В работах первых древнегрузинских историков X-XI вв. Джуаншера и Леонтия Мровели наше внимание привлек сюжет о совете «царя» Вахтанга, жившего в середине V в. В реконструкции событий той поры Джуаншер и Леонтий опирались на местные хроники, древнегрузинские и персидские предания. Наряду с преувеличениями и даже фантастическими сообщениями, призванными возвеличить деяния своего героя – «царя» Грузии Вахтанга Горгасала, Джуаншер и Леонтий приводят интересные сведения по истории Кавказа раннего средневековья. В частности, Джуаншер описал характерный для всех горцев региона институт аталычества – воспитание ребенка из знатной фамилии на стороне, как правило – знатным вассалом. На празднике в честь рождения Вахтанга спаспет «Саурмаг с великой мольбой выпросил Вахтанга на воспитание. И царь поручил спаспету Саурмагу воспитание Вахтанга и отдал ему своего сына. Ибо был обычай, по которому дети царские росли в домах вельмож» (Джуаншер 1986, с. 59).
В 7 лет, по хронике, Вахтанг остался без отца, а вскоре умер и его воспитатель – Саурмаг. Новым спаспетом стал Джуаншер. Еще через три года овсы (аланы) совершили опустошительный набег, «полонили Картли», с богатой добычей и трехлетней сестрой царя – Мирандухтой – возвратились домой. Последующие 5 лет юный царь воспитывался под присмотром епископа Микаэла.
Когда же юному царю исполнилось 15 лет, он созвал «знатных картлийцев… устроившись в одном из зданий, воссел на высоком престоле. На престоле же восседал спаспет Джуаншер и оба епископа, а все прочие эриставы расселись по креслам, а тысячники и сотники и прочие воины тут же стояли навытяжку» (там же, с. 61).
Перед нами – описание совета; интересна структура его участников: на престоле, помимо царя, сидели спаспет и два (!) епископа, что указывает на степень реальной власти Вахтанга. И, если спаспет («второй» царь) в социальной структуре древней Грузии давно (по всей вероятности, с начала н.э.) играл весьма важную роль, то присутствие рядом с царем двух епископов свидетельствует о возросшем к середине I-го тысячелетия влиянии духовенства. Шатбердская редакция хроники «Обращение Картли» приводит весьма красноречивый пример об отношениях царя с церковными владыками: «архиепископом был Микаэл, и он ударил ногой в лицо Вахтанга (курсив мой – Ф.Г.)» (Очерки…1988, т. II, с. 64). В «Жизни Вахтанга Горгасала» этот случай передан иначе: «Прибыл царь и спешился, чтобы приложиться к стопам епископа, но тот брыкнул ногой и каблуком обуви ударил государю в уста и выбил ему зуб» (Джуаншер 1986, с. 90). И это при том, что в детские годы «Вахтанг рос и научался у епископа Микаэла всей премудрости божией» (там же, с. 61). Микаэл «проклял царя вместе со всем его войском» (Очерки…1988, т. II, с.64).
Возвращаясь к совету, проводимому Вахтангом перед походом на овсов, обратим внимание на участие в нем военной знати разных степеней (тысячников и сотников). Но особенно примечательно присутствие в зале рядовых воинов. В целом нарисованная Джуаншером картина заседания скорее напоминает собрание общества с военно-иерархической структурой, нежели «царство» в полном смысле этого термина.
Показательна речь спаспета Джуаншера. Обращаясь к царю, он сказал: «ты юн и не по силам тебе было воевать и предводительствовать воинством и наводить порядок в царстве твоем. Ныне же, государь… недостает тебе покуда полноты лет для дел ратных… ты уже в силах править царством; время же для дел ратных и предводительства воинством тебе не приспело. Таково мнение мое: …избери из нас предводителя войска нашего и вручи нас тому, кому да будем мы послушны… Ты же будь в доме твоем и правь царством… Так говорил спаспет Джуаншер и все знатные эриставы поддержали его (курсив мой – Ф.Г.)» (Джуаншер, 1986, с. 62-63).
