“Безотрадно окинув взглядом будущность нашей родины, я нахожу ее для нас невыносимо гадкой и душной, и потому разум требует от нас из двух зол выбрать меньшее”1 , – говорил генерал русской армии, осетин по происхождению, Муса Кундухов в окружении нескольких чеченских старшин. Он предлагал им принять тяжелое решение – согласиться на переселение в Османскую империю и повести за собой своих родственников, друзей, сторонников. Произошло это в 1865 г., когда М. Кундухов организовал переселение 5 тысяч семейств горцев Кавказа, в основном чеченцев и осетин, в “единоверную” Турцию. Этот исход стал еще одним звеном в цепи трагических событий, происходивших на Северном Кавказе в течение последних 50 лет. Для мухаджиров, так называли кавказских переселенцев, с этого момента началась новая история, новая судьба, другая жизнь на чужой земле, так не похожей на их родной Кавказ. А имя этого человека, подтолкнувшего их к эмиграции, до сих пор вызывает противоречивые чувства в сердцах потомков тех, кто остался на Кавказе, и тех, кто покинул его.
Муса Алказович Кундухов родился в 1818 г., этот год некоторыми исследователями считается началом активного колониального проникновения царской России на Кавказ. После подписания в 1774 г. между Россией и Османской империей Кучук-Кайнарджийского договора Османская Порта отказалась от притязаний на Кабарду (ст. 21). 2 С этого момента российское командование получило официальное оправдание активизации своих военных действий в регионе. Уже в 1783 г. было завершено строительство трех редутов (одного в Малой Кабарде, двух – на Тереке), а через год возводится крепость Владикавказ (в 1860 г. получил статус города). Эта линия не только обеспечивала сообщение с Грузией, но как пишет в своем очерке В.А. Потто, “затрудняла возможность совместного действия против нас вместе с чеченцами или ингушами”.3 Эти действия не заставили себя долго ждать. Уже в 1785 г. в Чечне стало известно о выступлении шейха Мансура (Ушурмы) (1760(?)- 1794(?) гг.) с проповедью жизни по шариату и борьбы с неверными. В 1791 г., при взятии Анапы, он был пленен. 4 Проповеди шейха Мансура не были забыты, и движение сопротивления под исламскими лозунгами возобновилось в 1826 г., когда на историческую арену вышел первый из трех имамов Дагестана и Чечни – Гази-Мухаммед. В 1833 г. его сменил второй имам – Гамзат-бек; после его убийства в 1834 г. началась эпоха Шамиля, крупнейшей фигуры Кавказской войны. Создав государственное образование – имамат, он на протяжении многих лет держал в повиновении большую часть Дагестана и Чечни, проводил дерзкие операции против российских войск. На мой взгляд, не будет ошибкой заявить, что имам Шамиль был самым серьезным соперником и врагом царских властей за всю историю Кавказской войны.
Помимо военных методов покорения края, российское правительство стремилось заручиться поддержкой местной горской знати и поощряло обучение ее детей в военных школах империи. Еще в 1819 г. Главнокомандующий на Кавказе генерал А.П. Ермолов предложил нескольким почетным тагаурским алдарам5 отдать своих сыновей в Тифлисскую православную семинарию для получения образования. Однако когда по ее окончании ученикам предложили принять православие, желание знати отдавать своих детей на обучение в такие школы быстро отпало. 6 Так или иначе, в 12 лет отпрыск из мусульманской семьи алдара Алхаста7 из Тагаурии Муса был послан в Петербург, в Павловское военное училище, по окончании которого в 1836 г. в чине корнета был зачислен в Отдельный Кавказский корпус. Быстро продвигаясь по служебной лестнице, он уже в 1841 г. был произведен в капитаны, награжден орденами Св. Анны 3-й степени (а позже 1-й и 2-й), Св. Владимира 4-й степени и Станислава 2-й степени8 , и это были не последние его награды.
