Аланка УРТАТЫ. Принять твой знак

О ЖИЗНИ И БЕССМЕРТИИ АНАСТАСИИ ВЛАДИКАВКАЗСКОЙ

Аз есмь Владикавказ, и во веки веков!

Анастасия

ГЛАВА 1

И предал я сердце мое тому,

чтобы познать мудрость…

Экклезиаст, 1.17

Молодой православный священник сказал мне, чтобы я была осторожна, не держала внутри зла, а, наоборот, помолилась за моих врагов. Я восхитилась столь простой и совершенной системой самозащиты, к которой ты приходишь своим искренним сознанием, зажигаешь в храме маленький огонь восковой свечки, ставишь в латунный подсвечник, чтобы привлечь внимание Бога.

Это я, Господи, зажгла свой огонек, обращенный к Тебе в полутьме храма, взгляни на меня – в глазах моих слезы, сердце стучит и болит, помоги мне спасти дорогих мне людей, спаси и меня. Поэтому прошу Тебя, прости, прости врагов моих.

Ты просишь Создателя простить твоих врагов, ибо «они не ведают, что творят». Тебе остается самая трудная работа – полюбить их.

Но если ты, поднявшись над своей обидой и болью, все же справишься с этим делом, ты расскажешь об этом Создателю и искренне попросишь дать им добро – пусть им станет хорошо настолько, что они забудут о своей привычке или необходимости вредить и мучить кого-либо. В той степени, насколько искренен ты был, ты сотворил себе победу. Знай, что в этот момент ты победил самого главного врага – себя. Ибо в тебе был хаос и всеразрушающий страх.

И с этого момента ты под защитой Бога, потому что за все злое, что захотят тебе сотворить враги, они ответят перед Ним.

…Вдруг стали болеть и умирать те, кто сделал нам зло, или их близкие.

Тогда сказал мне старый и мудрый священник, но уже не во Владикавказе, а в Москве: «Не бери это как грех на себя, ты не при чем, просто люди, делавшие тебе и твоим близким зло, делали его и другим, несли в себе столько опасного для жизни окружающих, что перешли черту. ОТТОГО они стали умирать или терять близких, что ПЕРЕШЛИ ЧЕРТУ Добра и Зла».

Всегда считалось, что на ответ Бога согрешившему может не хватить его жизни. Веками тянулись истории расплаты судьбами детей и внуков за содеянное предками. Однако в конце второго тысячелетия от Рождества Христова и в самом начале третьего события стали происходить с такой быстротой, что иногда хватало полугодий, месяцев, даже недель, чтобы увидеть тот результат, который не оставляет сомнений в возмездии за неблаговидное деяние.

Но у меня был еще вопрос, всегда ли понимают причинившие зло, что они наказуемы за это? Но этого священник знать не мог, потому что служители Бога не имеют аналитических служб, чтобы знать, КАК расплачиваются сотворившие зло – когда ненавидят, злятся, немилосердны, жестоки, глухи, слепы к чужим страданиям, лгут, клевещут, подписывают заведомую ложь на бумаге и принуждают других к тому же, строят козни, воруют, отнимают, унижают, заставляют плакать, рвут сердца невинных, насилуют и убивают.

Незыблемый закон наказания за творимое показывает: если не последовало покаяния, непременно идет следующий урок, затем еще, и все тягостнее эти уроки – пока не пробьет сознание светлый луч раскаяния во спасение души или не наступит мучительная болезнь тела как шанс все же очистить душу и – смерть как избавление от телесной боли.

Не имея никакого церковного опыта, я все очеловечивала в своем сознании и сопоставляла поведение в храме с гражданским. Поэтому впервые встречаемая рьяная оцерковленность в российских девяностых не принималась мною – на коленях по мокрому и грязному полу, в столице и в провинции хлынувшие в храмы толпы народа: одни, чтобы наполнить погасшие души светом, другие, чтобы найти замену ушедшим истинам. Опять, как в переполненных трамваях и метро, тесная, напирающая толпа людей, мучительная духота до потери сознания, а рядом – чья-то обнаженная исступленность.

Напряжение людей, пытавшихся выплеснуть из своих душ все, что накопилось за долгие десятилетия запрета Бога и Его Церкви, сгущало воздух в храме, казалось, что космические каналы церквей, открытые бесконечному пространству вселенной, тем не менее, не в состоянии переработать весь этот смог людских душ, словно был он клубами черного и тяжелого заводского дыма, падающего на головы и плечи горожан.

И свечницы ворчали, порой бывали откровенно грубы, негодуя на незнание людей, словно они были простыми уборщицами, а люди пришли нагадить в храм. Однажды подобная грубость резанула мое сердце, заставила меня выйти в слезах из церкви на московском Соколе, куда зашла я поставить свечу за упокой моего отца – еще совсем свежа была рана от потери его. Все это делало для меня и других, я точно знаю, церковь чужой – придешь в нее, а там – те же самые дикие законы нашего общества.

И невольно хотелось так же, как в католическом храме Далмации, войти под тихую музыку органа, сесть в прохладной глубине и предаться осмыслению самых важных мыслей – о Едином Боге и смысле веры в Него.

Время от времени становилось известно, что где-то в глубинке Подмосковья обнаруживался особый духовник, к которому ездили нуждавшиеся в утонченном наставнике, способном понять замороченную душу российского интеллигента – при этом всегда звучали имена известных московских актеров. И в столице, и в провинции одинаково я стремилась и отстранялась, и мне уже казалось, что нам, начавшим совсем недавно приходить к Богу в церковь, – это вычурно и напоказ. Что самое сокровенное признание делается наедине с Творцом, чтобы никто из окружающих не мог видеть обнажения твоей души. Только ты и твой Бог!

Тот, кто много размышлял о духовном опыте, пришел к тому, что он происходит из практического опыта любви и возрастает из его повседневности. Непрерывное состояние любви, полная отдача своего сердца и есть истинность любви.

Но чья-то экзальтированность в церквях давила душу; уже вполне осознав себя во власти Бога, я все же не могла прилюдно разбивать лоб, рьяно доказывая, что я «раба» Его, потому что именно Он создал меня свободной. Оттого мне всегда хотелось вырваться поскорее из храма, полного по-деловому снующих людей – от иконы к иконе, – у каждой знают, что и как сказать, о чем и у кого просить. Я же рвалась в пространство Вселенной, чтобы раскинуть руки и отдаваться Богу, восхищаясь Его могуществом. По крайней мере, мельчайшая частичка этого пространства – Москва-Владикавказ-Дорога – давно стала для меня неделимой.

Затем мне снова становилось неуютно, я боялась этой свободы, как греха, за который меня можно наказать. Но в ответ на мое смятение вскоре прочла в книге, попавшей в руки, конечно же, не случайно, что даже сомнения в Боге не могут отвратить Его любви к нам, Бог помогает в самых неожиданных формах и через разных людей – святых и блаженных, живых и мертвых, – нет предела Его могуществу, и если ты нуждаешься в Нем, он присылает тебе Знак.

ГЛАВА 2

Ибо тот, кто говорит на незнакомом языке, тот

говорит не людям, а Богу, потому что никто не

понимает его, он тайны говорит духом.

1-е Послание к Коринфянам, 14.2

Впервые я услышала о ней в момент внезапной и неожиданной болезни моей мамы, кто-то сказал, чтобы я пошла за помощью к блаженной Анастасии, и я не вполне понимала, что пойти надо к человеку, умершему семьдесят лет назад!

Православные христиане привыкли смотреть в глаза на плоскости иконы и верить, что двухмерный лик на холсте или бумаге видит тебя, принимая твои слова. Молятся, обращаясь к пространству, зная, что Бог повсюду, все есть Бог. Но молиться над могилой и знать, что тебя услышат и помогут, это способно смутить любого непосвященного.

Однако то, что часовня Анастасии находится под сенью церкви, делало для меня убедительным приход к ней в той степени законопослушания, что раз все это происходит на территории храма, значит, разрешено ортодоксальной православной церковью.

Мой приход вызвал незнакомое чувство, в котором был и трепет, и что-то от священного ужаса перед непостижимостью, но вот я пришла и стою над могилой, не зная, как правильно молиться, мешают слезы, затем рыдание от накопившегося за последние десять лет и моей полной беспомощности. Теперь все мои надежды на нее, Анастасию, невидимую, неосязаемую, безгласную, несуществующую в живом образе.

С первого же мгновения забываешь все, кроме монолога, обращенного к невидимой сущности, духу, и не замечаешь, как ты приняла уже то, чего нет, что вообще-то недоступно пониманию. Эта женщина, вернее, ее останки, лежали в скромной бедной могиле с известковым надгробием округлых форм трилистника, изображающего крест, на территории церкви, называемой в народе Ильинской. Таких скромных могил там большинство. Это церковное кладбище было выбрано для погребения самой Анастасией, потому что, по существующей версии, она же и предсказала, что во Владикавказе начала бурного двадцатого века останется не разрушенной единственная церковь – Церковь Святого Пророка Божия Илии.

Она открыла людям картину будущего для того, чтобы они имели возможность приходить к ней, а она – помогать им после своей кончины. Ничего другого предположить нельзя, иначе опровергается сама мысль о правдивости утверждений бесчисленного множества людей о том, что они продолжают получать от нее помощь и после ее смерти.

Портрета Анастасии на надгробии не было. Я припала к следам той, относительно которой находилась в полном неведении, тем не менее, плача и умоляя спасти мою маму, в лице которой проявилось смертельная бледность. Больше всего на свете я боялась потерять ее и потому больше всего на свете хотела найти в Анастасии спасительницу.

По дороге домой рядом со мной в маршрутном такси оказалась женщина с большим букетом лиловой сирени, любимыми цветами моей мамы. Она протянула мне несколько веточек, и я пришла домой с цветами совершенно спокойная.

Лиловое в моих руках было лишь цветом сирени, луч света внутри меня еще не распадался спектральным семицветьем, выделяя тот самый сиреневый, лиловый, фиолетовый, который скрывает волшебные свойства. Лиловый цвет, принесенный в тот день от Анастасии, вошел жизненным светом в лицо Терезы, крещенной под именем Текосы (Анкильской), матери моей.

Она встала на следующий день, ощущая себя настолько здоровой, что я смогла выехать – по крайней необходимости – в Москву.

Вернувшись во Владикавказ, я пошла поблагодарить Анастасию, чувствуя себя под сенью непознанного, но что-то уже коснулось меня, изменило мое сознание. Мне захотелось научиться общаться с ней, участвовать в нашем с ней диковинном диалоге, потому что в мое сознание очень быстро проникла мысль, что это не одностороннее общение с ней.

Отныне я всегда помнила о ней, и в жизни моей это было совершенно новое качество – иметь внутреннюю связь с умершим, как с живым человеком. Это убеждало мое сознание в том, что приоткрылась некая завеса в непостижимости мироздания, где христианские истины и прямое воплощение их в реальность жизни, доказательством чего служила незримая Анастасия, были дверью, через которую можно было войти в ту бесконечность многообразия форм творений Сущего – Единого Бога, от которого уже ничто не могло увести.

Можно перечислить то, в чем человек веками отыскивал Всевышнего – язычество, буддизм, зороастризм, ислам, изотерические учения и – христианство, которое после распятого Христа возвысилось для нас над всеми другими воззрениями. Можно считать себя непреклонным атеистом, но именно атеизм предполагает необходимость вначале принять в свое сознание ВСЕ о Боге, чтобы потом упрямо сказать всему этому свое «нет». На самом деле любой атеист наполнен смыслом Божественного не меньше, чем сознательный христианин. Слово изреченное есть ложь. Все есть Бог – и сомнения, и отрицание, и отрицание отрицания…

Моя вера не измерялась количеством, она усвоилась по каким-то ненайденным правилам, что были во мне изначально, во всем была моя собственная безмерная мера, и в этом тоже.

Я верю, говорила я себе, и с каждым разом чувствовалось что-то большее, чем я могла понимать сама и что давало еще большее ощущение свободы. Однако я не ходила в церковь, словно меня слепил блеск золотой мишуры. То, рассуждала я, что земного насадили, то и не воспринимается. А то, что есть Бог, так он во всем! – так строила я свое понимание Храма во Вселенной.