Тот же ответ в другой версии перевода Г.В. Цулая: «государь… не полон в тебе покуда опыт воинства. Но вижу я премудрость твою: несмотря на свои юные лета, ты в силах править царством, но время для дел ратных и предводительства воинством тебе не приспело… избери из нас предводителя войска нашего… Ты же будь дома и правь царством» (Мровели 1979, с. 81-82).
В приведенном коротком отрывке речи, приписываемой древнегрузинским историком спаспету («второму царю»!), бросается в глаза настойчивое предложение (граничащее с завуалированным требованием) Вахтангу функции военного руководства предоставить военным аристократам, т.к. царь был еще слишком «юн и не по силам (ему) воевать и предводительствовать воинством»; тут же вновь: «недостает тебе покуда полноты лет для дел ратных»; следом вновь та же мысль: «время для дел ратных и предводительства воинством тебе не приспело». Закономерно предложение Вахтангу: «избери из нас предводителя войска нашего». Интересно, что «все знатные эриставы» поддержали спаспета. Формальным основанием для такого шага военной элиты была юность царя. На этом фоне неожиданной представляется другая мысль спаспета: «государь, исполнен ты мудрости, силы, отваги и стати… вижу я премудрость твою: пусть юн ты летами, ты уже в силах править царством». Получается, что несмотря на наличие «мудрости, силы, отваги и стати» , царь слишком юн и неопытен для военных дел, но той же мудрости и тех же лет ему хватает для управления государством.
Независимо от желания одного из первых авторов средневековой грузинской литературы, перед нами очевидный конфликт между царем и военной аристократией. Ко времени жизни историка Джуаншера термин спаспет уже исчез из социальной терминологии грузин. Из слов самого автора разбираемого источника следует, что он не понимал сути термина и принял его за почетное звание царского воспитателя (Джуаншер 1986, с. 111, примеч. 20). Точно так же Джуаншер, не ведая об институте «второго царя» в древней Грузии, невольно привел данные, свидетельствующие о его наличии в Грузии времен Вахтанга.
Страбон в социальной структуре Иберии отметил, что «следующее (после царя – Ф.Г.) по значению лицо – это верховный судья и полководец» (Аланика 1999. № 1, с. 234). Как видно, титул его не назван. Для объяснения этого сюжета обычно используют материалы о картлийских питиахшах. Информация о последних содержится в обнаруженных во время раскопок осенью 1940 г. в Армази (близ Мцхета) двух надписях начала н.э. Одна выполнена арамейскими письменами. Другая содержит греческую надпись с параллельным арамейским текстом. По оценке В.И. Абаева (1944, с. 825), «блестящего интерпретатора нашел арамейский текст в лице… Г.В. Церетели. Его работа, посвященная билингве, может быть охарактеризована одним словом: образцовая».
Один из носителей титула – Зевах – назван «малым» или «младшим» питиахшем. Это предполагает существование «старших» питиахшей. Такая титулатура засвидетельствована в соседней Армении во времена Трдата. Что касается Грузии, то упоминание «двух одновременных царей» (Фарасмана и Хсефарнуга) в армазских надписях «можно объяснить существованием двоецарствия в Иберии в I-II веках нашей эры, о котором сообщает грузинская хроника “Mokcevay Kartlisay”» (Церетели 1941, с. 52-54).
Термин питиахш иранский, хотя его этимология не совсем ясна. Его связывают с ахеменидской должностью «око царя», известной по греческим источникам, и переводят «наблюдающий». Титул «питиахш» носили первые сасанидские шахи. Встречается он и в среднеиранских надписях III в. н.э. Словари (например, Mac Kenzi,1971) переводят его как «второе лицо после царя (вице-король)», а у Захария Ритора он переведен как «заместитель царя» (хипархос). Аммиан Марцеллин упоминает vitaxae, т.е. питиахшев (начальников конницы), которые управляли большими областями Ирана. «Важнейшие провинции Персии, которыми управляют витаксы, т.е. командиры конницы (курсив мой – Ф.Г.), цари и сатрапы…» (Аммиан Марцеллин 1994, с. 291). Интересно, что здесь питиахши названы прежде других правителей областей – «царей» (reges) и сатрапов.
