ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Мои воспоминания в сокращенном варианте впервые были опубликованы в газетах “Растдзинад” и “Хурзæрин” на
осетинском языке – еще при жизни Василия Ивановича. Кстати, ознакомившись с ними, Васо лично поблагодарил автора за объективность и искренность. Надо отметить, что воспоминания вызвали довольно большой резонанс как на Севере, так и на Юге Осетии, хотя читающих на языке великого Коста у нас не так уж и много. Известный наш писатель Георгий Тедеев, который в то время работал ответственным секретарем в “Дарьяле”, как-то предложил мне перевести и опубликовать мои воспоминания в журнале. Я обещал сделать это в течение одной недели и переслать их ему во Владикавказ. Увы, я все откладывал… Прошло 2 месяца и не стало Георгия. Стоя у гроба славного сына нашего народа я искренне сожалел, что не выполнил его просьбу. Прости, дорогой Геор! А воспоминания, с некоторыми дополнениями, представляю на суд читателей “Дарьяла”.
1. ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА С ВАСО
Летом 1985 года Васо с супругой Ксенией Цховребовой отдыхали в подаренном ему доме в Цхинвале. Людвиг Чибиров тогда работал в пединституте. Одновременно он возглавлял историческое Общество Южной Осетии и организовывал встречи Васо с представителями научной и творческой интеллигенции. Как председатель Джавского районного отделения этого общества, я тоже принимал участие во встречах. После одной из таких встреч, с сотрудниками Научно-исследовательского института я обратился к Л. Чибирову с просьбой организовать такую же встречу с представителями интеллигенции Дзауского района, которые очень хотели видеть Василия Ивановича, но прежде сделать это не удавалось. В назначенный день перед зданием Дзауского райкома собралось много народу – всем было интересно воочию увидеть славного сына Осетии. В то время я работал в райкоме партии, и для этого мероприятия подготовили зал заседаний (к сожалению, в результате страшного землетрясения в 1991 году от бывшего здания райкома, где состоялась встреча, и следа не осталось).
Вот подъехала “Волга” и Васо вышел из машины. Люди обступили его со всех сторон. Встретить гостей вышли и мы с тогдашним первым секретарем райкома партии Казбеком Кочиевым. Пока люди размещались в зале, я пригласил Васо с супругой в свой кабинет, который был расположен на первом этаже, другие гости поднялись на второй этаж, в кабинет первого секретаря. Там, то есть в своем кабинете, я и познакомился с Васо. Хотя в то время я был райкомовским работником, своей основной обязанностью считал пропаганду осетинской истории и культуры. На стенах рабочего кабинета висели различные карты и фотографии, портреты выдающихся людей Осетии. Был среди них и большой портрет Васо работы художника Валерия Санакоева.
Васо знал, что его портреты висят в научно-исследовательском институте и пединституте, но никак не ожидал увидеть его в здании райкома, поэтому поинтересовался: это действительно здание райкома или какое-либо культурное учреждение и, получив утвердительный ответ, вновь взглянул на свой портрет…
Не знаю, что ему говорил Л. Чибиров по дороге в Дзау обо мне, но когда после встречи вышли на улицу, Васо спросил у Чибирова: тот ли это парень, о котором он ему рассказывал по дороге и, получив утвердительный ответ, обнял меня и еще раз пожал руку. Так началось наше знакомство с Васо.
После встречи я пригласил гостей к себе домой. Кроме Васо, его супруги и Л. Чибирова там были Нафи Джусойты, философ Рутен Кабисов, первый секретарь райкома Казбек Кочиев, работник отдела культуры Зоя Ханикаева, председатель спорткомитета Боря Кулумбеков и еще несколько человек. Сидеть в таком обществе было истинным удовольствием. До сих пор помню, как красиво пел Нафи, а Васо, его супруга и Зоя ему подпевали.
Л. Чибиров знал, что еще будучи студентом, я часто выступал на различных конкурсах по художественному чтению, поэтому обратился ко мне с просьбой прочитать отрывок из “Отелло”. Такую просьбу нельзя было не уважить. Васо очень понравилось мое импровизированное выступление и позже, при встречах, он непременно просил меня прочесть что-нибудь на осетинском. Вот что пишет Л.Чибиров в своей книге “Встречи с Васо Абаевым””: “После встречи в гостях у К. Челехсаты Василий Иванович и Нафи много пели, а хозяин декламировал “Отелло”, подражая В. Тхапсаеву. Василия Ивановича приятно удивил рабочий кабинет Казбека Сергеевича, напоминавший скорее уголок истории в краеведческом музее, нежели кабинет чиновника”.
2. КАК МЫ С ХАДЖИ-МУРАТОМ ИЗ РУК ВАСО ПРИНЯЛИ ПОЧЁТНЫЕ БОКАЛЫ
Был еще такой случай. В день рождения Коста Хетагурова перед его памятником в Цхинвале состоялся торжественный митинг, после чего нас всех пригласил к себе домой Л. Чибиров. Супруга его, Хацырон, накрыла для нас стол. Среди гостей были близкие Васо представители творческой и научной интеллигенции, в том числе и ныне покойный поэт Хаджи-Мурат Дзуццаты. Где-то в середине застолья к Хаджи-Мурату обратились с просьбой прочитать что-нибудь из своих сочинений. Кто хотя бы раз слышал, как красиво он читал стихи, не мог не запомнить это на всю жизнь. На сей раз Хаджи читал стихотворение “Ме ‘взаг” (“Мой язык”). Я и раньше не раз слышал его выступления, но, кажется, как тогда, он еще ни разу не читал. Мы все зачарованно слушали его, боясь пропустить хоть одно слово, хоть одну интонацию.
Находясь во власти волшебства поэзии, Васо вдруг сказал: “А давайте объявим конкурс, и сейчас Казбек прочитает нам отрывок из “своей” трагедии “Отелло”! Все по достоинству оценили шутку Васо. Что и говорить, выступать перед такой аудиторией было большой честью, поэтому я не заставил себя долго упрашивать. Присутствующие также бурными аплодистентами встретили мое выступление. Наконец, Васо, взяв в руки два бокала и благодушно посмеиваясь, сказал: “Члены жюри долго совещались и пришли к единодушному мнению: оба заслужили по Ирон Нуазан”, и собственноручно преподнес нам с Хаджи почетные бокалы.
3. КАК МОЛИЛИСЬ БОГУ ЗА ВАСО
Еще будучи школьником, я любил на каникулы ездить к своим родственникам в Тбилиси. Чаще всего я гостил у Тома Келехсаева, который жил в районе Авчала. Супругой Тома была Ольга Дзахова, уроженка села Коб, приветливая и радушная хозяйка. То, что она приходилась двоюродной сестрой Васо по материнской линии, я узнал, когда Ольга поведала мне следующую историю.
Васо в то время учился в Ленинграде и, будучи студентом, приехал на зимние каникулы домой в Коб. Как-то он решил покататься на лыжах, причем в одних только трусах – отсюда, наверное, и то отменное здоровье, которым обладал этот удивительный человек. Увидев такое, горцы пришли, мягко говоря, в ужас. Соседки, посоветовавшись, обратились к его матери Дзахион: “Прости нас, подруга, но кажется, у твоего сына от учебы помутится рассудок, надо бы помолиться за него Всевышнему”. Что еще оставалось бедной женщине, как не послушаться доброго совета и, приготовив соответствующее угощение – три осетинских пирога и выпивку, начали молиться Богу, чтобы к Васо вернулся рассудок…
Позднее, поближе познакомившись с Васо, я рассказал ему этот случай. Он долго смеялся, а затем подтвердил достоверность услышанного.
