ЦЫГАНИЯ
В тарабарской гулящей слободке живут врукопашную. Здесь смерть навозную, беспозвоночную, со зраком високосным, как романессу1 под зефировой вуалью, как невесту с розовыми ушками, хергустены усатые катают в такси.
(помойка – дом смерти)
Сюда шелудивая смерть отсыпаться приходит
замшелою пастью зевает неслышно
глаза-волдыри к звездному небу закатывает
И ныне и присно смерточка-яга косит зрачком стрекозиным: язвит и сигает в слезливую люльку. Баюшки-баю, окочуришься скоро, керосиновый херик: очутишься скоро в холерном кашмирском раю, где вечное лето и ангелы дуют херес.
там
в близлежащем ландшафте ни зги
и мертвяки шалаются по небеси
когда представится
табун теней покойнику
сыграют туш беззвучный
и на пропой души тапер поклянчит грошик
лишь работящие черви сучат без устали
гнойное хлебово
Трущобные крысиные улицы без названий, под номерами: 1-я, 2-я, 171-я. Попахивает гнильцой и желтыми мертвяшками. Это хозяйки варят феерический супец из червы2 и гаденышей, приправленный укропом и чубрицей. От жирных запахов дуреют заморенные псы. Живность и падаль, сортиры с хлоркой, блевота, харки, гарь. Хибары-норы-логовища валятся, налезают друг на друга, срастаясь дырявыми черепами-черепками крыш. Дерутся в мучице тараканы-хлебарки. Блоха-кружевница бьет в бубен мочальный.
Цыганский дом словно бесколесная плацкарта
в паучьем сварливом углу
блистают и дичатся угли мертвецкие
среди растерянных зеркал и ядовитых роз
в истошном плюшевом плену
душа-бродяга видит сны дорожные
как магнит среди железа мается
в перинах пыльных
татуированный цыганский папа
дрочит за печкой притырочный лешак
четвероногий кей3
(а за печуркой куролесит
веселенький лешак
четвероногий кей)
Человечья, автотварная, стервоядная прорва и глутница4. Легковые машины, их трупы, кости и чучела. (Резиновый марш колес в дорожную пыль заколочен). Ослики-носильщики-заморыши в плюмажах, струпьях и цветах. Старая кобыла Розалия скалит заеденные земляные зубы. Орды, оравы цыганских людей-ножей-клептоманов-грязнуль-чистюль-златарей-блатарей-винохлебов-кровохлебов-свистоплясов-
ураганов-уркаганов-курощупов-горлодеров-кошкодеров-
самозванцев-долбежников5-сатириазов-твердочленов-облочленов с войной и молнией в крови.
В слободке Свиная Нога
воры крадут на цыпочках
но и на старушку бывает прорушка
вот привезли по пороше в кровавой рвоте
псицами воют мацки6 и цыпоньки
босые косматые матицы варят кутью
ути-ути тихое слышится
Толкучка, давильня, небо в соплях и мыле. Кричат, как в бане. Жар-птицей поет петух. Удары барабана сжигают сохлое кружево ночных мотыльков. Кривенький, плачевный, дурковатый мазурик уже успел промочить горло и пиликает что-то, нажаривает на своей комариной скрипочке.
Не вянут цыганские ухи
от мюзик-хульной житухи
И ЕЩЕ
…на паркете
развели костры
их гулявые жар-птицы
со страху поджали хвосты
Весь золотенький, гулящий народец высыпал на улицу.
Уродона7-гадалка плюет на бумажку трехзначную и трижды через плечо – обещает кому-то родины чудесные.
коты смоляные как мумие
мумии мурки помешанные на любви и парном молоке
на свиданья крадутся
веселоватые бесы с косыми глазами
в кошки-мышки играют
мышки воруют в кладовке колосья
колдовка плешивая чешет
купоросом мажет свои колтуны и волосья
черни вышептывает на зелье охмельном
или свиньей обернется поросной
писает хрюкает и трясется
Уличницы-вековухи с разбитыми сердцами, с глазами парализованных акробатов разят безнадегой: чифирем8 и тоскою.
