До последнего времени мои знания об Англии и англичанах были весьма туманны и ограничивались лишь прочитанным в любимых детективах Артура Конан Дойла. Казалось, обитателями страны с сырым и промозглым климатом могут быть люди исключительно сдержанные и рассудительные, светловолосые и стройные. Реальность разбила эти и многие другие мои представления об Объединенном Королевстве.
Еще совсем недавно поездка в Лондон казалась мне, журналисту без стажа, событием из разряда невероятных и оттого, наверное, еще более желанной. Мечта сбылась благодаря участию в конкурсе Международной программы стипендий фонда Форда. В рамках программы я получила возможность продолжить свое образование в магистратуре факультета журналистики МГУ, а также поехать на стажировку в любую страну, которую сама должна была выбрать. Так я оказалась в Лондоне, где прохожу стажировку в Вестминстерском университете.
В возможность этой поездки не верилось до того момента, когда я вышла из аэропорта Хитроу и спустилась в метро. Здесь и родились мои первые впечатления от Лондона и его обитателей. Метро удивило сначала высокой ценой одной поездки. Для того, чтобы попасть с окраины в центр, надо заплатить почти 5 фунтов, а это больше 250 рублей. А потом своим внешним видом. Мне, привыкшей к просторному и красивому московскому метро, были удивительны низкие потолки, узкие платформы и переходы. И еще – я не сразу разобралась в схеме, насчитывающей 321 станцию. Но по прошествии некоторого времени по достоинству оценила функциональность лондонской подземки. Все продумано для удобства пассажиров, на каждом шагу указатели, и даже в часы пик у эскалаторов нет таких очередей, как в Москве. А вежливые сотрудники подскажут, как пользоваться карточкой, какой проездной лучше покупать и пожелают хорошего дня.
Правда, долго не могла привыкнуть к тому, что нужный поезд иногда приходится ждать 15, а то и больше минут. На улице сразу бросилось в глаза преобладающее большинство черноволосых и темнокожих людей. Очень много выходцев из бывших колоний (Индии, Пакистана и других) бывшей империи, так как им легче получить британское гражданство, социальные пособия, жилье. При этом многие из них, живя уже подолгу в Англии, стараются сохранить свой уклад жизни даже в одежде, оставаясь верны своим традициям. Зимой женщины-индианки ходят в пальто, надетых поверх сари. В Лондоне есть целые районы, где живут только темнокожие. В таком районе и мне пришлось пожить.
КАК Я ИСКАЛА ЖИЛЬЕ
Студенты, прибывающие в Британский университет, имеют несколько вариантов устройства: либо идти жить в общежитие (в кампусе), либо снимать комнату напрямую у домовладельца. Можно еще, конечно, снять квартирку-студию, но моей стипендии на это не хватало. Каждый университет имеет свою службу, которая собирает информацию о доступном жилье и предоставляет ее студентам. Часто университеты налаживают контакты с лендлордами, сдающими комнаты в своих домах, благодаря чему у студентов всегда есть выбор, а у лендлордов – дополнительный и стабильный заработок. Вариант заселения в кампус у меня отпал сразу, так как я приехала почти в середине семестра и мест уже не было. Оставалось найти комнату. Учитывая, что времени у меня было в обрез, а жить в хостеле (дешевой гостинице) не очень хотелось, я решила быть не очень привередливой в выборе комнаты. Правда, в хостеле все же пришлось переночевать одну, первую после прилета ночь и заплатить за это около 16 фунтов (32 доллара). Это был мой первый негативный опыт знакомства со страной изнутри.
Меня почему-то поселили в комнату с молодыми ребятами. Увидев парней, с которыми мне предстояло ночевать, я очень удивилась и пошла к администратору: «Я впервые ночую в хостеле и не знаю, каковы здесь правила. Но мне кажется неправильным, что в одной комнате со мной живут мужчины. Может, вы что-то перепутали?»
– Нет, нет, все нормально, мы не можем предоставить другие, – ответила молодая девушка-администратор, как мне показалось, с ухмылкой. Пришлось вернуться и занять свободную кровать из шести поставленных в комнате. Две из них уже были заняты. На одной похрапывал молодой человек. На другой – разбросаны вещи, хозяин которых пришел, когда я стелила себе постель. Моему появлению пришелец очень был рад и даже пытался со мной заговорить. Но устав от впечатлений первого дня, я предпочла ограничиться формальными фразами. Ночью, когда уже все спали, пришел еще один жилец. От шума, который он создал своим появлением в комнате, я просто подскочила. В темноте увидела, что человек снимает с себя белую майку и исчезает. В буквальном смысле, как человек-невидимка. Стуча зубами, я включила свет. Оказалось, что вновь прибывший обитатель хостела всего лишь чернокожий. Но заснуть я почему-то уже не смогла.
