Предисловие и публикация М.Рамазанова.
Перевод с аварского Н.Гребнева, Я.Козловского
8 сентября 1923 года в ауле Цада Хунзахского района Дагестана, в семье народного поэта Дагестана Гамзата Цадаса, родился третий сын. Назвали его Расулом, что по-арабски означает «представитель», «посланник». Рос он, как все аульские мальчики, взбираясь на скалы, принося из леса волчат в папахе, слушая сказки бабушки. Детство Расула Гамзатова прошло в горах, ходил в школу, которая помещалась в Хунзахской крепости, помнящей еще времена Шамиля. В 11 лет, лежа на шкуре быка, он написал свое первое стихотворение, а через четыре года стихи семиклассника Расула появились в местной аварской газете. С этого времени его имя стало появляться в районной, городской и республиканской печати. Сделав имя отца своей фамилией, он стал подписываться под стихами «Расул Гамзатов». Летело время. Юноша окончил школу, потом педагогическое училище. Менялись профессии: учитель, помощник режиссера аварского театра, журналист. В 1942 году вышел первый сборник стихов «Пламенная любовь и жгучая ненависть». В этих первых стихах сразу же прозвучала одна из основных тем творчества Расула Гамзатова – тема дружбы народов. Отечественная война принесла горе и смерть в тысячи домов. Не обошли они и дом старого Гамзата Цадасы: оба старших сына его пали смертью храбрых на поле брани. Смерть братьев оставила кровоточащую, незаживающую рану в душе Расула Гамзатова.
Стихи его мужают, становятся проникновеннее, значительнее. Осенью в год победы молодой аварский поэт приезжает в Москву, в Литературный институт. Мир становится шире, а взгляд зорче. Большое значение для формирования поэтического таланта Гамзатова имела его учеба. Здесь, в институте, Гамзатов с упоением переводил на аварский язык стихи и поэмы Пушкина «Цыганы», «Медный всадник», «Полтава» и др. С тех пор у Расула Гамзатова и в Махачкале на родном языке, и в Москве на русском языке вышло более ста сборников. Стихи Расула, объединенные общим названием «Песни гор», ясные, простые, иногда лукавые, иногда мудрые и всегда искренние.
Большое место в поэзии Гамзатова занимает любовная лирика. В ней звучит то напряженное страстное чувство, то мужественная сдержанность. Оказывается, любовью наполнен весь мир. Ее ликующая мелодия слышна и в песне старого чабана, и в шуме горной реки, и в нежном шелесте листьев. Лирический герой Гамзатова – человек большой душевной силы, истинного благородства.
В 1953 году вышла в свет поэма Р. Гамзатова «Разговор с отцом». В ней затронута одна из вечных тем поэзии – о назначении поэта. «Стихи, вы обязаны трудиться. Я понял, что в этом – призванье поэта», – такова основная мысль поэмы. В 1958 году читатель знакомится с новой поэмой Р. Гамзатова – «Горянка». За сборник стихов и поэм «Год моего рождения» Р. Гамзатову была присуждена Государственная премия. За поэтический сборник «Высокие звезды» поэт удостоен Ленинской премии.
Расул Гамзатов – народный поэт Дагестана, но поэта чтит вся страна. Книги его выходят огромными тиражами и неизменно пользуются популярностью. Хорошо известно творчество Р. Гамзатова и за пределами нашей страны. Его стихи и поэмы переведены на многие языки мира. И сам поэт объездил почти весь мир. Многие стихи Р. Гамзатова положены на музыку. «Мой Дагестан» – первая книга в прозе Расула Гамзатова. Книга автобиографична, освещена мягким юмором. «Слово дороже коня», – гласит древняя мудрость горцев. Р. Гамзатов в своем творчестве строго придерживается этого чеканного правила: его стихи не терпят суеты, верны преемственности, идущей от опыта веков. Яркость образов, возвышенность и глубина мысли, благозвучие лада сливаются у поэта воедино, создавая удивительно цельную гармонию духовного проникновения в жизнь. Искусство поэта в простоте, оно сродни самой природе, естеству мира. Ему чужды и легковесная лирика, и напыщенная, многословная риторика. Он ненавидит ложь и пошлость, глупость и злобу. Поэта привлекают люди нравственно цельные, чистые, мужественные и благородные.
Любовь к Отечеству, смелость и широта взглядов, внутренняя убежденность определяют идейный характер его творчества, а национальные черты горской музы придают его стихам самобытный, неповторимый колорит. Стихи Р. Гамзатова легко узнать по голосу, по интонации, по их национальному характеру, как узнают оружие по благородству стали и своеобразию насечки.
Самое длинное расстояние то, которое разъединяет людей, а самая высокая поэзия та, которая прокладывает тропинки от одного сердца к тысячам сердец.
ДВЕ ДВЕРИ
В этом доме есть для всех людей
Две заветных двери: вход и выход.
Я вошел в одну из тех дверей,
За собой ее захлопнув тихо.
По обычаю моей земли,
Гостю чашу подают большую.
Мне такую чашу поднесли.
Пью и пью – напиться не могу я.
Как давно вошел я в этот дом!
Дали мне кумуз едва ль не с детства.
Столько лет играю я на нем
И пою, и не могу напеться.