(праздник барачных женщин)
жалостные винные женщины
пируют и буянят слезно
оплакивают и отпевают свои нетопыриные тела
возвращаясь наутро
в желтизну одиночества
бедных комнат
Павлиноглазые целки – эти орьентальские пери, говорящие на гулливом ля диезе, сверкающие очами и пунцовыми румянцами, держатся пышными стайками. Они главные перлы в цыганской короне. Их девственность сделана из дамасской стали.
Кусаются, как зверьки, и прицениваются квелые старички и игривые ручные девочки, познающие правила умножения и нервную арифметику денег.
(эти девочки в постели)
сиротским маслом прикормленные с рук
в подслащенных любовных масках
раскрашенные гримом манким
детеныши смерти как райские личинки преют
на похотливых старческих пуховиках
на погребальных мыльных простынях
Выходят на страстный ринг заскорузлые лядащие кошейки с пожамканными сиськами и дебелые, ластоногие, брюхоногие цыганки с шарящими, сторожевыми, жирными, прогорклыми глазами – шипят гадюками, рыскают гиенами, ухают совами, клекчат сиповками9, порхают пеночками, сигают маймунами10, скачут пчелиными вошками, плюхаются лягунами, похахатывают кикиморами, прут саранчой, верещат цикадами, ползут мокрицами, корячатся осьминогами, кучатся псицами, слоняются утопленницами, колыхаются медузами в пузырях-шароварах.
Зачуханные, ошпаренные солнцем и сажей голые дети плещутся в овечьих купелях, в консервные банки складывают детское свое говнецо. Корчат злодейские рожи, дерутся и пляшут и канючат плаксиво монету у чужаков. Сосут леденцы-свинухи.
На скотоместах, под пьяным муторным солнцем истекают соком, топчат друг друга, пляшут, визжат и сношаются младежи.
Любовник-джипси11 отрастил
для холы и забав
волнистый ноготь на мизинце
Всклокоченный бабец затеял постирушку наконец. Как говорится, напала на засранку чистота.
Дивы-кошки цветут на крышах, целуются, нежатся, дивятся на мир призывными, прищуренными глазами-угольками-льдинками. В забытье, в полудреме, в полуде дрожат и грезят о любви. Пронзенные стрелами животного первобога зачатья, взрывают воздух бесноватыми, утробными криками.
(ночные кошки)
чердачные сборища
душный подшерсток тиши
бездонные дыры в сонных клубках паутин
ночь-трясина просачивается
выгибаясь набрякшими звездами
кошки-духи ночные жмурятся властно
трутся о тьму тенями страстными
смотрят из тьмы воспаленными каплями глаз
Собаки-шлюхи. Похожи на половые тряпки. Шелудивые, плешивые шавки грызутся, чешутся, скребут землю, нюхают пряный, помойно-гнилостный пленительный воздух. Разъяренные, без оглядки несутся на любовные битвы. Ветер между ног. Брызжет ядерная кобелья сперма, сверкает, как перламутр.
Скотный, скотский и вещевой рынок. Ярится, дыбится, клубится, беснуется, клокочет, колдует, чмокает и пучится базарное кодло.
(барахолка)
дремлющим утром
бегут одичало вихляясь
к вороватым скабрезным рядам
как дичь к водопою кромешному
Утварь и тварь, трава и отрава, шкуры и души, когти и пальцы, утробы и крылья, рыла и хари, ублюдки и выблядки, деньги и деньги, бесы и ангелы на небесах, как дым.
Торгуют керосином и бобровым семенем, японскими презервативами с усиками и половыми членами из эластика, фальшивым золотом и облезлыми лисьими хвостами, велюровыми штанами, собачьими шубами и цепями, стельными козами и диковинными птицами в клетках, убоиной и свежатиной, парным и лежалым, живыми и мертвыми.
(подержаные вещи)
в колонне тесной
повисли застоявшиеся слепки
шуршат в бескожем мертвенном ознобе
навытяжку дежурит
в ночи стеклянной
сношенный парад
Некто педерастивного вида, с прокисшими илистыми, трипперными глазами, нарумяненный, одеколонный, бесполый, как червь, призрак, слизень или херувим, держит на золотушных заячьих ладонях картинки с голыми, млеющими, змеиными женщинами с грудями, как электрические лампочки.