В 1845 г. император Николай I назначил князя М.С. Воронцова “Кавказским Наместником и Главнокомандующим всеми войсками на Кавказе”9 . Герой наполеоновских войн, он не имел опыта и знаний ведения военных операций на Кавказе. Тактика жестких массированных ударов, на успех которой так рассчитывал новый главнокомандующий, приводила к большим и неоправданным потерям в российской армии. 10 Особенно характерной была экспедиция в Дарго (июнь-июль 1845 г.), когда он потерял большое число убитых и раненых. Лазутчики и перебежчики были с обеих сторон, так что сведения о готовящихся операциях так или иначе просачивались и достигали противника. Время от времени, для восстановления сил, предпринимались попытки достижения перемирий, которые инициировались обеими сторонами. Так, в том же 1845 г. Воронцов отправил к имаму Шамилю двух чеченцев с предложением перемирия, на что он ответил, что “не думает вести с ним (Воронцовым – Г.А.) переговоры иными средствами, как при посредстве шашки”.11 Такой резкий ответ был продиктован тем, что власть Шамиля, его влияние в Дагестане и Чечне никогда еще не были столь прочными. После серии поражений (Салты, Гергебиль) в Центральном Дагестане, князь Воронцов в 1848 г. обратился к Мусе Кундухову с важным дипломатическим поручением – склонить имама Шамиля к заключению перемирия. Несмотря на удачное начало, переговоры были сорваны. Относительно того, какая из сторон явилась причиной неудачи переговоров, существует две версии. По мнению Кундухова, виноват был Шамиль, поскольку по его приказу был расстрелян взятый в плен отставной русский майор. 12 Другое мнение основывается на том, что Петербург не согласился с требованием Шамиля предоставить независимость горцам, находящимся тогда под его влиянием. 13
Через год Муса Кундухов, зарекомендовавший себя талантливым и ответственным военачальником, по приказу Воронцова был направлен в Варшаву с двумя сотнями солдат для пополнения располагавшегося там конно-горского полка. На этом вопросе мы не будем останавливаться подробно. Отметим лишь, что ему пришлось вскоре вернуться, узнав, что один из его старших братьев, Хасбулат, ушел в Чечню. 14
Несмотря на все его достижения и верную службу, некоторые военачальники не доверяли ему и обвиняли в тайных контактах с имамом. Чувство взаимного недоверия было характерно для взаимоотношений кавказских властей и “мирных” горцев. Военное начальство редко доверяло им, подозревая в сношениях с непокорными племенами, посылало за ними шпионов и при первом же доносе, даже лживом, сажало их под стражу (вспомним историю Хаджи Мурата). 15 Это произошло и с другим братом Мусы Кундухова, Хаджи Мурзой, который, разуверившись в обещаниях российского правительства, в 1843 г. присоединился к Шамилю и ушел в Чечню. 16 С этого момента он считал войну с Россией долгом для всякого кавказца. Однако уже через год, в 1844 г., Хаджи Мурза был убит в одном из столкновений с русскими. 17 Уход, упомянутого выше, Хасбулата Кундухова в 1851 г. в Чечню был связан с деятельностью Комитета on разбору личных и поземельных прав “туземцев” и начальника Военно-Осетинского округа барона И.А. Вревского, который требовал от высшего сословия грамот и актов на владение землей. Учитывая тот факт, что до установления русской администрации в крае ничего подобного не существовало, так как в этом не было необходимости, алдары оказались перед угрозой конфискации части своей собственности. В лучшем случае за свои земли они могли получить небольшую компенсацию или пенсию. Поэтому многие из них поговаривали о том, чтобы наладить контакты с Шамилем. Хасбулат Кундухов был назначен наибом в одной из западных областей Чечни. В 1854 году упоминается наиб Хасбулат Арштинский, посетивший ряд мусульманских районов Осетии и призывавший их к восстанию. Вскоре эмигрировал в Турцию, где и был похоронен в Эрзеруме, в мечети Норманлы джами. 18
Во время Крымской войны (1853-1856 гг.), уже в чине подполковника М. Кундухов руководил организацией горского конного ополчения и участвовал в крупных операциях против турок в Закавказье. По ее окончании, получив звание полковника, он достиг значительных успехов не только на военном, но и на административном поприще. В 1856 г. Наместником Кавказским становится князь А.И. Барятинский, которому достались лавры победы в Кавказской войне. В 1859 г., при взятии Гуниба, Шамиль сдался в плен, многие его наибы погибли, и его имамат прекратил свое существование.
