ЗАСТОЛЬЕ
Я за Бога не пью,
Я с ним в жизни не равен:
Я живу на земле.
Он – летит в небесах.
Что за Бога мне пить?
Он без этого славен.
Я – пылинка пред Ним.
Я – ничтожество, прах.
Я за предков не пью,
не хочу их тревожить,
не имею желания их возносить.
Не смогли они
счастье страны преумножить,
так какого ж рожна
я за них должен пить?
Я за дружбу не пью,
хоть мне это не трудно.
Все восторженно
вверх поднимают бокал.
Пьет за дружбу с улыбкой
последний Иуда,
тот, кто только что
друга предал и продал.
Я за женщин не пью:
я такую не встретил,
чтоб бокал осушить
за ее чистоту.
Может, есть
золотые подруги на свете,
только я находил
постоянно не ту.
Кроме матери
тоста никто не достоин:
ни известный поэт,
ни крестьянин, не воин, –
но приходится жить
и приходится пить,
чтобы мрачное, смутное время
убить.
ПОСЛЕДНЯЯ НОЧЬ
Последняя ночь
над моим изголовьем заснула,
пантерою черной
на мягкой кошме улеглась.
Заснула она от дневного
тяжелого гула,
и вот напоследок
ей хочется выспаться всласть.
И я прикоркнул в ее мягких
и теплых объятьях.
Надеюсь:
она на рассвете отпустит меня.
Даст Бог,
поднимусь я, как прежде,
со старой кровати,
чтоб снова пройтись
по бульварам весеннего дня.
Тяжелые звезды на бархатном небе
повисли.
не знаю, какая средь ночи
в поля упадет.
Но я обгоняю тяжелые
мрачные мысли
и звезд не считаю:
у Бога есть свой звездочет…
Я вновь говорю,
что судьбу обмануть не желаю
и, новые строки
в последнюю ночь окрыля,
я просто иду
у штормящего моря по краю
и, как путешественник,
жду своего корабля.
Таинственный парусник
к берегу тихо причалит,
звезда голубая
внезапно сорвется в траву,
Взойду я по трапу,
но это меня не печалит:
займу я каюту
и в новой среде заживу.
* * *
В твоем задумчивом краю,
Среди озер и красных вишен,
Оставил я любовь свою,
И ныне голос мой не слышен.
Я постарел. Мой новый стих
Уже не весел и негромок,
И не оценит чувств моих
Ни современник, ни потомок.
Но иногда в ночной тиши
Готово сердце вспыхнуть страстью!
Я ощущаю пыл души,
И вновь я у любви во власти.
Но нет! Пора мне на покой…
К чему трясти созревший колос?
Я прошлому махну рукой
И приглушу охрипший голос.
* * *
Где тебя носит?
Где тебя кружит?
Сердце страдает,
Стонет и тужит.
Тянется тропка
К родимому дому,
Ты же несешься
К дому другому.
“Боинги”, “Ту”
И могучие “Илы”,
Видно, напрасно
Расходуют силы.
Сердце твое
Между Чертом и Богом,
Ты пролетаешь
Над отчим порогом.
Ты позабыла
Свой скверик зеленый,
Синюю речку
И красные клены.
Где тебя кружит?
Где тебя носит?
Совесть запуталась!
Кто с нее спросит?
СТРОГОСТЬ
Л.А.Цибировой
Поэт – знаток материй тонких,
И я, наверно, понял Вас:
Вы были в прошлом амазонкой,
И ныне дух Ваш не погас!
Как-будто новая Амага
Вы вновь со злом ведете бой
И закипаете, как брага,
Завидя глупость пред собой.
Вам, знаю, трудно примириться
С сумбурным бытом наших дней,
И Вы всегда готовы биться
За обездоленных людей.
Да, Вы Амага из былины,
Царица гордых асских дев,
Одолеваете стремнины,
Преграды всякие презрев.
Но иногда сквозь образ строгий
Проглянет женственность, покой…
Вас сделали загадкой боги!
Так оставайтесь же такой!
ЗЕМЛЯ СНОВИДЕНИЙ
Мне ночами снится горный край,
Лес зеленый, голубые воды…
Не страна, а настоящий рай
Под высоким синим небосводом.
Женщины смеются в этом сне,
Наполняя сердце нежным жаром.
Я иду по сказочной стране
И живу как-будто бы недаром.
Но под утро громыханье дня
Разрывает сладкий сон на части:
Возвращает в ад земной меня
Злая воля человечьей власти.
В лабиринте грязных городов
Я мечусь, как зверь лесной, в загоне,
Отпечатки собственных следов
Принимая за следы погони.
Кровью истекаю я от ран,
Грудь мою разворотили пули…
По земле несется ураган –
Это ветры злобные подули…
И опять мне хочется уснуть,
Навсегда, навек забыться снами!
Впереди лежит тернистый путь…
Бог ли с нами, Сатана ли с нами?