Весь следующий день искала жилье. Про то, что университет помогает студентам с жильем, я еще не знала и в панике торопилась найти хоть какую-то крышу над головой, чтобы только снова не ночевать в хостеле. И нашла – за 80 фунтов в неделю. Обзвонив десятка два домовладельцев и осмотрев четыре комнаты за день, я остановилась на последней, которую смотрела поздно вечером. Очень уютная комната в маленьком домишке, расположенном в районе, где основное население – выходцы из африканских стран и из Восточной Европы, приехавшие в Англию на заработки. Хозяйка дома Беверли, женщина-негритянка лет сорока, поначалу показалась очень приветливой и милой. Беверли рассказала мне, что ходит в церковь адвентистов седьмого дня и очень не любит, когда ее обманывают.
– Так что если тебе что-то понадобится, например, сахар, ты лучше скажи мне об этом. А сама не бери ни в коем случае, – предостерегла меня хозяйка. – Если ты возьмешь сахар без моего разрешения, я буду расценивать это как воровство и страшный грех, – тут Беверли повысила тон. Про сахар она мне потом напоминала еще раза четыре, пока я, наконец, не выдержав, не сообщила ей в сердцах, что сахар для меня – белая смерть, и вообще, что русские чай пьют без сахара.
Потом оказалось, что сама хозяйка не так безгрешна, по крайней мере, в отношении меня. С самого начала, когда я спросила у Беверли, согласна ли она, чтобы ко мне приезжали мои русские друзья – тоже стипендианты фонда Форда, которые учатся в других английских городах, – хозяйка ответила, что без проблем. Правда, если гость задержится больше чем на одну неделю, за это придется доплатить. На том и порешили.
Как-то на выходные ко мне засобиралась в гости подруга из Манчестера. Я предупредила хозяйку. И услышала в ответ: «Если больше чем на два дня, надо заплатить».
– Как же так, мы ведь договаривались на неделю, – изумилась я.
– Но ведь гость будет пользоваться всеми удобствами, водой, электричеством!
– Но ведь мы договаривались…
– Это не обсуждается, – отрезала Беверли.
Хорошо, что подруга приехала только на два дня. А я поняла, что мне лучше искать другое жилье. Нет, конечно, не только из-за подруги. В доме Беверли было очень холодно. Хозяйка, живущая со своим младшим братом, экономила абсолютно на всем. Горячей воды я практически не видела, о теплых батареях и вообще забыла. Несколько раз я говорила Беверли, что я мерзну, хозяйка обещала включить отопление и не включала. Однажды, пытаясь согреться под одеялом, я долго не могла заснуть. В соседней комнате, где обычно спала Беверли, что-то жалобно запищало. Пищало долго. Полчаса или час, не знаю. Хозяева хранили молчание. Я не выдержала первой. Выйдя в коридор, слегка постучала в приотворенную дверь Беверли. В ту же минуту оттуда выскочил ее брат. Как будто стоял и ждал, когда я постучу. Я чуть не умерла от страха. «У вас что-то пищит», – пролепетала я. «А-а, это, – махнул рукой парень, – дурацкий будильник.» И кинул мне вслед: «Что все мерзнешь?» «У вас очень холодный дом!» – сказала я. На это мой собеседник сказал что-то насчет того, что людям тепло, когда они спят вместе. Я пропустила это мимо ушей, а на следующий день решила съехать. С отъездом тоже вышла неприятная история. Заключенный ранее устный договор с Беверли о том, что я доживу уже оплаченный мною срок, был нарушен глубоковерующей женщиной. Я как раз приехала от подруги из Манчестера, у которой гостила чуть меньше недели. И первое, что мне объявила хозяйка, было то, что в доме я больше оставаться не могу, и вообще завтра в мою комнату заселяется новый жилец. Я пыталась спорить и отстаивать свои права. Беверли очень удивилась и спросила, почему это я говорю с ней на повышенных тонах.
– Потому, что я сейчас в очень трудном положении по причине вашей 100-процентной честности, – ответила я, – и потому, что мне негде ночевать!
