Восемь часов утра. Он стоит на пороге школы и встречает своих
учеников. Они идут мимо него. Идут маленькие жизни. Спешат с ним
поздороваться: вот он я, я не опоздал, я аккуратен, я не шалю,
иду в свой класс… Они несут с собой что-то новое, что-то
интересное, заряд жизни. Его внимательный взгляд выражает и
любовь, и беспокойство: в каждом из них он видит
индивидуальность, в каждом из них – неповторимость, каждый из
них несет в себе свою долю надежды людям. И он, директор школы,
осознает свою нелегкую миссию – он призван для того, чтобы
помочь ему осуществить свое предназначение. С этими мыслями, со
звонком на урок, с последним учеником заходит и он. Закрываются
двери.
Так начинается рабочий день директора 38-й средней школы
Владимира Михайловича Дегоева. И так каждый день!
В.М. Дегоев несет свою нелегкую службу, как крест, вот уже 45
лет. 30 из них он – директор 38-й средней, многопрофильной школы
Я много слышала о неустанной деятельности Владимира
Михайловича, следила за работой 38-й школы, но мне ни разу не
пришлось с ним встретиться. Я робела перед его значимой фигурой,
перед его огромным авторитетом. Запомнила Владимира Михайловича,
можно сказать, когда закладывали первый камень его школы.
Проходила мимо и видела, с каким вниманием он наблюдал за
рабочими, заливающими фундамент. Вскоре пошла слава о 38-й школе
и ее директоре Дегоеве. А я и сейчас вспоминаю то солнечное утро
и того красивого человека на фоне новостройки.
Но вот наступил 2001 год. 38-й профильной школе официально
присваивают высокое звание – «Школа века». И первый раз, в марте
2001 г., по заданию руководства газеты «Растдзинад» я посетила
эту школу.
У входа, в специально отведенном месте, за столиком сидел
мужчина средних лет в камуфляжной форме. Охрана. Подошел,
спросил – к кому? по какому вопросу? Я представилась, после чего
он позвал дежурного ученика, который подошел с таким серьезным и
ответственным видом, что я невольно улыбнулась. Он проводил меня
к дежурному учителю… Началась большая перемена, и все учащиеся
были в коридорах. Дети стояли группами и, как умудренные жизнью
и возрастом люди, негромко о чем-то разговаривали, о чем-то
спорили, что-то обсуждали. Кое-где раздавался громкий юношеский
смех, где-то была естественная детская возня, которая в этой
школе не подавляется, как необходимый детский заряд роста. Роста
физического, роста морального. Я вспомнила свои школьные годы и
своих учителей, к которым мы относились удивительным образом,
иногда даже теплее и уважительнее, чем к родителям. Как и тогда,
дети здороваются с незнакомым посетителем, пропускают его,
уступая дорогу. В их юных лицах непосредственность и детская
наивность. Они чистые, воспитанные, способны краснеть и в то же
время свободны в играх, в выражении своих эмоций.
Теперь я часто посещаю эту школу и вижу потрясающие детали ее
работы. И как любой неравнодушный человек радуюсь, что в той
большой выжженной пустыне, которой представляется сегодня наша
страна, уцелели еще зеленые оазисы, чистые родники, где можно
отдохнуть, освежить израненную душу. Кто не побывал в этой
школе, тому будет трудно представить, сколь она хороша, сколь
велико ее значение в жизни народа нашей республики. Забегая
вперед, скажу, что 38-ю школу как своеобразную научную
лабораторию, в которой экспериментально проводились новые идеи и
технологии, часто посещали высокие гости из разных концов
страны, в том числе из министерства просвещения СССР и
Российской Федерации.
Вспоминает Вероида Хаджумаровна Таутиева, в то время
работавшая в гостинице «Владикавказ» дежурной по этажу.
«Как правило, гости 38-й школы проживали на моем этаже и, как
правило, они всегда были взволнованы и даже немного растеряны
увиденным в школе, – говорит она. – Особенно запомнилась мне
делегация из Москвы, кажется, Государственного комитета СССР по
образованию. Если не ошибаюсь, это было в 1978 году.
На устах у всех членов делегации было одно имя – Дегоев.
Некоторые ставили ударение на первом слоге – Дегоев. Говоря о
нем, они не жалели самых высоких эпитетов, сравнивали его с
классиками педагогики – Ушинским, Сухомлинским, Макаренко…
Перебивая друг друга, говорили то об оснащенности школы самой
передовой техникой (и как было не восторгаться, если тогда еще,
по тем временам, здесь был школьный телецентр, во всех учебных
кабинетах – телевизоры, автоматические картоподъемники и т.д.),
то об учителях, каждый из которых, по их словам, достоин звания
Героя Социалистического труда, об их широком кругозоре и
эрудиции, о детях, похожих на дореволюционных гимназистов,
воспитанных в духе аристократизма и обладающих потрясающим
знанием предметов.
«Что за человечище этот Дегоев! – обращается один из них к
своим коллегам. – Нынче нет таких школ, нет нигде, даже у нас в
Москве. Дегоев достиг вершинного мастерства в своем деле. Он
художник!»..
Им мало было того, что увидели и услышали в школе. Они и нас
расспрашивали о Дегоеве, их интересовало все о нем, буквально
все, они были покорены им”…
Прежде чем приступить к своему рассказу о 38-й школе, я
посетила несколько школ города. Мои визиты не носили
официального характера, но я всегда помнила Белинского: «Вещи
познаются всего лучше через сравнения».
Отрадно, что во многих школах сохранились традиции советской
школы. Одна из них – 12-я средняя, которая, к счастью,
продолжила добрые традиции, заложенные ее бывшим директором
Тотырбеком Григорьевичем Бурнацевым. Имеющийся материал о школе,
о педагогах позволяет мне рассказать читателю о том, как много
лет подряд после ухода Т.Г. Бурнацева на заслуженный отдых,
выпускники этой школы по-прежнему считали своим директором
Тотырбека Григорьевича и на своих выпускных фотографиях помещали
его фотографию.
Когда мои племянницы-близнецы Залина и Марина Таутиевы после
окончания восьмилетки показали мне свою выпускную фотографию, я
удивилась.
– Что, Бурнацев вернулся в школу?
– Нет, – сказали они.
– Тогда почему на фотографии он как директор?
– А мы не хотим другого директора, – ответили они в один
голос.
Приятное впечатление на меня произвела и 26-я средняя школа. Я
не встретилась с ее директором Зарой Еламурзаевной Туккаевой, но
говорю ей спасибо, за тот порядок, который увидела в этой школе.
Здесь настоящая школьная атмосфера в самом лучшем смысле слова.
Школьная торжественность, стерильная чистота и порядок.
Чистота, уют, красота всегда положительно влияют на настроение
человека, появляется желание жить и работать. Об этом не
забывает Зара Еламурзаевна.
Будет непростительной оплошностью с моей стороны, если я не
скажу несколько слов о 19-й грузинской средней школе, вносящей
свой определенный вклад в дело воспитания молодежи. Здесь, мне
казалось, царит особая атмосфера, особый настрой, особое
возвышенное отношение ко всем и ко всему. Казалось, будто здесь
и воздух другой – чище, прозрачнее, теплее…
Директор школы Этери Арчиловна Пицхелаури с присущей грузинам
огромной любовью к своей истории и народу, рассказывала о
Кипиани Михаиле Зааловиче – начальнике межевой части Терской
области, который в 1888 году основал национальную грузинскую
школу. Рассказывала, что коллектив школы помнит его наказы и
хранит давние традиции школы. Она прочитала мне отрывки из
стихотворений Коста, посвященных Кипиани: «На смерть Кипиани» и
«У гроба».