4. В ЦХИНВАЛЕ У ВАСО ПОЯВИЛСЯ СВОЙ ДОМ
После встречи в Дзау мы уже чаще виделись с Васо в его доме в Цхинвале. В своем дневнике я старался как можно подробнее записывать впечатления от этих встреч, все то, о чем говорили с ним. В то время он очень много работал, и я старался не злоупотреблять его гостеприимством, дабы не утомить его. Часто я заставал у него Нафи Джусойты, Алексея Маргиева, Григория Котаева, Зару Абаеву, Нодара Задиева, Костю Пухаева…
Особые отношения у него были с Л. Чибировым, именно его стараниями у Васо в Цхинвале появился свой дом. Парадоксально, но ни у Коста, ни у Васо, благодаря которым весь мир узнал об Осетии и осетинах, не оставалось дома у них на Родине. Коста еще пытался обзавестись домом во Владикавказе, однако так до последних дней своей жизни и скитался по чужим углам.
У Василия Ивановича в четырехэтажном доме возле гостиницы “Владикавказ” была однокомнатная квартира, но соседи подали в суд иск, дескать, Васо живет в Москве и во Владикавказе ему квартира не положена. Узнав об этом, Васо дал согласие на аннулирование принадлежащей ему жилплощади, но заметил, что здоровье у него уже не то, чтобы впредь, по приезде во Владикавказ, останавливаться в гостиницах… Спасибо нашей интеллигенции, в особенности доктору филологических наук Харуму Токазову, который сумел выиграть этот поистине позорный процесс. О той квартире я еще скажу ниже.
После такого инцидента Васо стал “лениться” ездить в Осетию. А ведь целью его поездок бывал не только отдых, но и работа, в частности, чтение лекций в ВУЗ-ах республики. Когда история с квартирой стала известна на Юге, друзья Васо решили во что бы то ни стало построить для него дом в Цхинвале, и вскоре им это удалось: на улице, ныне В. Абаева (бывшая Джапаридзе), вырос красивый финский дом.
В течение нескольких лет Васо с супругой Ксенией с удовольствием приезжали в Цхинвал на отдых.
К сожалению, во время грузинской агрессии дом Васо был изрешечен пулями и снарядами. Позднее дом был отремонтирован и по желанию Васо передан в дар детской художественной студии, а после смерти Васо в доме открылся музей В.И. Абаева.
5. МЕЧТА ВСЕЙ ЖИЗНИ ВАСО – ПОЕЗДКА ПОЕЗДКА ЧЕРЕЗ НАР
Из всех наших встреч с Васо я больше всего запомнил поездку из Владикавказа в Цхинвал через родное село Коста – Нар. Это было летом 1987 года. Приехав из Москвы во Владикавказ, Василий Иванович захотел поехать по новой дороге через Рукский тоннель в Цхинвал. Рано утром на “Волге” райисполкома (водитель Виталий Цховребов) мы отправились в путь и уже к 10 часам прибыли во Владикавказ. У Васо мы застали писателей Ахсара Кодзати и Музафера Дзасохова, которые собирались в командировку в Цхинвал и, узнав о намерении Васо, заехали, чтобы забрать его с собой. Однако я “перехватил” у них инициативу. Василий Иванович и его супруга очень радушно встретили меня и были приятно удивлены, узнав, что я специально приехал за ними с Юга. Мы сразу же выехали из Владикавказа, но в Цхинвал прибыли только к вечеру, поскольку по дороге часто останавливались.
Когда мой друг Таймураз Цагараев, работавший тогда заместителем председателя Алагирского райисполкома, узнал, что мы проедем по этой дороге, он по осетинскому обычаю встретил нас с тремя пирогами возле Ныхасы Уастырджи. Воздав должное гостеприимству и помолившись Всевышнему, мы продолжили свой путь. Я видел, с каким неподдельным интересом Васо наблюдал из машины проносящиеся за окном пейзажи: “Мечтой всей моей жизни было своими глазами увидеть эту дорогу. Слава Богу, что мне это удалось! Разве мог великий сын Хетага когда-нибудь предположить, что через Нар проляжет такая удивительная дорога, ведь сам он по несколько дней на телеге пробирался из аула во Владикавказ, а сейчас на весь этот путь уходит около двух часов”.
За неспешным разговором я поведал ему, как в 1986 году вместе с известным писателем Владимиром Гаглойты в селе Нар мы собрали (по нашей инициативе) жителей Северной и Южной Осетии и впервые вместе торжественно отметили день рождения великого Коста на его Родине. В том, первом, мероприятии принимали участие жители Джавского и Алагирского районов, а также писатели Севера и Юга Осетии. Рассказал и про позорный инцидент, произошедший в тот день. А случилось следующее: писатели с Юга очень уж запаздывали, я поехал им навстречу и у южного портала тоннеля увидел их, спорящими с ответственным сотрудником милиции. Расспросив в чем дело, я узнал, что секретарь обкома запретил пропускать писателей в Нар, дескать, там непременно зайдет речь о воссоединении двух частей Осетии, эта информация дойдет до ЦК Компартии Грузии, и нас будут ругать…
После моего вмешательства и долгих препирательств их, наконец, пропустили, но праздничное настроение частично было испорчено. Того сотрудника милиции уже нет в живых, а вот бывший секретарь обкома часто произносит красивые речи о единстве нашего народа и воссоединении Осетии, чему неоднократно я сам был свидетелем. Вот как переменчива жизнь…
Василий Иванович внимательно слушал меня, а затем произнес: “Это очень хорошо, что вы собрались в Наре, надо сделать это традицией. Подобно тому, как весь мусульманский мир совершает паломничество в Мекку, сюда, в Нар, со всего мира должны съезжаться осетины, дабы поклониться святому месту. Это бы во многом способствовало нашему единению, любви друг к другу”.
И действительно в течение 15 лет мы с удовольствием ездили в Нар, южане в массовом порядке встречались со своими северными братьями. Это уже стало традицией, как того желал Васо. К сожалению, в последние годы традиция нарушена, праздник “Дни Коста в Наре” отменен по чьему-то необдуманному (а может, наоборот) распоряжению. Зато в этом месте установлен пограничный терминал между двумя частями Осетии, различные посты ГАИ…
Иначе говоря, родина Коста в последние годы стала не местом нашего продвижения к единству, а границей разъединения, одним словом, трагедией и позором всего осетинского народа.
Но вернемся к теме нашего разговора. По поводу того инцидента возле тоннеля Васо сказал: “Казбек, я не политик, всю жизнь занимаюсь наукой, но если внимательно проследить нашу историю, то нельзя не заметить следующего факта – во все времена наши руководители крепко держались за свои кресла, а о будущем Осетии не задумывались. Это очень печально”. Он привел несколько примеров из трагических событий 30-х годов.
После остановки в с. Нар мы двинулись дальше. По дороге из Нара до тоннеля Васо наизусть прочел нам всего “Кубады” Коста, что явилось своеобразной данью памяти великого поэта. Хочу добавить, что он очень любил и ценил поэзию, хорошо разбирался во всех ее тонкостях. Я уверен, что он знал наизусть весь “Ирон фæндыр”. Однажды на мой вопрос, кому из поэтов среднего
поколения он отдает предпочтение, Васо назвал Шамиля Джикаева, Хаджи-Мурата Дзуццаты, Ахсара Кодзаты, Камала Ходова и еще двух-трех поэтов. Среди многочисленных книг в его московской квартире был уголок осетинской поэзии… Но вернемся к нашему путешествию.