Хозяйка наговорила мне гадостей, но все же разрешила переночевать еще одну ночь в ее доме.
ЧИСТО АНГЛИЙСКИЙ ДОМ
Знакомая Татьяна, с которой мы вместе участвовали в конкурсе Международной программы стипендий Фонда Форда, пригласила меня в дом, в котором она сама до недавнего времени снимала комнату. Прожив в доме полгода, Таня познакомилась с 50-летним сыном хозяйки и вышла за него замуж. Я переселилась в настоящий английский дом в три этажа. С мебелью викторианской эпохи, скрипящими полами и хозяйкой – очень пожилой женщиной, когда-то работавшей в Британском правительстве, получающей пенсию примерно в 3 тысячи фунтов и доживающей свой век с дочерью и сыном.
За 60 фунтов в неделю я получила просторную комнату со старинными комодами, электрочайником и микроволновкой. Все это, кстати, в неплохом районе по соседству с Челси.
Моими соседями оказались люди без преувеличения замечательные. Дочь хозяйки Клэр – женщина, страдающая легким душевным расстройством. Она не работает, весь день разгуливает по дому в ночной рубашке или сидит на своей кровати и собирает картинки из пазлов. Откуда я знаю, что она делает? Она никогда не закрывает дверь в свою комнату, даже на ночь, так как закрытые двери внушают ей чувство паники. Не так давно Клэр пришла ко мне и попросила держать дверь чуть приоткрытой. Мне не трудно, тем более, не хотелось отказывать больному человеку в такой мелочи. Так что я теперь тоже с открытой дверью и днем, и ночью. Иногда Клэр приходит ко мне в комнату и говорит, что сегодня очень сильный ветер. Я должна подтвердить, что ветер действительно сильный и что мне от этого тоже некомфортно. Иногда Клэр сидит на скрипящих ступеньках, обхватив плечи руками и раскачиваясь из стороны в сторону. «Тревога, – отвечает она на мой вопросительный взгляд, – вот здесь тревога», – и показывает на грудь.
А соседнюю комнату снимает молодой мужчина по имени Стив. Фотограф по образованию, но зарабатывает на жизнь мытьем окон. Почти каждые выходные он приглашает меня на бокал вина, и мы допоздна сидим и разговариваем. Он фанат фотодела, но, к сожалению, не может этим заниматься.
– Путь фотографа к успеху и хорошему заработку очень долгий, а мне нужно зарабатывать деньги. Кроме этого, мой отец считает, что фотография – это несерьезно, – рассказывает Стив.
Отец Стива – владелец маленькой фирмы, моющей окна большим фирмам. И именно отец настоял на том, чтобы сын работал с ним. При этом 37-летний сын работает простым рабочим. Так разбился еще один мой миф. Я всегда была уверена в том, что на Западе дети, окончив школу, начинают жить своей, независимой от родителей, жизнью.
– Мой отец – сильная личность и считает, что всегда прав, – продолжает Стив. – Я не могу доказать ему, что способен на что-то другое, кроме мытья окон.
На этом Стив замолкает. А потом вдруг спрашивает, слышу ли я эти звуки?
– Какие звуки? – удивляюсь я.
– Послушай, кто-то занимается сексом, – Стив весь превращается в слух, а я, хоть убейте, не слышу ровным счетом ничего. Ну, только птиц, которые тут поют с утра до ночи, потому что воздух чистый.
– У тебя точно проблемы со слухом, – предполагает Стив.
Про звуки мой сосед спрашивал меня еще несколько раз. Потом я поняла, что это пунктик, на котором у Стива, что называется, съехала крыша. Во всех остальных вопросах – абсолютно нормальный парень, но вот со звуками… Однажды он постучался в мою комнату и испуганно попросился посидеть у меня. Сидели долго. Стив разглядывал в моем ноутбуке фотографии, но они его ничуть не интересовали. Периодически он отрывался от монитора и спрашивал, слышу ли я Это. По его словам, он слышит звуки с того момента, как вселился в этот дом. Теперь я понимаю, почему именно в Англии родилось замечательное произведение «Джейн Эйр».
Стив – типичный англичанин. И внешне – короткая, торчком, челка, вечный пиджак с шарфом вокруг шеи, – и внутренне. Как все англичане, он очень переживает потерю былого величия Британской империи. Часто он говорит мне одну из любимых фраз англичан: «Ты думаешь, империя исчезла? Нет! Она переместилась в Соединенные штаты!» Имеется в виду, что все лидеры США – англосаксы. Штаты, как и Джорджа Буша, британцы ненавидят. Так же, как и другую столицу – Париж. Как-то с подругой мы забрались на второй этаж автобуса и, катаясь по лондонским улицам, беседовали обо всем на свете.