В 1857 г. полковник Кундухов был назначен начальником Владикавказского военного округа. 19 С воодушевлением принявшись за новое дело, он провозгласил программу преобразований на основе “развития всякой гражданственности и благоустройства в народе”.20 Вот что он пишет о своих проектах: “Я был очень рад своему назначению, давшему мне случай осуществить давнишние мои искренние желания: уничтожение обычаев, оставшихся в народе с варварских времен, разорявших их домашнее благосостояние, поддерживая постоянно вражду, вместо доброго согласия, от которого зависит народное счастье”.21 Собрав самых влиятельных людей в народе, он составил специальную комиссию по вопросу об уничтожении вредных обычаев среди осетин. В прессе того времени мы находим подробности относительно тех обычаев, с которыми он вел “борьбу”. Прежде всего, он выступал против кровной мести. Вот, что мы читаем в одном из его воззваний: “Во времена безначалия … кровомщение не имело границ, уничтожали целые фамилии, и эта беспредельная месть, как чума, препятствовала развитию всякой гражданственности и благоустройства в народе”.22 Также он считал разорительными поминки и калым за невесту, предлагая свести эти расходы до минимума. Несмотря на то, что все его преобразования носили оттенок подражания российским порядкам и стремления укоренить их в кавказской почве, он сумел сделать самое главное – водворить зыбкий мир и спокойствие в подвластном ему регионе. Это отметили начальник Главного штаба генерал Д.А. Милютин и генерал Н.И. Евдокимов, которые выразили удовлетворение тем, что “Военно-осетинский округ превратился в самую надежную и благоустроенную часть левого крыла”.23
Во Владикавказском округе, где значительная часть населения исповедовала христианство, у Кундухова возникали проблемы с духовными лицами Владикавказской епархии. 24 Митрополит Гедеон в своей книге называет его “фанатиком-мусульманином”, который, будучи главой округа “сеял среди осетин-христиан вражду против православного духовенства и настаивал на выселении осетин из Владикавказа, где они имели свой приход”.25 Более того, во “Владикавказских Епархиальных ведомостях” повествуется о встрече Кундухова с протоиереем А. Колиевым, которому первый угрожал “снести голову шашкой, если он будет поддерживать архимандрита Иосифа и не ослабит своих действий, противных духу ислама”.26 Более того, в газете “Терские ведомости” мы встречаем неоднократные высказывания по поводу сложного отношения православных осетин к решениям и постановлениям командующего округом. 27
Спустя несколько лет Кундухов, в чине генерал-майора, был назначен начальником Чеченского округа и командующим расположенных там войск. Именно к этому времени (1860 г.) относится известная “Прокламация чеченскому народу” от имени Императора Александра II (1855-1881), в которой объявлялись права и привилегии для чеченцев, принявших русское подданство.28 Опираясь на этот документ, Кундухов вел переговоры со старейшинами родов о прекращении сопротивления и восстановлении мира. Благодаря его усилиям удалось предотвратить новый взрыв в Чечне.
Однако, спустя некоторое время, он понял, что все эти письменные и устные заявления Кавказского начальства были не больше, чем лозунги, и правительство просто использовало его авторитет для утверждения своего влияния на Кавказе, а не для блага его народов. В своем дневнике он пишет: “Я с каждым годом все более чувствовал до крайности униженное положение народа и от этого тягость своей службы, но, все еще напрасно уповая на лучшее будущее, я заставлял себя усердно продолжать службу и смотреть с хладнокровным презрением на злословия. Наконец, уже весьма печальным, но очень ясным доводом и фактами убедился в своем заблуждении, равно и в том, что служба моя не что иное, как низкое ремесло: искать счастья в несчастье ближних”.29
С 1864 г. его жизнь круто меняется. В этом году завершается покорение Северо-западного Кавказа, большая часть его населения была выселена в Османскую империю и было торжественно объявлено об окончании Кавказской войны. Именно Муса Кундухов организовывает и становится во главе 5 тысяч семейств чеченских и нескольких сотен осетинских переселенцев-мухаджиров в Османскую империю. Это произошло не спонтанно и имело свои причины.
