* * *
Ночь в предгорья вползла, как кобра…
Над заросшим иргой курганом
Стылый месяц блеснул недобро
Окровавленным ятаганом.
Сыч в овраге тоскливо стонет…
Воют волки у перелога…
Вновь во мраке кромешном тонет,
Одержимый, твоя дорога.
Снова лист устлал ее палый,
Вновь туман заткал ее хмурый.
Вновь ступает по ней устало
Длинногривый твой конь каурый.
За спиной – вместившийся в годы,
Горький путь сквозь боль и печали,
Сквозь утраты и сквозь невзгоды,
Сквозь огонь и сквозь скрежет стали.
Сквозь снега, пески и чащобы –
В край, где ветер поет о чуде,
В край, где нет ни страха, ни злобы,
Где как боги счастливы люди.
Где ясны улыбки девичьи,
Где сады – медово духмяны,
Серебристы посвисты птичьи,
И извечно в цвету – поляны.
Где живою водой озера
Встретят гибнущего от жажды –
В край из древних легенд, который
Ты увидел во сне однажды.
Там рассвет – безмятежно светел,
Там щедро безудержно лето…
… Только есть ли тот край на свете –
Не нашел ты пока ответа…
* * *
Плещутся волны о берег вновь,
Лижут сырой песок…
Так повелось: в этом мире кровь –
Самый дешевый сок.
Рыжая пена, морская соль,
В горле – тягучий ком…
Так повелось: в этом мире боль –
То, с чем любой знаком.
Но заповедано искони,
Наперекор беде:
Ночь отразит синих звезд огни
В стылой густой воде.
И обошьет золотой каймой
Тучи к утру рассвет –
Ибо, поверь, в этом мире с Тьмой
Борется вечно Свет…
НАПУТСТВИЕ
Вот и выпит до дна обжигающий кубок прощанья.
Слез не будет – не бойся, родной. Я останусь тверда.
Поклянись страшной клятвой, что сдержишь свое обещанье –
Повернешься, уйдешь и забудешь меня навсегда.
Все забудешь – и цвет моих глаз, и улыбку, и имя,
И полынью заросшую стежку к крыльцу моему…
Все – и то, как сливались, дрожа, мои губы с твоими,
И кружившую головы наши горячую тьму.
Все – и как мне дарил ты, смеясь, золотые запястья…
Все – и как на твоей засыпала я ночью груди…
Точно морок, развеялось наше недолгое счастье,
И уже никогда не вернуть нам его. Уходи.
Оплывая, роняет на скатерть свеча капли воска…
Отпечалится осень, промчится зима, а весной
Русокосую девочку, тонкую, словно березка,
Назовешь перед ликом небес ты своею женой.
Назовешь, исполняя отцом изреченную волю
И семье этой девочки данный прилюдно обет…
Ты иначе не мог. Но, хоть сердце и стонет от боли,
Знай, любимый, что зла у меня на тебя в сердце нет.
Будет пышной по-княжески свадьба веселая ваша,
Будут шутки звучать за столами и пениться мед,
И не раз и не два круговая тяжелая чаша
Под старинный напев величальный гостей обойдет.
И осыплют вас хмелем, дубовым листом и пшеницей,
Чтоб достаток и лад был в дому – как обычай велит…
И, зардевшись зарей, молодая опустит ресницы,
Когда снимут фату и твой взгляд ей лицо опалит.
Синий взгляд, в одночасье отнявший когда-то мой разум
И заставивший душу гореть в негасимом огне…
Свет мой, если рубить по живому – то лучше уж сразу.
Уходи. Поскорей уходи. И забудь обо мне…
* * *
Пряный запах шиповника, мяты и мокрой листвы
В зыбких сумерках синих над садом притихшим разлит…
Год истаял, как дым. Улеглись пересуды молвы,
И остывшее сердце о прошлом уже не болит.