– Вы француженки? – с дружелюбной улыбкой спросил нас билетер, до этого долго маячивший у нас за спинами.
– Нет, мы русские, – ответила я.
– Ненавижу Париж, – не меняя дружелюбного выражения лица, сказал британец.
Оказалось, у подруги сзади на кепке вышито слово «Париж». Она, в отличие от англичан, этот город любит и даже немного обиделась на выпад билетера. Мне пришлось долго объяснять ей, что англичане, по сути, снобы и им трудно мириться с тем, что где-то рядом есть город, который считается столицей моды и чем-то даже покруче Лондона. Все британцы, в отличие от россиян, убеждены в абсолютной исключительности своей страны.
ГОРОД ОДИНОКИХ ЛЮДЕЙ
Еще Стив часто говорит о том, как он одинок. Как всю молодость провел, пытаясь быть свободным и независимым, а сейчас понимает, что хочет быть зависимым, хочет свою семью и детей. У него много друзей, которые точно такие же. Лондон – город одиноких людей среднего возраста. Это видно сразу. В пабах не редкость – одиноко сидящие мужчины, потягивающие до позднего вечера пиво. А в барах – женщины с кофе. На выставках, в парках, на концертах посетители-одиночки – заурядное явление. Сын хозяйки дома, в котором я сейчас живу, дожив до 50 лет и заработав синдром хронической усталости, перестал даже общаться с людьми – так они его утомляли. Так бы он и состарился, если бы не Татьяна, стипендиантка Фонда Форда, которая работала в Лондоне над диссертацией и снимала в этом доме комнату. Таня – тоже одинокая, жизнь ее в Санкт-Петербурге не сложилась, но когда она появилась в этом доме, то стала для его обитателей настоящим спасением. Теперь она выводит своего мужа на всевозможные выставки, в музеи, заставляет общаться с людьми, а заодно вносит немного сумятицы в этот тихий, погруженный в себя, английский дом. Русским в этом городе тоже приходится несладко. Особенно девушкам.
Я часто вижу русских девушек, которые, нарядившись, идут на специальные русские вечеринки, которые проходят по пятницам в разных местах и где можно познакомиться со своими земляками. С двумя такими девушками я познакомилась в метро, услышав русскую речь. Одна – медсестра, которая всем говорит, что она врач, – была замужем за британцем, развелась, потому что он не разрешал ей работать, а теперь пытается найти спутника. Вторая – жительница Белоруссии, которая заканчивает учебу и в последний раз продлила себе визу. Если она не выйдет здесь замуж, ей придется возвращаться в Минск, а этого она боится больше всего на свете. К тому же она уверяет, что недавно президент Белоруссии Лукашенко запретил выдавать визы белорусской молодежи, чтобы эта самая молодежь не привозила ересь из заграницы. Эти девушки уже год ходят на русские вечеринки, потому что надежду найти британского мужа они потеряли.
Хозяин дома, в котором снимает комнату моя знакомая, мужчина лет под шестьдесят. Одинокий и никогда не был женат. Преуспевающий психотерапевт. Каждую субботу к нему на велосипеде приезжает его подруга, они вместе идут в паб, где проводят вечер. Возвращается он один. Еще одна моя подруга, живущая в Лондоне уже второй год, уверяла меня, что первые полгода ей было просто до слез жаль этих ужасно одиноких англичан, которые хорохорятся своей независимостью, но на самом деле страдают от того, что по вечерам не с кем поговорить. Недавно она вышла замуж за 50-летнего англичанина, который везде старается ходить со своей русской женой, держит ее за руку и старается угодить всем ее русским друзьям, радушно принимая в гости и устраивая поездки по Лондону на своей машине. Теперь он еще и большой поклонник русской кухни.
КАК ОНИ ЕДЯТ
И это неудивительно, потому что с кухней в Англии большие проблемы. Самое национальное блюдо – это сэндвич. В доме, где я жила первое время, хозяйка могла приготовить на обед сэндвичи. Большие. Сначала я думала, это начало обеда. Но когда поняла, что это и начало и конец, то расстроилась и удивилась. А когда увидела, что и в других домах так же серьезно воспринимают сэндвичи, то удивляться перестала.