В надписи Ка’бе Зороастра среди иранских титулов упоминается питиахш (bthsy/bitaxs). Его носитель, согласно Р. Фраю, «по всей вероятности, был чем-то вроде помощника царя». Еще при Ахеменидах существовал чиновник, именуемый bitaxs; тогда его титул имел форму patyaxs и «обозначал наместника, которого можно отождествлять с “оком царя”». Отметив бытование аналогичного титула – pitiaxsi – в Грузии более раннего периода, «где он прилагался к очень крупному сановнику, уступавшему по значению только самому царю», американский ученый в то же время подчеркнул: «попытки интерпретации этого титула как “второй /после царя/” вызывают сомнения» (Фрай 2002, с. 144, 288).
В греческом варианте армазской билингвы питиахш Иодманган назван эпитропос, что, помимо обычно перевода «опекун», имеет значения «наместник царя», «регент». Питиахши, чьи могилы открыты в Армази, являлись высшими должностными лицами при дворе «царя», могли заменить его в необходимых случаях, управляя социумом во время малолетства правителя, болезни и т.д. Это, собственно, и есть второе после царя место, т.е. именно питиахши были теми вторыми после царя лицами, о которых писал Страбон (Новосельцев 1980, с. 106, 109-114).
Изучение имен, перечисленных в армазских надписях, показало, что довольно большой процент среди них составляют имена сармато-аланского происхождения. Это, в первую очередь, имена «царя» Хсефарнуга, питиахшей Шарагаса, Аспарука, Зеваха, двороуправителя Иодмангана и др. (Абаев 1944, с. 827; 1949, с. 86-87). Имя Хсефарнуг образовано от хшау (сиять, блистать) + фарныг (благодатный). Причем, как подчеркнул В.И. Абаев, во второй части антропонима «мы видим farn, но с таким оформлением (farn-ug), которое из всех иранских языков встречается только в осетинском» (Абаев 1949, с. 86). Шарагас – (осетин.) «невредимый» (буквально: «с невредимой головой»). Аспарук, как и имя аланского военного аристократа Аспара V в., восходит к корню спар – «наступать». Зевах – «ленивый» от осетинского зиваг «лень». Иодманган – и (определенный артикль), од (душа) + манг (неправдивый); в итоге – «тщедушный» (Абаев 1944, с. 827; Козырева 1976, с. 237-239).
Наличие сармато-аланских имен среди представителей высшей знати Иберии, в том числе среди царского рода, четко указывает на тесные связи населения древней Картли с предками осетин. Происхождение какой-то части из антропонимов может быть объяснено простым заимствованием. Но наличие столь значительного количества сармато-аланской антропонимики среди имен иберийской знати скорее связано с оседанием аристократии ираноязычных кочевников в древней Грузии. Как отмечал Г.А. Меликишвили, аланы в значительном количестве привлекались «царями» Иберии для участия в их постоянных воинских отрядах. «Некоторые из них, надо думать, успешно прокладывали себе путь в знать» (Меликишвили 1959, с. 355-356). В связи с этим обратим внимание на воспитателя Вахтанга – спаспета Саурмага, чье аланское имя («Чернорукий») указывает на связь носителя антропонима с аланами.
Примечательно и существование у Вахтанга своего рода дружины из аланских юношей. Очевидно, не случайно он носил прозвище Горгасал – «Волчья голова». По свидетельству летописца, «Вахтанг соорудил себе шлем из золота и изобразил спереди волка» (Джауншер 1986, с. 81). Да и имя царя – Вахтанг – восходит к ираноязычной основе в значении «имеющий волчье тело» (Абаев 1949, с. 87). В результате, в сочетании с прозвищем царя получается нечто несуразное – «имеющий волчье тело – волчья голова». Логичным представляется предположение Р.Г. Дзаттиаты о том, что Вахтанг возглавлял дружину «волков». Поэтому его прозвище означало не «волчья голова», а «глава волков» (Дзаттиаты 1995, с. 102).