Когда по тоннелю мы проехали на Юг Осетии, в селе Рук нас с цветами встречали учителя и учащиеся местной школы. Один из старейшин села, Чермен Плиев, вышел нам навстречу с хлебом и солью и воздал за Васо молитву Всевышнему. Простившись с нашими радушными хозяевами, мы продолжили путь. Очень тепло Васо отзывался об известном инженере-дорожнике Рутене Гаглоеве. Когда мы остановились перед его домом в селе Уанел, он вспомнил, как встречался с ним в этом самом доме, а затем привел отрывок из его стихотворения:
Уымæй мæ тынгдæр цы ‘ндавы,
Карздæр цы хорзыл кæуын:
Сихор куы хæрин æз Дзауы,
‘Хсæвæр – Дзæуджыхъæуы!
(Что трогает меня больше этого,
О каком благе я плачу сильнее:
Обедать бы мне в Дзау,
Ужинать в Дзауджикау).
Подстрочный перевод.
– Теперь мечта Рутена сбылась, – сказал Васо, – хорошо бы отремонтировать дом и открыть в нем музей Р. Гаглоева. У людей была бы возможность знакомиться с жизнью этого замечательного патриота своей Родины.
К сожалению, во время землетрясения в 1991 году дом Рутена был разрушен. Но жизнь продолжается и было бы неплохо, если бы состоятельные люди из рода Гаглоевых создали специальный фонд имени Рутена, тогда и другие бы последовали их примеру, а там глядишь, и наберется нужная сумма для увековечения памяти одного из лучших сынов Осетии.
6. ВПЕРВЫЕ ПАМЯТНАЯ МЕДАЛЬ ЖИВОМУ ЧЕЛОВЕКУ
В 1990 году Осетия готовилась к 90-летнему юбилею Васо Абаева. Я долго думал, что преподнести юбиляру в подарок, и, наконец, решил сделать юбилейную памятную медаль. По правде говоря, решение это далось нелегко. Во-первых, я никогда не слышал, чтобы медаль делалась при жизни, а во-вторых, боялся реакции самого Васо, (кто хорошо знал его, поймет меня)… Сегодня стало модным делать не только медали, но и памятники при жизни, а тогда…
Эскизы медали я сделал сам. На одной стороне – Васо в профиль, а по кругу – латинскими буквами: “Иры раззагъды лæгтæ, Абайты Васо”. На обратной стороне изображена
книга, а по кругу – отрывок из стихотворения Гриса Плиева, посвященного Васо:
“Ды цы бон фæзындтæ Ирæн,
Уый уæд арфæйаг æнусмæ!”
(День, когда ты явился Осетии,
Да будет благословен во веки).
Подстрочный перевод.
Изготовить медаль я попросил художника Валерия Салиева. Он потрудился на славу, и, думаю, медаль удалась. Когда медали были готовы, я предложил Л. Чибирову показать их Васо. Однако он посоветовал мне лично преподнести медаль юбиляру. За день до юбилейного вечера в Осетинском театре Владикавказа я, предварительно позвонив по телефону, пришел к ним домой. После слов приветствия и поздравления в связи с юбилеем я достал несколько экземпляров медали, заранее извинившись, что взял на себя смелость сделать это без его разрешения, и разложил их на столе перед ним. Сначала он был ошеломлен увиденным и спросил меня: “Хицауад сæ саразын кодта?” (Это правительство
распорядилось сделать их?). Я ответил, что это мой личный подарок ему (всего было отлито 300 настольных медалей). Он долго рассматривал их, вертел в руках, наконец, улыбнувшись, сказал, что никак не ожидал получить в дар такой ценный подарок – собственную медаль. Затем встал, позвал меня к себе и с благодарностью обнял меня.
На юбилейном вечере я раздал их членам Президиума и приехавшим из-за границы гостям. Всем она очень понравилась, а в антракте ко мне подошел видный французский ученый Жильбер Лазар, который прилетел на юбилей из Парижа, и попросил у меня еще несколько экземпляров для друзей Васо во Франции.
7. МОСКОВСКИЕ ВСТРЕЧИ
В 1989 году в Москве широко отмечалось 130-летие со дня рождения Коста Хетагурова. Председателем Всесоюзной юбилейной комиссии был назначен первый секретарь Союза писателей СССР В. Карпов, а почетным председателем – Васо Абаев.
В составе делегации из Осетии был и я. За день до торжественного заседания мне, Нафи Джусойты и Махамату Исаеву было поручено лично вручить Васо пригласительные билеты. Вместе с нами собрались секретарь Северо-Осетинского обкома партии Юрий Кониев и генерал Ким Цаголов: они не были знакомы с Васо и хотели воспользоваться случаем. Предварительно позвонив по телефону, мы на такси отправились по назначенному адресу. Васо жил недалеко от станции метро “Сокол”, на ул. В. Ульбрихта. Из института языкознания, где работал Василий Иванович, мы с собой забрали 10 пачек его 4-го тома “Историко-этимологического словаря осетинского языка”.
Если раньше дверь обычно открывала его супруга, то на сей раз нас встретил сам хозяин. Он тепло обнял каждого из нас, а затем, взглянув на Кима Цаголова, произнес: “А этого вольномыслящего генерала я вчера видел по телевизору и он мне понравился”… Ким Цаголов, действительно накануне давал интервью по телевизору о событиях в Афганистане, и Васо остался доволен его ответами. Минут через 20, когда мы собрались уходить, Васо подписал каждому из нас книгу. У самых дверей он попросил задержаться меня и Магомета, дескать, надо разложить на полках привезенные книги.
Когда Нафи, Юрий Кониев и Ким Цаголов вышли, Васо хитро улыбаясь, обратился к Магомету: “Марадз ма, Мæхæмæт, уайгæ къæбицмæ, ды
сылгоймæгтимæ дзурын бирæ уарзыс, æз
Казбекы цæмæйдæрты афæрстытæ
кæнон – Магомет, ты любишь женское общество, сходи-ка на
кухню, мне с Казбеком надо кое о чем поговорить”.
Оставшись со мной наедине, Васо стал подробно расспрашивать меня о событиях в Южной Осетии. То был период, когда руководство Грузии старалось перевести все делопроизводство в Южной Осетии на грузинский язык, что создавало кризисную политическую обстановку. В то время из Цхинвала в Москву выехала делегация женщин с требованием к Верховному Совету направить в Южную Осетию специальную депутатскую комиссию, чтобы на месте принять соответствующие меры по урегулированию обстановки. Все это я рассказал Васо. Он внимательно слушал меня, не перебивая (я чувствовал насколько больно ему это слышать), а затем сказал: “Смотри, а некоторые мне по другому “рисуют” эти события, – сделав небольшую паузу, он продолжил свою мысль: – Я бы разделил грузинскую интеллигенцию на две категории – на настоящих интеллигентов, к которым бы я отнес, скажем, Георгия Ахвледиани, и на так называемых интеллигентов. К сожалению, последняя категория во все времена была охвачена угаром национализма и шовинизма. Поэтому с ними надо вести осторожную политику, они способны на любые подлости”…
Пока мы беседовали, сестра Ксении (супруги Васо), которая тоже оказалась там, испекла нам дивные осетинские пироги, уæлибæхтæ. Из холодильника достали несколько
бутылок отличного вина и мы пировали до самого вечера. Самое интересное было то, что когда мы сели за стол и Магомет привычным жестом поднял бокал, чтобы произнести тост, Васо остановил его и сказал: “Магомет, ты часто бываешь у нас за столом тамадой, надо сказать, что ты нам “поднадоел”, пусть сейчас застольем правит Казбек”.