Я живу уже который год,
Я спешу писать, любить и верить,
Потому я знаю наперед,
Что меня, как и других, не ждет
Ничего за той, второю, дверью.
Но как раз туда лежит мой путь,
И почти у самого порога
Слышу я, как дверь скрипит чуть-чуть,
Приоткрытая уже немного.
А за дверью все темным-темно,
Но я знаю: было здесь от века,
Кроме двух дверей, еще окно –
Для мечты достаточно оно –
Слишком узкое для человека.
И к нему тянусь я, как назло;
И напрасно весь свой век недолгий
Тычусь я в оконное стекло,
Обрезаю руки об осколки.
Не достичь того, что не дано,
В доме нет других дверей, и, знаю,
Я в одну из них вошел давно,
И скрипит передо мной другая.
ПОКУДА ВЕРТИТСЯ ЗЕМЛЯ
Я солнце пил, как люди воду,
Ступая по нагорьям лет
Навстречу красному восходу,
Закату красному вослед.
В краю вершин, крутых и гордых,
Где у сердец особый пыл,
Я звезды пил из речек горных,
Из родников студеных пил.
Из голубой небесной чаши
В зеленых чащах и лугах
Я жадно воздух пил сладчайший,
Настоянный на облаках.
Я пил снежинки, где тропинки
Переплелись над крутизной.
Я помню:
таяли снежинки,
В пути пригубленные мной.
Я весны пил,
когда о севе
В горах пекутся там и тут.
Где крепок градусами Север,
Я пил мороз, как водку пьют.
Когда я грозы пил, бывало,
Чья слава землям дорога,
Как будто верхний край бокала,
Сверкала радуга-дуга.
И вновь шиповник цвел колючий,
Сочился хмель из темных скал.
Я, поднимавшийся на кручи,
Хмельные запахи вдыхал.
Земной красой я упивался,
Благословлял ее удел.
Не раз влюблялся, убивался
И песни пил, как песни пел.
Людской души сложна природа –
Я пил с друзьями заодно
В час радости – бузу из меда,
В час горя – горькое вино.
И если сердцем пил,
то не пил
Забавы ради и утех.
Я Хиросимы видел пепел,
Я фестивалей слышал смех.
И, резко дунув, как на пиво,
Чтобы пустую пену сдуть,
Пил жизни суть:
она не лжива,
Она правдива – жизни суть.
Люблю, и радуюсь, и стражду,
И день свой каждый пью до дна,
И снова ощущаю жажду,
И в том повинна жизнь одна.
НЕ ТОРОПИСЬ
Ты, на заре проснувшись, сделай милость,
Еще хоть миг с собой наедине
Побудь и вспомни все, что ночью снилось:
Смеялся или плакал ты во сне?
И глянь в окно: какая там погода,
Туманна ли округа иль светла?
Метет ли снег до края небосвода,
Иль катятся дождинки вдоль стекла?
И если в этот час не бьет тревога,
Вдали обвалом сакли не снесло,
Не торопись и дьяволом с порога
Не прыгай, милый, в горское седло.
Не торопись, как деды завещали,
И всякий раз, с обычаем в ладу,
До каменной околицы вначале
Веди коня лихого в поводу.
Как часто мы, куда-то путь направив,
Брать скакунов не любим под уздцы
И, шпорами бока им окровавив,
Летим быстрей, чем царские гонцы.
У нас рубахи выцвели от соли,
И капли пота льются на, виски.
Позабываем спешиться мы в поле,
Остановиться около реки.
Ценить не научились мы поныне
Высоких слов
и запросто порой,
Что произносят тихо на вершине,
Выкрикиваем громко под горой.
Нам осадить коней бы по старинке
Перед аулом,
мудрыми слывя,
Чтоб разузнать, в нем свадьба иль поминки,
А мы влетаем голову сломя.
Герои оклеветанные пали
Не на дуэлях в наши времена,
Чьи в запоздалой, но святой печали
Воскрешены бесстрашно имена.
Не выносите спешных приговоров,
Не присуждайте наскоро наград,
Чтоб не краснеть, чтоб избежать укоров,
Когда в пути оглянетесь назад.
И мужество должно владеть собою!
Кто тороплив, кто ветреней молвы,
Тот без коня вернется с поля боя
Или верхом без глупой головы.
Я не зову к покою или спячке,
Я сам люблю дыхание грозы,
Но жизнь есть жизнь, а не бега, не скачки,
И в жизни добывают не призы.
Учи, поэт, суровые уроки
И не бери без боя города,
Чтоб наскоро написанные строки
Не рвать потом, сгорая от стыда.
Ты сел в седло, веселый иль угрюмый,
Не торопись, уму не прекословь,
На полпути остановись, подумай,
И оглянись, и путь продолжи вновь!
У ОЧАГА
Дверцы печки растворены, угли раздуты,
И кирпич закопчен, и огонь тускловат,
Но гляжу я на пламя, и кажется, будто
Это вовсе не угли, а звезды горят.
Звезды детства горят, звезды неба родного,
Я сижу у огня, и мерещится мне,
Будто сказка отца вдруг послышалась снова,
Песня матери снова звенит в тишине.
Полночь. Гаснет огонь. Затворяю я дверцу –
Нет ни дыма, ни пламени, нет никого.
Что ж осталось? Тепло, подступившее к сердцу,
Песня матери, сказка отца моего.