Матерый ром,12 ряженый под циркача, с женской серьгой в ухе. Ощерен похабной улыбкой. Глаза – цвета мочи с кровью. Рядом безумный припадочный медведь колотится и семенит на цепи. Растерзанные искромсанные ноздри. В гниющую, пробитую в пасти дыру продето свинцовое кольцо. Цыган дергает за цепь-удавку. Медведь становится на задние лапы, качается как маятник, затем корчится в поклонах. Блуждает по смрадной глумливой толпе глазами-огарками. Ревет черным пыточным голосом погорельца, разевая беззубую, в нарывах и язвах пасть. Мотыляется распухший рваный язык. По кольцу течет кровь, стекает в пыль. В кровавой жиже копошатся и киснут мухи. Оргия зверильницы, флоры и фауны, псюрни, Гоморры.
Вышний Бог – вивисектор-живописец-мечтатель муры молчит и лыбится.
Создатель-Отец, беременный смертью
тянет лямку свою
горнее поле свое удобряет
нами – малявками
1Романесса – цыганская дама.
2Черва (болг.) – кишки
3Кей – маленькая домашняя падла. Обожает спать на мягком. Совокупляется с кошками.
4Глутница (болг.) – скопление живых существ.
5Долбежник – профессия
6Мацки (болг. жаргон) – смазливые девчонки.
7Уродона (цыган.) – обещание.
8Чифирь – тюремный напиток из черного чая.
9Сиповка – простонародное название одного из семи видов женского полового органа.
10Маймуна (болг.) – обезъяна
11Джипси (англ.) – цыган
12Ром (цыган.) – человек
ЛУПАНАРИЙ
1
(Реверсивное движение)
Сын бобылки Ивы подарил мне фотку мексиканской кошки и любимого вампирчика за пятьдесят копеек.
2
Приличный папахен с почти патетической кровью
отрыгивающий шампанским и кашей
владелец фамильной риги
зимнего садика с маслинами
(мосластой слугини
и чего-то еще для души)
подарил на прощание Иве
упоительный мастурбатор для паха
пахнущий свинцом и ванилью
портчишки с узорами
крем от морщин
платинку Грига
(и чего-то еще для души)
3
Я подарила своему врагу нательную иконку с изображением Божьей Матери и Спасителя. Он посмотрел на меня, как на куклу Барби, и отдарился лотерейным билетом. Боже, спаси нас от ублюдства, юродства и блядства.
4
(Личная жизнь)
Впервые в жизни зашла в секс-шоп.
Какая-то дама с внешностью бывшей парашютистки дотошно выбирала себе штампованный пенис. (Кончай лапать этого мертвяка, подумала я). В ее глазах не было плотоядности. Так покупают на рынке провиант, так выбирают тропический гарнир в колониальной лавке. Я представила себе интимный трюк с этим станочком. Сеансик оздоровительного моторного совокупления с «фаворитом», «шкендиком», «жоржиком» и т.д. Без слов. С хихиканьем. С гримасами. С содроганиями. В смертоносной пустоте. Вытравив из своей души чувство пола и научившись смирению. Гениальные экспонаты, кажется, сработаны из дубленной промокашки. Напоминают долбежные машины. Я честно пересмотрела и перещупала эти сатанинские приборы и изобретения, чувствуя себя при этом, как в луна-парке. Музейные трубадуры и шаркающие старухи (символически, на вздохе) застрелитесь в сердце!
5
(Кошкин дом)
Я зверья мать и живу в кошкином доме. У черта в тайничке. Домик не домик, а раек для души и садок для фантазий.
Сидят смиренные, самые благородные в мире и щедрые на любовь создания – собака Ласка и кошка Мымра и мечтают тихонечко под фартовой елочкой. Зверьки мои не из какого-нибудь зоо, а с городской помойки. На елке вместо игрушек калина и всякая всячина – бананы и киви, а вместо звезды большая кисть винограда, и никаких колбасок и дичи. Это нарочно так елочка вегетариански украшена, дабы не искушать звериных сердец и чтобы не подрались.
Собака свою носопырку засунула в валенок – он мышами описан. Кошка гоняет горошину. А я вяжу себе кофтенку из собачьей шерсти. Времени в обрез. Я скоро уезжаю туда, где луна раскололась на две половинки.