Для меня такой поворот событий был полной неожиданностью, но делать было нечего и я принял на себя обязанности главы застолья.
Когда мы уходили с Магомедом, Васо спросил, а кто же заедет за ним завтра вечером? Как младшему, совершить эту миссию полагалось мне, поэтому на следующий день за полтора часа до открытия юбилейных торжеств я подъехал к нему домой на такси.
Торжественный вечер в честь дня рождения Коста был назначен на семь часов 23 октября в Колонном зале Дома Союзов. За час до начала торжества мы выехали от Васо и хотя ходу было всего 30 минут, опоздали к началу, поскольку таксист нам попался какой-то бестолковый. Однако без Васо торжества не начинали, – настолько большим авторитетом пользовался этот человек. Может кто-то и скажет: а что тут удивительного, подумаешь, подождали человека. Дело в том, что на собрании присутствовали такие именитые люди, как кандидат в члены политбюро ЦК КПСС А. Бирюкова, секретарь ЦК Г. Усманов, председатель Совета Национальностей Р. Нишанов и другие ответственные лица. А то, что работники ЦК не любили ждать кого-то, знают все.
Открыл собрание первый секретарь обкома партии Северной Осетии А. Дзасохов, а уже после него с речью выступил Васо.
На высоком уровне проходил и юбилей самого Василия Ивановича. В декабре 1995 г. весь осетинский народ, все ученые-языковеды мира торжественно отмечали 95-летие со дня рождения и 70-летие его научно-педагогической деятельности. Председателем юбилейной комиссии был председатель правительства Северной Осетии Юрий Бирагов, а его заместителем – известный ученый Анатолий Кусраев. К сожалению, из Южной Осетии никто в состав комиссии не был включен. Юбилейный вечер состоялся в Москве 9 декабря, в Доме ученых Российской Федерации, где присутствовали ученые-иранисты со всего мира.
8 декабря спецрейсом из Владикавказа в Москву вылетела и делегация из Южной Осетии. В ее составе были: Людвиг Чибиров, Нафи Джусойты, Хадзы-Умар Алборты, Мелитон Казиев, Алексей Маргиев и я. В аэропорту нас встретили “московские” осетины и проводили в гостиницу “Россия”. Некоторые из членов делегации хотели в тот же вечер встретиться с юбиляром. В моем присутствии двое (чиновник и ученый) звонили ему на квартиру, но получили отказ в приеме, дескать, уже поздно и ему нужен отдых. Спустя некоторое время меня подозвал Л. Чибиров и говорит: “Звонила супруга и сказала, что Васо выразил желание встретиться с нами”.
Я, Л. Чибиров и Харум Токазов сели в такси, к нам присоединился (без приглашения) шурин Васо, Георгий Цховребов. После нашего отъезда, как нам передали потом, те двое из Северной Осетии, которым Васо отказал в приеме, страшно возмущались, что не их, а нас пригласил к себе Василий Иванович.
Когда мы приехали, дверь нам с радушной улыбкой открыла супруга Васо, Ксения. Увидев своего брата, она перестала улыбаться и, чтобы не заметил Васо, увела Георгия на кухню. Не знаю, какие у них были взаимоотношения, но в течение 2-3 часов, пока мы сидели у Васо в комнате, Георгий не показывался, и лишь когда мы собрались уходить, он вышел из кухни и поехал с нами в гостиницу.
Когда Л. Чибиров, Х.Токазов и я вошли в комнату Василия Ивановича, он привстал с улыбкой и по очереди обнял нас. По всему было видно, что он ждал нас с нетерпением, в этот вечер он был очень весел. Помню, он с большим удовольствием читал стихотворение-фельетон своего друга, к сожалению, уже покойного Григория Котаева на одного из “передовых” литераторов Южной Осетии. Одним словом, вечер удался на славу.
Выбрав удобный момент, я достал из дипломата свою книгу “Осетия и осетины”, надписал ее и положил перед ним. Он взял книгу в руки и первое, что сказал, было: “Все же тебе удалось в это тяжелое время издать ее!” Затем стал листать ее, зачитывать отдельные моменты и, наконец, сказал (включаю диктофон): “Да, проделана огромная работа. Вот такие книги – целое богатство, ибо в этом “доме” все существенное, все то, что дала Осетия в области науки, культуры, в военном деле… В свое время у меня тоже была идея создать подобную книгу и мне приятно, что сделать это удалось близкому мне человеку. Очень ценная книга. Тынг хорз чиныг у, тынг хорз. Я хочу обнять автора за такую книгу, за такой подарок. Это фундаментальный труд – маленькая энциклопедия. Эта книга займет самое достойное место в моей библиотеке”. Затем встал и крепко прижал меня к груди. Хочу добавить к этому, что именно Василий Иванович порекомендовал мне издать эту книгу. А дело было так. Вошедшими в книгу материалами я пользовался, когда по линии общества “Знание” читал лекции по истории осетинского народа. Однажды, когда Васо в очередной раз приехал в Цхинвал на отдых, я попросил его ознакомиться с ними. Спустя пару дней он вызвал меня к себе домой, попросил сесть рядом, взял в руки сборник и сказал: “Казбек, я с большим удовольствием просмотрел твои материалы, и, надо сказать, что ты проделал огромную и, главное, полезную работу. Каждый человек должен знать историю своего народа. К сожалению, издаваемые сейчас книги об осетинах доступны не для всех, а с другой стороны простым читателям порой трудно бывает понять содержимое этих книг. Многие из осетин, возьмем, к примеру, осетин, проживающих во внутренних районах Грузии, ассимилируются в другой национальной среде потому, что не знают историю своего народа. Каждый, кто прочитает этот труд, проникнется любовью к своему народу и уже не станет менять свою национальность. Я тоже не раз подумывал о создании подобной книги. Теперь, учитывая твои усилия по сбору такого громадного материала, потрудись над тем, чтобы издать книгу. Это будет первая попытка показать историю народа глазами выдающихся людей, и книга станет настольной для каждого осетина. Кроме того, народы мира, если ее издать на, скажем, английском языке, получше узнают наш народ и будут относиться к нам с большим уважением. Я считаю, что это очень важно”.
Слова Васо я воспринял как наставление и с этого дня начал работать над изданием книги. А сейчас вернемся на московскую квартиру Васо.
Интересный ответ дал Васо, когда Харум Токазов спросил его мнение по поводу разделения Северо-Осетинского Гуманитарного института (включаю диктофон): “Кæмæндæр, дам,
йæ бæндæн иу тагæй не ‘ххæссыди,
æмæ йæ дыдагъ кодта”. (Кому-то, говорят, не
хватало длинной веревки, так он ее еще вдвое сложил). Наверное там какие-то, мелкие, личные амбиции отдельных сотрудников, зачем я буду в подчинении, я сам буду начальником и т.д. Лично я против разделения института”. И еще об одном удивительном ответе: “Æгæр цыма адаргъ сты мæ
цæрæнбонтæ. Куы ахъуыды кæнын Къоста цас
фæцарди, многие другие наши… Фæлтау мæ
азтæй Къостайæн цалдæр дæс азы
радтæн куы уыдаид. Бирæ фæцæрын
сæйраг нæу, сæйраг у куыд сæ
фæцæрай. Мæнмæ афтæ кæсы,
цыма, цы мын хъуамæ бантыстаид, уыдон мын
æнæххæстæй баззадысты. Ех,
æвæджиау фæсмон кæнын цы пайда у”.