В течение 1863 г. высшее кавказское начальство обсуждало два способа действий в Чечне. Первый предполагал переселение всех чеченцев силой оружия на левый берег Терека и Сунжи “с водворением на их местах станиц 1 и 2 Сунженского полков”. Второй предусматривал постепенное ослабление населения горной Чечни с добровольным их переселением на плоскость или выселением в Османскую Турцию. 30 Так, командующий войсками в Терской области генерал М.Т. Лорис-Меликов представил начальнику главного штаба Кавказской армии генерал-адъютанту А.П. Карцеву проект о переселении чеченцев за Терек и в Малую Кабарду, а малокабардинцев в Большую Кабарду. 31 Переселив чеченцев, царское правительство намеревалось заключить их в тесные рамки казачьих поселений, отрезать от контактов с горным Дагестаном и тем самым предотвратить возможность новых волнений. Кундухов одним из первых узнал о готовящейся акции, более того, ему предложили командовать операцией. Реакция и прогнозы его были крайне негативны. Он предупреждал, что если начнется выселение чеченцев с их земель, то “восстанет не только Чечня, но вместе с чеченцами весь Восточный Кавказ, и война продлится опять несколько лет с той только разницей, что теперь матери, бросая детей своих на штыки солдат, будут драться вместе с мужчинами”.32 Эти предположения были обоснованы, поскольку только недавно он сам вручил чеченцам “Прокламацию”, где помимо всего прочего было сказано: “Земли ваши, которыми вы владеете или которыми наделены русским начальством, будут утверждены за вами актами и планами в неотъемлемое владение ваше”.33 В действительности лучшие земли конфисковывались и отдавались под казачьи станицы, что в условиях малоземелья Чечни грозило населению голодной смертью. Единственный выход из сложившейся ситуации, способ предотвратить всеобщее волнение на Кавказе он видел в уходе недовольных царским правлением чеченцев, карабулаков и части осетин в Османскую империю. 17 мая 1864 г. Александр II одобрил проект Кундухова и уполномочил его заняться переселением чеченцев и осетин. 34 Однако генерал Кундухов одним из условий успешности дела ставил полную негласность своего личного участия. 35 С его стороны это был четко продуманный шаг, поскольку если бы он открыто выступил организатором переселения при официальной поддержке царских властей, то его миссия не увенчалась бы успехом. В глазах горцев он выглядел бы предателем и карьеристом, толкнувшим людей на тяжелые испытания ради денег и почестей.
Царское правительство поддержало инициативу генерал-майора, видя в ней реальное облегчение своих дел на Кавказе, согласилось на все условия и выделило материальные средства для осуществления задуманного. Ведь выселение части неспокойных чеченцев облегчило бы колонизацию края и контроль над его населением. С другой стороны, некоторые военачальники не были полностью уверены в благополучном исходе дела. Лорис-Меликов стал подозревать М. Кундухова в том, что он ведет двойную игру: “При такой твердой уверенности, с которой в этом смысле высказывается генерал Кундухов, можно усомниться в мирном исходе дела, предположив, что генерал Кундухов или сам находится в полном заблуждении относительно настроения туземцев, или же он умышленно обманывает нас, намереваясь произвести общее восстание на Восточном Кавказе, чтобы самому встать во главе его. Но предположить последнее я нахожу совершенно невозможным”.36