В окно заглянула заплаканная голая баба – безработная ведьма. Она вошла рукой в стекло, дала насмешливый поджопник моей кошке и скрылась. Я прижалась к собаке. Страха не было. У моей Ласки все зубы на месте.
Это была она – моя старая знакомая. По части чертовщины у нее наследственный дар, призвание и хорошая выучка. С пеленок общается с нечистой силой. Щя родилась в сибирской глухомани. Иногда наведывается на родимый хутор – масло сбивать и флиртовать с лешаками. Если не посылает бесовской почтой гадости, то ржавеет и мучается.
Давно это было. Раз зазвала меня в гости. Сидим под абажуром, напоминающим нижнюю юбку. Ветхое произведение ее кладбищенской бабушки. На стене новейшая картинка – называется «Славянка». Русая девочка с большими грудями и топором. Смелая такая малышка, жизненная.
Щя искрит тихим бешенством и пылает румянцем. На первый взгляд кажется, что знобит ее.
Заночевала. Всю ночь мне снился сон. Будто была я в интимной близости с мерзкой старухой. От этой дряни смердило уборной и гноем. Я – чистая любовь, говорила она и мазала мне веки какой-то смердью. Это было уникальное по мерзости ощущение. Я проснулась от собственной рвоты. На простыне были комья земли. Я не сказала ни единого слова. Щя ходит радостная и гладкая. Я видела, как она натирала свои подмышки смальцем.
Вечером у меня начались преждевременные роды.
6
(Реверсивное движение)
Уродство и печаль нерасторжимы.
Комплекс радости распахнул свои двери. В вазонах, похожих на большие пивные кружки, цвело дерево-какао и рыцарская звезда. В серебряных висюльках люстры постанывали вампиры и насекомые. На середку эстрады вышла большущая мля, облаченная в балетную пачку, отороченную свиной щетиной. На шнурке она вела подсвинка. Мой сынок, сказала мля, и стала дразнить всех своими складками и рыться в своем нутре. Топнула слоновьей ножкой, обнажила третью золотую грудь и стала доить себя. Мля доила себя, доила себя, доила себя до крови. Продается млеко с кровью, приговаривала она, сцеживая розовую жидкость в чаши. Пахло озоном и вшами.
Ничего себе, с чувством гадливого восхищения сказал человек с внешностью мериноса и послал ей аванс.
Возникла официантка (девочка мужского типа). Сняла шинель из ацетатного щелка и осталась нагишом. Прикрыв ладошкой подбрюшье, она обходила столики и собирала дань. Сдачи и счастья вам не положено, припевала она голоском козы-дерезы.
Слепой волк в гримуборной вылизывал банку с лебединым паштетом. У меня нет денег, взмолился мальчик с пальчик и упал в обморок.
7
(Из интиминых записок дурочки)
Эпиграф к жизни: Я РОДИЛАСЬ В РАЗБИТОМ КОРЫТЕ.
Я ВЫЗУБРИЛА НАЗУБОК НИЩЕТУ СВОЕГО АЛФАВИТА.
Выписка из истории болезни:
Три года больная вяжет изделие непонятного назначения. Вяжет и распускает. Вяжет и распускает. На вопрос, что она делает, отвечает – вяжу сачок для ловли Бога. На вопрос, как ее зовут, отвечает: Божья неженка.
Все как не у людей. Муж – цыган, собака – дворняга, любовник – собакевич. Этот человек, сочащийся оптимистической похотью, мечтает сделать из меня жертву своих душевных извращений. После так называемого полового акта он начинает делать физическую зарядку.
Как-то он сказал: «Если ты не будешь мне отдаваться, я буду бить твою собаку». У собаки начались галлюцинации. Собакевич устрашился, плакал и притворялся Гамлетом. Захотел умереть, но раздумал.
Моя давняя мечта уехать куда-нибудь далеко – на край света.
И в какой-нибудь церквушке мыть полы. Как я пронзительно чувствую, что Бог сотворил меня из собственного кала.