(Кажется, моя жизнь слишком затянулась. Когда я думаю, сколько прожил Коста и многие другие наши… Лучше бы я мог отдать Коста несколько десятков лет моей жизни. Прожить много – не главное. Главное – как прожить. Мне кажется, я сделал не все, что мог бы. Эх, да что толку в поздних сожалениях). И это говорит человек, которому еще при жизни памятник был установлен.
Как я уже отметил выше, юбилейные торжества прошли на высоком уровне. С речью о жизни и творчестве юбиляра выступил Ахсарбек Галазов, от имени юго-осетинской делегации – Л. Чибиров. Гости собрались со всего мира, все отмечали заслуги Василия Ивановича перед мировой наукой, но наибольший успех имело выступление ректора Неапольского (Италия) института восточных языков – Андриано Росси.
По указу президента Российской Федерации Васо Абаев был награжден орденом “За заслуги перед Отечеством”.
8. ПО ПОВОДУ ОДНОЙ СТАТЬИ
Во время грузинской агрессии да и после нее в адрес Васо часто сыпались обвинения, дескать, будучи человеком с мировым именем, он ни разу не выступил с осуждением грузинской агрессии. Да, Васо не выступал на митингах, не объявлял голодовки. Но я считаю, что несправедливо обвинять его в том, что он не высказывал своего мнения. Для примера приведу лишь текст телеграммы на имя Шеварднадзе, подписанной им вместе с академиками М. Исаевым и Т. Берозовым в июне 1992 года:
“Тбилиси, Госсовет Грузии. Председателю Шеварднадзе.
Господин Шеварднадзе! Мы присоединяем свой гневный голос к требованию всех честных людей, подлинных демократов, требующих прекращения откровенного геноцида юго-осетинского народа, проводимого со стороны грузинских вооруженных сил. За грузинско-осетинскую резню, спровоцированную вашим предшественником Гамсахурдия, теперь уже несете персональную ответственность лично вы как председатель Госсовета Грузии. Знайте же, господин Шеварднадзе, если вы не прекратите геноцид осетин, ваше имя встанет в ряд с такими палачами осетинского народа, как Берия и Гамсахурдия. Немедленно остановите братоубийственную бойню”. Газета “Северная Осетия” 24.06.1992 г.
Вместе с тем, большой критике подвергся Васо за свою статью “Трагедия Южной Осетии: путь к согласию”, которая была опубликована в “Независимой газете” от 22 января 1992 года и была перепечатана другими печатными органами, в том числе и в Грузии. Суть статьи сводилась к тому, что издавна граница между Осетией и Грузией проходила через Кавказский хребет, и он (автор) посчитает неправильным, если Южная Осетия выйдет из состава Грузии. Надо отметить, что статья вызвала гнев возмущения у жителей Южной Осетии. Лично я тоже считаю глубоко ошибочной публикацию этой статьи, не имевшей ни исторической, ни политической подоплеки… За последние десятилетия опубликовано столько исторических материалов (особенно по археологии), что ни у кого не должен вызывать сомнения тот факт, что в Южной Осетии испокон веков жили предки осетин. Многие из этих материалов включены в мою книгу “Осетия и осетины”, и если кто-то сомневается, пусть просмотрит главу “Источники о прошлой истории конфликтующих сторон” (322-327 стр.).
К сожалению, такую ошибку допустил не только Васо, хотя под критику попал только он. Приведу несколько примеров. Возьмем книгу “Очерки истории Юго-Осетинской автономной области”, том 1, Тб., 1985 г., в число редакторов которой вошли многие наши видные ученые. Приведем несколько цитат из аннотации и предисловия: “…главное внимание уделяется грузино-осетинским взаимоотношениям, истории проникновения осетин из Северного Кавказа в пределы Грузии и их оседание на земле грузинской…” (выд. мною – К.Ч.); “Юго-осетинская автономная область расположена в восточной части южных склонов Центрального Кавказа (Кавкасиони) – охватывает она северо-западную часть исторической Шида Картли” (выд. мною – К.Ч.); “…протекавших в границах той исторической Грузии, на которой впоследствии была образована Юго-Осетинская автономная область…” (выд. мною – К.Ч.).
Воистину говорят в Осетии: “Мæсыг хи дурæй
хæлы (Башня рушится от тяжести собственных стен)”. Не так
давно во Владикавказе вышла широко разрекламированная книга воспоминаний бывшего президента РЮО Л. Чибирова “О времени, о людях, о себе”, Вл., 2004 г.
Немало первоисточников свидетельствуют о том, что с древних времен в местечке Цхинвал жили осетины, и не раз эти источники публиковались на страницах юго-осетинской прессы.
А вот что пишет об этом Л. Чибиров в своей книге (стр. 135-136), ссылаясь при этом исключительно на грузинские источники: “Что же касается осетинского населения Цхинвала, то о нем грузинские источники сообщают, начиная со второй половины XVIII века, когда царь Ираклий начал выделять осетинским старшинам земли в Цхинвале и его окрестностях за оказанные ему военные услуги (выд. мною – К.Ч.)…
В результате постепенного притока численность осетин неуклонно росла. По данным на 1917 год в Цхинвале было уже 80 осетинских домов при 346 еврейских, 310 грузинских и 160 армянских. Не противоречат этим данным и сведения о численности жителей Цхинвала того же времени: из 5033 душ населения 553 были осетины (9%), 2180 – евреи (40%), 1660 – грузины (30%), 674 – армяне (10,3%)…
Разумеется, нельзя утверждать, что Цхинвали изначально был осетинским городом (выд. мною – К.Ч.)”.
Как видно, по Чибирову выходит, что осетины в Цхинвале и его окрестностях появились благодаря грузинскому царю Ираклию – и то лишь во второй половине 18 века.
Вот таких безосновательных, можно сказать, безответственных и недальновидных мыслей и утверждений наших историков, к тому же докторов наук, немало в книгах об Осетии, но я ни разу не слышал и не читал, чтобы кто-то из представителей нашей интеллигенции выступил против их авторов с опровержением, хотя они нанесли и наносят вреда не меньше, нежели статья Васо.
Но вернемся конкретно к самой статье Василия Ивановича. В чем следует искать ее смысловую причину? Одни полагают, что Васо не был знаком с последними материалами по древней истории Южной Осетии. Не думаю, что это аргумент. Во-первых, я не верю, чтобы Васо не был с ними знаком, а во-вторых, еще до грузинской агрессии было опубликовано достаточно материалов по истории Южной Осетии, чтобы сделать соответствующие выводы.
По правде говоря, причина грубейшей ошибки Василия Ивановича и мне не давала покоя в течение последних лет, и, сопоставив некоторые факты, я пришел к следующему выводу.
Как я уже отмечал выше, мне не раз приходилось беседовать с Васо о создавшейся в Южной Осетии политической обстановке, но я ни разу не слышал, чтобы он с осуждением отнесся к действиям осетинского народа в борьбе за свои права. Васо сам был поборником правды и справедливости, а приводимые мною факты во время наших встреч всегда носили аргументированный характер.
Но давайте вспомним тяжелые годы грузинской агрессии, когда грузинские бандиты выжигали наши села, угоняли скот, грабили имущество, не щадили детей, стариков и женщин, а наша молодежь отдавала свои жизни за свободу и независимость родной земли, которую затопили реки безвинной крови. Именно тогда многие чиновники, большая часть руководства Северной Осетии, пытались читать нам нотации вроде: “грузины наши братья, вам надо помириться”, “какая вам нужна республика?” А уж для пущей остроты некоторые обвиняли во всех бедах нас самих. Приведу такой пример. Как депутат Парламента, я первым сообщил в Северную Осетию (телефонная связь Цхинвала с внешним миром была полностью отключена Тбилисскими властями) о начале грузинской агрессии в январе 1991 года. Мы с Кромвелем Бязарти обошли все коридоры власти, прося их сообщить в Москву. В руководстве республики нам сказали: чтобы сообщить Горбачеву о вторжении грузинских бандформирований я должен срочно в письменном виде изложить эту информацию в МВД республики.