В начале восьмидесятых годов в Москве многие молодые физики и математики вернулись к Богу прежде, чем мы, гуманитарии. Они объясняли это бессилием и тупиками своей науки, за пределами которой так просто и естественно воцарялась вера в Создателя и его безграничные возможности. Известно, что никто из величайших физиков и математиков не был атеистом.

По Москве ходило множество списков, поднимая изотерический бум. Из-за океана приплыла «Голубая тетрадь» Пентагона с записями об НЛО и других непонятных явлениях, связанных с Космосом. Уже были доступны первые издания о жизни после жизни, говорящие о реинкарнации, понятие о которой было основополагающим во всех религиях мира, включая до 533 года и христианскую церковь, пока на пятом Вселенском соборе Юстиниан своей волей и правом римского императора не наложил запрет и не исключил на тысячелетия учение о вечной жизни для верующего. И неверующего тоже.

И наша церковь, говоря своей пастве о вечности, не объясняла, какова же реальность вечности. Все знания, изложенные в 700 тысячах писаний, свидетельств, манускриптов, унес огонь, сожравший в III в. Александрийскую библиотеку.

Так время от времени злой дух находил тьмой невежества на людское сознание, накрывая его, оставляя лишь зловещие следы, и так надолго, что вся наша сущность идентифицировалась с исчерпывающе земной сутью личности, владеющей в трехмерности физического носителя туманной душой, оторванной от своего вечного круга существования.

Об утраченной вечности – лишь тоска и страдание сознания, терзающего душу, а все данное Богом величие назначения нас, человеков на Земле, стало ожиданием воскресения в тот самый День Великого Суда, который был переосмыслен в Страшный суд. И стали мы бояться Бога больше, чем любить. И стали жить в печали о невозвратности ушедших наших любимых людей и страхом собственной смерти как жестокой расплаты за жизнь.

…Образ Анастасии вошел в меня тихо и просто, заполнив собой еще одну частицу моего сознания, пытающегося постичь суть миропонимания.

Вернувшись из Москвы, я увидела, что за это время у Анастасии кое-что изменилось.

Теперь у нее была новая могила. Старое белое известковое надгробие с могилы было снято и поставлено в углу, где сверкало, отполированное множеством касаний людских губ и ладоней. А новая могила, в роскошном бархатно-черном мраморе с высоким граненым крестом, придала пространству величественный вид. И дом ее – часовня с восьмигранной башенкой под классическим навершием, луковичной головкой на тонком стержне, – имел вид узкого изящного храма, в оконца которого днем и ночью лился вселенский свет.

Прежде всей красоты архитектуры и надгробия я не могла увидеть потому, что глаза мои были или полны слез, или обращены вовнутрь, в невидимое.

Наклонившись к надгробной плите с надписью золотом, я вздрогнула: Анастасия и я имели одну и ту же фамилию… Горячей волной плеснуло в сердце – вот она сестра мне; хотя я одернула себя за кощунственность мысли, однако ощущение нашей связи уже скрепилось земной общностью одной и той же фамилии, произошедшей от Андрея Первозванного, ходившего двадцать веков назад по этой самой земле с благой вестью об Учителе.

Никого, кроме меня, не было, можно даже сказать, что когда она слушала меня, мы всегда бывали в часовне одни, словно для того, чтобы только Она слушала меня. Дорога сюда, пусть на минуты, но отводила других…

Я знала лишь две молитвы из Библии – «Отче наш» и девяностый псалом Давида (в обиходе – «Живые помощи»), к которому обращалась в самых трудных случаях. Еще знала простую, как глоток воды, молитву Иисусу Христу, прозванную «Умной».

Уже после посещения Анастасии в трудный час моей жизни на платформе ближнего Подмосковья, затем в электричке Пушкино-Москва ко мне подошли одна за другой две незнакомые женщины, богомолки сами заговаривали со мной, желая научить спасительным молитвам.

ГЛАВА 3

Вот, Я посылаю Ангела Моего пред лицем Тво-

им, который приготовит путь Твой пред Тобою.

Евангелие от Марка, 1.2

Вразумлю тебя, наставлю тебя на путь,

по кото-рому тебе идти; буду руководить тебя,

око Мое над тобою.

Псалтырь, 31.8

Прошло совсем немного времени с момента физической смерти Анастасии, а светского изображения ее уже было не найти – ни живописного портрета, ни фотографий. Иногда, по незнанию, указывали на икону св. Анастасии в Покровской церкви на Курской слободке Владикавказа. Но на иконе не могло быть лика блаженной – канонизирована она не была. Все таилось в старом городе, в памяти православных горожан, в умах потомков, которым Анастасия так или иначе подтвердила каким-либо деянием свое присутствие на земле.

Рассказывая о ней, упоминали богатую владикавказскую даму, женщину стройную, с красивым лицом, с пристрастием в одежде к лиловому цвету – лиловое платье со шлейфом, на голове шляпка с кружевами, в руках изящный кружевной зонтик. Твердо уверяли, что Анастасия Андреева была богатой наследницей супругов – Андрея Андреева и Иустинии, крупных владельцев недвижимости во Владикавказе.

Позднее стало известно мне, что старший брат Анастасии, Ристо, получил в 1889 году Российское подданство, а спустя двенадцать лет подал прошение на имя Его Императорского Величества о присвоении ему высшего звания потомственного почетного гражданина города Владикавказа. Сенат дал положительный ответ. Заранее конфиденциально было донесено в Терский департамент геральдики о том, что, имея уже Орден Станислава III степени, Ристо обладал всеми теми достоинствами, которыми необходимо обладать, чтобы, получив новую родину, верно служить ей и даже утвердить свое значение в глазах других. Служил он владикавказскому православному обществу как попечитель приходской школы Осетинской церкви, выплачивая учителям из своего кармана больше, чем иные купцы из верноподданных Российской Империи.

Второй сын Андреевых, Спас, умело управлял большим имуществом – «Националем», гостиницей на Грозненской, трактиром на углу Марьинской и Базарной площади, владел собственными домами. И третий, Димитрий, был с ними же – все трое братьев Андреевых, кипрских греков, прочно вошли в служение Российской Империи в городе Владикавказе. Ежегодно «Терские календари» отмечали в списках торговых предприятий и промышленных заведений их, турецкоподданных, среди персов, армян, немцев и прочих, имевших доход намного выше 10 тыс. золотом. Одна только знаменитая «Андреевская» баня, сложенная кирпичной кладкой на многие века, приносила от трех до тридцати тысяч дохода чистым золотом.

В год, когда вошла во власть над островом Кипр неправославная Великобритания, большое и сильное семейство помолилось в последний раз в церкви Божьей Матери в Диакове и объявилось во Владикавказе, сияющем сорока золотыми куполами, чтобы найти в нем свою новую судьбу, а для того, приписанные к обществу купцов, приведены были к присяге в присутствии Терского Областного правления.

Через тридцать лет Иоанн, привезенный во Владикавказ в годовалом возрасте, после смерти отца своего, Ристо, ставшего на русский лад Христофором Андреевичем, потомственного почетного гражданина города, сам захотел «водвориться» в число подданных Империи. Россия была строга: «Принятие русского подданства всегда есть личное для того, который его удостоился, и не распространяется на прежде рожденных детей, без различия, совершеннолетние они или малолетние. На основе свода Законов сокращенным сроком для принятия в Русское подданство пользуются иностранцы, оказавшие России особенные заслуги и известные замечательными талантами, особыми учеными знаниями и прочим, а также поместившие значительные капиталы в общеполезные русские предприятия. Те же из упомянутых детей иностранцев, которые в сказанные выше сроки присяги на подданство не примут и в службу русскую не определятся, могут впоследствии поступить в подданство не иначе, как по истечении 5-летнего срока водворения, каковой считается не со дня действительного проживания в России, а с момента получения водворительного свидетельства».

Так Иоанну было отказано в немедленной смене турецкого подданства на российское, но никто не знал, что через пять лет судьба приготовит всякому благородному семейству перемены, а владетельных купцов с фамилией Андреевы, среди которых были и свои, русские, и турецкие греки, экспроприацией вынесет из Владикавказа и развеет неведомо где.

Анастасии Андреевне, сестре Ристо, Спаса и Димитрия, уготована была судьба иная, в которой не нужно было подданства ни турецкого, ни российского.

А тогда, еще при жизни родителей, Андрея и Иустинии, и потом, после смерти их, имуществом управляли молодые купцы – сыновья Андреевы, и процветание сопутствовало им. Сестра их, Анастасия, ставила во всех церквях свечи перед иконами Иисуса, Богоматери, всех Святых и простаивала службу до конца, смиренно и благоговейно.

Юной ее выдали замуж за солидного царского генерала, который ушел очень быстро, оставив ее молодой вдовой. Во второй раз родители выдали ее замуж за вдовца с двумя дочками. Оставшись и во второй раз вдовой, Анастасия о замужестве больше не помышляла.

Все это было до того дня, когда явился ей во сне ангел Господень и сказал: «Анастасия, иди к Богу!» Ангел ничего не объяснил ей, поэтому Анастасия поняла его по-своему: стала чаще посещать храм, усерднее молиться Богу и петь чистым от природы голосом в церковном хоре.

На четвертый год вдовства явился ей ангел Господень во второй раз и сказал: «Анастасия, раздай все нажитое имущество нуждающимся, а сама иди к Богу!» В этот раз, не раздумывая, она быстро раздала все свое имущество – к большому неудовольствию братьев – и ушла в Девичий монастырь во Владикавказе, и все монастырские годы провела вдали от светской жизни, всецело отдав себя Богу. Когда же вышла из монастыря, было ей самой ясно, что простилась она с мыслью о возвращении в светскую жизнь навсегда. Отныне была она беднее самого бедного человека в городе.

ГЛАВА 4

Сеется тело душевное, восстает тело духовное…

1-е Послание к Коринфянам, 15.44

…много званных, а мало избранных.

Евангелие от Матфея, 20.16

Когда в храм вошла нищенка, одетая в монашеское одеяние, прихожане с трудом узнали в ней барыню Анастасию. Во Владикавказ тогда впервые принесли из Моздока чудотворную икону Иверской Божьей матери.

Икону поставили на возвышение, и вокруг стал толпиться народ, чтобы приложиться к образу. Неожиданно появилась Анастасия – в своем новом нищенском одеянии, с картонными коробками в руках – и стала делать непонятное и непозволительное, оскорбляя чувства верующих. Она начала засовывать свои картонки позади иконы, церковный служитель стал запрещать ей совершать такое богохульство. Прихожане молча наблюдали за необычными действиями прежде благопристойной дамы, но теперь явно безумной; однако вышел священник и объяснил, что так начала свое служение Богу юродивая и что это есть её подвиг, добавив, что с его, епископского, благословения.

Стоявшая неподалеку от алтаря инокиня по имени Ксения рассказывала потом своей племяннице, что помнила она Анастасию Андреевну красивой богатой барыней, когда входила та в храм женского монастыря и зажигала множество свеч у икон. Помнила она и любовь Анастасии к лиловому цвету в одежде, и как ходила та, слегка покачивала стройным телом, опираясь на руку мужа, солидного генерала. Богатая супружеская пара степенно направлялась к воскресной службе, затем прохаживалась по городскому парку и набережной Терека.

Инокиня в течение долгого времени не встречала барыню Анастасию Андреевну, а когда однажды увидела выходящей из церкви, то невольно отшатнулась, узнав ее в старушке, одетой в нищенское одеяние, в калошах на босу ногу и, в довершение ко всему, с мешочком песка на спине. Опиралась она вместо руки царского генерала на простую суковатую палку, гулко стучавшую по каменным мостовым города.

Когда они поравнялись, инокиня невольно склонила голову. Вскоре из людской молвы узнала, что Анастасия поселилась на Курской слободке и что стал ходить к ней народ. К тому моменту весть о том, что Бог избрал ее просительницей, молитвенницей за них за всех и дал ей дар пророчества, разнеслась по всему городу.

Анастасия Андреевна ко дню своего прихода к иконе Иверской Богоматери навсегда покинула все, что могло питать мозг и сердце гордыней, чтобы принять иное безмерное богатство, которое отмерил ей Бог.

