Мерно покачивая головами, по пыльным улицам одной восточной столицы степенным шагом двигались верблюды – эти неутомимые корабли пустыни, навьюченные разными товарами. Погонщики в длинной белой одежде время от времени покрикивали на них, а в уме подсчитывали ожидаемую прибыль – ведь караван направлялся не куда-нибудь, а прямо на базар.
На базаре было по-восточному оживленно. Продавцы на разные голоса нараспев нахваливали свой товар и зазывали покупателей. Покупатели же не спешили расставаться со своими монетами и долго, но не безуспешно торговались. Буйволы, пригнанные на продажу, жалобно мычали, им вторили ослы и верблюды, – словом, стоял обычный восточный гвалт, прерываемый лишь редкими появлениями глашатая, доводящего до сведения населения новые распоряжения и законоуложения его величества венценосного и солнцеподобного правителя.
Недалеко от базарной площади в скромном, но уютном особняке жил один мудрец.
У старика не было ни жены, ни детей, но он обладал богатыми знаниями. Легко разбирался в вопросах, которые могли интересовать даже бывалых. А осведомленность во всех тонкостях медицины и целебных свойствах цветов и трав, камней и кореньев позволяли ему лечить такие болезни, за которые не брались даже самые опытные лекари. Знатные горожане с благодарностью подносили ему богатые подарки, а беднякам он помогал не ожидая награды.
К нему часто приходили учиться мудрости старцы из дальних стран. Каждый из них был убелен сединами и глубоко почитаем на родине. Они задавали ему вопросы, на которые не могли ответить сами и которые ставили в тупик других мудрецов. И это понятно: только знание всех наук в их причудливом переплетении и взаимосвязи могло позволить найти ответы на них. Наш мудрец, благодаря своим знаниям и опыту, никого из жаждущих истины не оставлял в неведении, одну за другой раскрывая перед ними все новые и новые страницы чудесной книги под названием “Жизнь”. Но в то же время поиски ответов на вопросы, занимавшие его самого, все еще не имели успеха.
В чем заключается смысл жизни? Что является высшей радостью? Дни и ночи, засыпая и просыпаясь, работая и отдыхая, принимая пищу и напитки, один и в кругу людей, в молчаливых раздумьях и в беседе с другими искал наш мудрец ответ на эти вопросы, томившие его долгие годы.
Он наблюдал жизнь людей самых разных занятий, но ни одно не посчитал достойным того, чтобы посвятить ему всю жизнь. Слышал о многих великих идеях таких же, как он, мудрецов, но после длительных размышлений ни одну не признал достойной называться смыслом бытия.
Так проходили год за годом, подобно бесконечному каравану, который доставляет из Будущего кому счастье, кому – печаль. И вот однажды, в знойный безветренный полдень, когда жизнь замирает даже в самых оживленных местах, проходя по одной из пустынных городских улиц, он увидел чумазого мальчишку лет двенадцати-тринадцати в грязных рваных штанах и поношенной рубахе с чужого плеча. Мальчуган играл на свирели, да так славно, что мудрец остановился, завороженный ее чудесным голосом.
Ласковая, с переливами, музыка струилась и журчала, подобно звонко смеющемуся ручейку. Волшебные, чарующие звуки, звеня, зависали и таяли в воздухе, увлекая мысли старца в мир любви и всеобщего благоденствия, где прозрачную тишину нарушают только трели соловьев и пересвисты райских птиц, в мир, где нет страха и вражды. Эти хрустальные, волнующие звуки вознесли душу мудреца в заоблачные выси, на серебряные пики снежных гор… Вместе с чайками она кружила вокруг прибывающих кораблей, вместе с разметаемой ветром опавшей листвой кувыркалась и падала, чтобы затем стремительной птицей вновь взметнуться ввысь, да так, чтобы дух захватило, и, наслаждаясь радостью полета, забыть обо всем на свете.
Старик заворожено слушал, и перед его мысленным взором проносились картины его долгой, трудной и интересной жизни, годы учения, дальних странствий: в Тибете он постигал медицину, на Ближнем Востоке – алгебру и стихосложение… Жажда знаний бросала пытливого юношу в разные страны, и никакие трудности не могли его удержать.
А нежные, малиновые звуки продолжали наполнять пространство. Но теперь в них царила глубокая грусть, и слезы стояли в глазах маленького музыканта.
Вмиг померкла радость, и темные тучи заволокли доброе, впечатлительное сердце старого человека. Он не выдержал:
– Скажи, сынок, отчего плачет твоя свирель, куда исчезли ее игривость и веселье?
– Ах, дедушка, я сирота… Нет у меня ни отца, ни матери. Они умерли, потому что нечем было заплатить за лечение, – он зарыдал. – Если бы я умел врачевать, то не требовал бы с бедняков много денег. Но мне никогда не стать учеником лекаря…
Много видел мудрый старец на своем веку и горя и радости, но слезы мальчишки растрогали его до глубины души. И, поддавшись чувственному порыву, он обнял мальчика, дрожащей морщинистой рукой отер слезы со смуглого лица.
Вдруг произошло невероятное. Произошло настоящее чудо! Словно вмиг рассеялся густой туман, словно с глаз спала пелена, словно средь ночи внезапно засияло солнце… Мудрец осознал Истину во всей ее полноте. Он нашел ответ на мучивший его вопрос. Вернее, не нашел, нет, а просто ощутил его всем своим естеством, всей душой, и в его ушах как бы прозвучали слова бессмертного Валлювара, автора знаменитой книги мудрости “Тирукурал”:
Погладить ребенка – услада для тела и духа.
И сладостен голос ребячий для слуха.
Дороже, чем дети, найдется ль у нас достоянье?
Они за благие деянья – даянье.(1)
Когда-то, очень давно, на заре туманной юности, ему приснилось, что он играет, возится со своим ребенком. Малыш был настолько мил, что юноша даже пожалел о пробуждении. Много утекло с тех пор воды. Много дорог истоптала нога его, много чудес видел глаз и слышало ухо его. Но он еще долго помнил прелестное дитя и отеческую нежность, которую питал к нему во сне. Со временем это чувство притупилось, ослабло… А теперь внезапно нахлынуло на него с новой силой во всей своей свежести и непосредственности.
“Для чего я мучился, страдал, терпел лишения и невзгоды столько лет, если только лишь сейчас, на склоне дня, постиг я то, к чему стремился весь свой век? Растить ребенка, согревать его теплом души, радоваться его успехам и огорчаться из-за его неудач, с каждым днем взрослея вместе с ним – вот высшее счастье, доступное смертному”, – и душа мудреца наполнилась благоуханьем роз, шелестом листвы и щебетом птиц, и точно тяжкий cpsg свалился с плеч…
– Будь мне сыном, живи в моем доме. Я научу тебя врачевать.
1995 г.
Примечание:
(1) Перевод четверостишия – Алев Ибрагимов