Супов здесь практически нет. Чтобы пообедать с супом, надо обойти с десяток пабов. Причем, по большей части, это просто не годится в пищу. Как-то по приглашению гостила в английской семье. Хозяйка дома нигде не работала. За неделю я ни разу не видела, чтобы она готовила. Но при этом ее семилетняя дочь всегда что-то жевала. Чаще всего это были чипсы. В кухне, на шкафе, лежал огромный пакет, доверху наполненный маленькими пакетиками с чипсами, с луковым, сырным, мясным и другими вкусами. Пакет лежал так, что был доступен маленькому ребенку. Еще девочка питалась шоколадными батончиками и печеньями. А Клэр, дочь хозяйки дома, где я живу сейчас, каждый день заказывает пиццу по интернету. Пиццу не привозят только по воскресеньям, когда мама с дочерью едут в ресторан на воскресный обед.
Как-то по первому каналу ВВС услышала, что сейчас в Англии подрастает поколение, которое может умереть раньше своих родителей. Причина в том, что дети едят жирную еду, злоупотребляют фаст-фудом, мало двигаются, в общем, ведут максимально нездоровый образ жизни. Наверное, поэтому сейчас перед страной стоит огромная проблема лишнего веса. Около 24 миллионов населения страдает избыточным весом. Кстати, стройную девушку-англичанку встретить довольно сложно. Многие уже в 18 лет с хорошим пивным животиком. При этом по телевизору очень любят поговорить о том, какой неправильный образ жизни ведут американцы, какие американцы все толстые и как мало у них перспектив на будущее. Наверное, британцам легче переносить свои проблемы, осознавая, что у их нелюбимых американцев проблем еще больше.
КАК ОНИ ОДЕВАЮТСЯ
Что поразило в лондонцах – полное отсутствие вкуса в одежде. В Лондоне познакомилась с русской девушкой Ольгой – успешным стилистом. До переезда в Англию Ольга работала финансистом в компании Комбелга.
– Как же ты переквалифицировалась из финансистов в стилисты? – спросила я у нее как-то вечером за кружкой пива.
– Ты что же, не видишь, какие у них проблемы со вкусом? – ответила она. – Они совершенно не умеют одеваться, не чувствуют цвета, не различают фактуры. Обрати внимание, хорошо одеты только женщины пожилого возраста. Они начинают что-то понимать в одежде только к старости.
Действительно, английские женщины в возрасте очень ухожены и хорошо одеты. Их даже бабушками не назовешь. Одним словом, леди. А молодых, хорошеньких и хорошо одетых англичанок можно встретить разве что в фешенебельных районах типа Челси. Первое время я с ужасом взирала на девушек, входящих в вагон метро. Одна – в теплом пальто, брюках и летних вьетнамках на босу ногу, другая – в тонкой кофточке с открытой грудью, в зимних сапогах с мехом и без колготок, третья – в вечернем платье и кроссовках… Сначала мне казалось, что это мне попадаются какие-то исключения из правил. Потом поняла, что это я исключение, а они – правило. Кстати, носить колготки здесь вообще не принято. Это считается не сексуальным. Вот и ходят – при плюс 4 – в мини-юбках с голыми ногами. А потом удивляются, почему для английских женщин такая проблема забеременеть и родить.
Английские парни одеты гораздо лучше девушек, но зато похожи на клонированные особи. Мужская мода приходит с лондонских улиц и заполняет витрины магазинов, телевидение и гардеробы соседских мужчин. Джинсы или вельвет внизу, пиджак с разрезом – вверху, на пиджаке шарфик, закрученный специальным образом, руки в брюках, челка – торчком. Самое интересное, что иностранцы, приезжающие сюда с какими-то свежими тенденциями в одежде, уже на второй день начинают подражать лондонцам, и отличить одних от других практически невозможно.
Все – и мужчины и женщины – помешаны на клетке и кашемире. С клеткой все понятно – национальный рисунок, главная фишка чисто английского Бренда Barbari, шотландские мотивы плюс ко всему, которые здесь очень популярны. Но вот почему британцы возвели в ранг святынь кашемировые свитера, я до сих пор понять не могу. «Я надену свой кашемир», «Вы видели мой кашемир?», «Ой, у меня такая проблема с моим кашемиром», – если вы в первый же свой лондонский день услышите в автобусе эти фразы, не пугайтесь и не думайте, что вы попали в сумасшедший дом. Просто к кашемиру здесь относятся, как, например, к своим собакам.