Но когда она похвасталась, что 19-я грузинская школа –
единственная в республике с такими высокими показателями, между
нами произошел короткий, но интересный диалог:
– А сколько в вашей школе учеников? – спросила я.
– 250…
– А вы знаете, есть еще одна такая школа, только в ней не 250,
а 1600 учеников.
– Какая же? – удивилась Этери Арчиловна.
– 38-я.
– Да! Конечно, дегоевская 38-я! Как же я забыла, – она
смущенно покачала головой и выразила свое восхищение и Дегоевым,
и его 38-й школой.
Горько сознавать, что наряду с такими школами, существуют и
другие. Не буду называть их, но было впечатление, будто здесь
нет ни директора, ни учителей. Крик, сквернословие,
неуважительное отношение к старшим. В одной из таких школ мимо
меня прошла девчонка, распевая блатную песню с матом через
каждое слово. Ни для кого не секрет, что во многих школах курят,
употребляют наркотики…
Теперь я поняла, почему в мае каждого года, когда
комплектуются первые классы, все дороги ведут в 38-ю школу. Из
всех районов города и даже из сел и деревень идут родители к
Владимиру Михайловичу с поклоном и просьбой принять их детей в
свою школу, чтобы они были под его надежным крылом, как под
крылом Св. Уастырджи, чтобы они не испортились, чтобы росли
настоящими гражданами своей страны, чтобы получили необходимые
знания. Школа Дегоева (так называют ее в народе) иногда кажется
сказкой, и многие родители, которые не смогли по объективным
причинам устроить своих детей в эту школу, все равно мечтают о
ней. И рад был бы Владимир Михайлович принять всех детей и учить
их, но, увы…
Потрясающие факты и конкретные примеры я приведу ниже, а пока
скажу, что разговор о 38-й, единственной в республике
многопрофильной школе – назревший, необходимый и очень нужный в
условиях существующих проблем и предательских решений в системе
народного образования России, когда происходит тотальное
развращение детей и молодежи, когда разрушается генофонд нации,
когда в стране сформировался преступный бизнес, когда растет
число беспризорных детей (более 2 млн.).
Я ненадолго вернусь во времени назад и попытаюсь восстановить
в памяти странную и довольно интересную картину происходящего в
системе образования в нашей стране со дня образования СССР.
Попытаюсь воссоздать портрет Дегоева на фоне времени, передать
живую цепь конкретных событий и фактов, в развитии которых
раскрывается человек. Это позволит нам оценить, понять и постичь
смысл педагогической позиции В.М. Дегоева, его противоборство и
противостояние всем современным новшествам и разрушительным
реформам в системе образования.
В 20-е годы, когда страна еще не окрепла, не залечились раны,
к нам вдруг хлынули новации в школьном обучении, которые, якобы,
получили одобрение в США и на Западе: тестирование, 10-и и 100-
балльные системы оценки, бригадный метод и т.д.
В итоге школа была разрушена, в ВУЗ-ы даже без экзаменов не
могли набрать студентов. Спасло нашу школу строгое
постановление, потребовавшее восстановить систему русской школы.
Все новшества были отброшены.
1953 год. Смерть Сталина. И снова та же картина –
инновационная лихорадка. Снова Запад стал подбрасывать нам мины
замедленного действия. Но последователи и преемники Сталина Н.С.
Хрущев и Л.И. Брежнев, несмотря на их слабости и ошибки в
управлении государством, были русские мужики, у них была одна
Родина, которую они любили, которую защищали и от физического и
от морального уничтожения. И был мир, и сохранилась советская
система образования, которая считалась главным завоеванием Союза
ССР, а по образованности населения (по данным ЮНЕСКО), страна
наша занимала первое место в мире.
1991 год. Захватив власть, Ельцин разрушил всю систему
государственного управления, в том числе образования и культуры.
Снова Запад воспрял духом, и снова предлагает нам «быть
передовыми», соответствовать единому западному стандарту. Снова
пошли в наступление планы разрушения школьного воспитания. В
истории не бывает совпадений.
Закономерно, коршуны всегда кружат над слабыми.
Новых планов и программ школьного обучения много, и, как
правило, их авторами являются финансисты…
Но основополагающими, стартовыми являются планы фонда Германа
Грефа и базисный план В.Г. Марацмана.
По плану Марацмана важнейшие предметы средней школы – история
и литература, которые делают человека гражданином, в программе
практически отсутствуют. Литературу, например, предложено
изучать на альтернативной основе. Содержание предмета будет
определяться на местах. Эта программа – отлучение школьников от
истории Отечества и похожа на нашествие варваров на русскую
словесность. Пишут, что некоторые города уже изъявили согласие
участвовать эксперименте, а в некоторых регионах России уже
начинают работать по Марацману. Кто в условиях такого произвола
пострадает в первую очередь? Конечно же, представители малых
народов. Тогда почему министерства на местах забывают, что
русская классическая словесность – общее достояние всех народов
Российской Федерации?
В «Базисном плане» Марацмана на литературу отводится с 1 по 10
класс общеобразовательной школы по 2 часа в неделю. В 50-х годах
– 5 часов в неделю.
По плану многие произведения классиков изымаются. Изъяты из
программы обучения обязательной 9-летней школы «Евгений Онегин»,
«Герой нашего времени», «Мертвые души» и др.
Если количество часов русского языка сокращается, как научить
детей светоносному слову? Чем же можно еще связать поколения,
если не литературными героями прошлых лет – светлыми, чистыми
идеалами?
Другая беда в плане Марацмана – тестирование как основная
форма опроса и проверки знаний учащихся и скорочтение в младших
классах, которое оказывает разрушительное воздействие на
усвоение родного языка. Возможно ли при скорочтении восприятие
слова? Не будем искать ответа на этот вопрос у классиков.
Ученица 2-го класса 38-й школы Тома Полиянц поняла своим детским
умом абсурдность этого метода и спросила учительницу:
– Зарема Георгиевна, а как это возможно, читать быстро и при
этом произносить слова четко и выразительно?
– Мне нечего было ей ответить, – рассказывала, смеясь, Зарема
Георгиевна Дзампаева. – Этот метод, а точнее скоморошество, мы
осмеяли и забыли.
Несколько лет назад в одной из центральных газет мне попалась
статья нашего соотечественника Мурада Чошанова, профессора
университета штата Техас (США) «Почему американцы слабы в
математике?» В статье он предупреждает, что система тестирования
превращает обучение математике в простую лотерею: угадал – не
угадал, повезло – не повезло. Это – разрушение норм
нравственности…
Того же мнения о тестировании, как о форме проверки знаний, и
Владимир Михайлович Дегоев.
В советское время программа обучения начальных классов была
построена так, что шла от простого к сложному: учили письму,
счету, чтению. Сегодня наши либералы разрабатывают новые
программы обучения для младших классов. Учебный процесс идет не
от простого к сложному, а наоборот – от сложного к простому.