Так вот, в МВД один из заместителей министра, услышав мою информацию, обрушился на меня: “Я не верю, чтобы такой гуманный народ, как грузины, стреляли в осетин. Это вы сами, южане виноваты, что за республику придумали? и тому подобное. Примерно такое же непонимание я встретил у большинства чиновников Северной Осетии. Что может быть обиднее, когда единокровный брат винит тебя в том, что тебе не хочется называться гостем и пришлым на исконной земле своих предков.
Вот такие “заумные эмиссары” и зачастили в Москву к Василию Ивановичу. Они преподносили ему извращенную информацию (вот откуда уже упомянутая мною выше его фраза во время нашей встречи в Москве: “Смотри, а некоторые мне по-другому “рисовали” эти события” (всячесчи подбивая и подстрекая этого почтенного человека написать подобную статью). Скорее всего его убедили: лучше потерпеть и смириться, чем уничтожить народ. Но так мог думать только человек далекий от политики.
9. ВАСО О ДИГОРСКОМ ДИАЛЕКТЕ
Как я отмечал выше, впервые мои воспоминания были опубликованы еще при жизни Васо: сначала в газете “Аланты Ныхас”, затем в газете “Растдзинад”.
Будучи в Москве, я собственноручно вручил Васо несколько экземпляров газет и попросил его просмотреть их и коротко высказать свое мнение. Через несколько дней я позвонил к нему и “нарвался” на комплименты. Оказывается, мои воспоминания напомнили ему многие приятные моменты его пребывания в Осетии. По его словам, ни одно событие не было надумано, все было так, как я изложил на бумаге.
Но к чему я это говорю? В одной из глав я привел слова Василия Ивановича о дигорском диалекте. Это не понравилось некоторым моим дигорским товарищам, а один известный писатель вовсе подверг меня критике при поэте Хаджи-Умаре Алборты: вы, мол, южане, попали под влияние Нафи и пишите под его диктовку, подразумевая при этом мои воспоминания. Не знаю, при чем здесь Нафи, но я ему ответил: “Вот вам номер телефона Васо в Москве, позвоните ему и спросите, правду я написал или нет?” И только тогда он успокоился.
Я был свидетелем такого случая. Когда Василию Ивановичу исполнилось 90 лет, в Доме искусств во Владикавказе была устроена научно-творческая конференция. Во время перерыва я усадил Васо на солнечной стороне в фойе, а сам остался стоять рядом. В это время к нам подошли известный филолог Харум Токазов и один из “идеологов”, называющих дигорский диалект отдельным языком. Харум представил его и попросил Васо уделить ему несколько минут и ответить на волнующий его вопрос. Затем попросил меня оставить их наедине и сам тоже отошел в сторону. Я несколько шагов сделал в сторону, но поскольку они громко разговаривали, я расслышал, как “идеолог” спросил Васо: “Василий Иванович, разве дигорский язык не является языком, причем древним?” На что получил ответ: “Дигорский язык является древним, причем близким к аланскому языку”. Услышав такой ответ, “идеолог” подбежал к кому-то и с радостью что-то начал рассказывать ему. До меня долетели обрывки их разговора: “Срочно надо найти магнитофон и записать”, – и исчез, видимо, пошел искать магнитофон…
Я уже тогда предчувствовал, что “сорвавшийся” ответ на провокационный вопрос будет в будущем фальсифицирован, поэтому хочу сказать несколько слов по этому поводу.
После конференции, когда шли домой, Васо попросил меня посидеть и передохнуть на проспекте мира. Воспользовавшись моментом, я задал ему вопрос, почему вместо “диалект” в том разговоре он сказал “язык”? Сперва он меня даже не понял (откуда было Васо знать, что тот вопрос был провокационным), но когда я ему разъяснил, он ответил (переписываю из дневника): “Возможно, при разговоре вместо диалекта я и сказал язык, но что это меняет? В разговоре я порой говорю, скажем, в юго-осетинском или кобском языке есть слова…”, но это не означает, что в Южной Осетии или в Кобе есть свои отдельные языки”. К сожалению, продолжить разговор нам не удалось, вокруг нас начали собираться прохожие, стали просить у Васо автограф.
Позже в печати стали появляться публикации, сеющие раздор среди нашего народа и извращающие слова Васо: якобы, под конец он пришел к выводу, что дигорский диалект не является таковым, а есть отдельный язык. Будучи в Москве, я не преминул рассказать Василию Ивановичу, что авторы таких статьей пользуются его именем и авторитетом и пишут всякую чушь, при этом ссылаясь на него. И напомнил ему случай в Доме искусств… По правде говоря, никогда еще мне не доводилось видеть Васо в таком гневе: “И это происходит при моей жизни, а что будет после меня? Я достаточно четко выразил свои мысли о двух диалектах осетинского языка в своей работе “Очерки расхождений иронского и дигорского диалектов” и мне нечего добавить. Прежде чем болтать или писать такие глупости, пусть возьмут и прочтут эту работу”.
10. КАК ВАСО УЗНАЛ НАФИ ПО ТАБАЧНОМУ ДЫМУ
Один из приездов Васо в Южную Осетию пришелся на октябрь месяц. В Цхинвале перед памятником Коста отмечался день рождения великого поэта. Васо, взяв меня под руку, вышел со мной из дома, и мы направились на праздничный митинг. На театральной площади группами стояли люди. Начало митинга затягивалось. Первым секретарем обкома партии тогда был Анатолий Чехоев. Шел очередной Пленум ОП, и Чехоев попросил без него торжества не начинать. За разговорами мы старались скоротать время ожидания. Вдруг Васо посмотрел в сторону одной из группы людей, которая стояла от нас примерно в 30 метрах, и сказал мне: “Посмотри-ка, Казбек, какой от них дым валит, не Нафи ли наш там, ведь там, cde он, там и табачный дым”. И действительно, когда мы к ним приблизились, то увидели Нафи в окружении нескольких человек, которым он что-то с увлечением рассказывал. Вот смеху-то было, когда я им рассказал, как был “опознан” Нафи.
11. О КВАРТИРАХ ВАСО ВО ВЛАДИКАВКАЗЕ И В МОСКВЕ
Васо был не только мудрым, но и дальновидным человеком, хорошо знал, с кем нужно жить в дружбе, а кого и игнорировать. Этих, по его же выражению, “всяких проходимцев” он не подпускал к себе на расстояние вытянутой руки, даже пусть это был родственник. Раньше слышал, что он не ладит с родней своей жены, и этому удивлялся. Когда в 1995 году мы летели в Москву на 95-летний юбилей Васо, моим соседом в самолете оказался его шурин Георгий. Мы разговорились, и по его словам выходило, что ближе него у Васо никого-то и нет. Тем непонятнее был для меня момент, когда сестра спрятала его на кухне (об этом я писал выше) и не подпустила к Васо. Но, как оказалось позднее, Васо был прав и на этот счет.