Объяснение сочетания Вахтанг + Горгасал как сочетание имени «имеющий волчье тело» + титула «глава волков» представляется тем более вероятным, что во многих древних обществах, включая предков осетин – скифов, сарматов, алан (Гутнов 2001, с. 168-175), и на средневековом Кавказе (Карпов 1996; 1999; 2000) существовали т.н. мужские союзы. Под ними понимают социальный институт, зародившийся в потестарном обществе и служивший средством утверждения в социуме мужского господства. Генетически мужские союзы связаны с мужскими домами, задачей которых была социализация молодежи. После возникновения мужских союзов эти дома стали их опорной базой (Свод 1986, с. 192-196; ИПОЭК 1988, с. 238).
Во многих кочевых племенах, в том числе у алан, у этносов средневекового Кавказа юноши таких воинских объединений поклонялись волку или собаке. Вероятно, члены «волчьих» отрядов и чисто внешне старались походить на своего покровителя. В этом смысле интересно описание сармата Овидием Насоном (43 г. до н.э. – 18 г. н.э.): «Грубый голос, свирепое лицо – истинный образ Марса; ни волосы, ни борода не подстрижены ничьей рукой, десница всегда готова наносить раны, вонзая нож, который всякий варвар носит на привязи у бедра» (Аланика 1999. № 1, с. 236). Аналогичный портрет нарисовал Помпоний Мела: «Они любят войны и резню… Во время пиршества перечисление, кто сколько перебил врагов, является любимейшим и самым частым предметом беседы» (там же. 1999. № 2, с. 230). Аммиан Марцеллин, неоднократно описывал поведение в бою сарматских воинов, отметив характерные черты их поведения: на врага они бросались «с остервенелыми взорами и дикими криками»; в бою «проявляли страшное упорство, и те, кто падал в борьбе, ужасным ревом (курсив мой – Ф.Г.) показывали, что не такие страдания причиняет собственная смерть, как успех» римлян. Никто из раненных «среди различных ужасов не молил о пощаде, не бросал оружия, не просил скорейшей смерти; все упорно держали в руках оружие, даже поверженные наземь, считая меньшим позором быть побежденным силой другого, чем признаться в этом» (Аммиан Марцеллин 1994, с. 138-139).
Под несомненным влиянием алан в некоторых районах Грузии сохранились следы былого значения молодежных объединений. Еще на рубеже XIX-XX вв. в деревне Биа Зугдидского уезда проводился народный праздник Alanuroba; на нем определялся самый сильный молодой человек, получавший почетный титул alani-kovi «аланский человек». На празднике, отмечавшемся на церковной площади села 20-21 августа, проводился своеобразный турнир двух команд молодежи – «царей» и «рыцарей» – за символ, давший название игре: kakvi-gala «ношение шеста». Противников называли /m/alanuri (Gerhardt 1939, S. 34).
Таким образом, в древних обществах существовали особые военные организации молодежи. Возможно, такой отряд аланской молодежи составил дружину Вахтанга Горгасала. Данное предположение делает вероятным борьба между царем и грузинской аристократией, как военной, так и церковной
Вернемся к описанию совета Горгасала. В речи спаспета обратим внимание еще на один социальный термин – мквидри, Г.В. Цулая условно переведенный как «подлинные картлийцы» (Джауншер 1986, с. 115, примеч. 39). Этим словом обозначали «коренного жителя, точнее, очевидно, полноправного крестьянина, члена общины». Как показал А.П. Новосельцев, в библейских текстах на грузинском языке данный термин «весьма част, с ним связано право на определенное достояние, наследование имущества». В грузинской версии Евангелия от Матфея «мквидри передает греческое «клэрономос» (в армянском стоит «жаранг» – «наследник», «владелец имущества, перешедшего по наследству)». Это слово «используется и в ранних оригинальных памятниках». В «Мокцевай картлисай» это свободные жители Тбилиси. «Получается, что даже в Картли VIII-IX вв. мквидри – это свободное население, хотя у нас нет сведений о его численности и социальной роли». В ранних памятниках носители термина противостоят разным категориям зависимого населения. «В общем, вряд ли есть основание отрицать, что в Картли даже в IX в. мог существовать еще довольно обширный слой свободного населения…» (Новосельцев 1990, с. 190).