Если Творец наделяет кого-то подобными свойствами, он говорит: вот мой посланец, которого вы можете видеть воочию, а значит, у вас прибавится веры от моих чудесных деяний через них. И зачастую столь великое служение Богу дает им одно и то же испытание – одежды юродства, только одни надевают его вполне сознательно, из полного аскетизма и послушания перед Богом, чтобы исключить гордыню светскости, а, кроме того, надевают вериги, или мешочек с песком на спину, как сделала Анастасия Андреевна. Другие же, и в самом деле потеряв свойство здравого ума, несут свой крест безумцев.

Одних потом, после признания их святыми в народе, признает и церковь, как монаха киевского Исаакия или блаженного Василия московского, храм которого служит вечным напоминанием хозяевам Кремля, что ум есть Божий дар. Нет в юродстве одного – безмерной гордыни, сужающей человека до истинного безумия, какой бы властью и величием не был наделен человек.

И потому Анастасия шагнула в безмерный мир, в пространстве которого суждено ей было познать высшие истины, доступные только тому человеку, которому Бог открыл такую дорогу. Она пошла по ней, и люди поняли это, стали называть ее «старицей», и в этом было признание ее избранности.

Известно еще, что Бог дарит душу блаженного той местности, которой хочет оказать помощь, – через ее чистое и безоглядное служение. Для города Владикавказа избранницей Его стала Анастасия Андреевна Андреева.

ГЛАВА 5

Может быть, они послушают и обратятся каж-

дый от злого пути своего, и тогда Я отменю то

бедствие, которое думаю сделать им за злые деяния их.

Книга пророка Иеремии, 26.3

С тех самых пор, как получила Анастасия Верховный Знак, она приняла его всем своим существом. Не знаем мы, существовал ли тогда еще ее родной дом, была ли она в нем с того времени, как начала свое служение, но известно, что стала жить она на Курской слободке в сапетке – крошечной беседке, сплетенной из хвороста, в которой создала себе келью. В этой келье, строго лишенной любых удобств и благ, все имущество составляли стол и лавка, а на лавке вместо подушки был положен камень. В углу висели иконы и лампада, ночами она подолгу молилась перед ними, затем ложилась на лавку отдохнуть, не прекращая того состояния духа, что достигается глубокой молитвой к Богу за души всех и о своей душе.

Сама себе готовила пищу и раздавала ее, потому что состояла еда из тех подаяний, что приносили ей. Во дворе всегда были люди, которых она кормила. Себе назавтра она не оставляла ничего.

Когда пришли к ней первые из ищущих ее благословения, то получили от нее помощь, которую обычный человек оказать не мог. И в одночасье разнеслась по городу весть о том, что Анастасия дает исцеление страждущим. А с того момента, как вошла она в некоторые дома, обнаружилось, что куда входит блаженная Анастасия, оттуда уходят беды и страдания, и поселяются покой и благополучие. Люди стали осторожно подходить к ее хворостяной келье с молитвами и обращениями к Богу, уже отчасти признав ее пророчицей. Если она отвечала «Аминь!», им разрешалось входить, входя, каждый целовал крест, висевший на ее груди, и она благословляла их.

Если приходили с головными болями, она клала руки на голову и, сотворив молитву, пожимала голову крестообразно – боль проходила. Пришедшим неизменно говорила: «Не забывайте Бога, молитесь!»

Тогда-то поняли все, что прикосновение ее рук приносит здоровье, душевную благодать и удачу в делах. Стоило купить ей любой продукт у торговца на базаре, все остальное тут же раскупалось. В чей фаэтон садилась, тот городской извозчик весь день не знал отбоя от пассажиров.

Владикавказ – изначально южный форпост России, ворота для пути через Большой Кавказский Хребет в Грузию, Персию и Армению. Жили в военной крепости терские казаки и осетины, ушедшие с Дона в пору татаро-монгольского нашествия глубоко в горы, где, непокоренные, переживали большие трудности в своей исторической судьбе. Как только воинское поселение преобразовалось в город, он немедленно заселился, кроме русских и осетин, греками, армянами, персами, немцами, поляками, болгарами, албанцами, итальянцами, один из которых – Дельпоццо, венецианец, был генерал-майором русской армии и комендантом этой крепости.

Все общины обзавелись своими храмами: появились армянская григорианская церковь, польский костел, немецкая кирха, суннитская мечеть – копия изящной каирской мечети Аль-Азхар, выстроенная богатым бакинским промышленником, женатым на местной осетинке, в дар ее родне, исповедующей ислам.

Вся православная паства увидела, что монашествующая Анастасия, отказавшись от мира земных благ, всецело отдала себя служению Богу. А после того, как ощутила на себе ее удивительную помощь, признала связь ее с Богом, вкладывая в признание не только почтение, но испытывая порой священный трепет.

Казалась или уже была на самом деле она старушкой, сгорбленной от постоянного ношения за спиной мешочка с песком; в руке появился посох, неотъемлемая деталь нынешнего ее портрета. Ходила так же, как вышла из монастыря, – в черной мантии и черной скуфье, надетой на маленькую шапочку, связанную тоже из черной шерсти. Но самым непостижимым для богатых горожан в ее внешности было то, что ходила она зимой и летом в калошах на босу ногу или же вовсе босоногой. Когда нервы жалостливых прихожан не выдерживали, и они пытались обуть ее посиневшие от снега и мороза ноги, Анастасия отказывалась и быстро уходила, согбенная, стуча посохом.

Приходили весны, и по всему было видно, что пребывала она в ином мире, где уже не было весенней роскоши Шалдонских садов, а было нечто более значительное, чем ежегодное движение природы. Она жила так, словно Бог отвел ей лучшую на земле долю. Многие не могли понять прелести отречения этой женщины, одаренной от рождения богатством. А она, отходя ко сну, клала голову на простой камень и мгновенно засыпала, устав от своих дневных забот. И на губах засыпала вечная ее спутница – молитва.

Ночами к ней являлись Ангелы и передавали ей Знание, которое она потом открывала приходящим за помощью, иначе как могла она знать о судьбах тех, кого вскоре призовет Господь к себе, а кому жить долго. Как могла она знать о людях, городе, стране все, что уже произошло, что произойдет сейчас и потом, через годы?!

Анастасия молилась в церкви и дома, принимала всех обращавшихся, что-то умея предотвратить своими силами, а что-то утаивала, хотя и дано было ей видеть скрытое от глаз, знать непостижимое для смертных. Но была, по-видимому, та грань, которую не должна была переходить и она, обладавшая Высшим Знанием.

Линейная церковь Святого Александра Невского, высокий и узкий храм из белого камня, стоял в центре города, вели к нему высокие ступени. Там сбоку сидела в глубокой задумчивости старица Анастасия. В храм поднимался православный люд, свидетельствовал ей свое почтение, жертвовал милостыню.

В один очень знойный летний день помолиться об окончании экзаменов вошла юная студентка Оленька Малютина с сестрой и двумя подружками. Анастасия подошла к Ольге, а на Марию, старшую сестру, и подруг не обратила ровным счетом никакого внимания. Оленьке дала она конфету, поцеловала, после чего вернулась на прежнее место. Спустя время Анастасия повторила свое действие, и так было трижды. Девушки удивленно переглядывались, но спросить не посмели.

Когда по окончании службы они веселой стайкой отправились к Тереку, чтобы искупаться, Оленьку Малютину бешеным течением реки унесло. Позднее девушки поняли, что Анастасия знала о предстоящем, но, видимо, была на то воля Всевышнего, если изменить судьбу несчастной Оленьки старица не могла. И помнили они, как рвалось из души пророчицы человеческое чувство жалости.

Для самой же Анастасии, получившей столь высокий дар прорицания, мир уже был единым пространством Вселенной, подчиненной Создателю. И пространство, занятое земной ее жизнью, совмещенной с внеземной, только Бог знает по какому принципу, было наполнено ее неустанной работой. В этом всеобъемлющем пространстве то, что по земным меркам казалось людям жестоким, имело совсем другое значение, словно переливалось из одного сосуда в другой, переходя из одного состояния души и тела в другое. Не подчиниться этому нельзя, разгадать и понять дано не каждому, но у людей остается искренняя молитва, способная порой изменить предначертанное, иначе называемое судьбой. Миллионы людей знают, что такое происходит, и продолжают припадать к иконам Святых и к живым молитвенникам, через которых проводит Творец свою волю.

Анастасия трудилась, возделывая почву, недоступную не только прихожанам города, но и церковным служителям, ибо то прозрение, что дает Бог, он дает не за всякое служение, даже у амвона. На то есть иной критерий, оспорить который невозможно, потому что неоспоримо это изначально.

Будучи награжденной от Всевышнего даром прозорливости и прорицания, а также даром исцеления, она или ждала людей, или шла к ним. Но чаще люди сами тянулись к ней со всех концов Владикавказа и его пригородов. Прикосновения ее руки жаждал всякий – извозчики, продавцы в лавках, торговцы на базаре, прихожане у церкви.

Однако существовал первоначальный отбор, не всех страждущих допускала к себе блаженная. По прошествии времени Мария Дорохова рассказывала о том вечере, когда блаженная пила чай с монастырской келейницей, и была при них она, Маша, совсем еще девочка. В дверь постучали, Анастасия сама подошла к двери, не открывая, но и ничего не спрашивая, произнесла: «Вам надо на Шалдон, к персиянке-гадалке, мы же на картах не гадаем!» – и спокойно вернулась к чаю. Маша не посмела спросить, КАК увидела старица сквозь закрытую дверь.

Тех, кто приходили ради любопытства, Анастасия тотчас же изобличала, потом наставляла, и они уходили от нее со стыдом и раскаянием. Все, исходящее от Анастасии, было исполнено смысла, который она передавала словами и жестами, но жесты разгадать было еще сложнее, чем слова.

Таинство скрытого дает повод для особого осмысления, но, как правило, обычный человек начинает понимать скрытый смысл, когда уже получит свой опыт.

Как в истории с десятком яиц, купленных некой прихожанкой к пасхе. Яйца были дорогие, хватило только на десяток. По дороге с базара встретилась Анастасия, которая, благословив ее, сказала: «Дайте-ка мне то, что несете». Отдав их, женщина в душе огорчилась – как же к пасхе без яиц?! – и пошла домой расстроенная.

Войдя в свой дом, она увидела на столе корзину, полную деревенских яиц, которые привезла к пасхе родственница, и устыдилась всей душой перед Анастасией.

В другом случае Анастасия взяла в руку три жертвенных яйца – все, что было у двух женщин, матери и дочери, пришедших узнать о пропавшем бойце Красной Армии. Одно яйцо выкатилось из руки старицы и упало, но при этом не разбилось.

– Видите, целое, – сказала она. – Идите с Богом!

А вскоре пришло письмо из госпиталя, где лежал раненый летчик: самолет, в котором летал он, разбился, сам же он чудесным образом остался жив.

На улицах старицу, сгорбленную, всю в черном и босую, дразнили дети со всей детской жестокостью, иные делали это особенно грубо, кривляясь и изображая ее уродливой старухой-колдуньей из сказки. В ответ она только улыбалась ласково да одаривала, чем могла: кому конфетку, кому медную монетку, кому серебряную.

Встретилась она и голодной девочке, мать которой, превозмогая боль в сломанной ноге, навязала маленькие букетики цветов из собственного сада и послала ее на базар, чтобы купить на них хлеба и соли.

Перекрестив ее, Анастасия сказала лишь: «Иди с Богом!», но едва та успела поставить корзинку на базаре, люди тотчас же раскупили все цветы. Выслушав рассказ своего ребенка «о бабушке с палочкой, с горбиком на спине, с крестом на груди», мать поняла, чье благословение спасло их на этот день.

Жила Анастасия по-прежнему на Курской слободке, там же, где жили родители нынешнего патриарха Грузии Илии II. Родители будущего патриарха держали свиней, Анастасии что-то не понравилось в этом, и, проходя мимо их дома, она перекрестила его своею палочкой. Через короткое время все животные передохли, и больше эти люди свиней не держали. Будучи набожными, они впоследствии стали основателями Покровской церкви в той же Курской слободке.