Несколько лет назад во Владикавказе меня по телефону разыскал мой хороший знакомый осетинский поэт, проживающий в Турции, Рамазан Сабаткоев и предложил встретиться в снимаемой им квартире. Взяв адрес, я поутру отправился в гости. Но каково же было мое удивление, когда я оказался в квартире Василия Ивановича, где с ним неоднократно встречался. От прежней чистоты и порядка в квартире не осталось и следа. Книги и личные вещи Васо покрылись толстым слоем пыли. Среди этого беспорядка и хаоса я с трудом сумел отыскать небольшой бюст Коста, подаренный мною Василию Ивановичу, когда он первый раз гостил у меня дома в пос. Дзау. На полу вповалку лежали несколько турков (они явно не были осетинами), воздух был спертый, повсюду валялись чужие вещи. По словам Рамазана квартиру туркам внаем сдал шурин Васо Георгий. Рамазана я знаю хорошо, он хороший парень, очень любит землю своих отцов, но кто дал право Георгию распоряжаться квартирой Васо? Одним словом, я стал свидетелем вопиющей безнравственности.
Но этот человек пошел еще дальше и путем каких-то махинаций сумел продать и московскую квартиру Васо. Хорошо еще, что вмешались власти Северной Осетии, наша диаспора в Москве и сумели отстоять жилплощадь, а иначе бы наш прославленный земляк оказался на улице.
12. НИЖНЕ-АРХЫЗСКОЕ ГОРОДИЩЕ И ЗАВЕТ ВАСО
Как-то Васо спрашивает меня: все ли исторические памятники прошлого видел воочию? Я подумал, положительно кивнул головой и начал перечислять памятники и святые места на территории Осетии, в которых побывал. Он внимательно выслушал меня и вторично спросил: а видел ли я Нижне-Архызское городище, который является одним из наиболее крупных и ярких памятников древности Кавказа? Я ответил, что хорошо знаю историю административно-политического центра Алании, но мне не довелось побывать там и увидеть городище своими глазами. Тогда Васо говорит: “Человек, который интересуется историей своего народа, тем более, если он занимается исследовательской работой или педагогической, обязан хотя бы один раз побывать в центре христианской епархии алан в Нижнем Архызе. К сожалению, некоторые ученые Северного Кавказа Мизиев, Лайпанов, Батчиев и др. как бы впали в “мир сказок” и памятники Нижне-Архызского городища связывают не с предками осетин. Они пытаются обосновать концепцию, согласно которой аланы были тюркоязычными предками карачаевцев и балкарцев, следовательно, они не имеют отношения к этногенезу и истории осетин. Эта ложнопатриотическая концепция идет вразрез историческим фактам. Такая же беспочвенная дискуссия ведется ими и вокруг надписи на осетинском (аланском) языке на надгробном камне, найденном в 1888 году на берегу Большого Зеленчука в Карачаево”. Когда я уходил от Васо, он наставлял: “Казбек, не забудь посетить Архызское городище”.
Помня эти слова, я несколько раз собирался отправиться в Нижний Архыз, но по каким-то причинам поездка откладывалась. Как-то раз вместе с ныне покойным Бибо Ватаевым на его машине отправились в путь, но в Кабарде нам неожиданно повстречались его друзья и предложили сначала “посмотреть” живописные места Кабарды. Как бывает в таких случаях на Кавказе, сначала выпили за друзей, потом за дружбу, за… одним словом, до Архыза мы так и не добрались, решили отложить до следующего раза.
И лишь недавно мне удалось осуществить задуманное ( к сожалению, уже без Бибо) и выполнить завет Васо.
Когда в Панкисском ущелье Грузии высадился американский десант, Международный Аланский Конгресс собрал за круглым столом во Владикавказе лидеров общественных организаций и партий Северного Кавказа, Абхазии и Южной Осетии.
Во время встречи члены Конгресса договорились с представителями Карачая и Балкарии встретиться позднее и при участии ученых подготовить научно-практическую конференцию по теме: “Участие алан в формировании этногенеза осетин, балкарцев и карачаевцев”.
Известные на Северном Кавказе предприниматели Лазарь и Леонид Колиевы, узнав об этом, пожелали первую встречу провести в Архызе и все материальные затраты взяли на себя.
Довольно большую делегацию в Архыз возглавил президент МАК Казбек Хетагуров. Удивительный народ мы, осетины. Многие из представителей нашей интеллигенции любят бахвалиться: я был в Лувре, видел пирамиду Хеопса, ходил по Третьяковке… А спросить их об уникальных храмах своих предков, так они не то что видеть, но и слышать-то не слыхивали. А ведь Архыз всего в 4-5 часов езды от Владикавказа! Во время осмотра Зеленчукских храмов нас сопровождали братья Колиевы (царство небесное Леониду, он не так давно скончался), иначе говоря, были нашими экскурсоводами. Кстати, символично и то, что и самого Васо Абаева первый раз в Архыз пригласили братья Колиевы и его также сопровождали они, когда он осматривал храмы. В течение двух дней мы обошли все исторические памятники наших предков, посетили святые места, которые произвели на меня неизгладимое впечатление. Прикоснувшись к стенам этих уникальных старинных сооружений, я испытал какое-то необычное ощущение, будто вижу лица строителей этих сооружений тысячелетней давности. В памяти постоянно всплывали слова Васо: “Казбек, обязательно посети Архызское городище”, и я снова и снова благодарил Васо за такой наказ.
Вернувшись во Владикавказ, с цветами пошел к ограде Осетинской церкви, где покоится прах великого осетина. Это было 19 августа 2002 года.
13. 100-ЛЕТНИЙ ЮБИЛЕЙ ВАСО
В декабре 2000 года Васо Абаеву исполнилось 100 лет. На празднование юбилея с Севера и Юга Осетии в Москву прибыла большая делегация. Все материальные затраты пребывания делегации РЮО в столице РФ взял на себя наш земляк Альберт Джуссоев.
К сожалению, по состоянию здоровья сам юбиляр не смог принять участие в торжествах, состоявшихся 15 декабря в Доме ученых. В них приняло участие множество делегаций из различных стран. Известнейшие ученые с мировым именем дали высокую оценку трудовой деятельности юбиляра, назвая его патриархом мирового языкознания.
В царившей на юбилее атмосфере взаимопонимания и почитания мне не понравились два момента (как оказалось позднее, этого мнения придерживались и остальные члены делегации), и я не могу не упомянуть их. Первый – это выступление руководителя грузинской делегации. Ему, видите ли, не понравилось, что ученые называли Василия Ивановича патриархом мирового языкознания, и он озвучил имя грузинского филолога (точно не помню, но, кажется, это был Читая); он мол прожил 103 года и патриархом-де должен называться именно он (??-К.Ч.). Как будто бы речь шла о том, кто сколько прожил. Если мерить по такому критерию, то патриархом следовало бы называть Агора Короева, больше него на Кавказе никто еще не прожил.
Далее в своем выступлении он всячески пытался внушить собравшимся в зале, что Васо достиг таких высот в науке благодаря двум причинам: во-первых, он родился в Грузии (а ведь Коб никогда не относился к Грузии), во-вторых, он учился в Тифлисской духовной семинарии. Такое неуместное выступление было неприятно не только нам, но и членам юбилейного президиума, некоторые из них не выдержали эту болтовню, и в адрес выступающего посыпались реплики.
Второй неприятный момент случился во время концерта, в котором приняли участие творческие коллективы Северной Осетии-Алании. После традиционного танца “симд” последовала “грузинская сюита”, которая продолжалась около 30 минут и состояла из нескольких грузинских танцев и песен. Мне по сей день неясно, по какому принципу строилась программа концерта. Может, после выступления руководителя грузинской делегации, “устроители” концерта действительно поверили, что только благодаря Грузии Васо достиг таких высот? Если же хотели продемонстрировать свое братское расположение к Грузии, то почему “вечер дружбы” приурочили к юбилею Васо? Все это настраивает на грустные размышления. Добавлю, что как только во время сюиты зазвучала грузинская песня, вся делегация Южной Осетии встала и покинула зал. Нас поддержали и многие из московских осетин. Вот такой неприятный осадок в душе остался от того памятного вечера…
Но как же так: приехать целой делегацией в Москву на юбилей и не встретиться с самим юбиляром? Правда перед началом торжественного заседания нам показали запись его встречи с президентом РСО-Алания Александром Дзасоховым, и на экране было заметно (особенно тем, кто был близко с ним знаком), что Васо очень нездоровится.