В первом классе уже решают задачки с тригонометрическими
функциями. Дети в начальных классах получают такой объем
домашнего задания, который не только им не под силу, но и лишает
их желания мыслить, порождает у учащихся неприязнь к учителям,
отвращение к школе, лишает их отдыха. Детский организм может
сломаться. А разве авторы новых программ и реформ не знают, что
чрезмерное напряжение умственных способностей в раннем возрасте
губительно сказывается на психике ребенка? Или они хотят, чтобы
у нас было больше психов? А если не так, а наоборот, стараются
во благо отечества, то почему они никогда не обращаются при
составлении своих программ к классикам мировой педагогики,
скажем, к Каменскому, который писал: «Руководящей основой нашей
дидактики пусть будет: исследование и открытие метода, при
котором учащие меньше бы учили, учащиеся больше бы учились; в
школах было бы меньше шума, одурения, напрасного труда, а больше
досуга, радостей и основательного успеха, и в христианском
государстве было бы меньше мрака, смятения, раздоров, а больше
света, порядка, мира и спокойствия».
Почему, разрабатывая новую школьную программу, наши
реформаторы, если их деятельность направлена на благо России, и
если они не руководствуются другими интересами, в том числе и
финансовыми, не обращаются к выдающимся педагогам-современникам,
их в России немало.
В то время как известный грузинский педагог, профессор Шалва
Александрович Амонашвили ездит по миру, читает лекции по
гуманной педагогике, дает показательные уроки на Западе и
Америке, нам подсовывают «психотронную» педагогику.
Почему голос Владимира Михайловича Дегоева – истинного борца
за спасение человеческих душ, за чистоту идей в системе
образования, опыт работы которого был одобрен министерством
просвещения Российской Федерации и СССР и рекомендован для
распространения на всей территории Российской Федерации, школа
которого вызывает удивление и восторг, не услышан?
В своих научных трудах по педагогике, сотнях статей и
публикаций Владимир Михайлович не устает бороться с
бюрократизмом в системе образования, не только не принимает и не
претворяет в своей школе новации «горе-реформаторов», как он их
называет, но выступает против них, обвиняя в некомпетентности и
предательстве.
Катастрофическое воздействие на ход развития образования
оказывает выпуск учебников на «рыночном» конвейере. Учебники
стали одной из форм бизнеса. Учебники сегодня – товар. И если
при советской власти составлением учебников с 1 по 10 класс
занимались профессионалы, академики, если они были выдержаны и
отвечали всем требованиям педагогики так, что по этим учебникам
могли заниматься годами и учебники передавались в многодетных
семьях от старших детей к младшим, то сегодня они меняются
каждый год и составляются в каждом регионе по-своему, особенно
учебники для младших классов. Составляют их не академики, как
это было раньше, а школьные, иногда малообразованные учителя,
забывая о народной мудрости, которая гласит: «Чтобы дать искру
знания, надо впитать море света».
«Детские книги должны отличаться особенною легкостию, чистотою
и правильностию языка», – писал Виссарион Белинский. Но не
легкостью и чистотой отличаются детские книжки сегодня, и мало в
них сказок, стишков и рассказов классиков, у которых язык и
чистый, и правильный, и легкий. Детские книжки сегодня в
основном заполнены творчеством современных «классиков», дабы их
тоже знали. Но не в первом же классе?
С иронией говорит Владимир Михайлович о Едином Государственном
экзамене (ЕГЭ). Четвертый год наше образование находится в роли
подопытного: на нем испытывается ЕГЭ.
“В 2004 году он охватил уже 70 регионов, т.е. становится
всеобщим”, – пишут и говорят средства массовой информации.
Выходит, в России больше не будет фундаментального классического
образования? Россия лишается своего последнего национального
приоритета? Русская советская школа всегда была предметом
зависти для Запада. За русскими умами охотились всегда.
Интеллект нации начинается за школьной партой, в школьных
классах. В начале перестройки я посмотрела один сюжет по ЦТ.
Японский предприниматель в России давал интервью нашему
корреспонденту, который, ехидно улыбаясь, сказал, что
технический прогресс Японии во многом развивался благодаря
советским журналам «Техника молодежи» и «Знание сила», где
всегда можно было прочитать статьи о математических и
технических расчетах и изобретениях советских школьников,
студентов, слесарей…
«Пишут много о модернизации, об ЕГЭ и прочем, а вопросов
возникает больше, чем ответов, – говорит Владимир Михайлович
Дегоев. – Кто составляет контрольно-измерительные материалы
(КИМ)? Кто поручится, к примеру, что в нашем глубоко
коррумпированном обществе КИМ-ы для Единого Государственного
экзамена останутся секретным материалом, а не станут предметом
купли и продажи, а в итоге и средством наживы отдельных
недобросовестных чиновников? 3000 заданий по математике и 100
тем для сочинений – это хорошо или плохо? Кто анализировал, что
это оптимально?
Некий ученый, интереса ради, попробовал решить тесты по своему
предмету и… получил оценку «3». Министр образования В.М.
Филиппов пишет, что предложил докторам наук решить контрольную
работу по биологии из семи заданий для 7-9 классов и доктора не
справились с контрольной работой. Что происходит? Что за доктора
наук или что за контрольная для 7-9 классов? Содержание
учебников обсуждается на Государственном Совете. Почему не
специализированными институтами? Почему нет четкого
разграничения ответственности между теми, кто имеет отношение к
образованию?» – ставит вопросы Дегоев.
Просмотрев и прочитав в средствах массовой информации все
публикации об ЕГЭ, я задалась другим вопросом: кому он нужен?
Тем, которые хотят, чтобы у нас не стало думающих людей, а
мечтают создать толпу, с которой легко и просто справиться? ЕГЭ
нужен тем, кому не нужна сильная, грамотная Россия, потому что
он исключает качественное образование, ликвидирует
фундаментальную русскую науку.
«ЕГЭ» наступает, – пишет газета «Советская Россия». Уже в этом
году его мутная вода зальет остатки педагогической мысли,
национального самосознания, оставшиеся от старой русской
культуры».
В одной из передач по ЦТ «К барьеру» прозвучали слова депутата Госдумы Плетневой: «Нынешний капитализм вернул Россию к массовым проявлениям неграмотности и беспризорности. Около 4 млн. детей школьного возраста не учатся. Из них более 2 млн. – беспризорников, число убийств и самоубийств исчисляется сотнями…».
Кто виноват? Что делать? – задаю я извечные вопросы. Кто виноват в этой страшной демографической катастрофе? Время? Правительство? Школа? Обыватель, не вдаваясь в философские рассуждения, скажет, что виноваты все. Однако есть другие мнения: «Нечего тут школу обвинять, – пишет газета «Советская Россия», -времена нынче не советские, когда всем миром за каждого человека боролись. Учителям бы прожить, да своих детей поднять. Они люди подневольные – свои взгляды преподавать не могут под угрозой прессинга вышестоящего начальства. Так что своими детьми, если хотите воспитать нормальных людей, придется заниматься родителям, иначе ими займется аппарат внушения…»
Трудно не согласиться с «Советской Россией», однако мне больше импонирует мнение В.М. Дегоева, который всю ответственность за воспитание молодежи перекладывает на школу. Не на время, не на родителей, не на общество, а на школу. И не потому, что во всем согласна с Владимиром Михайловичем, что снимаю ответственность с общества, с родителей, а за его великую любовь к детям, за его подвиг, за то, что живет по библейскому принципу: «Если не я, то кто?» Он с горечью говорит и пишет о том, что сегодняшние условия жизни, сформировавшийся социально-экономический фактор, когда государство во главе с правительством бессовестно умывает руки при виде людских проблем и бед, когда сдирает с народа три шкуры, когда народ в мгновение ока оказался на дне, семья школе уже не помощница. Родители вышли на рынки, чтобы заработать на жизнь, прокормить семью. Вся надежда у них на школу. Глубоко порядочный, одержимый любовью к детям, Владимир Михайлович правильно понял разрушительную силу реформ. И, как любой неравнодушный человек, qndpnc`erq от того, что творится в системе образования. И свои полторы тысячи детей, что вмещают стены его школы, он берет под свою защиту, надежно охраняя от порчи, держа курс на оздоровление нации и народа. Этот гордый, красивый, обладающий внутренним достоинством человек хочет видеть такими же своих учеников. Владимиру Михайловичу мало быть зеркалом для своих воспитанников. Он должен видеть в них настоящих, сильных знаниями людей. И он горд, что это ему удается.