И именно поэтому кашемир – самая дорогая вещь в лондонских магазинах и в гардеробах местных модников. За самый посредственный кашемировый свитерок вам придется выложить порядка 50-70 фунтов (100-140 долларов).
ОСОБЕННОСТИ НАЦИОНАЛЬНЫХ ПРАЗДНИКОВ
С того дня, как приехала в Англию, с нетерпением ждала Рождества. С ноября я только и слышала от знакомых и по ТВ о подготовке к Рождеству, о том, какие подарки и где покупать, когда ставить рождественскую елку и что надо не забыть заранее заказать у мясника индейку к рождественскому столу. В Лондоне мне Рождество отмечать было не с кем. Малочисленные знакомые разъехались по друзьям, кто-то уехал в Россию. Меня позвала в гости подруга из Манчестера, куда я и поехала за два дня до любимого англичанами праздника. Мы с подругой хорошо провели время, гуляя по сказочно украшенному Манчестеру. Вечером 23 числа прошлись по соседским пабам, где царила праздничная атмосфера. Ни в одном не было свободного столика, приходилось пить пиво стоя. Кстати, в Англии пить пиво стоя в набитых пабах – в порядке вещей. То ли у них ресторанный рынок переполнен, то ли это просто национальная особенность такая. Есть еще одна нехорошая привычка у посетителей питейных заведений. Сидишь ты, к примеру, с друзьями за столиком. Есть у вас одно свободное место, и именно туда – без разрешения и даже не здороваясь, – плюхается какой-нибудь толстяк. Ему просто сесть негде, и он решил приземлиться за ваш стол, при этом может весь вечер просидеть, повернувшись к вам боком. И это здесь практикуется всюду. Поначалу я пересаживалась за другие столики, потом привыкла. И все равно постоянно вспоминаю свою Россию, где так много места, и в ресторанах хотя бы уважают твое личное пространство!
Так вот, возвращаясь к долгожданному Рождеству, расскажу, как разочаровалась я в этом национальном празднике. 24 декабря погулять нам с подругой не довелось. Выйдя из дома вечером, в районе 8-9 часов, мы не увидели даже следов автомобильных колес на дорогах, припорошенных снегом, который выпал в тот вечер первый раз за всю зиму. Ни души на улицах. Не работали не то что кафе и пабы, но даже круглосуточные магазины. Не ходили автобусы. В окне пиццерии мы увидели свет и бросились туда. Пытались открыть дверь, но к нам вышел очень смуглый молодой человек и сказал, что пиццерия не работает.
– Но ведь свет горит, – заканючили мы.
– Мы здесь живем, то есть не здесь, а в другой половине дома, а свет здесь горит всегда…
Пришлось возвращаться домой. Замерзшие и злые, посмотрели телевизор, где шли бесконечные концерты, точно как у нас новогодние огоньки, а потом пошли спать. Самое ужасное, что история повторилась на второй день. Точно так же не работали магазины и не ходили автобусы. Спустя несколько дней подруга, которая живет в Англии уже года три, рассказала, что Рождество, по сути, скучный праздник. Собирается вся семья за столом, ест запеченную в духовке индейку с овощами и смотрит телевизор.
Я успокоила себя лишь тем, что мне, православной христианке, не так уж и обязательно нужно было праздновать католическое Рождество. Зато Новый год встретила как никогда хорошо и весело. Одна русская подруга, которая вышла замуж за англичанина, – вообще русские жены здесь не редкость, – пригласила меня в гости. 2005-й год встречали в большом и дорогом ресторане. Меня предупредили, что публика будет очень нарядной. Так и оказалось. Почти все женщины были в черных вечерних платьях и почти все мужчины были в смокингах. Правда, одна чопорная дама заявилась на вечеринку в неизменном черном вечернем платье, но с дорожным рюкзаком, который всюду носила с собой. Меня окружали настоящие леди и джентльмены. Так мне казалось до того момента, когда публика уселась за столики. Пили и ели много, пьянели еще больше. В 12 часов ночи было разлито шампанское, все поздравляли друг друга, целуясь и обнимаясь. А потом началось веселье. Женщины предавались веселью особенно бурно, задирая юбки до бедер, а потом уставшие падали на пол. Мужчины, чтобы поддержать своих подруг, падали рядом. Так мои представления о сдержанных англичанах потерпели полное и окончательное поражение.