После концерта члены нашей делегации Зоя Битарова (директор ЮОГУ) и приятель Васо Алексей Маргиев сообщили мне, что звонили Василию Ивановичу домой, в надежде встретиться с ним, однако его сиделка не захотела ничего слышать, сказав, что Васо плохо себя чувствует и к нему никого не велено пускать. Но как же так? Ведь именно в связи с его здоровьем мы и хотели к нему попасть, и кто такая сиделка, чтобы решать, встречаться нам с Васо или нет. В то время главным опекуном Васо был Амырхан Торчинов – председатель осетинского общества в Москве. Когда не стало супруги Васо, именно Алик (так зовут его близкие люди) нанял двух женщин, которые по очереди дежурили у постели больного. За такую трогательную заботу Алику следует сказать огромное спасибо. Надо было обратиться к Торчинову. Зоя Битарова и Алексей Маргиев сказали, что они близко не знакомы с Торчиновым и пошли к Чибирову, однако он направил их ко мне.
Когда я объяснил Алику свою просьбу, он сказал, что Васо будет приятно нас увидеть, только просил не утомлять его. После недолгих пересудов делегация решила, что повидаться с Васо поедут Л. Чибиров, З. Битарова и К. Челехсаты. Однако Чибиров попросил вперед поехать меня и Зою, а сам хотел прибыть уже после нас вместе с Акимом Салбиевым, который должен был заснять на видеокамеру момент встречи. Как выяснилось позже, Васо не захотел больным сниматься на пленку, поэтому Л. Чибиров приехал один.
На следующее утро мы вместе с Битаровой сели в такси и поехали к нему. По моей просьбе А. Торчинов предупредил сиделку и попросил открыть двери. Первой в комнату больного вошла Зоя, а спустя минут 20 она вышла в коридор и к нему вошел и я.
Перед этим Л. Чибиров говорил, что при последней встрече Васо не сразу узнал его. Надо сказать, что и меня не сразу вспомнил. Когда я представился, он своим тихим, ласковым голосом проговорил: “Бирæ фæцæр, бирæ! (Много
живи, много!)” Чтобы помочь ему вспомнить себя, я взял с письменного стола медаль, которую заказал к его 90-летию и сказал: “Василий Иванович! Я тот, кто вам подарил эту медаль”. Он взял ее в руки и говорит: “Как хорошо уловили черты моего лица”. Я понял, что он все еще не узнает меня. Мне стало грустно. В это время мой взгляд скользнул по книжной полке и я, взяв в руки книгу “Осетия и осетины”, сказал: “Василий Иванович, я – автор вот этой книги”. Взяв книгу, Васо вдруг улыбнулся, прижал мою руку к своей груди и громко сказал: “Нæхи Хъазбег нæ дæ, Дзауæй? (Не наш ли
Казбек из Дзау?)”. Получив утвердительный ответ, он оживился, стал меня расспрашивать.
Перед отъездом в Москву мой сын Ирыстон (7 лет) и дочь Ацырухс (9 лет) написали юбиляру небольшое письмецо (позднее письмо было опубликовано в газете “Аланты Ныхас”). Васо попросил меня прочитать письмо вслух. В конце письма дети приглашали его летом приехать к нам домой на отдых. Когда я кончил читать, Васо взял письмо в руки, прижал груди и сказал: “Спасибо большое, дай Бог здоровья твоим детям, обними их за меня. Эх, Казбек, если бы я смог еще хоть разок увидеть Дзау и горы Осетии! Никогда не насыщусь их видом! Но что делать, если я даже встать уже не могу”… При этих словах сердце мое сжалось, и я стал прощаться. Вдогонку он еще промолвил: “Передавай привет всем нашим друзьям и общим знакомым, мæ фæстæ бирæ
фæцæрут (после меня долго живите)”. Последние его
слова заставили меня прослезиться и я поспешил покинуть квартиру, не хотел, чтобы в таком состоянии он меня видел. Я предчувствовал, что эта была моя последняя встреча с великим осетином. Зоя еще оставалась там, а я вернулся в гостиницу, где застал членов нашей делегации Алексея Маргиева, Мелитона Казиева и Георгия Джиоева, которые сидели за столом с первым руководителем РЮО Торезом Кулумбековым. Они расспросили меня о здоровье Васо и огорчились моим рассказом…
Спусти три месяца после юбилея Л. Чибиров связался со мной по телефону и сказал: “Только что из Москвы позвонил Магомет Исаев и сообщил прискорбную весть – Василия Ивановича Абаева не стало”…
На второй день перед памятником Васо в Цхинвале состоялся траурный митинг, оттуда на машинах мы отправились в Бесланский аэропорт.
Васо больше не суждено было увидеть горы родной Осетии, но когда гроб вынесли из самолета, они грустно взирали на его безжизненное тело…
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Наши предки испокон веков, воздавая хвалу Всевышнему и Богородице, молили их о милости посылать нам достойных сыновей и дочерей. Молитвы словно дошли до неба, и боги исполнили просьбу горцев: в XIX веке в ауле Нар родился великий Коста, а в ХХ веке в селении Коб – Васо.
Васо не был простым человеком, одним из его основных качеств было неприятие лжи, непримиримость к несправедливости и борьба за правду. Подобно некоторым ученым-хамелеонам он не менял своих взглядов по требованиям идеологии и власти. Вспомним, какая дискуссия разгорелась во времена Сталина в пятидесятые годы вокруг учения Н. Марра, когда он проявил свою принципиальную позицию. Лично я не раз становился свидетелем того, как он прямо и открыто выражал свои мысли.
Приведу такой пример. Как отмечал выше, к его 90-летию в Доме Искусств проводилась научная конференция. После нее, вечером, мы пешком возвращались домой. Васо держал меня за руку и мы вели неспешную беседу. Впереди нас шли его супруга Ксения Григорьевна и Магомед Исаев. Возле пешеходного моста через Терек, перед гостиницей “Владикавказ” нас нагнал бывший ученик Васо (намеренно не называю его имени, ибо его уже нет в живых) и начал на кого-то жаловаться. Не сдержавшись, Васо строго сказал ему: “Ты хороший парень, но очень уж конфликтный, а я очень устал и оставь меня в покое”. Получив такой выговор при свидетелях, тот опешил и ретировался. Вот таким манером Васо “отшивал” пустозвонов и скандалистов.
Нет среди нас больше нашего славного земляка. В его лице Осетия потеряла одного из лучших своих сынов, беззаветно служивших ей. Помимо всемирного признания Васо был награжден самой высшей наградой – любовью своего народа.
Еще при жизни появилась его именная медаль, во Владикавказе и Цхинвале – улицы его имени, а в Цхинвале еще и памятник, в Цхинвале открыт также и музей. В мировой истории это уникальный случай почитания живой личности.
Нелегко писать воспоминания о таком человеке, ибо это очень большая ответственность перед всей общественностью. Пройдет какое-то время и, как и в случае с Коста, люди будут искать тех, кто знал Васо, потомки будут интересоваться, как жил и творил этот Гений Науки. Поэтому мы просто обязаны сохранить для них каждую мысль, каждое его слово.
