* * *
Скоро, я знаю, скоро
Жизнь переменит след.
Боже, кому-то сорок,
Мне – девятнадцать лет.
Тщетность или конечность
Выпадет пусть другим.
Боже, кому-то вечность,
Мне – девятнадцать зим…
В жизни бы разобраться,
В мире кромешной лжи.
Боже, мне скоро двадцать!
Что я ищу?
Скажи.
* * *
Мне красотка-хулиганка,
Танцовщица варьете,
Полногрудая армянка
Прошептала: «Аристэ».
Я поддался нежным взорам,
Я купился, вот беда,
На ее слова, которым
Не поверю никогда.
Что за очи, что за брови,
Сердце, не грусти, ликуй!
Все мечты в едином слове,
Это слово «поцелуй».
Развернись в душе, тальянка,
Но меха не разорви.
Мне красивая армянка
Говорила о любви.
СТАЛЬНЫЕ ФРАКИ
Свободы нет. Лишь рев да лай
Слепой собаки.
Страна, возьми и надевай
Стальные фраки.
Нет чувств, а значит нет проблем,
Проблемы – сказки.
Зачем, зачем надели всем
Стальные маски?
Ты хочешь мыслить? Нет, не лги,
Ты раб системы.
И только давят на мозги
Стальные шлемы.
Вперед же, сделай шаг к мечтам,
В стихийном мире.
Но нет, прикованы к ногам
Стальные гири.
Движенья скованны, а вдруг –
Мы в черном склепе.
Снимите с рук, снимите с рук
Стальные цепи.
Мне ночью темной не уснуть
В преддверье драки,
Ведь людям больно давят грудь
Стальные фраки.
* * *
Осень, ты так на меня похожа.
Осень запуталась в волосах.
Осень – осеннего цвета кожа.
Осень запечатлена в глазах.
Листья слетают с уставших веток,
Песней звучит их прощальный свист.
Ветер читает стихи Поэту,
Строки ложатся на белый лист.
Осень, пишу о тебе весною.
Осень, твой образ не омертвел,
Ты лишь достойна бросать листвою
В ноги тому, кто тебя воспел.
Что ты? Зачем по тебе скучаю?
Взгляд твой печальный во мне застыл.
Осень похожа на чашку чая,
Чая, который давно остыл.
……………………………………
Осень, ты так на меня похожа.
Что же, и я на тебя похож…
ПАРИЖ
Париж – задумчивые своды.
Париж – тоскливая пора,
Мои великие свободы
В едином росчерке пера.
Моя любовь – Париж весною,
Моя тоска – Париж в ночи,
И фонари ночной порою
Сияют, как огонь свечи.
Парижский дождь меня пленяет,
Писать стихи парижским днем
Хочу, когда мечта блуждает
В Париже за моим окном.
Дышать Парижем. Жить природой,
Творить и вдохновляться ей,
Парижской бешеной свободой
Ночных парижских фонарей.
БЕЛЫЙ
Утром, выпив чашечку чая,
Я выхожу из дома, одетый в черное,
Как бы скорбя о вчерашнем дне,
Который ушел и не вернется.
На остановке я заглядываю в очи сверстниц,
Пытаясь найти в них что-то…
Но взгляд мой опускается ниже,
А там… огромные груди.
И вот трамвай номер 2.
Водитель-Гитлер в темных очках.
До свидания, девушки с большими неглазами,
Как жаль, что вы учитесь в другом Вузе.
* * *
Кто ты?
Я – месяц,
На котором Марина однажды
повесилась.
Что ты?
Я – в Елабуге место,
Где закопана чья-то невеста.
Где ты?
В ночи, под покровом земли,
Под травою цвета крови.
Что ты делаешь?
Я пою о любви!
Но меня не ищи,
Не зови,
Не лови
У Невы.
Неужели,
Марина Ивановна,
Вы?
Но увы,
Я ошибся.
В тиши –
Только крики совы.
Не ищи,
Не лови,
Не зови…
МIRROR
Он мне сказал, что кончен бал,
Что жизнь лишь сон.
А я ответил, что видал
Таких, как он.
Он говорил, что есть судьба,
И пробил час.
А я ему кричал: «Борьба,
Спасает нас».
Он все твердил, что шар земной,
Как грязный ком.
А я назвал его свиньей
И дураком.
Он утверждал, что люди хлам,
Что люди смрад.
А я все повторял: «Ты сам
Такой же гад».
Но утро близилось, и сон
Сломил меня.
И тут я понял, этот он –
Я.
ДОН КИХОТ
Моему другу актеру Г. Гапузову
Из пор твоих струились капли пота,
Но ты все продолжал свой монолог,
Актер с тоскливым взглядом Дон Кихота,
Печальный рыцарь призрачных дорог.
На сцене свет. Зал зрительный, темнея,
Уходит в бесконечность, ну а в ней
Тебе, быть может, мнится Дульсинея.
Ах, сколько было этих Дульсиней!
Я испишу чернилами бумагу,
Чтобы воспеть твоих томлений стон,
Ламанческую доблесть и отвагу
Мы будем помнить вечно, славный Дон.
И хоть мы в этой жизни не испанцы,
И хоть у нас совсем иная боль,
Позволь мне превратиться в Санчо Панса,
Позволь сыграть с тобою эту роль.
Идальго! Что за странная работа
Дарить кому-то время и талант?
О, Боже! Ты похож на Дон Кихота,
Но где же твой могучий Росинант?