Слова и жесты, говорящие по-разному, но об одном и том же – о предначертании той или иной судьбы – исходили от блаженной, но никто не умел разгадывать сказанное, чтобы предотвратить несчастье.

Анастасия ехала на фаэтоне, когда увидела монахиню Ксению в только что купленных калошах и попросила одну из калош, для чего Ксении пришлось снять ее с ноги и подать. Старица приказала извозчику ехать, фаэтон умчался по мостовой, а монахиня, оставшись посреди улицы в одной калоше, мучительно пыталась разгадать смысл поступка блаженной. От непонимания она заплакала и пошла по грязи полубосая.

Ксения, инокиня женского монастыря, с самого детства жила в одной келье с послушницей Параскевой, с которой вместе и строили свой монастырь. Очень быстро пришла ей разгадка знака старицы, потому что послушница Параскева внезапно умерла, а монахиня Ксения осталась на долгие годы в их келье одна.

Все брала Анастасия, чем одаривали ее горожане, да брала не из всех рук. В том семействе, что приютило сироту и жило торговлей на базаре, глава его, увидев старицу, быстро собрал, что было из продуктов, и послал сироту: «Отнеси, сынок, бабушке Анастасии».

Сосед, наблюдая это, набрал продуктов для старицы, однако ворча при этом, что «у нее и так много всего», и тоже послал своего сынишку.

У сироты Анастасия подношение приняла, благословила и сказала ему: «Сиротка ты, но ничего, вырастешь, семья и дети будут». А от другого мальчика не приняла, сказав: «Иди, верни отцу!» О первом мальчике известно было, что вырос, женился, «вышел в люди».

Помогала Анастасия в том, что казалось невозможным: возвращала от смерти, исцеляла, находила пропавших без вести, давала детей бесплодным, предсказывала судьбу и исход того или иного дела, и всегда благожелала.

Исцелила она и Марфу, сестру Анны, тяжело заболевшую раком гортани. В тот день Анна шла с базара, купив на гроши половину тыквы и полкочана капусты, которые отдала встреченной старице.

– Где твоя больная сестра? Зайду я к ней, – сказала Анастасия.

Зашли в дом, где умирала Марфа. Старица помолилась и приказала больной: «Хватит лежать, вставай!» – и вышла из дому. Анна проводила Анастасию до калитки, вернулась в дом, а на пороге встретила ее… Марфа. Дожила Марфа до девяноста двух лет.

Но юродствование порой страшит людей, как полубезумие, пугает зловещими знаками и исполнением их.

Когда на той же Курской слободке Анастасия взяла маленького ребенка, которого вела мать, и подбросила его вверх со словами: «Гули, гули, ангелочек полетел!», то бедная мать подумала, что будет ее малыш счастлив. А малыш вскоре умер.

Когда попалась на пути Анастасии другая мать, желавшая вымолить выздоровление своему больному ребенку, блаженная загадочно произнесла, что для таких младенцев есть розовая одежда и розовый гробик, после чего перекрестила женщину и ее дитя, повернулась и пошла дальше, жалея и называя женщину мученицей. Тот ребенок тоже вскоре умер…

Евдокия, владикавказская прихожанка, шла из лесу с вязанкой хвороста на плечах. Старица догнала ее, потому что ходила очень быстро, прикоснулась к спине, слегка погладила, словно жалея, назвала ее «горемычной вдовушкой» и пошла дальше. Женщина призадумалась, решив, что с кем-то спутала ее блаженная, потому что была она при живом муже.

Но прошло совсем немного времени, муж Евдокии неожиданно заболел и умер. Только тогда женщина поняла, что был то знак скорого несчастья, а не ошибка блаженной.

Один и тот же вопрос: а если бы поняли смысл те, кому посылались через Анастасию знаки, смогли бы отвратить ниспосланное свыше или нет?

Слова юродивых, их одежда, поступки порой страшат, а то и смешат обывателей, однако насмешка – всегда проблема собственного ума, надменного, мелкого и жалкого. Земной ум так гибок, так изворотлив в формах своих, потоки речей льются на нас отовсюду, порой сводя с ума.

Юродивые же смешат, как королевские шуты, но это всего лишь форма, смягчающая порой жестокую для сердца трезвость мысли. Благоюродивым дается от Бога то богатство, которое выше всякого земного богатства, ибо он дает им Высшее Знание. Однако если бы юродивые провозглашали свои истины, сидя, как ацтекские цари, на золотых тронах, они уподобляли бы себя Богу. Вот грань, которую проводит Он, приоткрывая через избранников своих Истину для людей. Так отделяет он их от лжепророков, появляющихся всякий раз, как только наступает на земле то здесь, то там время человеческой смуты. Ибо служение юродствованием – это поистине подвиг, на который не согласны ни простые обыватели, ни лжепророки, высокомерные и жаждущие власти над людьми.

Срок Анастасии пришелся на смутное время распада Российской империи, местом ее служения был Владикавказ, роль ее соответствовала миссии жертвенной молитвенницы за род людской. Но по мере того, как православные люди все более отходили от Храма и Священного Писания, все труднее было им разгадывать слова и жесты Анастасии. Казалось, что все более странный характер принимали поступки ее. Мало уже кто старался понять, что содержали они в себе, Знаки, переданные Свыше – великое таинство помощи, посылаемой от Бога людям через блаженную старицу. Время принесло такой хаос, что люди вскоре перестали воспринимать даже обычные понятия.

ГЛАВА 6

И отдам их на озлобление и на злострадание…

Книга пророка Иеремии, 24.9

О владикавказской блаженной знали уже во всех православных храмах Северного Кавказа. Эти храмы громили и грабили по всему югу России. И пришло к игуменье Антонине, настоятельнице кизлярского монастыря, имя Анастасии как надежда на спасение.

Когда в ее монастырь впервые ворвались большевики, они расстреляли монахинь, которые воспротивились грабежу и насилию над святынями. Затем, когда следом Кизляр захватила Белая Армия, расстреляли участников разорения монастыря и расправы над монахинями.

Игуменья Антонина избежала смерти и при третьей смене власти, когда в Кизляре полными хозяевами вновь стали большевики. Они схватили ее и, обвинив во всех грехах против нового, большевистского рода человеческого, приговорили к расстрелу.

Игуменья Антонина прочла множество молитв и уверенная, что получила благословение от Бога, решилась ночью бежать во Владикавказ, к Анастасии и, чтобы направиться к ней на юг, к Кавказскому хребту, пробралась к Георгиевской железнодорожной станции,

В Георгиевске на тот момент находился штаб фронта большевиков и заседал Совет обороны Северного Кавказа. По свидетельству самих же большевиков, продовольственный вопрос стоял там еще хуже, чем во Владикавказе: обед получить было нельзя, не имея карточки от Совдепа, а обед был таков, что есть его было невозможно.

Город был до такой степени завален больными и ранеными, что на вокзале ходили по лежавшим на перроне людям. В поезде, в котором ехала монахиня, до отказа нагруженном больными, более сильные сталкивали слабых со скамеек или даже с поезда и ложились на их места.

Наблюдая весь ужас происходящего и не переставая молиться за тех и других, монахиня проезжала одну за другой станции, на которых гибли люди десятками и сотнями от расстрелов, голода и холода. Сдающиеся станицы беспощадно выдавали и своих офицеров, и нашедших у них приют беженцев-интеллигентов из кавказских городов, в том числе из Владикавказа.

Трупы расстрелянных и ограбленных валялись в одном нижнем белье по всему пути следования. Из уст в уста передавали, что в одном Пятигорске в те дни расстреляно было более ста человек, что расстреливали всякого прилично одетого человека. И во Владикавказе, куда лежал ее путь, расстреливали сотнями казачьих офицеров.

Игуменью, измученную до грани безумия, спасали только молитвы Богу, очищающие сознание, они и помогли добраться до конечной станции.

Владикавказ встретил ее тем же самым революционным хаосом, что был по всему Северному Кавказу, в городе творился тот же беспредел – погромы, казни через расстрелы и повешение. По рассказам очевидцев, в самом городе и в селах вокруг города валялись трупы убитых людей, слегка присыпанные землей, и трупы оголодавшего или попавшего под пули скота.

Пробираясь мимо афишной тумбы возле перрона, она увидела, к ужасу своему, листовку с объявлением, где за ее поимку обещали 3000 золотом, и поняла, что искали ее большевики по всему Северному Кавказу.

Не помнила она, как добралась к схимонахине Феодосии, и та немедленно спрятала ее на чердаке монастыря и с того дня тайно опекала.

Увидев все, что творилось во Владикавказе, Кизляре, Георгиевске – по всему кавказскому краю – игуменья и днем и ночью не переставала обращаться к Богу, прося его простить злодеяния, творимые людьми, благодарила, что он вел ее к спасению, хотя спасение в этом городе, полном кровопролития, хаоса и грабежей, казалось еще более нереальным. Поэтому она просила прощения за свои вопросы, которыми невольно подвергала сомнению правильность своего пути.

Но вскоре Бог показал тщетность ее сомнений. Однажды во время долгого стояния на коленях в молитве спустился Ангел Господень и тихим голосом объяснил, ЧТО следует сделать без промедления, и назвал ей имя спасительницы.

Это побудило игуменью Антонину обратиться к игуменье Таисии и попросить ее тотчас же отправиться к блаженной старице Анастасии, проживавшей на Курской слободке. Монахиня Таисия знала, что всю ночь перед тем игуменья Антонина простояла на коленях перед Спасителем, поэтому, не медля, направилась в Курскую слободку к Анастасии, а та, все выслушав, сказала: «Пусть ничего не боится, что задумала, о чем молилась, пусть исполнит – пойдет в большой казенный красный дом».

Когда монахиня передала ответ, лицо игуменьи просияло. Только тогда она открылась, что искала у Анастасии ответ на свой вопрос, как поступить ей завтра, потому что решилась отправиться в ГПУ с признанием в том, что она и есть игуменья Антонина, разыскиваемая по всему Северному Кавказу.

– Да, я решила отдать сама себя в руки ГПУ, потому что мучаюсь тем, что вы ответите за меня, и если я молчала, то был все же страх и колебание, однако теперь, после слов блаженной, никто и ничто удерживать меня не сможет!

И все же монахиня Таисия отговаривала в привычном страхе игуменью Антонину от ее намерения: «ГПУ – это непередаваемый ужас!» И все плакали, жалея игуменью Антонину.

В городе бытовало мнение, что в ГПУ любой исход без расстрела или пыток до смерти мог считаться чудом. Один из очевидцев записал в дневнике произошедшее с господином Х., приехавшим из Грозного к своей жене:

«От ареста не спасло его и то, что был он большевиком. Красноармейцы заперли его в «штабе», где он до ночи ждал, что отпустят. Но его не отпустили, а привели в маленькую комнатку, где сидело человек 40 мужчин и женщин, совершенно голых, прикрывающих свои «срамные члены» руками. Не предъявляя никаких обвинений, могли продержать арестованных три дня. На четвертый день могли выпустить с извинениями за то, что арестовали «по ошибке».

Как ни отговаривали и не оплакивали добровольный поход игуменьи Антонины, назавтра она решительно отправилась в ГПУ. Ее принял сам начальник, внимательно выслушал и ответил: «Вы свободны!».

И его ответ был чудом. Чудом было и то, что игуменья Антонина получила разрешение от властей поселиться в монастыре, где и прожила год, пока не начались ее новые мытарства, ибо ничто в том революционном мире не могло быть стабильным.

Анастасия спасла не только игуменью Антонину. Она спасала всех, кто обращался к ней из семей, откуда чекисты забирали отца, брата, мужа. Бывало и так, что она просто говорила – идите домой, он уже там.

Спасая одних от других, Анастасия видела, как уходит главное из назначения человека перед Богом – соблюдение божьих заповедей и раскаяние за их нарушение. Порой, взглянув на иного человека, она видела в нем нечто такое, что заставляло ее бежать прочь, и не всегда ее посох успевал начертить крест, чтобы очистить человека от нечистого. Анастасию гнал ужас перед всеобщим безверием, но ничто не могло остановить наступавшее безумие в окружавшем мире.

Люди убивали друг друга, убивая тем самым самих себя. Призывы Анастасии к покаянию оставались безответны, наступало время отречения от Бога, смут, всеобщего разрушения, бесконечно омываемого кровью.