И, наконец, о термине «царь». Его содержание в какой-то мере раскрывается в речи самого Вахтанга: «Над царями (курсив мой – Ф.Г.) и людом нашим нависла беда…» (Джуаншер 1986, с. 61). Комментируя данный сюжет, Г.В. Цулая отметил: «Так в оригинале». Объясняется это тем, что грузинское мепе – «царь» при всей его определенности, – «термин многозначный. В условиях политической раздробленности, исторические реалии которой пережиточно сохранились и впоследствии, каждая феодальная единица могла считаться “царством”» (там же, с. 114-115, примеч. 37). Но, если источник одним и тем же термином мепе называет и владельцев отдельных уделов и главу Грузии, то почему и в чем Вахтанг отличался от удельных «царей»? Четкого ответа на этот вопрос пока нет.
Обратим внимание еще на одно интересное обстоятельство: Г.А. Меликишвили (1959, с. 455) среди функций «второго царя» в древней Грузии отмечал и его верховенство над эриставами. Последний термин он трактовал как «военачальники» и «областеначальники». Однако, если иметь ввиду Грузию начала н.э., то названный термин имел иное значение. Надо согласиться с поправками А.П. Новосельцева: первое слово в составном термине – эри – буквально означает «народ»; им обозначалось все свободное население. Даже в памятнике VII в. «Мученичество Або Тбилели» эри, по-видимому, означает еще «народ», а не «войско». Среди 300 эри «эрисмтавари» Нерсе, спасавшихся от арабов и перешедших с ним Кавказские горы, находились и сугубо «штатские» люди. Сам термин эрисмтавари, как и эристави, «этимологически восходит к тем временам, когда эти “главы народа” были просто вождями» (ПРФ, с. 65, примеч. 30). Со временем термин менял свое содержание и в различных памятниках имел то или иное значение в зависимости от контекста. А.П. Новосельцев присоединился к трактовке данного термина И. Абуладзе, эристави понимавшего как «главнокомандующий», «предводитель», «глава конницы», «правитель», «правитель удела» (Новосельцев 1980, с. 166-167).
Этимологическое значение мтавари – «глава», «главный», в переносном смысле – «вождь», «предводитель». Исходя из примеров грузинской лексики V-XIII вв., данное понятие имело много значений: «судья», «вождь», «предводитель», «глава», «командир», «старший», «богатый» (там же, с. 166).
В описании столкновения середины V в. грузинских и аланских войск упоминаются «все цари кавкасионов – пятьдесят тысяч конников», «цари (во множественном числе – Ф.Г.) овсетские», бумберазы и голиафы – эпитеты в отношении богатырей, один из которых, алан происхождению, назван Тарханом (восходит к одноименному скифскому со значением «судья», «лицо, свободное от налогов»), исполин Бакатар (Джуаншер 1986, с. 63, 64, 65, 67). Г.В. Цулая не без основания полагал, что в данном случае «Бакатар, вероятно, лицо историческое». Термин Бакатар не является, строго говоря, антропонимом, скорее всего – это нарицательное прозвище (типа «кесарь», «эмир» и т.п.). Об этом свидетельствует «сообщение арабского историка Кудамы (ум. 948 г.), что “царь Алланов называется багаир. Имя это принадлежит всякому, кто у них царем” (там же, с. 116-117, примеч. 53).