Не раз Владимир Михайлович подчеркивал, что самым важным, самым нужным делом на земле является дело, которому он служит – образование и воспитание человека, потому что, – говорит он, -жизнь базируется на человеческом материале, главном сокровище на земле. И если мы не сохраним это сокровище, все в мире будет потеряно.
«Есть такая профессия – Родину защищать, – улыбается он. -Сейчас это скорее наша профессия, нежели профессия военных”.
В 2003 году школа Дегоева отметила свое 30-летие. Она была создана и начала функционировать в сентябре 1973 года. Педколлектив формировался на основе педагогов, переведенных из школы-интерната №1 в связи с его ликвидацией. С первого года своего существования и по сегодняшний день школа эта принадлежит к числу редких и утешительных явлений в нашей жизни.
В школе – 1500 учеников (бывает 1600, 1700). По данным 2003 года из 1500 учащихся 102 ученика были отличниками; 469 – учились на отлично с одной четверкой; 166 детей имели по одной тройке, но работали над ее исправлением (их называют кандидатами в хорошисты). Вдумайтесь: 50% учащихся этой школы идут с отличными знаниями при отличном поведении. А если учесть то обстоятельство, что оценка «3» в школе приравнивается к оценке «5» в других школах, то получилось бы не 50%, а все 90%. Все мы знаем, кто и на каких условиях сейчас поступают в ВУЗ-ы. Но если поступает выпускник 38-й школы, в институте он бывает лучшим студентом.
– Ах, оставьте, – слышала я не раз от скептиков, – он же отбирает способных детей…
Какой абсурд! Как же это возможно, если первые классы ежегодно комплектуются детьми, проживающими в районе данной школы? Как это возможно, если он помимо «своих» вынужден бывает брать детей из других районов города и даже из сел – через знакомых и незнакомых, под натиском родителей? Как же он их отбирает, прямо на месте или ходит по домам, по селам? Другое дело, что “неспособных” детей он делает способными, ленивых – неленивыми. Он знает, что человеческие возможности неограничены, что нет неспособных детей, что дети одержимы чистыми идеалами, что они легко и без устали будут впитывать все, поэтому воспитывать и учить учиться нужно с первого класса, и главное, не упустить, не проморгать тот “чистый, благодатный материал, который послан нам свыше. Мы должны встретить его, – говорит он, – взять в свои теплые руки и помочь ему раскрыться, помочь не расплескать то доброе, с чем он явился к нам, чтобы он понес его дальше по жизни, для себя и для общества”.
Дети посланы нам свыше…
Как тут не вспомнить замечательную сказку Мориса Метерлинка «Синяя птица». Его сказочный герой Тильтиль оказался в «царстве будущего». Здесь живут дети, которым предстоит родиться. Они здесь упорно трудятся над своими будущими открытиями. Каждый объясняет Тильтилю, что он принесет людям на землю.
Тильтиль. А кто тот румяный карапуз, который с таким серьезным видом сосет палец?
Ребенок. Насколько мне известно, он должен уничтожить на земле несправедливость…
Тильтиль. А тот рыжий мальчуган, который ходит так, как будто он не видит, он что, слепой?
Ребенок. Пока еще нет, но потом ослепнет. Приглядитесь к нему повнимательнее… Кажется, он должен победить смерть…
Тильтиль (указывая на множество детей, спящих возле колонн, на ступенях, на скамьях и т.д.) А те, что спят, – ой, сколько их! – они ничего не изобретут?..
Ребенок. Они думают…
Тильтиль. О чем?
Ребенок. Они сами этого пока не знают, но они непременно должны с чем-нибудь прийти на землю – с пустыми руками туда не пускают…
Одним из примечательных явлений в работе 38-й школы является ее участие – с первого года существования – в предметных олимпиадах. И не то важно, что принимает участие, а то, что отличается всегда количеством победителей. С 1995 года по призовым местам школа занимает первое место в республике. Достаточно было бы сказать, что в 2003 году 38-я школа на окружной городской, республиканской олимпиадах заняла и получила больше наград и призовых мест, чем все школы большого Северо-западного округа вместе взятые. Но как не вспомнить о всероссийских олимпиадах, которые проходили в Кирове и Рязани в 2001 году. 38-я школа послала двух учеников – Бориса Синанова и Александра Гречишникова. Оба заняли первые места. Школа отмечала это событие, и я оказалась среди приглашенных. Радостный и запоминающийся был день. Владимир Михайлович сидел спокойно, спокойно наблюдал, как проходит праздник, как нарядные первоклашки поздравляли героев дня, да только глаза его выдавали.
Когда Владимир Михайлович твердит о том, что нет неспособных детей, это не просто слова ради слов. Он требует от учителей выявить призвание каждого воспитанника, разбудить в ребенке его стремления, еще не ясные ему самому, заставить поверить его в свои силы и способности. «Тогда, – говорит он, – человек всегда найдет свое место в жизни, не свернет с правильного пути, будет одухотворен любовью к своей работе, к своему делу».
Одним из пунктов достижения этой цели в программе школы являются кружки и внеклассные занятия по всем предметам: литературе, языку, истории, математике, физике, биологии, географии, химии и т.д. Помимо предметных кружков работают кружки по шахматам, шитью, вышиванию бисером, кружок краеведения, кружок танцев – современных, европейских, национальных и народных, искусствоведческий кружок, драмкружок, секция «У-шу», кружок киномеханики и даже железнодорожных дел кружок. Учителя, как говорится, работают на износ. Работают на уроках, вне уроков, после уроков. При этом дети не устают, потому что увлечены, им интересно, здесь нет напряженности, между учителями и учениками дружеские отношения. Завуч школы Светлана Александровна Доева-Айларова в одной из бесед сказала мне следующее: «Повысить голос на ученика в 38-й считается недопустимым. Это – неуважение, в первую очередь к самому себе, а потом к ученику. Дети есть дети, в них кипит энергия молодости, и держать их постоянно в «смирительных рубашках» не только непедагогично, но и преступно. Это значит подавлять в них всякую свободу: свободно и естественно держаться, свободно мыслить и выражать свои мысли, свободно развиваться».