ГЛАВА 7

Но человек не знает своего времени.

Как рыбы попадаются в пагубную сеть и

как птицы запутываются в силках, так

сыны человека не условляются в бедственное

время, когда оно неожиданно находит на них.

Экклезиаст, 9.12

Задолго до воинствующего обновленчества в Русской Православной Церкви двадцатых годов Анастасия предупредила владикавказских прихожан: «О людях мирских нам ничего не известно, но в священничестве война!»

Если исключить мечети – суннитскую и шиитскую, немецкую кирху, польский костел, армянскую григорианскую церковь, Владикавказ по большинству церквей был златоглав, как всякий православный город. До наступления Октябрьского переворота на паперти одной из церквей стояла некая прихожанка с колевом, прося всех проходящих помянуть вместе с нею ее родителей. Взяв ложечку колева, Анастасия пророчески произнесла: «Помянем и НАШИХ, и ВАШИХ!»

А перед самой революцией старица забежала в монастырскую церковь, достала из-за пазухи материал красного цвета, быстро разостлала его перед алтарем, так же быстро скатала и снова положила за пазуху. Затем вытащила кусок белого цвета, проделала с ним то же самое и быстро вышла. Многие потом вспоминали это пророчество блаженной: Владикавказ брали то Белые, то Красные. Однако никто и представить не мог, что же начнется вскоре.

Разрыв духовной связи людей с Богом нес России невиданное разрушение всего и вся и, прежде всего, человеческой жизни. Взрывались и рушились храмы, уничтожались служители этих храмов. Так пал белостенный Храм Святого Александра Невского, а на месте храма и кладбища вокруг него новая власть разбила Детский парк. Вряд ли кто из взрослых после отследил, как складывались судьбы детей, игравших на тех могилах, топтавших их с веселыми криками, потому что к нашему времени люди уже окончательно разучились внимать законам, которым прежде учились тысячелетиями.

Как-то раз псаломщица Апполинария вдруг увидела, как Анастасия поспешно въехала на санях прямо в церковный храм. Там она быстро сложила все, что осталось после панихиды на сани, повезла в военный госпиталь и тут же раздала раненым. А на утро следующего дня Собор красноармейцы арестовали, разорили, а позднее разрушили до основания.

После того, как уничтожен был Собор, Анастасия перешла в линейную церковь св. Александра Невского. Самой Апполинарии тогда же она сказала: «Замуж не выйдешь, в храме так и служи, так и служи». Все так и было, и всю оставшуюся жизнь Апполинария носила в душе пророчества Анастасии о событиях, наступивших на златоглавый прежде город, как тьма беспросветная.

Власть в городе менялась, как и по всему югу России, от Белых к Красным и наоборот, затем наступил голод, и был он страшен. Пекарь Сергий на улице Серобабова выпекал тогда большие, круглые, пышные караваи. Однажды принесли булку этого хлеба Анастасии, она взяла его в руки, перекрестила, поцеловала, подняла высоко на вытянутых руках и произнесла: «Во веки веков такого не будет!» Вскоре пекарню разорили, пекарь Сергий неизвестно где пропал. Такого вкусного хлеба во Владикавказе больше не выпекали.

Люди метались, надрываясь в поисках пищи. Братья-прихожане поехали на своей подводе на заработки и долго не возвращались. Родные обеспокоились и пошли к старице, чтобы просить ее помолиться за них. Едва вошли, она ответила им сходу: «Живы, живы! Из монастыря уйдут. А вы Бога не забывайте!»

Подумали они, что братья работают в каком-то монастыре, но спустя время те вернулись с заработанным добром. Однако вскоре один из братьев умер, и отпевали его в Покровской церкви женского монастыря. Через некоторое время за ним последовал второй брат, отпевали его там же и, когда выносили из стен монастыря, вспомнили слова блаженной.

Родители прихожанки по имени Клавдия часто встречали у церкви нищенку, казавшуюся им необычной, но кто она, тогда еще не знали. Вскоре отца Клавдии забрали в армию, а когда вернулся он в город, в нем свирепствовала эпидемия холеры, от которой он слег сразу же. Во сне к нему явилась та самая нищенка у церкви с одним словом: «Выздоровеешь!» Назавтра же стал он поправляться, а семья таким образом узнала о старице Анастасии.

Ответы просившим у нее помощи не всегда исходили от нее самой, а передавались иной раз через сны или через других людей. Женщине, которая печалилась о своем пропавшем без вести сыне и пошла в Ильинскую церковь, чтобы спросить старицу Анастасию, где он и жив ли, старица вовсе не ответила.

Расстроенная, шла она, и с какой-то уличной скамейки отчетливо донеслось сказанное кем-то: «А ко мне гости приехали!»

Встреченная прихожанка, которой она пожаловалась на молчание старицы, неожиданно спросила, не довелось ли ей услышать что-либо по пути.

– Кто-то сказал про своих гостей, – вспомнила женщина.

– Так иди же скорее домой!

Дома ждал ее вернувшийся сын…

* * *

Измученный страданиями город был завоеван Серго Орджоникидзе и отрядом ингушей, примкнувшим к 19 Армии большевиков, и снова был в городе дикий разбой, грабежи и убийства.

Когда заговорили о переименовании Владикавказа в город Орджоникидзе, Матрена Федоровна, старая свечница Ильинской церкви, принесла этот слух к старице. Анастасия встала, вытянулась во фрунт и, приложив к виску правую руку, как отдавали честь старые офицеры, воскликнула: «Аз Владикавказ и во веки веков!»

И всякий раз после переименования город непременно возвращал себе первоначальное имя, оставшись по сей день Владикавказом. И стали православные считать Анастасию покровительницей этого города…

ГЛАВА 8

И возвратится прах в землю, чем он и

был, а дух возвратится к Богу, Который дал его.

Экклезиаст, 12.7

Ибо тленному сему надлежит облечься

в нетленное, и смертному сему облечься в

бессмертие.

Книга пророка Иеремии, 15.53

Говорят, перед самой кончиной матушка по-прежнему жила на Курской слободке, но теперь в маленькой комнатке, когда-то служившей хозяйке кухней. И стала Анастасия носить доски, как догадалась хозяйка, готовить себе гроб. Никого она не беспокоила, ни с кем не разговаривала, а все время пребывала в состоянии молитвы к Богу – готовилась к великому акту перехода из жизни в мир иной.

Умерла блаженная Анастасия 11-го (по новому стилю 24) декабря 1932 года. И люди приняли этот переход в мир иной с великими почестями и, несмотря на жестокий режим 30-х годов, когда было опасно собираться вместе, собралось огромное количество народа: священничество, верующие Владикавказа и его пригородов. С хоругвями, иконами, молитвами и духовным пением шли они за гробом Анастасии, ничего не боясь, словно оберегалась похоронная процессия волею Свыше.

И это тоже было чудом в эпоху разгула гонителей веры, разорения православных храмов и святынь. Крестный ход с прахом блаженной старицы завершился у церкви Святого Пророка Илии, где завещала она похоронить себя. Отпевали ее три дня, затем похоронили на кладбище, что вокруг церкви, а на могиле высекли надпись: «Старица Анастасия, аще имеешь дерзновение к Господу Богу нашему, молись за нас грешных!»

Как и предрекала в свое время Анастасия, из всех храмов города службы продолжались только в Ильинской церкви, остальные были разрушены или закрыты. Здесь она осталась навечно.

Но как только появилась под сенью церкви ее скромная могила с низким крестом в форме трилистника, к ней потянулся народ с зажженными свечами и молитвами, ибо как сказано было коринфянам: «Если же о Христе проповедуется, что Он воскрес из мертвых, то как некоторые из вас говорят, что нет воскресения мертвых?»

Так продолжила Анастасия свое служение молитвенницы за людей перед Богом. И совершались чудеса там, где была бессильна медицина, но где прикладывала свою невидимую спасительную руку Она. Однако сказано в Евангелие: «Не может человек ничего принимать на себя, если не будет дано ему с неба»

У некой прихожанки сын болел эпилепсией в тяжелой форме, которую числит медицина в разряде неизлечимых. Кто-то подсказал матери прийти на могилу блаженной старицы. Они пришли с сыном и вместе горячо молились об избавлении мальчика от невыносимо тяжелых припадков. Вскоре опять так же вместе, но счастливые, стояли они у могилы Анастасии и говорили людям о радости выздоровления.

Нине Степановне чиновники препятствовали в получении квартиры, и напрасно ходила она по всем инстанциям – дело с мертвой точки не сдвигалось. И когда от ее надежды ничего не осталось, кто-то подсказал пойти за помощью на могилу старицы.

В ту же ночь она увидела во сне монумент в виде креста, воздвигнутый на пустыре, и пришла к могиле старицы с надеждой понять свой сон, и поняла, что монументом во сне был крест с этой могилы. Приняв свой вещий сон за знак от блаженной Анастасии, принялась она вновь хлопотать у чиновников, и на этот раз все беспрепятственно удалось. На том самом месте, где во сне стоял монумент с крестом, позднее было заложено строительство домов, в одном из которых получил квартиру ее сын, а новая улица стала называться Владикавказской.

Каждый из получивших дар от Анастасии мог подтвердить для себя сказанное Иисусом: «Мы говорим о том, что знаем, и свидетельствуем о том, что видели». А принимается или не принимается это свидетельство, это уже вопрос каждого.

Намного раньше рассказанных событий у могилы блаженной Анастасии молилось одновременно около двух десятков человек, и все они стали свидетелями явления над могилой образа Богородицы с младенцем на руках. Одной из видевших образ была мать нынешнего Патриарха Грузии Илии II, которую позвали из храма посмотреть на это чудо. Однако, придя на могилу, она ничего не увидела. Преклонив колени, принялась она страстно молиться и вдруг тоже увидела Богоматерь, но как только потянулась, чтобы прикоснуться к ней, видение исчезло…

ГЛАВА 9

Последний же враг истребится – смерть.

1-е послание к Коринфянам, 15.26.

…ибо таких чудес, какие Ты творишь,

никто не может творить, если не будет с

ним Бог.

Евангелие от Иоанна, 3.2.

Перед окончанием своего земного пути Анастасия ходила по домам и дворам. Зайдет в парадное или подойдет к воротам частного дома и скажет: «Скоро будет война!» Постоит, подойдет к иной двери или калитки, палочкой начертит крестик, задумчивая и печальная. Люди уже знали, что в ее поступках всегда присутствует предзнаменование будущего.

С момента начала Великой Отечественной войны в те дома, где, по воспоминаниям людей, ставила свои крестики Анастасия, приходили похоронные.

А в 1942 году фашисты уже подошли к самому Владикавказу. В церкви Святого Пророка Илии стояли солдаты, охранявшие рубежи города. В одну из ночей они увидели ночью на кладбище, где была похоронена блаженная Анастасия, старушку в монашеском одеянии, со старинным ружьем. Ходила она вокруг кладбища. Солдаты пытались ее остановить словами: «Уходи, бабушка, тут будут стрелять!», на что она отвечала: «Стрелять тут не будут, потому что старица Анастасия не допустит немцев топтать могилы».

После войны уточнили, что стояли тогда в Ильинской церкви солдаты-сибиряки, ждали нападения и, услышав движение на кладбище, решили, что немецкая разведка. Оказалось, это старушка-монашенка с большим крестом на груди и с палочкой, на которую опиралась. Когда она попыталась войти в храм, солдаты ее не пустили. Тогда она потребовала встречи с командиром. Командир вышел и стал расспрашивать, кто она и откуда. Но она предупредила: «Я, упокоенная Анастасия, охраняю наш город».

Командир, не вполне понявший сказанное, потребовал: «Как фамилия?»

Старица же продолжила свою речь: «Не бойся, все твои ребята и ты останетесь живы».

Командир вдруг перестал ее видеть, оглянулся вокруг, старушки не было. Стал расспрашивать у жителей города, ему объяснили, что это пророчица блаженная Анастасия, и показали ее могилу.

По рассказам военной летчицы, которая горела в своем истребителе близ города и взмолилась: «Помоги мне, матушка святая Анастасия!» – самолет ее сгорел, а она осталась жива.

