ДВОЙНИКУ
Когда-нибудь я губы разомкну –
Нет, не для слова – просто для дыханья,
И давние проступят очертанья
В мою легко воскресшую страну.
“Увидимся”, – я не спрошу: “Когда?”,
Я тайну всех ключей прекрасно знаю.
“Когда?” – не спросит на небе звезда,
А срок придет – и покатилась к краю
Небес. И дальше, на ладонь к Тому,
Кто льет на землю радуги незримо,
Чья тьма – в любом зрачке неукротимом,
Чье имя неизвестно никому.
Когда-нибудь я губы разомкну –
Увы, не для дыханья, а для слова –
В мою давно умершую страну
Утерян ключ, и нет ключа иного,
Но ветром в кронах, тенью на песке,
Беспечным эхом в гулком зазеркалье
И легким холодочком на виске
Друг друга по дыханию узнаем.
Июнь 2000
СИРЕНЬ
В холодном вагоне себя вспоминаю:
Наивная, в светлое платье одета,
Я мчалась из серого, хмурого мая
В такое же серое, хмурое лето.
На вешнем перроне сирень продавали –
И грозди охапками мертвыми плыли.
На вешнем перроне весной торговали.
И брали. И рупь за охапку платили.
На вешнем перроне сирень продавали,
А рядом, за шаткой садовой оградой
Она голубым кипятком клокотала,
Струилась вишневым тугим водопадом,
Сияла прозрачным лесным перламутром,
Цветы о пяти лепестках осыпая…
А ночью приснилась война почему-то.
Наверное, просто случайность. Не знаю.
1987
ВЕНЕЦИЯ
Здесь только море не носит маски.
Платья – карты Таро.
Небо и голуби. Бал и праздник.
Кобальт и серебро.
Море, как шулер, мешает краски,
Пляшет босым шутом.
Как вдохновение, aqua alta
Входит волною в дом.
Рай. У собора святого Марка,
Словно вельможи, львы.
Голуби, камни, мосты и арки.
Праздник – но нет листвы.
Тайна и танец. Средь карнавала
Деревцу места нет.
Здесь средь стекла – если б раньше знала! –
Алый родился цвет.
Бог – стеклодув и ажурны гривы
Хрупких, как сон, коней.
Aqua alta назвать приливом?
Нет ничего смешней!
Голуби, львы, карнавал и смальта,
Черный и золотой.
Aqua alta, aqua alta –
С музыкой и мечтой
Я бы сравнила. И на гондоле,
Режущей гладь, как сталь,
Можно легко умереть веселым:
Здесь не живет печаль.
Здесь только море лица не прячет,
Но не шумит листва…
И меж мостами – а как иначе? –
Улочки-острова.
Море, как музыка, входит просто.
И улыбнешься ты:
“Вот мы и дома. Мой дом – мой остров.
А для друзей – мосты”.
Бронза и синь. Первозданны краски.
Мачты и купола.
Здесь только море не носит маски:
Маска ему мала…
6 августа 2003
ЧЕРНОВИК
Не песнь, не луч, не ледяной родник –
Лунатик, ты ко мне тянулся ночью…
Я – черновик. Я – только черновик.
Не перевод, не схема, не подстрочник.
Твой голос чист и безупречен слог.
Но где же, гений, твой листок невзрачный,
Тобой искромсан вдоль и поперек?
И что на обороте? – Счет от прачки.
Какое счастье быть учеником –
Пред совершенством падать на колени!
Какое счастье быть черновиком!
Смерть – полное собранье сочинений…
Стихам там душно. Только ярлыки,
Как бабочки, пришпилены нелепо.
Теснятся золотые корешки…
От них не веет небом – тянет склепом.
В стекло оправлен хрип, задушен крик,
Лишен мольбы и тайны, слез и дрожи.
Ты – ученик. Я – только черновик.
Мы оба – раны. Мы с тобой похожи.
Бумага – клетка. Тесен воротник.
Мы оба злы, мальчишески упрямы.
Я – стих, ты – человек. Кто чей двойник?
Мы оба – кровь и правда, швы и шрамы…
Ослеп? Оплеван? От пощечин сник?
Вот телеграмма с неба – с грифом “срочно”:
“Ты человек. Ты – только черновик.
Мой черновик…” – а дальше многоточье…
7 июня 2003
СТИХ О РЯДОВЫХ
О чем просить? Мой жребий прост и чист.
Немногим дан, по счастью, этот жребий.
Бессонными ночами – белый лист,
А днем – молитва о насущном хлебе.
Ни славы, ни тернового венца,
Ни льстивых труб, ни часа рокового,
Ни праздного, ни красного словца…
Касание небесного гонца.
Летит рука – и нет строке конца…
Мы – рядовые: те, что служат Слову.
24 ноября 2001
СОСНА–СТРУНА
Сосна – струна, натянутая на
Большой, как небеса, виолончели.
Сосна молчит. Мелодия слышна,
Но выше, в пол-дыханья, еле-еле.
Нет, не сыскать достойного смычка!
В руках – осколки глиняного слова.
И я молчу с ничтожеством сверчка
Запечного – и нарастает снова
Высокая мелодия сосны
И, чуть помедлив, тает надо мною.
Игра и своеволие струны
Становятся лазурью, тишиною…
И, как смычок – наклонный узкий луч –
От сердца – к небу – по диагонали.
И бьет из-под земли скрипичный ключ,
Звенит родник – и нет земной печали.
Скрипичный ключ – струенье родника.
Мелодия всех титулов превыше.
Летала Бога дерзкая рука,
И вензель серебром протяжным вышит.
Что ноты? Щебет зябликов, синиц.
Спустились – и, сверкнув пером, вспорхнули.
Летит по ветру вихрь пустых страниц
В июне золотом или в июле.
Натянута с послушностью струны,
Сосна дрожит, поют смола и хвоя.
И, если мы чего-то лишены,
Все этим звуком воздано с лихвою.
Пока тебя не спрятали в футляр,
Как инструмент – в старинный алый бархат,
Живи! Не отрекись от этих чар,
Прильни к сосне, как к роднику, без страха.
Сомнением себя не обеззвучь.
И тает в небе профиль Бога юный.
И бьет из-под земли скрипичный ключ.
И сосны – как натянутые струны…
19 июня 2003