Несколько месяцев назад в одной из центральных газет прочитала статью, кажется, называлась «Школа для детей Лужкова». Здесь учатся дети олигархов и их обслуживающего персонала. Вокруг школы, в радиусе нескольких километров поставлена вооруженная охрана, да такая, что птица не залетит (охранялись бы так наши государственные границы и секретные объекты). Здесь и искусственно созданные лесные массивы для прогулок, и искусственно озонированный воздух, и 4-х разовое питание в школьном ресторане (с каким меню, мы можем только догадываться). Но не это меня удивило. Дорвались либералы наши, разгромив отечество, утоляют животную свою жажду наживы, и Бог с ними. Что называется, пир во время чумы. Меня удивило другое. Корреспондент взахлеб пишет о том, как много сил и времени уделяют учителя ученикам, как много с ними работают, особо подчеркивая, что здесь – кружки по всем предметам, т.е. все, как в нашей 38-й, с той лишь разницей, что в лужковской учителя получают в 5 раз больше, чем в дегоевской, да и во всех школах многострадальной России. И не лишним было бы отметить, что наша 38-я приютилась не в престижном районе города, а в обычном пролетарском микрорайоне, и, тем не менее, здесь больше способных детей. И не случайно говорят о 38-й, как о чем-то совершенно необычном. Это не школа. Это – организм. Ее выпускники, как апостолы, расходятся по разным вузам страны и удивляют своими знаниями, воспитанностью и культурой поведения.
В 1990 году Владимир Михайлович предложил ввести профильную систему образования и внедрить эту систему во всех школах республики. Он объяснял, доказывал преимущество этой системы вышестоящим чиновникам, обивал пороги министерства образования, но не вняли. Идея не была воспринята.
«Сыграло роль и то обстоятельство, – пишет Владимир Михайлович, – что образование тогда возглавил случайный чиновник, не изучавший теорию педагогики даже в объеме учебника для педучилищ. Пришлось попытаться хоть частично реализовать идею на базе 38-й школы».
С тех пор 10-11 классы школы состоят из профильных групп, которые формируются с учетом профессиональных намерений и способностей учащихся (физико-математический, химико-биологический, филологический, и другие). До 9-го класса обучение в школе идет по единой программе. За 9 лет учебы дети определяются в своих склонностях, что им интереснее, в какой области знаний они сильнее и т.д.
С помощью учителей, которые помогали им проявиться в своем призвании, они уже выбирают себе профессию, знают, в какой вуз будут поступать, знают об этом и их родители. И два года, в 10-11 классах, дети обучаются по предметной программе, по определенному профилю, основное время расходуется на те предметы, по которым будут держать экзамен в выбранные ими вузы. Учителя становятся и репетиторами, а родители освобождаются от платы за репетиторство.
Интересно отметить, что в России, в частности в Московских школах, систему профильного образования начали осваивать на 10 лет позже, чем в 38-й. В результате творческих поисков Владимира Михайловича получилась уникальная школа, в структуре которой и традиционные классы со стандартными программами, и гимназия для детей с продвинутым уровням развития способностей, и профильные классы с углубленным изучением определенных предметов, и музыкальная школа – филиал школы им. Чайковского, и система дополнительного образования. Это – школа, в которой дети могут удовлетворять свои разнообразные образовательные потребности.
«Мы думали о том, как обозначить статус школы, – пишет Владимир Михайлович, – и решили, что это будет многопрофильная общеобразовательная школа. Статус школы соответствующим приказом был оформлен учредителем. Было утверждено и положение о многопрофильной школе. Соответствующим образом были оформлены гербовая печать, штамп и вывеска школы. Но новому министру это не понравилось на том только (читай: бюрократическом) основании, что в реестре образовательных учреждений нет такого названия. И нам предлагают отказаться от наименования «многопрофильная школа”. В реестре нет такой школы, а в реальности сложилась, причем удачно и успешно функционирует»…
Обидно и больно, когда выдающимся личностям приходится доказывать, что дважды два – четыре, оправдываться перед посредственностями. Трудно выносить посредственность, особенно тогда, когда она возносится над тобой, когда в руках у нее власть, хоть какая, но власть.
О том, что Владимир Дегоев обладает даром предвидения и опережает время, говорит и тот факт, что с началом перестройки, с переходом страны на рыночную экономику, он первый в России, до официального решения об этом, ввел в свою школьную программу курс экономики. Вести курс он пригласил профессора Б.М. Гадзаова – зав. кафедрой экономической теории Горского ГАУ.
– Учащиеся должны знать то, – говорит Владимир Михайлович, -что рыночная экономика обладает внутренним механизмом саморегулирования, должны знать и о том, что в современных условиях, когда нет свободной, совершенной конкурентной среды, необходимо государственное вмешательство. Нужно знать экономические законы общества, в котором живешь, сам по себе рынок не решает и не может решать все вопросы жизни людей…
«Я благодарен судьбе и директору 38-й школы за возможность поработать, благодарен ему за огромное удовлетворение, полученное от общения с такими учащимися, – писал Б.М. Гадзаов. – Этот период моей преподавательской деятельности был весьма плодотворным, и мне жаль, что в силу занятости не могу продолжить работу в этой школе. Надеюсь на встречу с такими же умными и любознательными молодыми людьми в будущем…»
Успехи Владимира Михайловича не единичны, они повторяются. Его творческий потенциал, особая проницательность ума не только результат прочитанных томов или наблюдательности, а скорее плод живого чувства. Такие люди чувствуют всегда что-то такое, что не дано другим. И то, что он каждое утро встречает детей у порога школы, и то, что во время перемены часто прохаживается по коридору, и то, что сохранил школьную форму для своих учащихся – это не ритуал, а собственный инструмент влияния и воспитания.
– В школьной форме содержание имеется, – говорит Владимир Михайлович, – оно более глубокое, чем нам кажется. В нормальном гражданском обществе к учащейся молодежи всегда было особое отношение – трепетное, оберегающее. Молодежь, особенно учащаяся, несет с собой красоту и надежду, она должна отличаться, должна быть узнаваема на улице. Курсистки, гимназисты, школьники – это самое святое, самое чистое, что есть в обществе. Форма для учащихся – это своего рода табу. Не всякий хам осмелится подойти к школьнице в форме и обидеть ее.
Кроме того, в сегодняшнем расслоившемся обществе дети бедных родителей не должны чувствовать себя ущемленными перед детьми богатых, не должны завидовать и отвлекаться…
В своем творчестве Владимир Михайлович главное внимание уделяет начальному образованию. Он говорит, что воспитывать детей и учить их учиться надо с первого класса. В рамочном документе – «Программе развития школы №38 до 2005 года» – определены приоритетные направления в деятельности педагогического коллектива. «Известно, что в формировании познавательных интересов, раннем (своевременном) выявлении и развитии индивидуальных способностей и творческих задатков детей основополагающим является начальное звено обучения, – пишет В.М.Дегоев. – Поэтому, естественно, в программно-целевом планировании и, соответственно, в практике, значительное место занимают проблемы начального образования…
То что дети приходят в первый класс с разным уровнем дошкольной подготовки, социальной адаптации и, естественно, с неодинаковым уровнем развития способностей, абсолютно исключает так называемый общий подход к ним со стороны учителя, – пишет он. – Для обеспечения плавной адаптации детей к школе важно соблюсти, соответственно, плавный переход от привычного по детсаду щадящего режима к возрастающим нагрузкам. Это особенно важно для первых месяцев учебы. Мы рекомендуем в первые две недели ограничить продолжительность уроков 20 минутами с увеличением продолжительности перемен до 20 минут. Начиная с третьей недели продолжительность урока доводится до 30 минут (до конца полугодия). Со второго полугодия – постепенный переход на 40-минутные уроки и 15-минутные перемены…»
В программе развития много говорится об оптимальной для каждого учащегося нагрузке с учетом индивидуальных возможностей ребенка, о проблеме сохранения у детей желания учиться, об использовании имеющихся в разработке новых психооберегающих технологий обучения.