Еще не так давно жившие старые горожане утверждали, что старица Анастасия, умершая в 1932 году, во время Великой Отечественной войны встречалась им в городе, окруженном немецкой армией. Шла она от Ильинской церкви вниз по улице, горожане спрашивали: «Куда Вы идете, Матушка?» – на что Анастасия им отвечала: «Город охранять!»

И появлялась она в своей живой плоти на передовых рубежах защиты города Владикавказа. Как известно, немецкая армия так и не смогла войти в город, а напротив, стала отступать с большими потерями.

Когда закончилась война, все солдаты и командир, стоявшие тогда в храме, согласно предсказанию старицы, остались живы, разъехались по домам. Но ежегодно, на протяжении более чем тридцати лет, из самых разных и далеких мест приезжали солдаты и их командир в Ильинскую церковь, чтобы поклониться блаженной Анастасии. И стали считать прихожане, что Анастасия, будучи покровительницей Владикавказа, спасла свой город.

ГЛАВА 10

Истинно говорю вам: если вы будете

иметь веру с горчичное зерно… ничего не

будет невозмож ного для вас.

Евангелие от Матфея, 17.20.

Истинно, истинно говорю тебе: Мы

говорим о том, что знаем, и

свидетельствуем о том, что видели,

а вы свидетельства наши не принимаете.

Евангелие от Иоанна, 3.11.

Один и тот же вопрос – вера и реальность – всегда был основой
поисков Бога в себе. Средневековый мыслитель Мишель Монтень
считал, что христианину достаточно верить, что все исходит от
Бога, принимать с благодарностью все, что выпало на его долю и в
каком виде. И что невозможно разобраться в ниспослании добра или
зла человеческим разумом, так как связано это с тайными
предначертаниями Бога.

И всегда люди пытались делать именно то, в чем несведущи по
своему земному разуму, изначально скованному узкими рамками
дозволенного свыше. Но всегда им казалось, что любая тайна имеет
свою разгадку здесь, на земле.

К тому, что мы начинаем задумываться, нас вынуждают обстоятельства. И начинается наш поиск в метаниях, стремлении осознать причину происходящего, однако земной наш ум мало чем может помочь. И вдруг какое-либо чудо повергает нас в изумление, позволяет ориентироваться на ирреальность, расширяя наше сознание.

И начинаем понимать, что наши беды и страдания – прямой путь к постижению истины. Новое наступление хаоса в нашей стране, сломавшего остойчивость прежней жизни, принесшее беды в наши семьи, наши души, во все вокруг нас, заставило нас учиться понимать свои уроки, извлекать истины из опыта происходящего с нами или на наших глазах. К тому же мы мало обращаем внимания на истины старых мудрецов.

Анастасия касалась легкой своей рукой нас всех и тогда, когда мы были отторгнуты от храмов законами нашего советского бытия. Еще в студенчестве я сделала открытие, что в городе были бани, которые почему-то назывались «андреевскими»; каждой весной я вдыхала аромат Шалдонских садов, название которых звучало для меня, как сады Семирамиды, и которые старожилы почему-то связывали с владениями семьи купцов Андреевых.

Не пришло еще МОЕ время знать об Анастасии. Все изменилось много позднее. Вера в Бога, дремавшая в глубинах нашего сознания, сама собой поднялась и вошла в наши сердца, тому причиной было происходившее с нами в жизни. И от создавшегося непомерного напряжения, которое разрывало сердца, многие почувствовали, как незаметно и просто пришли или вернулись к вере в Создателя нашего мира. Не зная церковных уставов, мы начинали в одностороннем порядке общаться с Ним. Считая, что в одностороннем…

И я позднее ощутила, что стала получать знаки Свыше и взаимодействовать с невидимой силой, которая, как я понимала, шла от Бога и могла обеспечиваться Ангелом-хранителем как связующим звеном. И поняла, что было это с самого моего детства, как только я стала учиться осознавать окружающий мир. Словно кто-то невидимый клал свою руку мне на голову и вел меня по моему жизненному пути.

Однако движение к осознанию этого возникло с того самого момента, как я, стоя в узкой, высокой часовне у трилистника Анастасии, горячо молилась о выздоровлении моей мамы. В жизнь мою стало проникать нечто, чего раньше не понимала, даже если ощущала.

Обратиться к Анастасии подсказала мне дочь друзей моих родителей – Татьяна Гегелашвили, она, в свою очередь, слышала о ней от матери своей подруги и от своей тети, знавших Анастасию, как все православные жители города, еще с 20-х годов.

В новом моем общении с Богом у меня была особенная проблема – моя привязанность к родителям, не исчерпавшая себя с годами, которую я ставила превыше всего в жизни. Но теперь, в отличие от моих детских страхов потерять кого-то, во мне присутствовал страх того, чтобы Бог не счел мою любовь к близким больше любви к Нему, что может обернуться именно тем, чего ты больше всего боишься. И чтобы не прогневить Бога и не показать, что я люблю моих близких сверх всякой меры, я торопилась сказать прежде о любви к Нему, хотя столь же живой любви не испытывала. Со временем я помогла себе тем, что стала представлять своих родителей и всех моих предков просто детьми, которые стоят перед Богом и одинаковым жестом протягивают руки к Нему.

Так я устроилась с этим вопросом: моя любовь к Нему первейшая, а потом идут мои мама, папа, брат, мои любимые люди на земле, друзья моих родителей, мои друзья, все человечество – все мы в одном положении – дети Бога.

Мне казалось, что этой иерархией я победила себя, и во мне больше не было гордыни, когда свою любовь к ближним ставишь выше любви к Богу; я смогла выстроить свое сознание в правильном направлении, чтобы осознать величину Вседержителя и защитить свою любовь к ближним.

Но пришло время, когда для меня стало естественным, что БОГ, который ЕСТЬ ВСЕ, поистине занимает весь объем моего сознания, где находила свое место и моя негасимая любовь к родителям.

Молясь в часовне Анастасии, я чувствовала, как начинает проникать в меня то, что можно было осознавать как нечто Высшее, содержащее Знание. Все мои вопросы, на которые хотелось получить ответы, лежали в плоскости осознания ее образа.

Я размышляла: Анастасия, вся загадка твоя в том, что ТЕБЯ НЕТ и ТЫ ЕСТЬ. Тебя нет в живых, но мы приходим к твоей могиле, и ты слышишь нас; тебя нет в мертвых, потому что видели тебя после смерти много раз – облеченной в живую твою плоть. Так ГДЕ ЖЕ ТЫ?

Вначале знали тебя и помнили, но проходили десятилетия после смерти твоей, стали забывать лицо, оставались лишь рассказы о чудесах, передаваемые от старших младшим. Затем младшие, поколение за поколением, старились и умирали. ТЫ ЖЕ ОСТАЕШЬСЯ НЕТЛЕННОЙ.

В безбожии прошлых лет мало кого интересовала загадка твоя. А те, кто знали о тебе, молчали, потому что иначе они выглядели бы еретиками в общенародном атеизме. Ты осталась в городе, не отмеченная ничем, кроме людской памяти, исполненной любви и благодарности всех, кто получил от тебя зримую помощь.

Видя твое чудесным образом непреходящее пребывание в этом городе, все стали задаваться вопросом – КТО ТЫ, КАК ПРЕБЫВАЕШЬ ТЫ В НАШЕМ ЗЕМНОМ МИРЕ?

И молодые священники городских церквей спешили собрать то, что еще сохранилось в памяти людей, однако к тому времени не так уж и много осталось в памяти о тебе самой – все больше о помощи твоей.

ГЛАВА 11

Доколе, невежды, будете любить

невежество? Доколе глупцы будут

ненавидеть знание?

Притчи Соломоновы, 1.22.

Мария из Мизура любила своего мужа-коммуниста, имела от него двоих детей – шести лет и грудного, но его запреты ходить в vepjnb| были ей невыносимы. Живя в горном шахтерском поселке Мизур, она ухитрялась приезжать во Владикавказ с детьми на руках, чтобы попасть в храм и на могилу блаженной Анастасии.

И каждый раз в страшные тридцатые годы ее мужа вызывали в партком и предупреждали, что если он не запретит своей жене ходить в церковь, будут приняты меры, вплоть до исключения из партии. Муж верил в партию и не верил в Бога, и семейные отношения супругов, несмотря на их большую любовь, упирались, казалось бы, в неразрешимую проблему.

В тот год Мария, забрав детей, приехала к сестре во Владикавказ, а от нее пошла в храм с детьми и к ужасу своему после службы не обнаружила рядом старшего сына – ни в храме, ни вокруг мальчика не было. Стоя с грудным ребенком на руках, Мария плакала и думала о том, что скажет мужу, в этот раз он особенно строго предупредил не возвращаться домой, если нарушит его запрет.

Подошла старушка, одетая в черное, узнав причину слез, она посоветовала пойти на могилу старицы Анастасии и попросить помощи, затем зайти в церковь и поблагодарить за эту помощь Спасителя и Богоматерь.

Как только Мария все сделала, старушка подошла к ней снова, сказав: «Ты постой тут, а я обойду вокруг церкви и посмотрю, где твой сын». Мария хотела ответить, что она его везде искала – и вокруг церкви и на кладбище, но старушка уже ушла.

Вернувшись, она велела Марии идти в дом, где та остановилась, только не пешком, а на трамвае, чтобы быстрее было. Мария, тем не менее, решила идти пешком, надеясь обнаружить потерявшегося сына где-нибудь по дороге.

А возле дома сестры стоял ее пропавший сын.

Муж в Мизуре встретил ее решительным отказом принять в дом: «Или отрекись от Бога, или иди и живи с монашками!»

Непреклонная Мария собрала вещи и вышла с детьми из дома, еще не зная, куда идти. Но муж, любивший свою семью, вернул ее, умоляя хотя бы скрывать свою набожность от властей.

Стоя у могилы Анастасии, Мария просила ее не только о пропавшем сыне, но и просила смягчить страдания, которые приходилось переносить каждый раз, когда ей хотелось прийти в храм.

Вскоре был сенокос, и Мария с мужем отправились на гору, где муж накосил сена, просушил его, сложил в копны. Оставалось только спустить его вниз, для чего сено было погружено на салазки – по две копны на каждые. Затем он велел Марии иди впереди и тянуть обоз, чтобы самому идти позади и придерживать его во время спуска. Неожиданно Мария услышала голос: «Мария, дальше не иди, иначе копна перевернется, и ты погибнешь». Остановившись, она сказала об этом мужу. Муж не поверил, назвав это плодом ее фантазии. Однако Мария стояла на своем: «Если не веришь, иди впереди ты». Поменявшись местами, они успели пройти совсем немного, когда копна внезапно перевернулась, и муж полетел в пропасть. Мария бросилась на помощь, с огромным усилием ей удалось вытащить его: помогло то, что он зацепился за корни дерева.

Что-то изменилось в муже после этого случая. К удивлению Марии, он взялся за чтение Священного Писания и стал прислушиваться к ее словам. С партийным билетом, правда, не расстался.

Летом 1953 года от ливней в горах случилось сильное наводнение. Горный поселок Мизур – это одна узкая улица-трасса; с одной стороны бушующая внизу горная река, с другой – несколько многоквартирных домов, в одном из которых жили Мария с мужем. Над самой рекой они построили летнюю кухоньку, где питались семьей, а во время дождей играли их дети с друзьями.

В тот раз разбушевавшаяся стихия загнала всех жителей на большой балкон, общий для всего дома. Мария все пыталась разглядеть, висит ли замок на кухонной двери, чтобы знать наверняка, что там внутри никого не может быть, а когда протиснулась к перилам, увидела, что замка нет. И вдруг услышала тот же голос, что на сенокосе: «Мария, быстрее забери детей, кухню сейчас унесет!» Расталкивая всех, она пыталась протиснуться к выходу, это никак не удавалось, и тогда она в отчаянии закричала: «Пропустите, я слышала голос Божий, нужно спасти детей, кухню сейчас унесет!»

Кто-то хмыкнул, кто-то сказал, что у Марии не все в порядке с головой, но она, пробираясь, повторяла: «Пропустите меня, пропустите, Господь мне сказал..!»

Как только ей удалось вывести из кухни всех находившихся там детей, легкое строение смыло бешеным потоком. Соседи со слезами благодарили спасительницу своих детей.