8
(Продажное рождество)
По телеку показывали фильм о Рождестве. Все была лажа. Актриса, играющая роль Божьей Матери, смотрела на младенца с любопытством гуманной мачехи из Армии спасения. Я запомнила только ее нервные ноздри модистки. Этакая довольная собой умничка с бешенством матки. Настоящими там были только вода, худая собака с обвисшими сосцами и овечья отара. Костюмированные волхвы напоминали ночной патруль или что-то в этом роде. У одного из них был золотой зуб. Были страшны ангелы со стеариновыми крылами, с мультипликационными личиками христосиков. Иисус походил на мистера Икса. Профсоюзный люцифер играл боженьку.
Фильм прерывался рекламными паузами «Покупайте антидепресант!»
9
(Мертвое время – клинический верлибр)
Слонов поднебесные семьи
совокуплялись стыдливо
глядя на них
вирусы веселились
10
(Сюжеты)
КОШКА
Люблю фантазировать, сказал катакомбный царь Гога Алтын, он же Золотой Гога, смешивая выпивку для коктейля.
Он обласкал Нюсю взглядом и протянул ей стакан «До дна». Подошла кошка, кожа да кости, и заурчала громко. «Отвянь», лениво сказал Гога и отпихнул ее ногой. Кошка глядела ему в глаза, а может, в душу.
«Не обижай кошечку!» – пискнула Нюся.
«Не гоношись, матрешка», – хихикнул Гога.
«Ты у меня красавчик писаный, а я тетеха несчастная», – неожиданно уронила она.
«Я максималист-утопист. Сгуляешь – в дерьме утоплю. Будешь умницей – кольцо подарю», – грозно зарифмовал Гога.
«Что ты, миленький, я и не думаю об этом», – сказала Нюся, смело глядя ему в глаза.
Кошка встала на задние лапы, преданно положила передние Нюсе на колени. «Сейчас ты у меня попрыгаешь, гадина», – сказал Гога.
Он вынул из кармана нож и верным хирургическим движением отсек кошке лапу. Кошачья кровь обожгла и оросила Нюсины коленки. «На здоровье», – сказал сам себе Гога и опрокинул стакан.
Встал и удалился походкой сексуального животного.
по снежной пелене ершом плывут гривастые
коняшки
как странно мерцает гривенник на теле
грудастом
кацапочки нюси
БОРЩ
Проститутки варили борщ.
«Кто хорошо ест, тот хорошо работает» – говорила центровая дылда Дора. Ее горемычное остроконечное тело покупалось плохо. По этой причине в бардаке она выполняла роль мутерши и по пьяни была сортирной давалкой. У нее не хватало сил на свою драматическую профессию. Временами она запивала. Сутенер ее штрафовал и бил в морду. И говорил ей фак‘ю (fuck you).
ВЫХОДНОЙ
Проститутки взяли выходной и справляли девичник.
Им хотелось забыть даже тень от члена.
Любаня – ветеранка кавказской проституции и бабец с комиссарскими нервами. Мясистая, жирная, нагримированная славянка 7-го сорта. Похожа на кусок старого сала. Творческий псевдоним – «Вавилонская зараза».
Мадлен – роскошная девица со среднерусской возвышенности. Корректная профессионалка. Кличка – «Копейка».
Фаина-гурия – застенчивое дитя порока с глазами сомнамбулы. Национальность – экзотичная кореянка. Дилетантка, но с хорошей формой организации труда. Ее ноги начинаются от шеи. Любит золотые украшения и маркизов-де-садовцев. Подпольная кличка – Лунатичка.
конец 1-ой части
ЧАСТЬ 2
ИНТИМНЫЕ ЗАПИСКИ ДУРОЧКИ
1
(окологробное пространство)
Господи, в твоей руке дни мои. Господи, благодарю тебя за все. Я жива еще. И безумный музыкант рядом со мной. В ночь на Новый Год мы купались с ним голые в снегу. Я молюсь за него и люблю этого печального зверя музыки, как свою душу.
2
(Телесная периферия)
Ангел смерти на небесах замогильный саван разматывает в ногах у Всевышнего. Я тела пыль. Я пыль нулей. Отпевала, убогая, на бойне Бога.
Мой скаженный возлюбленный вольная птаха
пьет до дрызга и тла и шатаясь ложится на плаху
Он говорит:
Женщина – это забвение, зазеркалье и космос.