«Это нужно не только для достижения эмоционально-волевого комфорта, так необходимого для проявления способностей, – пишет В.М. Дегоев, – но особенно для сохранения психосоматического здоровья детей. Если факторы ухудшения физического здоровья учащихся справедливо искать в качестве питания, материальном положении семьи, то причины отклонений в психосоматическом здоровье учащихся чаще всего кроются в психологическом дискомфорте, возникающем на основе несоответствия между возможностями ученика и требованиями учителя школы. Чувство вины за невыученный урок, страх перед вызовом для ответа в случае незнания материала, обида за несправедливую оценку. А если это повторяется изо дня в день? А ведь все это, как правило, следствие неумелой организации взаимодействия учителя и ученика…»
«Ни одного урока без хорошо продуманной наглядности!» -требует Владимир Михайлович и это стало девизом всех учителей 38-й школы. Восьмой раздел «Программы развития 38-й школы состоит из трех основных пунктов:
1. Забота о каждом ученике, как о личности, независимо от его успеваемости, уровне воспитанности, характера, бережное отношение к хрупкой детской душе.
2. Вера в одаренность каждого ребенка, доверие к ученику.
3. Добротворчество – научить ребенка чувствовать боль другого, защищать слабых, любить «братьев меньших», помогать больным, одиноким и т.д.
Да, это первая, самая необходимая составляющая в воспитательной деятельности Владимира Дегоева – пробудить доброту в душе ребенка, посеять семена добра.
«Важным направлением в деле создания национальной школы является всемерное использование опыта исключительно богатой народной педагогики осетин, – пишет Владимир Михайлович. -Почитание старших, преданность семье, верность дружбе, святость труда, помощь в беде и другие вековые нравственные устои осетин, не уступающие самым высоким стандартам общечеловеческих моральных ценностей, составляли основу народных воспитательных традиций…»
Зная, как много внимания уделяется в 38-й школе нравственному воспитанию детей, воспитанию доброты, сострадания и милосердия, зная, что здесь проводятся уроки добра, я как-то спросила Залину Чехоеву, преподавателя осетинского языка, добр ли сам Владимир Михайлович. Она с присущей ей лукавой улыбкой посмотрела на меня, задумалась, потом сказала:
– Я приведу вам несколько примеров, а вы делайте выводы сами…
Когда в школу приходят молодые учителя, Владимир Михайлович не посещает их уроки в течение учебного года. Он оберегает их самолюбие, дает им время самоутвердиться. (Я им завидую. Ко мне в Заманкульской ср. школе пришли на урок истории через неделю и сразу втроем – директор и двое преподавателей. – Т.Л.).
Другой пример. В один из промозглых дней в вестибюль нашей вновь отремонтированной школы, дрожа от холода забежала лохматая, вся в замерзших, грязных сосульках бездомная «болонка». Она забилась под теплую батарею и умоляюще смотрела на нас. Вдруг откуда-то появился Владимир Михайлович и, конечно же, увидел ее. Но сделал вид, что не заметил. Потом еще раз посмотрел на нее и, встретившись с ней глазами – наивными, добрыми, умными, широко улыбнулся и пошел дальше. А пошел он прямо в столовую и попросил поваров покормить непрошенную гостью. И так всегда. Если во двор школы забредают голодные, бездомные дворняги, он всегда просит накормить их….
А что такое доброта вообще и где ее истоки, почему она одним дается, а другим нет? Почему человек, чем он умнее, тем в большей гармонии с природой? Почему тяжелая участь «братьев наших меньших» трогает благородные сердца? Почему у них больше понимания и сострадания к ним? Почему гениальный человек может заплакать над трагедией дворняги, как, например, Есенин, а обыватель пройдет мимо и не заметит ее?
В ответ на эти вопросы в памяти моей возникает аргентинская поговорка: «Чем полнее колос пшеницы, тем ниже клонится к земле».
«Никогда средствами искусства не было создано более волнующего протеста против тиранической жестокости человека», – писал Джон Голсуорси о «Муму» Тургенева.
Протест против человеческой жестокости выражает в своих рассказах «Медведь» и «В небе и на земле» Георгий Алексеевич Тедеев. Не спал ночами, пока не нашел своего потерявшегося котенка, выдающийся писатель и выдающийся человек Василий Македонович Цаголов: “Если бы я знал, что он попал в хорошие руки, я бы не так переживал”…
Дышится легче, когда чувствуешь рядом таких людей. Может, благодаря им и жизнь еще держится? Может, все-таки доброта спасет мир?
Я люблю школу Дегоева, я горжусь, что в Осетии есть люди, способные создавать великое.
На вопрос, какой он, учитель 38-й школы, Владимир Михайлович сказал: «С неба звезд не хватает. Обычный, с дипломом учителя, но помнит наказ Ушинского: «углублять и расширять свои знания каждый день, каждый день работать над собой»…
После неоднократных встреч с этими учителями, после посещения их уроков я поняла: это не «обычные» учителя с дипломом учителя. Это высокообразованные, высококвалифицированные, всесторонне развитые люди, оправдывающие высокое звание «учителя».
«В педагогическом процессе должен преобладать дух сотрудничества, – пишет Ш. Амонашвили, – на уроках все дети должны работать, учитель должен прикоснуться к уму и сердцу каждого ребенка».
В 38-й школе не только дух сотрудничества. Здесь учителя балансируют между легкой шутливостью и творческой серьезностью. Учителя 38-й ведут уроки с виртуозным совершенством. Они живо, легко, оригинально преподносят материал и закрепляют его на уроке. Они больше похожи на любящих и щадящих мам, чем на строгих преподавателей.
9 класс. Урок экономической географии. Преподаватель Мусатина Газалова в течение 10 минут провела опрос по пройденному материалу. После первого вопроса был поднят лес рук. Все хотят отвечать, у всех светлые, радостные глаза. Одни отвечают, другие дополняют, третьи поправляют и доказывают свою версию. Ребята острят, смеются, кроме одного. Мусатина Ибрагимовна делает вид, что не замечает его пассивности. Потом она называет новую тему -«Обслуживающая отрасль экономики в Осетии» и делит класс на 4 группы. Каждой группе заданы вопросы, на которые они могли и должны были отвечать не по учебнику, а по своим наблюдениям: где, как и с какими обслуживающими отраслями им пришлось соприкоснуться, какую роль они играют в жизни народа в целом и каждого человека в отдельности. Это был урок-диспут. Было интересно всем, в том числе и автору этих строк.
– Иногда мы пользуемся этим методом, – сказала Мусатина Ибрагимовна. – Это метод группы французских педагогов под названием «Новое образование», девиз которой – «Все способны».
Потом Мусатина Ибрагимовна подошла к тому пассивному ученику и, положив руку ему на плечо, с участием спросила:
– А почему ты сегодня молчал, ни болен ли ты?
Потупив глаза, он ответил, что не успел выучить урок, помогал отцу по дому.
– Но это же замечательно! – сказала Мусатина Ибрагимовна. – И тему успеешь выучить, и отцу помог.
Это был тонкий, красивый, ненавязчивый воспитательный момент. Мне хотелось поклониться ей и за то бережное, трепетное отношение к детской душе, и за ее чудесный урок, прошедший, как праздник.