«Благодарите Бога!» – тихо сказала Мария. Никто из мизурцев больше над ней не смеялся.

ГЛАВА 12

Ибо Господь любит правду, и не

оставляет свя-тых Своих; вовек сохраняются

они…

Псалтырь, 36.28

У могилы Анастасии люди рассказывали друг другу все, что было связано с блаженной при ее жизни, и то, что было связано с именем Анастасии после её смерти, имея в виду чудесную помощь, исходящую от нее.

Известно, например, что Анастасия не любит, когда приходят к ней поздно вечером. Она выразила это таким образом: некая Анна пришла к ней поздно вечером и увидела сидящую неподалеку от могилы старушку в черном, лица которой видно не было, но голос ее произнес: «Поздно ко мне не приходите!»

Владикавказская прихожанка Мария, убиравшая могилу Анастасии, увидела яблоко. Она взяла его, но яблоко упало из рук. Мария подняла его и съела. По дороге домой она почувствовала себя плохо, закружилась голова, идти не могла. Схватившись за стенку, она начала читать одну за другой молитвы – «Отче наш», «Богородице»…

Когда же боль прошла, и стало лучше, Мария осознала, что кто-то положил на могилу Анастасии яблоко, наполненное его болью и печалью, надеясь на помощь старицы, и что добрая Анастасия предупреждала ее падением яблока. Но не вняла она Знаку от блаженной, пока не получила явные признаки своего заблуждения. Как часто все мы уклоняемся от предупреждений, которые идут к нам самыми разными путями.

При строительстве часовни тронули ее могилу, и просыпалась сотня фотографий – одна только Она знала, с какой целью были зарыты портреты людей на месте ее захоронения. Мы можем лишь догадываться. Возможно, что одни – с целью излечить близкого, другие, чтобы извести врага своего или соперницу.

Настолько заблудились люди в безверии, что стали путать Добро и Зло, а значит, то, что от Бога и что не от Него.

После смерти Анастасии ключик от ее кельи и палочка, которой стучала она по гулким владикавказским мостовым и ставила свои пророческие крестики, достались отцу будущего Патриарха Грузии Илии II. Новый обладатель, видя ветхость палочки, скрепил ее гвоздем. Во сне блаженная старица приказала ему вытащить гвоздь. Проснувшись, стал он искать гвоздь в комнате, но не нашел. Во втором сне матушка опять напомнила о гвозде. И только после третьего сна догадался он, что гвоздь следует вытащить из палочки. Сын его, Патриарх Илия II, утверждает, что эту палочку берет с собою всякий раз, когда идет на ответственное дело.

В ноябре 1992 года, во время нападения на Пригородный район Северной Осетии ингушских экстремистов, Престол церкви св. Пророка Илии сторожили днем и ночью владикавказские казаки, а внутри Храма оставался на ночь некто Захарий, служивший ночным сторожем.

Однажды он признался прихожанке Марии, что уходит с этой работы, потому что бывает ему страшно, так как видит каждую ночь, как в закрытую на все засовы церковь входит женщина, становится на колени и молится. В той женщине предполагает он блаженную Анастасию. О том же свидетельствовали молодым священникам из возрожденного Храма Богородицы другие прихожане Ильинской церкви.

Как известно, экстремистская акция против Северной Осетии провалилась, и многие прихожане стали считать Анастасию Владикавказскую покровительницей не только города, но и всей Осетии, и не только в грозное военное время, но и в мирное.

А Грузинский патриарх Илия II дал владикавказским прихожанам обещание вернуть в родной город Анастасии ее палочку и ключик как только выстроят часовню для нее…

ГЛАВА 13

Я, Господь, проникаю в сердце и

испытываю внутренности, чтобы воздать

каждому по пути его и по плодам дел его.

Книга пророка Иеремии, 17.10.

Исцели меня, Господи, – и исцелен

буду; спаси меня, – и спасен буду…

Книга пророка Иеремии, 17.14.

Есть множество способов сказать челову о его неправедности, из них болезнь – самый доходчивый язык.

Нечего и говорить, что живое прикосновение Анастасии несло людям благополучие и решение их проблем, но и земля, принявшая ее тело, стала обладать целебной силой, оказалась способной изменить чью-то судьбу, выправить какую-то ситуацию.

В начале девяностых годов некая прихожанка взяла с могилы горсть земли, чтобы помочь своему сыну, подлежавшему суду за провинность в армии. Мать готова была молиться на могиле Анастасии день и ночь, лишь бы добиться ее помощи.

Сама собой пришла к ней мысль попросить у старицы горсть земли с обещанием вернуть ее после суда. Во время свидания она положила эту горсть в нагрудный карман сыну, над сердцем, наказав ему искренне каяться в содеянном и просить прощения у Бога. Через неделю он был освобожден в зале суда.

А Дарье горсть земли помогла очистить квартиру, в которой ночами ей слышалось шаги и стуки – не помогало заглушить невидимую силу даже включенное на полную мощность радио. Церковная свечница дала ей совет отстоять службу в храме, а потом подойти к Анастасии и попросить разрешения взять горсть земли с ее могилы, чтобы посыпать в углах квартиры. Как только женщина проделала все сказанное, странные звуки прекратились и навсегда.

Люди, желая справиться со своими бедами, немилосердно растаскивали землю с могилы блаженной Анастасии. Священники решили спасти ее, одев в гранит. Тогда и было решено построить часовню блаженной старицы Анастасии.

Пожертвования на строительство собирала прихожанка по имени Ольга. Из-за трудностей предпринятого дела – напасти, кривотолки – ей захотелось все бросить и отойти от начатого, в чем она призналась священнику.

Он не одобрил ее малодушия и послал просить прощения за этот грех у самой Анастасии. Ольга просила у блаженной вразумить ее, как справиться со своим состоянием души. Общаясь молитвами с Анастасией, она постепенно успокаивалась. В это время к могиле подошла женщина с булкой хлеба и обратилась к ней с просьбой взять этот хлеб и помолиться за ее сына.

Ольга стояла с хлебом в руках, слушала, как женщина в слезах рассказывала о своих многочисленных горестях, которые заключались в том, что старшему сыну, находившемуся под следствием, грозила тюрьма, сама она по болезни еле двигалась, работать не могла, пенсии не имела, только что похоронила мужа и свекровь, в довершение к сплошным бедам, младший сын сломал руку.

В это же время к могиле подходили другие люди, и Ольге пришла мысль раздать всем пришедшим хлеб по кусочкам и попросить их помолиться перед Анастасией за мать и ее сына. Весь хлеб был роздан, люди искренне молились о помощи несчастной матери.

Когда все разошлись, ушла и Ольга, совершенно забыв о своих проблемах.

Спустя несколько дней, в церкви, свечница передала ей конверт, в котором была записка от прихожанки, выражавшей благодарность Ольге за помощь – сын был освобожден в зале суда.

И Ольга вдруг поняла, что таким образом Матушка ответила на ее состояние души, поощрила искренней благодарностью человека и что это был путь дальнейшего ее служения людям.

Она вернулась к начатому делу и обратилась к известному владикавказскому архитектору Юрию (Георгию) Наниеву, автору проекта уже строившегося во Владикавказе собора Святого Георгия, попросив его создать безвозмездно проект часовни.

Он согласился сразу, но будучи специалистом гражданской архитектуры советского периода, был в затруднении относительно того, какую часовню в данном случае следует проектировать. Знакомые подсказали ему, что нужно помолиться у могилы старицы Анастасии и попросить у нее благословения.

Юрий последовал совету и, молясь у белого известкового надгробия, попросил Анастасию помочь ему в создании проекта. Вернувшись домой, он приступил к работе над эскизом. Обычно в поисках верного решения ему приходилось делать много разных вариантов, на что уходили недели и даже месяцы. В этот раз он чертил словно под чью-то диктовку, времени ушло ровно столько, сколько занял сам процесс черчения.

Проект понравился ему самому, понравился настоятелю храма Пророка Божия Илии о. Леониду и прихожанам, знакомым с архитектурой храмового строительства. На запрос о создании часовни по данному проекту благословение Высокопреосвященнейшего Митрополита Ставропольского и Кавказского Гедеона было получено без промедления.

Так посреди старого кладбища Ильинской церкви выросла эта часовня, могила Анастасии приобрела в ней строгий и величественный вид и была спасена, потому что никто больше не мог брать с нее землю. Общение прихожан с Анастасией приняло должный характер духовности, кроме того, священники просили не создавать суеты, не ходить кругами вокруг могилы.

При этом исполнилось еще одно предсказание, сделанное в свое время старицей – под часовней оказалась могила Анны Дороховой.

Когда в 1917 году Аня закончила с отличием гимназию, она выехала вместе с группой юных гимназисток и кадетов на пикник за город, чтобы отметить это событие. Накануне тетя Ани просила ее не пить вина, но Аня, поддавшись уговорам друзей, пила его. К тому же во время веселого празднества один из молодых офицеров уделял ей слишком много внимания, что вызвало сильную зависть у ее подруг – сестер Черновых.

Непомерно дорогой ценой заплатила юная Аня за свое легкомыслие и непослушание – сразу после пикника у нее отнялись руки и ноги, и пролежала она в таком состоянии 13 лет. А когда перед Пасхой 1930 года родственники решили привезти несчастную больную к старице на линейке, та сказала им, что Анна сама придет к ней.

После смерти Анастасии вскоре последовала смерть и Ани Дороховой. Кладбищенский сторож, давая разрешение на ее погребение, указал на свободное место церковного кладбища. Оно оказалось возле могилы блаженной Анастасии…

ГЛАВА 14

Уповай на Господа, и делай добро;

живи на земле, и храни истину.

Предай Господу путь твой, и уповай на

Него, и Он совершит.

Псалтырь, 36.3,5.

Долго я ждала диалога с Анастасией, но его все не было. В тот день погода неожиданно испортилась, поднялся ветер, почти буря, хлынул проливной дождь. Застигнутая в центре города, именно в этот миг я ощутила непреодолимое желание увидеться с Ней, поговорить. Я бежала, и ветер хлестал меня тяжелыми струями дождя, но зонта я не раскрыла, словно мне нужно было пройти к ней путь с испытанием.

Под ливнем я заболела, но так же быстро выздоровела. Однако именно в тот раз я поняла, что Анастасия слышит меня. Это был возобновленный диалог, после которого мои проблемы, прежде неразрешимые, вдруг стали, словно сами собой, разрешаться.

Оставалось очистить наш дом от тяжести пережитого, и я отправилась в церковь Пресвятой Богородицы, которую мы зовем Осетинской, чтобы просить священника прийти к нам. Им оказался молодой священник о. Роман.

Ему понравилась атмосфера нашего дома, понравилась моя мама. А мама, которая, как и все ее поколение, была вроде бы вне рассуждений о Боге, приняла причастие столь одухотворенно, словно делала это всю свою жизнь. Когда о. Роман завершил свое дело, я пригласила его за стол и, чтобы занять во время чая разговором, стала говорить об Анастасии, о которой ничего не знала, только имела внутреннее убеждение, что состою в диалоге с Нею.

Это очень обрадовало священника, он сказал, что сам Бог прислал его к нам в дом, потому что в церкви они подготовили материал для канонизации блаженной Анастасии, который нужно отредактировать, и он с радостью предоставит такую возможность мне.

Так мы стали общаться с о. Романом, молодым математиком, которому не удалось поступить в аспирантуру в Грузии из-за межнационального конфликта, пришлось стать беженцем. После пережитого Роман Плиев неожиданно для себя свернул на другую стезю и теперь служил в Осетинской церкви. Я знала и Сауармага, настоятеля Аланского подворья в Москве, на Солянке, с такой же судьбой беженца.

Рукопись я отредактировала, как светский филолог, не вторгаясь в церковную стилистику, затем вернула ее в церковь, сама же села работать над тем, что осталось в компьютере, делая это основой моей будущей повести. Вдруг у меня заболело сердце, и все, что я закладывала в компьютер, пропало, исчезло. Я поняла, что не так надо было подходить к написанию.

И когда о. Роман опять сбросил мне из церковного компьютера на дискету тот же материал, я стала писать, пропуская все, что знала о ней, через свое сердце и сознание.

