Беслан – это скорбь по погибшим детям, неизбывная боль, с которой нам жить до конца дней своих.
Трагедия Беслана заставила содрогнуться весь мир. Захваты школ случались и раньше (в Израиле, например), но нигде и никогда террористы не обращались столь жестоко с детьми, и ни один захват не сопровождался таким немыслимым количеством жертв. Если принять расхожее сейчас утверждение, что России объявлена война (международным ли терроризмом, или отечественным – в данном случае это не имеет значения), то следует признать, что в Беслане мы потерпели сокрушительное поражение. Государство и его спецслужбы не сумели ни предотвратить теракт, ни должным образом разобраться и действовать в сложившейся обстановке, защищая основное конституционное право своих граждан – право на жизнь. Я говорю не о солдатах и бойцах спецназов, выполняющих приказ, а о тех, кто эти приказы отдает. Похоже, их ничему не научил опыт Буденновска, Кизляра, Первомайского и «Норд-Оста». Тогда были тридцать восемь ельцинских снайперов и стремительный бег босых террористов по замерзшей пашне, теперь же чуть ли не в оправдание себе выставляется жупел международного терроризма. А если международный, значит бороться с ним невозможно? Или некому бороться? А может дело не просто в людях, а в системе? В коррупции, разъевшей систему? Коррупция, как известно, порождает хаос и является питательной средой терроризма.
Поражение всегда вызывает вопросы, но задавать их бесполезно. Поражение уходит от ответа, оно лихорадочно ищет оправдания. Но один вопрос я все же задам. Самому себе, хотя бы. Не слишком ли много террористических актов выпало на долю Осетии? Не буду считать, чтобы не сбиться, скажу лишь, что в прессе последнего времени называются цифры от 13 до 18. Что-то многовато получается. По этому печальному показателю и, главное, по количеству жертв мы опережаем любой из регионов Российской Федерации, исключая воюющую Чечню и включая многомиллионную Москву.
А вопрос мой к самому себе может быть сформулирован так: Осетия представляет собой особо важную стратегическую цель или просто является плохо защищенным и потому удобным для нападения объектом?
Один из бесланчан сказал в горестном раздумьи: «Теперь Беслан знают во всем мире. Лучше бы его никто не знал».