На уроке литературы (6 кл.), представив меня классу, как журналиста газеты «Растдзинад», Белла Константиновна Гибизова задала неожиданный вопрос: «Поднимите руки, кто из вас получает газету «Растдзинад». Было поднято много рук.
– «Растдзинад» любимая газета населения республики, – сказала Белла Константиновна, – это поистине «народная» газета, ибо она освещает историю народа, его прошлое и настоящее.
– У каждого народа есть какое-то особое чутье, – сказала в заключение Белла Константиновна, – столь верное, что он никогда не ошибается в выборе. И если народ отдает предпочтение газете «Растдзинад», значит она того заслуживает.
После неоднократных посещений школы, после знакомства с работой учителей, прихожу к выводу, что они делают даже больше, чем могут.
Урок внеклассного чтения учителя литературы А.И. Шестеровой (5 кл.). После урока она рассказывает: «…и вот однажды, рассказывая на уроке о яснополянской школе Л.Н. Толстого, вдруг подумала: а что если представить эту школу в миниатюре, сделать урок в уроке? А если не один, а несколько уроков? Началась работа мысли и поиск литературного материала. Было решено провести пять уроков в один час, причем исключительно на материале произведений Л.Н. Толстого, по его сказкам и маленьким рассказам. Для каждого урока нужна была своя форма, чтобы они не были похожи друг на друга.
Так, урок географии провести по сказке Толстого «Волга Вазуза» с привлечением географической карты; урок истории – по собственному рисованному фильму, составленному по сказке Толстого «Как гуси Рим спасли»; урок математики как инсценировку сказки Толстого «Как мужик гусей делил»; урок труда по его рассказу «Как тетушка рассказывала о том, как она выучилась шить» и урок нравственности по рассказам «Не лгать», «Не мучить животных», «Старших людей уважать» и др. Классу нужно было выбрать главного режиссера и его помощников, которые должны быть и учителями на своих уроках… Главный отвечает за все и за всех, координирует действия каждой группы, готовит и вступительное слово о Толстом–педагоге, о его учениках – крестьянских ребятишках, об особенностях этой удивительной школы в Ясной поляне.
Наконец урок внеклассного чтения под названием «Уроки в школе Толстого» начался…»
После такого урока или таких уроков дети будут знать, что Толстой, прежде всего, думал о народе, о крестьянских детях, организовывал им школы, ремонтировал дома крестьянам, плотничал, косил сено, отдавал последние деньги пострадавшим в пожарах и других катастрофах. А еще дети будут знать, что в его груди билось сердце, полное любовью к народу, а главной ценностью для него был Человек.
“Урок литературы по-особому особенный: он отвечает за человека в целом, – говорит учитель литературы Л.Т. Бясова. – В который раз спрашиваю себя: можно ли воспитывать уроком литературы, рассматривая такие актуальные вопросы, как отношение человека к своему труду и природе, к проблеме нравственного выбора, к сущности патриотизма и смысла жизни?..
Разумеется, можно и нужно, так как есть такие произведения, как «Прощание с Матерой» В. Распутина.
Готовясь к работе над повестью в опережающем плане предлагаю учащимся прочитать произведение, подумать, как писатель компанует характеры и события, чтобы обрисовать добро и зло, причины человеческих страданий, высказать свою точку зрения на правду жизни, представленную автором, решить, какие сцены являются ключевыми и т.д.
Урок начинается мелодией Глинки, под которую читаются записанные на доске слова Роберта Рождественского:
И землю,
Эту землю,
С ее мельканьем дней,
С ее разливом вешним
И всем, что есть на ней,
То вечным,
то не вечным,
С березкой на опушке,
полями и лесами
обязаны спасти
и защитить
мы сами.
Ставлю перед старшеклассниками вопрос-задачу: почему именно эти слова взяты эпиграфом, как они связаны с темой беседы?..”
«Чтобы стать сильным, мы с детства тренируем свое тело, чтобы стать умным, мы учимся, стараемся узнать как можно больше, расширить свой кругозор. Что же нужно делать, чтобы стать Человеком? Мало быть сильным, мало быть умным. Чтобы носить высокое звание Человека, надо быть добрым. И чем раньше мы посеем в своей душе семена добра, тем раньше они дадут всходы и плоды замечательного качества, без которого просто нет человека».
Для разговора на эту тему Зарема Георгиевна Дзампаева, учитель начальных классов, предложила детям рассказ Б. Рябинина «Любовь к человеку».
«Проводник пассажирского поезда, приближавшегося к станции, проходя по вагону, собирал у пассажиров остатки еды и складывал их в мешок. У пассажиров это вызвало разнотолки, но когда поезд подошел к станции, все увидели на перроне старую престарую овчарку, с мутными глазами, облезлой, свалявшейся шерстью, обломанными когтями. Весь вид ее говорил о том, что она беспризорная и бедствует давно. Лишь опытный глаз мог определить, что когда-то это было великолепное животное, полное силы и красоты. Собака не проявила особого оживления, когда проводник слез с вагонной подножки и что-то сказал ей, – только чуть шевельнула хвостом. Однако изменившееся выражение морды говорило, что собака встречала именно его. Проводник сразу заторопился куда-то прочь от станции, животное поплелось за ним. Он вернулся, когда все начали опасаться, как бы поезд не ушел без него. На лице его лежало выражение спокойного удовлетворения. Казалось, проводник сделал очень важное, необходимое, и теперь его совесть чиста.
А дальше мы услышали историю этого пса. Овчарка принадлежала полковнику в отставке, ветерану Великой Отечественной войны. Он жил здесь одиноко с самого окончания войны, года три назад умер. Его похоронили на кладбище близ станции. Во время похорон вместе с друзьями умершего, приехавшими отдать ему последний долг, в траурной процессии шла и собака. Вместе с другими она присутствовала при погребении, видела как, глухо стукнув, упала на крышку гроба первая пригоршня земли, как вырос могильный холмик, поставили звезду, напоминавшую о ратных делах и заслугах покойного.
Потом все ушли, а собака осталась. Она стала жить на кладбище. Она не хотела покинуть место вечного успокоения дорогого ей человека, не соглашалась расстаться с ним! Кто-то построил ей будку рядом с могилой. Там она и жила, неся свою печальную круглосуточную вахту. Добрые люди приносили ей еду, а если забывали порой, все равно она оставалась тут. Время от времени появлялась лишь на станции, чтобы встретить знакомого проводника.
Без расписания и часов она превосходно знала, когда должен прибыть поезд, и ни разу не опоздала на свидание.
Он по-своему привык к ней, а она привязалась к нему. Ведь он теперь был единственным человеком на всем белом свете, к которому она питала какие-то чувства, но ни разу она не попыталась последовать за ним в вагон, ни разу не изменила тому, мертвому! Как звали умершего? Кем он был, чем занимался? – никто из нас не узнает. Да это, право, и не имело значения. Ясно было одно – это был Человек. Любят – Человека! И старый осиротевший пес с потухшим взглядом был живым подтверждением тому, он показал пример того, как надо любить…»
– Рассказ звучал на фоне пронзительной по силе воздействия музыки Георгия Свиридова и производил такое впечатление на детей, – говорит Зарема Георгиевна, – что я не стала требовать от них ответа на вопрос, поставленный в начале урока – что значит быть Человеком? На глазах детей были слезы, и это стало главным сегодня… А что касается вопроса, то на него мы должны отвечать каждый день, пока живем на земле, словами поэта Эдуарда Межелайтиса:
Я – человек!