Все происходящее на Земле есть сценарий Творца. Все уже написано, но ты можешь облечь словом Миг его, чтобы познать себя в Его качестве. Я писала, и все, что я писала, отныне благополучно сохранялось, а я при письме стала испытывать необъяснимый покой и то, что мы называем тихим счастьем.

ГЛАВА 15

И не ходите во след иных богов, чтобы

служить им и поклоняться.

Книга пророка еремии, 25.6

Берегитесь лжепророков, которые

приходят к вам в овечьей шкуре, а внутри

суть волки хищные.

Евангелие от Матфея, 7.15

Ибо нет ничего сокровенного, что не

открылось бы, и тайного, что не было бы

узнанного.

Евангелие от Матфея, 10.26

Случилось так, что я забыла дорогу к Анастасии!

Словно впервые – после длительного промежутка – я пришла к ней. Там были люди, прихожанка ложилась к могиле, размахивала руками и делала такие пассы, что я вышла и рассматривала часовню, готовясь к общению с Нею.

Луковичная головка на узком стержне, что-то от языческой древности – на земле одно перетекает в другое, и в эволюции всегда сохранена гармония. Ниже, на каждой из восьми граней, узкие вытянутые оконца, можно посчитать эти грани изнутри, не обходя через чертополох старинного кладбища, но там неистовствует женщина, которая сеет хаос во мне.

Когда я вошла, никого не было, я поняла, что пришел МОЙ черед.

Она простила меня, я чувствовала это тем особенным внутренним чувствованием, которое знает только сам человек. Ко мне шли ответы на вопросы, хотя со стороны это могло выглядеть, как мои собственные рассуждения.

– Я хочу, чтобы вы научились видеть сердцем.

– Но ведь Святые изображены на иконах достоверно, мы не путаем Николая Чудотворца со святым Георгием, и Богоматерь не путаем ни с кем, хотя Владимирская отличается от Казанской. Дух беспол, но его воплощение сохраняет для глаз человека все черты живого. Так и Тебя хочется знать тем, кто не застал живою.

Я задавала ей следующий вопрос – если в мире сохраняется фантом каждого физического тела, то почему она являлась перед людьми старой, почему не в другой миг ее существования?

Ответы шли ко мне:

– Я прошла земной путь старения тела, потому что проходила Божий путь, данный человеку. Зачем вы ищете мое изображение, его нет, потому что суть моя – Дух, человек – это промежуток, в какое мгновение этого промежутка оно будет вернее?

– Богатством дано мне было испытание, которое я должна была пройти. При жизни моей был и богатый дом, и хворостяная плетенка, теперь этот дом (часовня). Но нужен он не мне, а вам. Вы сами делаете его таким, каким хотите видеть.

– Разве я не наставляла тебя, не было ли в твой дом принесено Слово обо мне? И разве ты не испытываешь покой и счастье, когда сидишь над своей рукописью?

Как странно, что раньше я сама себе не дала это объяснение, ведь все так и было!

– Но что ты есть, Анастасия? И что есть Бог – энергия, свет, Вселенский Разум?

– Ты ищешь форму, а у Бога нет формы. Форма – это материя, но не Дух.

– Но ты, Анастасия, материализуешься, вновь обретая форму… Не потому ли ты не отходишь от места погребения твоего тела, что здесь сохраняется оно, бескровное, но нетленное? Ведь, как сказано в Священном Писании, тело восстанет, когда будет Второе Пришествие и Суд, и восстанет оно по своему подобию, а значит, в сохраненной форме, содержащейся, говоря современным языком, в космической матрице?

– В человеческом виде воплощение взаимодействует с формой. Во всем есть свет, да не во всем проявлен. Как земля – на которой есть пустошь, а есть и цветущий сад.

– Значит, ты всюду, в тебе Вселенная, как объясняют метафизики?

– Мне не нужно Вселенной внутри меня, мне нужен Бог, а Он есть всё. Когда говорится ВСЁ, то не отделяется одно от другого.

– Свет, энергия – одна из форм истинности, но истинность не имеет формы. Понимание истинности – это чувство твоего сознания. Ты чувствуешь, что истинное, а что нет. Но ты не можешь познать истину, потому что у нее нет воплощения, нет формы.

– Но тогда, Анастасия, как могла ты входить в церковь, или это проявление сознания Захария?

– Каждое видение меня в живой форме есть проявление сознания того, кто видит.

* * *

Лицо Анастасии проступило на стене. Его показал мне молодой священник.

Тонкий овал, прямой нос, глаза закрыты, но самое удивительное – это цвет лица, он живой, персиковый. Наполовину лицо закрыто светлым покрывалом, клубящимся вокруг него.

Черты Анастасии прекрасны…

ГЛАВА 16

Если Я сказал вам о земном, и вы не

верите, – как поверите, если буду говорить

вам о небесном?

Евангелие от Иоанна, 3.12

Истинно говорю вам: что вы свяжете

на земле, то будет связано на небе; и что

разрешите на земле, то будет разрешено

на небе.

Евангелие от Матфея, 18.18

Твой мистический лиловый цвет теперь преследовал меня и днем, и ночью. Я видела его, закрывая глаза, и в легком движении волновой энергии я видела внутренним зрением спектральное разложение ее, где неизменно выделялся он, фиолетовый луч, входил в меня, наполняя каждую частицу моего тела. Под закрытыми веками, а значит, во мне, блуждал он, скользил по всей Вселенной, высвечивая то, чего воочию увидеть я не могла. Он просился в руки, однажды мысленно я взяла его в руки и стала играть этим светом, наполняя шары жизненными ситуациями и запуская в них этот луч, а назавтра случалось то, чего ждала я, как лучшего исхода. Так этот цвет стал цветом свершений.

Здесь, на земле, мы подчиняемся времени и очень многим законам, которые придуманы не самими людьми. Мы храним в памяти своей все то, что ведет нас к совершенству духа. Откуда взялись эти понятия, почему мы различаем Добро и Зло, и что есть зло, если на пути борения с ним я встречаю так много доброты?

Мне оставалось лишь отдать на волю и суд Бога себя и всех тех людей, кто исполнял в прежние годы роль зла по отношению к нашей семье. Потому что я хочу освободить свое сердце от боли и плохих воспоминаний.

Если это нужно делать в храме с зажженной свечой, я делаю это. Однажды ночью я вскинула руки и попросила Творца дать мне ту крохотную частичку, которой мне будет достаточно, чтобы закончить эту рукопись, и через мгновение, когда во мне заплескалась энергия, я ощутила в себе тепло всех тех людей, кто дал мне так много любви и доброты. Все они были в моем сердце, и храм моего духа – мое тело, было легким, словно прозрачным от струящегося в него света, волнами заполнявшего каждую его частицу и клетку.

Я подумала о Тебе, Анастасия, твоей помощи в самые жестокие для меня и моих близких времена, и благодарность залила меня нежно-лиловым светом, который тоже я видела внутри себя.

Да, на нашей планете многое изменилось, ускорилось, стало раскладывать немедленно – кому помощь, кому возмездие. Кажущееся не всегда бывает истинным, но истинное не может быть кажущимся. Что это – приближение того самого Суда, о котором говорит Священное писание?

Многое изменилось в моем сознании и в моей душе. Мир не перестал быть бесконечным, но в нем я осознала себя целиком и полностью ориентированной на любовь к Творцу, и направляющей силой была Ты, Анастасия.

В последний раз, перед тем, как закончить то, что я пишу, меня вновь кружило по городу, пока не привело к ней. Двое, парень и девушка, хотели войти вслед за мной, но что-то остановило их, они так и стояли на крыльце и не вошли, пока я была там.

Я положила руки на белый трилистник старого надгробия, почувствовала знакомую энергетическую волну, что поднималась по рукам. Отыскала ее лицо на стене и подумала, как же она красива – красавица-гречанка. Приложилась лбом к черному кресту надгробия, ни о чем не думала, только испытывала любовь к Богу, миру и к ней. У меня даже не было свечи.

Выйдя из часовни, я пошла пешком, казалось, что маршрутных такси никогда здесь и не было. Вдруг рядом со мной остановилась «газель», и заблудившийся водитель спросил у меня дорогу. То, что он искал, было мне по пути, я села в кабину. Мы приехали почти к моему дому, я вышла и показала, как ехать ему дальше. Он обошел вокруг машины, достал из кузова и протянул огромный букет гладиолусов.

И мне стало ясно, что он, заблудившийся странным образом, сам, осознавая, что сделал круг почти с того места, куда он направлялся, проехал мимо церкви, затронул меня, чтобы… вручить мне цветы от Тебя!

* * *

Красавица-гречанка, принявшая все – от нищеты до старости, глумливую роль юродства, – откуда знаем мы, с каких времен была предназначена она для этой миссии. Быть может, с тех самых, когда греки перевели с арамейского Священное Писание, и в греческой душе раньше, чем в русской или аланской-осетинской, вспыхнул огонь любви. Оттуда ли Бог дал нам ее молитвенницей, имея намерение смягчить то, что заслужили мы своими действиями и внутренним саморазрушением?

Миссия ее означена вполне, не оттого ли дала семья ей все, чтобы было чем пожертвовать во имя Бога. Было испытание ее в том, что все человеческое благополучие – начиная от большой родительской семьи с тремя братьями и их семьями, ее счастливой любви с первым мужем и желания найти женское счастье во втором браке – все это с покорностью отдала она во имя любви к Всевышнему, уйдя босая. Поистине, кому много дается, с того и спрашивается много, во имя Бога.

Процветавшая семья исчезла бесследно и так же внезапно, как и появилась в этом городе когда-то, и неизвестно, обратно ли в Грецию, на Кипр, как неизвестно и то, с чем остались прежде богатые владикавказские купцы, если все отнималось, да только не во имя Бога, а простым грабежом для Революции. Известно лишь, что осталась Анастасия одна, в бедной хворостяной келье посреди города, который отныне должна была согревать и спасать с Божьей помощью. И она делала это.

И все же, как понять, откуда ты пришла и куда ушла, Анастасия? Никто не смог ничего отыскать о тебе ни в церковных книгах, ни в гражданских. Церковные остались в порушенных храмах… Не сказано о тебе в торговых книгах имущих владикавказцев, потому что раздала ты все свое имущество. Нет тебя в списках светских дам предводительницы женского дворянства статс-дамы Императорского двора графини Воронцовой-Дашковой.

Я смотрю на лицо прекрасной гречанки, наполовину закрытое покрывалом, на то лицо, что проступило на стене ее часовни. Перечитываю свою рукопись и думаю, сколько чудесного в моей жизни связано с ней – ее безотказная помощь, ее знаки, прекрасные цветы…

В глубине моего сердца лежит печаль о том, что многое остается не постигнутым, за пределами моего сознания, дабы я могла с большей уверенностью провозгласить истины об Анастасии. Но сказано у Экклезиаста: «Во многой мудрости много печали»…

Непостижимость Анастасии – это непостижимость нашей жизни в той форме, в какой спущена она нам Свыше. В период разрушения Церкви была она верным рыцарем своей веры, в пустыне безверия она оставалась воином Света Господнего, указывая путь людям. Она призывала к порядку их мятущееся сознание, помогая сохранить стержень веры: Бог не отступился от своих детей, он любит их, в какую бы тьму сознания не загнали они себя.

При жизни она просила нас всех об одном только – не забывать Его. Об этом же продолжает просить и сейчас. Быть может, потому она и таит свой Дух вблизи своего надгробия, чтобы не заблудились мы. Нужно лишь подойти к нему и искренним сердцем просить Ее. Но сердце нужно иметь освобожденное от зла. От боли и страданий поможет освободиться Она.

И как же любит тебя Спаситель, Анастасия, если к просителю приходит то, о чем он только что молил тебя!

Ты – Высший Дух, священной формулой Бога ты – ЕСТЬ, и ты есть ЧУДО Владикавказа.

Каждый может найти Тебя в последнем твоем земном пристанище – маленькой часовенке близ храма Святого Пророка Божия Илии, о чем пророчествовала Ты сама…

Как сказано в Священном Писании: «Ибо так возлюбил Бог мир».

Благодарю Тебя за все!

29 октября 2005 г.