В версии перевода вышеприведенного эпизода Г.В. Цулая названы «бумберазы», «голиафы», «всадники, одетые в панцири и железные шлемы», «избранные», «знатные» и «тяжеловооруженные всадники». Интересен и другой сюжет: Вахтанг «оседлал облаченного в панцирь коня» (Мровели 1979, с. 84-85). Как видно, Леонтий описывает тяжеловооруженную (панцирную) конницу – катафрактариев.
Резюмируя изложенное, отметим, что социальная структура древнегрузинского общества в описании Мровели и Джуаншера соответствует ступени развития, определяемой как «чифдом» («вождество»). Своего рода маркером социального устройства Грузии V в. является состав участников совета Вахтанга Горгасала: сам «царь», спаспет («второй царь»), высшие слои духовенства, военная аристократия разных рангов, рядовые воины. Анализ социальной терминологии, применяемой в отношении разных слоев Грузии той эпохи показал существование довольно значительного слоя свободного населения («мквидри»). Главы отдельных владений, входивших в состав Картли, обозначались тем же термином, что и «царь» – мепе. «Знатные эриставы» поддерживали спаспета, а не Вахтанга. Серьезной силой, стремившейся к верховной власти, являлась верхушка духовенства. В то же время сам Вахтанг Горгасал («Глава волков», т.е. отряда молодых воинов /мужского союза?/ , поклонявшихся волку) скорее похож на главу позднепотестарного или раннеклассового общества, нежели на «царя» феодальной страны.
Литература
Абаев В.И. 1944. Вокруг Армазской билингвы // Сообщения АН Груз. ССР. Т. V. № 8.
Абаев В.И. 1949. ОЯФ. I. М.-Л.
Аланика 1999, 2000. – Аланика. Сведения греко-латинских, византийских, древнерусских и восточных источников об аланах-ясах / Сост. и комм. Ю.С. Гаглойти. // Дарьял. № 1-4.
Аммиан Марцеллин 1994. Римская история / Вступ. статья и ред. текста Л.Ю. Лукомского, комм. Ю. Кулаковского. СПб.
Гутнов Ф.Х. 2001. Ранние аланы: Проблемы этносоциальной истории. Владикавказ.
Джуаншер 1986. Жизнь Вахтанга Горгасала / Пер., введ. и примеч. Г.В. Цулая. Тбилиси.
Дзаттиаты Р.Г. 1995. Аланы в дружине Вахтанга Горгасала // Аланы: история и культура. Владикавказ.
ИПОЭК. 1988. – История первобытного общества. Эпоха классообразования. М.
Карпов Ю.Ю. 1996. Джигит и волк. СПб.
Карпов Ю.Ю. 1999. Общественный быт народов Кавказа // Эльбрус. № 2.
Карпов Ю.Ю. 2000. Половозрастные структуры в традиционном горно-кавказском обществе // Ранние формы социальной организации. СПб.
Козырева Т.З. 1976. Осетинская антропонимия древнего и средневекового периода // Ономастика Кавказа. Махачкала.
Меликишвили Г.А. 1959. К истории древней Грузии. Тбилиси.
Мровели Л. 1979. Жизнь картлийских царей / Пер., предисл. и комм. Г.В. Цулая. М.
Новосельцев А.П. 1980. Генезис феодализма в странах Закавказья. М.
Новосельцев А.П. 1990. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М.
Очерки 1988. – Очерки по истории Грузии / Ред. М.Д. Лордкипанидзе. Тбилиси. Т. II.
ПРФ – Новосельцев А.П., Пашуто В.Т., Черепнин Л.В. Пути развития феодализма. М. 1972.
Свод 1986. – Свод этнографических понятий и терминов. Социально-экономические отношения и соционормативная культура. М.
Фрай Р. 2002. Наследие Ирана. 2-е изд. М.
Церетели Г.В. 1941. Армазская билингва. Тбилиси.
Gerhardt D. 1939. Alanen und Osseten // ZDMG. Bd. 93.
Mac Kenzie D.N. 1971. A Concise Pahlavi Dictionary. Oxford.
