда мы идем?» Как жаль, что все уже сказано до нас!
(Лабрюйер и Гоген задумчиво переглядываются).
ЧАСТЬ 3. ДУШЕВНАЯ
«Семья», 2002 год. Теплая, вкусная, сочная и очень яркая работа. Преимущество желтого цвета – как солнечные вспышки. От этой картины на душе светлеет. Семья – это то, что не надо прорисовывать. Это глубже, это чувствуешь где-то около сердца.
(Винсент Ван Гог вдруг остро почувствовал, чего так сильно ему не хватало на земле).
ЧАСТЬ 4. ПОСЛЕДНЯЯ
Захар Валиев еще не все сказал. Ему трудно, он опутан цепями менталитета. Он – Дон-Кихот живописи, преданный и неутомимый. И, может, финалом его творчества будет обретение одной непреложной истины.
Мир переливается миллионами цветов и оттенков, и Захар находит ему свое собственное определение.
Кто-то видит уровень кишлака, кто-то видит «больше»!!!
Осетинское искусство живет, хоть и приходится ему сейчас идти очень тернистой дорогой. Захар Валиев есть живое доказательство тому.
(Умберто Эко смеется: «Я же вам говорил!»).
2006