Разве только порой что-то вдруг его слабо кольнет –
Вот как нынче, под шелест дождя за раскрытым окном…
Страстотерпица-память стряхнула с себя темный гнет,
И былое сегодня мне кажется тягостным сном.
Сном, который свою колдовскую дурманную власть
Горьким летом минувшим утратил навек надо мной…
Не позволит мне гордость к ногам твоим больше упасть
И молить, задыхаясь: “Останься со мною, родной”…
Ты тогда промолчал – и прозренье помог обрести
Мне, безумице, с плачем обнявшей твои сапоги…
…Далеко разошлись, огнечубый мой, наши пути.
И с тех пор мы друг другу никто – ни друзья, ни враги.
Слышишь, демон, унесшийся в ночь на крылатом коне?
Я смогла излечиться от черной тоски по тебе…
Ты меня позабыл. Ты уже не вернешься ко мне,
И за это, поверь, я теперь благодарна судьбе…
ПОВЕЧЕРЬЕ
То ли быль, то ли небыль…
То ли явь, то ли призрачный сон…
Окрокинуло небо
Чашу пламени в темный затон.
Из-за ивы дуплистой
Месяц выставил робко рога.
В дымку сырости мглистой
Запахнулись, как в плащ, берега.
Вновь туман белой ватой
Над усталой клубится рекой.
Вновь с лугов тянет мятой,
И вливается в сердце покой.
Верь – залечит все раны
Сердце здесь, в этой тихой глуши,
Где воде злато-рдяной
Шепчут сказки, смеясь, камыши.
Где вечерние зори
Так узорно светлы и чисты,
Где над омутом горя
Радость снова наводит мосты…
* * *
Зацепился за ветку ольхи лунный серп голубой…
Лег белесый туман пеленой на росистые травы…
Знаю – мне, горемыке злосчастной, не сладить с собой,
Не найти на недуг этот грозный и лютый управы.
Знаю – щепкой сгореть в его пламени мне суждено…
Ноет грудь, и никак не унять растревоженной крови.
По ночам теперь вижу в хмельных жарких снах лишь одно –
Дерзкий взор злато-карий да темные, стрелами, брови.
Да шальную усмешку на смуглом упрямом лице,
Корзно с огненно-красной каймой и широкие плечи…
Как прогнать эти сны? Как забыть о тебе, удальце?
Дни за днями текут – только мне не становится легче.
Паутиною черной опутала сердце тоска…
И родня за спиной в неприкрытой тревоге судачит:
“Надо девку к знахарке свести да умыть с уголька.
Ишь вон, высохла вся – кто-то сглазил ее, не иначе”.
Сяду шить к очагу – а шитье выпадает из рук…
Да за что ж оно послано мне – наказанье такое?
Я всегда хохотуньей беспечной слыла меж подруг,
Но тебя повстречала – и разом лишилась покоя.
…Строго месяц глядит на уснувшую землю с небес…
Стонет где-то в лугах коростель – все надрывней и глуше… Исцели же меня, смуглолицый насмешливый бес.
Без тебя мне не жить – ты навек полонил мою душу…
* * *
Как ни тягостна ночь – непременно наступит рассвет…
Он победно придет, облечен в огневые одежды…
Заклинаю тебя – никогда не лишайся надежды,
Даже если вокруг все твердят, что ее уже нет.
Знай – кровавая рваная рана в душе отболит,
И живою водой в душу мужество снова вольется,
И опять вера в свет и в добро в ней упрямо пробьется,
Как трава по весне из-под спуда кладбищенских плит.
Ветка вишни цветущей в твое постучится окно…
Прозвенит на заре серебром флейта иволги в роще…
И поймешь ты тогда, став мудрей, крепче сердцем и проще:
Хватит слезно оплакивать то, что истлело давно.
И в дорогу, ликуя, тебя позовет за собой
Ветер с юга, тревожаще пахнущий степью и морем,
И, подставив лицо ему, ты распрощаешься с горем,
И, как прежде, найдешь в себе силы сразиться с судьбой…