Как бы то ни было, уже в августе 1864 г. Муса Кундухов отправился в Константинополь для переговоров с турецким правительством относительно переселения. Там он встречался с великим везирем Фуад-пашой и другими высшими сановниками Порты, которые с энтузиазмом восприняли эту идею и особенно желали видеть генерала Кундухова на военной службе у турецкого правительства. 37 Однако встречи с лидерами мухаджиров проходили в другой тональности. Последние были знакомы с реальным положением дел в Турции и знали, что ожидает переселенцев. Поэтому они просили не торопиться с выселением, ожидая скорой войны Турции и Франции с Россией, которая отвлечет российские вооруженные силы от Кавказа и это даст возможность горцам продолжить сопротивление. 38 Однако история показала, что надежды и тех, и других не оправдались. Вернувшись в Россию, Кундухов, в разговоре с графом Евдокимовым представил рапорт, где отмечалось, что Порта согласна принять и разместить 5 тысяч семейств чеченцев на территориях между р. Карс и оз. Ван, также он заявил о своем желании встать во главе переселенцев. 39 Относительно желания Мусы Кундухова возглавить переселение и мотивов, побудивших его к этому, Лорис-Меликов отмечал: “Как известно, генерала Кундухова в недостатке ума упрекнуть нельзя, точно также нельзя отвергать, что и со стороны честолюбия ему гораздо выгоднее стать главой переселенцев в Турцию, чем кратковременным вождем восстания на Кавказе”.40 Кроме того, существует мнение, что Кундухов, осознав неизбежность крестьянской реформы и потери всех привилегий, не хотел терять своих крестьян и попросил российское начальство позволить ему взять их с собой. 41
Подбивая горцев к переселению, он начал с агитации среди чеченских и карабулакских старшин, ведя переговоры с наибом Саадуллой, Алажуко Цуговым и другими уважаемыми людьми, поскольку от их решения зависел благополучный исход дела. Разговор был построен таким образом, что многие из присутствующих сами пришли к выводу о необходимости переселения в Турцию, так как в России их ждет бесславная судьба и унизительное существование. 42 Однако среди присутствующих чеченцев выделилась группа, резко отрицательно относившаяся к идее переселения. Не желая покидать Чечню, они были готовы к новому восстанию. У них перед глазами уже был пример – переселение 1860-61 гг. населения Чеченского и Военно-Осетинского округов, когда многие погибли, а оставшаяся часть переселенцев пыталась вернуться обратно на Кавказ. 43 Российское правительство также сомневалось, что переселение пройдет успешно. Начальник Аргунского района майор А.П. Ипполитов отмечал: “Могу положительно сказать, что о добровольном переселении в Турцию народ не думает; при общем сборе они объявили мне, что пойдут только тогда, когда вся Чечня поголовно уйдет, или же тогда, когда им прикажут идти. Это были не одни только слова, народ действительно не желает переселения, хорошо понимая, что для этого они слишком бедны”.44 Однако Кундухову все же удалось убедить старшин в необходимости переселения, обещая им, что в Турции своим трудом они не будут иметь ни в чем недостатка и при первой же возможности с помощью турецкой армии “освободят Кавказ от русских”.45
Вторым условием, поставленным Мусой Алказовичем для скорейшей организации переселения, была выдача ему денежной компенсации за 2.800 десятин земли в Осетии и построенного на ней большого каменного дома. Получив из казны 45 тысяч рублей серебром за свои земли и имущество, а также 10 тысяч на переселенцев, 46 он 18-25 мая 1865 г. из Владикавказа отправил первую партию, куда вошли его семья и родственники. Надо отметить, что переселенцам позволялось брать с собой скот и движимое имущество. Кроме этого, проводнику каждой партии переселенцев выдавалось по 150 рублей на обеспечение крова и еды для них на время пути. В свою очередь турецкие власти после принятия на границе очередной группы выдавали проводникам квитанции о расходе. 47 Было отправлено 28 групп переселенцев. Двигались чеченские мухаджиры по Военно-грузинской дороге маршрутом Владикавказ – Мцхета – Ацкури – Ахалцихе – Ахалкалаки. Последняя группа пересекла границу 10-17 сентября. В рапорте заведующего Комиссией о приходе и расходе сумм на переселенцев отмечалось, что всего было выселено 4.989 семей в числе 23.057 человек. Правительство потратило на переселенцев 130 тысяч рублей серебром. 48 Таким образом, переселение производилось с учетом всех необходимых затрат и потребностей мухаджиров, что разительно отличалось от предыдущих и последующих этапов выселения горцев.