Он нежен и лжив с той, которая прикинулась живой и пахнет парфюмом «Вшивая злая собака».
его боготворят и гробят кроватные феи из местной клоаки.
Все было кончено
подыхая от жути
обреченной животности
ты яростно сказал: «Придумай какое-нибудь извращение. Моя оболочка ищет другую планету для своих быстротечных желаний».
Я воскресала и умирала, воскресала и умирала, я расточалась, кончалась, истекала – эфирная гадная допотопная гать.
Ненаглядный мой, я сожгла тебя сегодня ночью.
Вышняя ночь растопит лед
не растопит отчаянья
ложась обнаженная тело свое отдает в усладу
любовник лелеет утешит заменит отца и мать
Умирающий булькает подпевает смерти –
ему рай мерещится
скалится сказочным ртом
над переносицей вьются волки.
Появился Каин – наш песьеглавый визами, сексуальный рэкетир и т.д.
Блестел зубами и глазами и роскошно и щедро базарил о священном терцете навеки.
Какая страшная эрекция!
А я любила тебя как юродивый любит свои вериги и цепи.
Чуешь, голубчик, как смерть-подружка
вбивает колья в наши подушки
3
(Уральские самоцветы)
Видела своими глазами. В Оренбурге, в гостинице для иностранцев, лишних женщин после 22 часов милиция закидывает в каталажки без извинений. Через час это женское месиво снова в чужих кроватях. Мистерия языческой любви или страшная коллективная (стадная) похоть?
Расскажи в кабаках, что с тобою, упившейся, сталось.
4
(Плачевная песня бессилия)
Недавно смотрела порнографический немецкий фильм «Перестройка». Не надо стыдливо прятать глазки, как юный ульянов-ленин. Действие фильма происходило под музыку Сергея Рахманинова, русских романсов и т. д.
Я трепетала костями и нервами от обиды и унижения. Стоны сувенирной нимфоманки шли под плач Ярославны. Единственное, что меня невольно рассмешило, – это железный пояс. Множество серпов и молоточков, скрепленных между собой цепью. Никогда не видела советскую свастику на голой заднице.
Голая женщина курила «Беломор», голая женщина поигрывала глазами и бедрами, голая женщина льнула к мужчине, как пуля. Скоро русское Рождество.
Спросите у курвы, плачет ли она иногда на рассвете.
царица шлюх торгующая телом
первому и последнему дает
свое терпкое неотвратимое тело
первая и последняя
первому и последнему
хрипит прогорклая обезображенная
страсть
5
(Цветы Бога)
…Я верю, что Иисус жив. Он где-то среди нас.
Самый прекрасный наркотик – это любовь. Мне хочется родить от Иисуса. Потому что он гений и прекрасный любовник.
6
Хиппи ищут живого Бога
И
запредельность носят в карманах
целясь в рай исколотыми руками
не глядите назад – в несбыточность
на рубежах прозрений
в спину ухает пустошь
обезголосили ваши певчие звезды
ваши детские всхлипы вмерзлись в топи утрат
сонной пыльцой уползаете
в кроткие лежбища заплаканных звезд
7
(Несчастная история рассказанная женщиной)
Он пропил все – любовь, талант, творчество. Мне надоели его женщины, его хаос, его космос, его кариес. Сейчас он не кокетничает. Он медленно умирает и похож на выбракованного льва в зверинце. Он хочет последней справедливости и тоскует по светопреставлению. Однажды спрашивает: «Киска, ты знаешь, что такое оргазм?» Это был страшный вопрос умирающего любовника.
8
(Безвоздушное пространство брошенного мужчины)
Мой скотский спектакль жизни подходит к концу. Мои истинкты и желания умирают. Я стал противен самому себе. Моя королева, моя сука, моя икона вышла замуж. Мы встретились с ним в одном баре. Она демонстрировала моим врагам и любовницам свое семейное «Ах». Я ушел в свою грязную комнату и заплакал. Слезы не утолили мою печаль и не выжгли старческих пятен на моем сердце. Я похож на клок бараньей шерсти и ищу тихое место для смерти.