Перед именем этим,
Быть нам пожизненно
В строгом ответе!
Вот такие одержимые, влюбленные в свое дело учителя работают в 38-й школе.
«Хотелось бы указать еще на одно, на мой взгляд, очень важное для судеб нации обстоятельство, – пишет Владимир Михайлович Дегоев в статье «Горизонты национальной культуры”. – Формируя осетинскую школу, важно избежать национальной замкнутости, всякого проявления ксенофобии. Мы не можем допустить противопоставления родной культуры русской и мировой. Сколько-нибудь существенное ограничение сферы русской культурной традиции в образовательной практике лишает осетинский народ канала цивилизационной модернизации, так как русская культура объективно остается для Осетии единственным посредником с мировой культурой»…
Обычно, когда мы читаем о ярких, талантливых представителях эпохи, на долю которых выпало создать нечто великое, в первую очередь нас интересует, каков он был без прикрас и регалий в молодости, как к нему относились и как он сам относился к окружающим, где и когда родился, кто были его родители, его учителя в школе и по жизни?
Родился Владимир Михайлович в сел. Средний Урух (Даргавс) в 1927 году.
В 1928 году семья переселилась в сел. Иран Кировского района.
С шести лет пошел в школу и, по его словам, до 4-го класса ничего интересного в школе не находил. В 4-ом классе получил первый в школе похвальный лист. Юный Дегоев был всегда в центре внимания своих сверстников, они тянулись к нему, гордились дружбой с ним. Те, которые были помладше, смотрели на него с благоговением, хотели быть похожими на него, подражали ему.
Окончив Иранскую семилетнюю школу, Владимир переехал в сел. Даргавс (жил у родственников) и продолжил учебу.
Уже стали проявляться черты характера юноши – самостоятельность, смелость, непримиримость ко всякой несправедливости.
Он не смог простить, что ему поставили четверку вместо заслуженной пятерки и, несмотря на уговоры родителей, бросает школу и едет в Мизур, где в то время работал директором школы их родственник. Там Владимир заканчивает 8 классов и поступает в двухгодичный учительский институт на исторический факультет.
– В отцовских стоптанных, на два размера больше, ботинках ходил в институт, – вспоминает Владимир Михайлович. – Но ни мозоли на ногах, ни одежда с чужого плеча, ни голод, ни холод меня не угнетали, угнетало другое – незнание русского языка. Я не понимал ничего из того, о чем пишут в учебниках. В конце концов я бросил институт…
Но родители Владимира Михайловича – мать Дзыгыс (в девичестве Бадтиева), отец – Михаил Дегоев, неграмотные, но с богатым жизненным опытом, отправили сына обратно в город, в институт.
– Делать было нечего, – рассказывает Владимир Михайлович, – и я стал изучать русский язык. Помогла институтская библиотека. Изучал древнюю, среднюю и новую историю, проштудировал историю партии и философию, одолел…
Среди восьми выпускников, окончивших институт с отличием, Владимир был третьим. Третьим по алфавиту и первым среди первых. После окончания института он вернулся в свое родное село Даргавс в качестве преподавателя истории и в 16 лет преподавал своим бывшим одноклассникам. А через год с отличием окончил основной институт и был направлен на работу директором Иранской средней школы. Не проработал он и года, как сюда приехал второй секретарь Кировского райкома партии И. Аванесов. Он был восхищен молодым человеком, в котором удивительным образом сочетались ум, знания, чувство долга, красота и молодость. Дегоеву нет еще и 23 лет, а его назначают заведующим районо Кировского района.
Но что за дело быть чиновником? Если он выбрал профессию учителя, если он педагог, он должен воспитывать, направлять, наставлять молодежь.
Он выбрал профессию, в рамках которой должен трудиться для народа, во благо народа. Вот где истина, вот где принесет пользу отечеству.
Через пять лет он без сожаления расстается с креслом заведующего и перебирается в город. Его назначают завучем 13-й школы, затем директором Гизельской средней школы, школы-интерната №1, которая была ликвидирована по объективным причинам в 1973 году.
В том же 73-м, в сентябре, начала функционировать 38-я средняя школа. С первого года работы школа росла в своем значении вместе с В.М. Дегоевым, Имя директора стало известно не только в Осетии, но и в педагогическом мире России. Один за другим выходят его научные труды, появляются публикации, в которых он поднимает вопросы образования и воспитания молодежи, бичует тех, которым все «до лампочки».
Критические заметки Владимира Михайловича интересны тем, что он ничего и никого не осуждает ради удовольствия судить, а указывает на неверное, требуя верного.
«Народ не доверяет обещаниям власти и на то имеет веские основания, – пишет он в статье «На пороге очередной реформы» в 2000 году. – Обещали жизнь при коммунизме, обещали к 2000 году каждой семье отдельную квартиру, обещали райскую жизнь при капитализме и т.д.
Но ни одно обещание не приблизило нас к заветному результату. Народ не верит и в обещаемое властью благополучие в образовании. И как может верить, если сама демократическая, политическая элита не доверяет национальному образованию и отправляет своих детей и внуков учиться за границу? Ладно, олигархи: у них своя религия, свое верховное божество – деньги. Но как же власть и олицетворяющие ее высшие чиновники идут на это, не испытывая никаких нравственных неудобств перед подвластным им народом? Как же, наконец, с патриотизмом?
Да, Петр I отправлял дворянских недорослей на учебу за границу, но во имя державных интересов. А нынешнее правительство?..»
Да, он неудобен для многих вышестоящих, они не выдерживают его нравственного максимализма, его ругают, но ругают в кабинетах, далее они не смеют, потому что он никогда еще не поступился совестью, он чист, как кристалл. Они это знают…
Владимир Михайлович – историк. Знает законы развития общества. Очень переживает за разрушенную державу, за нашествие на образование. Ему больно видеть и чувствовать, какому насилию, издевательству подвергается народ, особенно молодежь. И отрадно, что он в своем доме хозяин, что он не подвластен современному «модерну», т.е. вседозволенности в системе образования и никогда не воспримет непродуманные и вредные новшества.
Он кандидат педагогических наук, Академик Российской Академии творческой педагогики, заслуженный учитель России и Северной Осетии. Награжден орденами и медалями, в том числе орденом Трудового Красного знамени и отраслевой медалью Н.К. Крупской.
С 1996 года школа Дегоева четыре раза была удостоена звания «Школа года», а в 2001 году ей было присвоено звание «Школа века». Сам Владимир Михайлович ежегодно удостаивается звания «Директор года».
Школа стала опорной для министерства просвещения, СОГУ, ИУУ, Гороно, т.е. она является своеобразной научной лабораторией. Здесь проверялись и проверяются новые идеи и технологии, при школе функционировал филиал кафедры педагогики под руководством самого В.М. Дегоева.
На базе 38-й школы проводились десятки семинаров и совещаний, в том числе всероссийских и всесоюзных.
В 1981 году вышла первая книга Владимира Михайловича «Некоторые вопросы совершенствования управления школой». Она была с интересом воспринята Научно-исследовательским институтом школ министерства просвещения СССР и одобрена.
Не только эта работа, все научные труды Дегоева привлекают внимание истинных служителей педагогики – они используют его опыт, методы обучения и воспитания.
Да и всякий, кто интересуется своей культурой, дорожит своей историей, своим народом, его настоящим и будущим, не проявит безразличия к 38-й многопрофильной средней школе, воспитанники которой – «жемчуг, рассыпанный по бархату».