Как уже было сказано, первоначально по проекту турецкого правительства чеченцев и осетин должны были разместить вблизи российской границы на пространстве от Саганлугского хребта до озера Ван, однако России совсем не нужны были такие соседи. И вслед за Кундуховым в Константинополь был послан штабс-капитан А.С. Зеленой, задачей которого было оттеснение переселенцев подальше от российских границ. Благодаря жесткой позиции России по этому вопросу и его личным усилиям, чеченские мухаджиры были направлены в район Диарбекира и Эрзинджана. 49 Встретившись по пути следования с М. Кундуховым, штабс-капитан А.С. Зеленой в письме начальнику Кавказского Горского Управления писал, что турки следят за Кундуховым и не доверяют ему, что такого отношения к себе он не ожидал и хочет просить Императора дозволения ему вернуться в Россию после того, как он устроит переселенцев. 50 Российское военное начальство вело обширную переписку по этому вопросу. Перейдя на турецкую службу, генерал Кундухов становился очень опасен для России, ведь он был напрямую знаком с ситуацией на Кавказе, с положением там российских войск и с особенностями российской военной политики. Даже генерал-адъютант Карцев, его искренний друг, перед отъездом просил, чтобы в случае войны он не участвовал в войсках против русских или хотя бы не писал из Турции на Кавказ письма, призывавшие горцев к мятежу. На первую просьбу Кундухов ответил отказом, а на вторую согласился, объяснив, что он не враг своему народу и не собирается их подталкивать к пролитию еще большей крови. 51
Сам генерал-майор о своем положении в Турции пишет следующее: “22 июля прибыл в Карс, где был принят с большими почестями и пушечной пальбой. В 1867 г. признан Пашею в чине Мир-Лива”.52 В целом карьера Кундухова складывалась в Турции удачно, чего нельзя сказать о людях, которых он подтолкнул к переселению. Многие чеченцы в 1868 г. подошли к российским границам, требуя, чтобы их пропустили обратно, и лишь некоторым из них удалось через Грузию и Дагестан вернуться к своим очагам. 53 Что касается осетин, то к 1890 г. в Мушском санджаке их проживало не менее 1.500 человек, причем они представляли собой зажиточные семьи. 54
В 1874 г., готовясь к войне с Турцией, царское правительство отправило генерала Р.А. Фадеева в Стамбул, где он встречался с сыном Шамиля Газимагомедом и Мусой Кундуховым. Р.А. Фадеев от имени Российского правительства предложил им создать на границе с Афганистаном55 автономное государство, подчиненное русскому царю. Туда предполагалось переселить мусульман с Кавказа за счет царской казны. 56 Цели подобного предложения были ясны:
1. обезопасить свой тыл;
2. создать антибританское государство для противостояния английскому колониальному влиянию;
3. переселить горцев, изгнанных ранее в Турцию, подальше от российских границ, так как многие мухаджиры были поселены в пограничных районах между реками Чолок и Чорох, вблизи Гурийской кордонной линии.
Но Газимагомед и М. Кундухов отвергли это предложение. 57
В русско-турецкой войне 1877-1878 гг. Муса-паша Кундухов, командуя кавалерийским полком, сражался на Кавказском фронте против своих бывших товарищей по оружию. 58 Однако неудачное для Турции завершение войны разрушило последнюю надежду горцев на победоносное возвращение на Кавказ и очищение его от русских. В 1878 г. Муса-паша поселился в Эрзеруме, где еще некоторое время командовал 8-ой дивизией в Западной Армении. 59 Он активно проявил себя во время подавления курдского восстания в 1887 г. (под предводительством шейха Обейдуллы), подавив сопротивление и заставив Обейдуллу сдаться. Учитывая успех в проведении этой операции, османское правительство в 1888 г. направило его в Багдадский вилайет для подавления волнений среди племен Хаманда и Шаммар. 60
Вскоре он ушел в отставку.
Все это время Муса-паша продолжал контактировать с представителями российского консульства и снабжать их информацией военного и политического характера. Так, в донесении управляющего генеральным консульством в Эрзеруме титулярного Советника Н. Преображенского от 28 ноября 1887 г. мы находим интересные подробности. Находясь в оппозиции вали Мустафа-паше, Кундухов передавал конфиденциальную информацию о работах по строительству военных укреплений на перевалах Гюрджи-Богаз и Девебойник. 61
В Эрзеруме он провел остаток своих лет и похоронен в мечети Харманлы в 1889 г. 62
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Мемуары Мусы Кундухова // журнал “Дарьял”, Владикавказ. № 2, 1995. С. 127.
2 Юзефович Т. Договоры России с Востоком (политические и торговые). Спб., 1869. С. 35.
3 История Владикавказа (1781-1990). Сборник документов и материалов. Владикавказ, 1991. С. 17.
4 Покровский Н.И. Кавказские войны и имамат Шамиля. М., 200. С. 124-130.