9
(Раб всегда воняет)
Рабство – это покой и сытость. В меня влюбился маленький мук. Мне никогда не забыть его глаза писающей коровы и взгляд изжеванного жизнью человека. Этот плаксивый пингвин предложил мне теплый сортир и гармонию жизни.
Моя дивная голодная свобода, я никогда тебя не предам.
10
(Невидимая жизнь)
У меня нет душевной гибкости. Я не могу изнасиловать свою душу и стать наглядным пособием для похотливого старого бэби. Лечь с тобой в постель, это все равно что лишить себя жизни. Потому что любовники от любви, а не от лизания.
11
(Бескорыстное служение похоти)
Этот похотливый бледнолицый уважаемый
озабоченный наученный
живет в гениталиях мира в вечных скорбях его
в его ублюдочно-мяконьком-общем отделении
душа задрапирована
задрипанна как у верхолаза-монтажника
в ней стерильно как в конторе главных мусоров
желудок работает нормально
пульс семенит к смерти
ежедневная забота о здоровье –
ничего мясного и табачного
(припасы цитрусовых желудевый кофе с шарлоткой
плюс китайская гимнастика для тонуса)
от рецептов вегетарианских диет заболел
тропической лихорадкой
Каждый вечер интим с видео
умирает над образовательным европейским порно
сливается с телеком
мурашки по коже – какой сортимент!
пах пухнет от киношных радостей секса
курлы-мурлы – гули-гули мечтает он
Хорошо бы сделать маленький привал в оральном морге
где ты моя сладкая прелюбодеечка панночка
моя простодырочка мурка подкидная дурочка и золотая рыбка
Его детородный орган как аппендикс у одера или огрызок
или червяк
его ноги пахнут мертвыми лебедями
слюнявый сластена и книжник
(сколько разных словечек знает)
цепкохвостый пасюк
ласковый присосок с ледовитой ядовитой кровью
его преследуют фобии (змея в анусе змея в анусе)
и снятся мушиные яйцеклетки
… жульенчик ты не смутьян
ты шмоль…
12
(Сюжет для вышивки или время остановилось)
Он не контрабандист, не гений, не мерзавец, а просто бобик с прокисшею душой и женским голосом. Он никогда не сойдет с ума. Он не может валять дурака. Он никогда не умрет от любви или водки. Он никогда не убьет из мести или от ревности.
В домашней обстановке он похож на комнатного боноапарта (блестки остроумия на кухне). В спальне он занимается любовью в ритме погребального марша. Женщина, которая под ним мечтает о мужчине варварской или неандертальской породы.
13
Меня пригласили в гости террористы и каратистка. Террористы были бутафорские. Ночные братья были похожи на морских свинок в течке и не представляли опасности для жизни. Свинюшки шкодливые с глазенками синими писали кипятком в небо. Зато каратистка была настоящая. Эта женщина – взрыв. У нее ржавые волосы, глаза как у зомби и маленькая грудь. Ее тело из плоти и стали. Заморышей она презирает. Мужчины в нее влюбляются редко. Ее боятся. Тем хуже для них. Я в нее влюбилась. Потому что во мне переизбыток нежности.
14
(Фиеста)
Несколько дней пила алкоголь. Жареный поросенок и гости были что надо.
Торгашка рассказывала историю своей великой любви. Поэт-бисексуал с цветочным псевдонимом Циния глядел на нее с обожанием, но потом сказал вульгарной прозой: «Любящая женщина, как гнида, вцепится, не оторвешь». Вечно пьяный режиссер вспоминал, как он спал с негритосками, хвастался своей силой и их зеркальными попками. Девственный мужчина икал и сильно ему завидовал. Дама из крематория играла словами – микроб, общественное мнение и великая мать-природа. Каратистка сделала сенсацию – комнатные цветы она поливает кровью. Режиссер моментально творчески возбудился. Ответственный господин от завода первичной переработки скота сентиментально рассказывал, как трудно убивать лошадей. Когда лошади умирают, они плачут. Я сидела, как загримированный труп, и тоже держала речь, цена которой 5 копеек. Одна поэтесса поведала историю и географию своей души и прочитала стихотворение «Смерть – это последнее приключение».
… Я вспомнила, как музыкант однажды сказал: «Не мешай мне умирать».
Расскажи в кабаках, что с тобою, упившейся, сталось.