5 Алдар – довольно спорный титул владетелей в феодальной Осетии до середины XIX века. Судя по полемике, происходившей в 1898, 1902-1903 гг. в “кавказской” прессе, именно благодаря партии Мусы Кундухова это сословие получило признание и привилегии у российских официальных властей.
6 Мемуары Мусы Кундухова // журнал “Дарьял”, Владикавказ. № 2, 1995. С. 136.
7 Возвращаясь к алдарам, необходимо отметить, что отец М. Кундухова до получения этого титула долгое время работал пастухом у жителей Гизельского округа.
8 Дегоев В. О Муссе Кундухове и не только о нем // журнал “Дарьял”, № 4, 1994. С. 108.
9 Гаммер М. Шамиль: мусульманское сопротивление царизму. Завоевание Чечни и Дагестана. М., 1998. С. 217.
10 Чичагова М.Н. Шамиль на Кавказе и в России. Спб., 1889. С. 70.
11 Ал-Карахи, Мухаммад Тахир. Три имама. Махачкала, 1990. С. 82.
12 Мемуары … // “Дарьял”, № 4, 1994. С. 164.
13 Гаммер М. Указ. соч. С. 267.
14 Там же. С. 156.
15 Гаммер М. Указ. соч. С. 178.
16 Кавказ дело тонкое – Осетины и имам Шамиль // “Общекавказская газета” (электронная версия), № 28, 24.03.1999. С. 3.
17 Мемуары Мусы Кундухова // “Дарьял”, № 4, 1994. С. 158.
18 Кавказ дело тонкое – осетины и имам Шамиль // там же. С. 4-5.
19 Там же. С. 5.
20 Архивная служба при Правительстве Республики Северная Осетия–Алания (далее: АСРСО-А), ф. 12, оп. 6, д. 275, л. 22.
21 Мемуары… // “Дарьял”, № 1, 1995. С. 161.
22 Периодическая печать Кавказа об Осетии и осетинах. Кн. 2. Цхинвали, 1982. С. 133.
23 Мемуары… // “Дарьял”, № 1, 1995. С. 161.
24 Епископская кафедра во Владикавказе была открыта в 1875 г. на правах викариатства Грузинского экзархата. Самостоятельной она стала в 1894 г. Первым ее архипастырем был преосвященный Иосиф (в миру Иван Чепиговский), который еще с 1857 г. был архимандритом и управляющим осетинскими приходами Владикавказского округа // Высокопреосвященный Гедеон, митрополит Ставропольский и Бакинский. История христианства на Северном Кавказе до и после присоединения его к России. Электронная версия. С. 71.
25 Высокопреосвященный Гедеон, митрополит Ставропольский и Бакинский. Указ. соч. С. 72.
26 Уруймагов. Несколько слов о преосвященном Иосифе // Владикавказские Епархиальные ведомости. 1900. № 3. С. 53-54.
27 Терские ведомости, 1891. № 46.
28 Полное название: “Прокламация чеченскому народу Главнокомандующего Кавказской армией, Наместника Кавказского, генерал фельдмаршала князя А.И. Барятинского” // РГВИА, ф. 23, оп. 1, д. 398, л. 76 об.-79.
29 Мемуары… // “Дарьял” № 4 1994. С. 144.
30 АСРСО-А, ф. 12, оп. 8, д. 9, л. 48.
31 Офицер Генерального штаба Российской империи Иоганн Бларамберг в своем описании от 1834 г. относительно границ и территорий Большой и Малой Кабарды писал: “Границами Большой Кабарды с трех сторон являются верхнее течение реки Подкумок, реки Малка и Терек; на юге она граничит с землями осетин, балкарцев и чегемцев. Границей Малой Кабарды на западе служит Терек; на севере она граничит с Моздокским уездом. Северный берег Сунжи отделяет ее от чеченцев и левый берег от ингушей; на юге она граничит с территориями осетин и ингушей”. // Бларамберг И. Историческое, топографическое, статистическое, этнографическое и военное описание Кавказа. Нальчик, 1999. С. 200-201.
В результате осуществления проекта переселения чеченцев в Малую Кабарду, население этого участка стало состоять из: кабардинцев, кумыков, осетин, чеченцев, ингушей, карабулаков и галгаевцев. И как отмечалась в соответствующем докладе поземельной Комиссии, в Малой Кабарде теперь живет “самое беспокойное и враждующее население из всех племен Северного Кавказа, разъединенных историческим прошлым, чуждых по языку, нравам и религии и несогласных даже в хозяйственных нуждах и привычках” // Территория и расселение кабардинцев и балкарцев в XVIII – начале XX веков. Сборник документов. Нальчик, 1992. С. 101, 111.
32 Мемуары… // “Дарьял”, № 2 1995. С. 119.
33 Мемуары… // “Дарьял”, № 1, 1995. С. 162.
34 Бадерхан Ф. Северокавказская диаспора в Турции, Сирии и Иордании. М., 2001. С. 27.
35 АСРСО-А, ф. 12, оп. 8, д. 9, л. 11 об.
36 АСРСО-А, ф. 12, оп. 8, д. 9, л. 25 об.
37 Там же.
38 Мемуары … // “Дарьял”, № 2, 1995. С. 122.
39 АСРСО-А, ф. 12, оп. 8, д. 9, л. 11 об.
40 Переселение в Турцию // http://chechenlinks.boom.ru/html/turkey_departation.html/ С. 1.
41 Работы Тотоева М.С. и Скитского Б.
42 Мемуары… // “Дарьял”, № 2, 1995. С. 126.
43 АСРСО-А, ф. 12, оп. 5, д. 20-21.
44 Переселение в Турцию // http://chechenlinks.boom.ru/html/turkey_departation.html/ С. 1.
45 Мемуары… // “Дарьял”, № 2, 1995. С. 126.
46 АСРСО-А, ф. 12, оп. 8, д. 9, л. 68.
47 АСРСО-А, ф. 19, оп. 1, д. 3, л. 50.
48 АСРСО-А, ф.19, оп. 1, д. 25, л. 11.
49 РГВИА, ф. 38, оп. 1, д. 49, л. 24.
50 АСРСО-А, ф. 12, оп. 8, д. 19, л. 27 об.
51 Мемуары… // “Дарьял”, № 2, 1995. С. 127-128.
52 Мемуары… // “Дарьял”, № 1, 1995. С. 132.
53 АСРСО-А, ф. 18 , оп. 8, д. 13, л. 32.
54 Колюбакин А.М. Материалы для военно-статистического обозрения Азиатской Турции. Т. VII, часть II. Тифлис, 1890. С. 54-150.
55 В соответствии с договором, подписанным между Англией, Россией и Афганистаном, от 17 (29) октября 1872 г. и от 19 (31) января 1873 г.. северной границей Афганистана была признана река Амударья (в верховьях реки Пяндж) от поста Ходжа-Салех до озера Зоркуль (Виктория) // Арунова М.Р., Шумилов О.М. Граница России с Афганистаном (Исторический очерк). М., 1998. С. 10.
56 Существует две версии относительно того, кто именно представил данный проект лидерам переселенцев. Фамилию Р.А. Фадеева мы встречаем в работе А. Магомеддадаева и книге иорданского историка кавказского происхождения Н. Берзеджа “Изгнание черкесов (причины и последствия)” на арабском языке (Берзедж Н. Тахджир аш-Шаракиса. Амман, 1987. С. 126). Однако в переводе этой книги на русский язык сказано, что в Османскую империю со специальной миссией прибыл генерал А.П. Карцев (Майкоп, 1996. С. 149). В связи с этим возникает вопрос, кто именно был послан с этим заданием в Стамбул, была ли это ошибка переводчика и вообще имело ли место это событие в тот период.
57 Магомеддадаев А. Эмиграция дагестанцев В Османскую империю. (История и современность). Кн. 2. Махачкала, 2001. С. 81-82.
58 Бэрзедж Н. Изгнание черкесов (причины и последствия). Майкоп, 1996. С. 139.
59 АВПРИ, ф. 151, оп. 482, д. 1626, л. 47 об.
60 Авакян А.Г. Черкесы в системе государственной власти Османской империи и Кемалистской Турции (вторая половина XIX – первая четверть XX вв.). Дис. … док. ист. наук. Ереван, 2001. С. 200.
61 АВПРИ, ф. 151, оп. 482, д. 1628, л. 42, 51 об.
62 Дегоев В. Указ. соч. С. 109.
