Анализируя данные западных (в первую очередь американских) и российских реальностей, уже сегодня с полным основанием можно утверждать, что появился и развивается новый тип тоталитаризма – информационно-финансовый, имеющий как общие черты с его другими типами (религиозным и политическим), так и специфические. Природа особенностей данного явления достаточно сложна, как неоднозначна и роль масс-медиа в управлении массовым сознанием.
Истории известны различные – хотя и не равнозначные по своему распространению и влиянию – типы тоталитаризма: религиозный, политический, экономический и информационно-финансовый (информационный), которые выделяются в зависимости от ведущих форм социального контроля, применяемого тоталитарной властью. Если рассматривать первый случай (к примеру, государство иезуитов в Парагвае в XVI-XVII вв., Исламская Республика Иран, религиозные секты), то здесь главной опорой, носителем тоталитарного порядка выступает церковь, религиозные институты в целом, использующие для управления сознанием масс религиозную идеологию. Во втором случае (социализм сталинской эпохи, национал-социализм) – политическая власть и, прежде всего, партия-государство, осуществляющая свое господство на базе политической идеологии и государственного контроля. В третьем – корпорации, организованные по японскому коллективистскому образцу на основе корпоративной идеологии (например, ритуал ежедневного пения корпоративных гимнов). В четвертом – информационные институты и, в первую очередь, электронные СМИ, опирающиеся на олигархическую финансовую власть (тенденции политического развития в США, России и ряде других государств).
Информационно-финансовый тоталитаризм (неототалитаризм) характеризует, прежде всего, общегосударственный уровень общественной организации. В этом случае используется нерелигиозная и зачастую деполитизированная идеология, представляющая собой конгломерат идей и ценностей потребительства, индивидуализма, абстрактной негативной свободы и успеха как возвышения над другими. Системообразующим фактором, ядром идеологии информационного тоталитаризма выступает сохранение ценностей социального статус-кво и политической стабильности. В США, наиболее продвинувшихся на этом поприще, подобного рода идеология сцементирована также идеями американской исключительности, панамериканизма и мирового лидерства (господства). В колонизируемой постсоветской России идея мира “по-американски” подхвачена и пропагандируется в закамуфлированных под космополитизм формах.
Свойства информации, процесса ее распространения и использования в целях управления массовым сознанием и поведением предопределяют многие особенности информационно-финансового тоталитаризма. Известно, что поведение человека строится на базе получаемой им информации. В современном индустриальном и особенно постиндустриальном обществе влияние СМИ на сознание граждан велико как никогда. Резкое повышение роли СМИ в политической и общественной жизни дало основание для появления целого ряда концепций, утверждающих приоритетную значимость этого института в жизни общества и наступление эпохи “медиократии” или “телекратии”.
Приоритетная роль СМИ в современном обществе связана не только с появлением высокоэффективных технических средств и научных методов воздействия на людей, программирования их поведения, но и с разрушением преимущественно стихийных и не контролируемых властями традиционно-общинных, церковных, семейных, родственных, соседских и тому подобных коммуникаций, ограничивающих возможности манипулятивного влияния масс-медиа. На протяжении многих веков такого рода общение людей служило важным источником информации, ее оценки и выработки коллективного мнения. Индустриализация общества, а также сознательное культивирование неототалитарными режимами индивидуализма и противопоставления разных общественных групп – мужчин и женщин, стариков и молодежи, различных региональных, религиозных, этнических, сексуальных и других групп привели к разрушению традиционных коммуникаций и атомизации cp`fd`m. Тех самых граждан, подавляющее большинство которых получает сегодня политическую и социальную информацию почти исключительно от электронных СМИ и, главным образом, телевидения. Известно, что современный человек, в отличие от своих отцов и дедов, очень редко находит возможность для обычного общения и, тем более, политических коммуникаций с окружающими и часто – особенно в больших городах-мегаполисах – даже не знаком с соседями по дому.
СМИ и другие институты социализации влияют на сознание и поведение людей не только через информацию об окружающем мире, но и путем изменения самого человека: его менталитета, ценностных ориентаций, потребностей и интересов, а также формирования общественного мнения, нравов и морали. В условиях неототалитаризма СМИ, а также другие институты социализации создают те ценностные магнитные полюса, которые структурируют поведение граждан в нужных для власть имущих направлениях. Таким положительным – с точки зрения официальной пропаганды – ценностным полюсом и на Западе, и в современной России являются потребительство, материалистически определяемый высокий социальный статус (богатство и власть – его основные критерии), успех как повышение социального ранга, обладание престижными вещами, презрение к неудачникам. Система идей и ценностей, основанная на потребительстве, вещизме, статусности и индивидуализме, изо дня в день внушаемая с помощью рекламы и других средств, выступает своего рода “политической религией” информационного тоталитаризма. Божествами же здесь служат золотой телец и престижное место в социальной иерархии, что в известной мере заменяет собой культ вождя.
С помощью искусных методов психологического и иного воздействия, а также многократных повторений, в современном обществе формируется потребительское индивидуалистическое мировоззрение. Как замечает О. Хаксли в своей антиутопии, поразительно предвосхищающей многие современные реалии США и России, “по сотне повторений три раза в неделю в течение четырех лет… – и готова истина”.1(1О. Хаксли. О дивный новый мир. Роман. М., 1989, с.8-9.) Современные СМИ в России по количеству рекламных и иных повторений образцовых потребительских стандартов далеко перещеголяли “гипнопедов” (специалистов по внушению идей и ценностей) из тоталитарной модели Хаксли.
Социально-политической проекцией усиленно пропагандируемых и у нас, и в США неототалитарных ценностных ориентиров являются голый материализм, бездуховность, индивидуализм и эгоизм, блокирующие формирование коллективных форм сознание и массовый организованный протест. В обществе информационного тоталитаризма деятельность СМИ прямо ориентирована на управление политическим поведением граждан, особенно их электоральным выбором. Наиболее заметное влияние на политику СМИ оказывают через политические коммуникации, ибо массовые коммуникации составляют неотъемлемую часть политики. Эта сфера общественной деятельности больше, чем ее другие области, нуждается в специальных средствах информационного обмена, в установлении и поддержании постоянных связей между ее участниками, субъектами.
Неизбежная и, пожалуй, органическая включенность в современную политику массовых коммуникаций обусловлена самой природой политики как коллективной, сложно организованной целенаправленной деятельности, как специализированной формы общения людей по поводу реализации групповых целей и интересов, затрагивающих все общество.
В подлинно демократическом государстве роль СМИ как политической структуры есть, по сути, роль составной части, при этом части неотъемлемой, в механизме функционирования демократии. А строится последняя на фундаменте представлений о гражданине как рационально мыслящей и ответственно действующей личности, участвующей в принятии политических решений. Добиться же компетентных политических суждений большинства граждан невозможно без масс-медиа. Без радио, телевидения, газет и журналов даже хорошо образованный человек не сможет правильно ориентироваться в сложной мозаике противоречивых политических процессов и принимать ответственные решения. СМИ позволяют ему выйти за узкий горизонт непосредственного индивидуального опыта и делают обозримым весь мир политики.
В индустриально развитых странах без доступа к СМИ, особенно электронным, фактически невозможно появление общенациональных лидеров и существование влиятельной оппозиции. А потому невыполнение СМИ своих задач в демократической политической системе способно коренным образом исказить ее цели и ценности, нарушить ее эффективность и подорвать жизнеспособность, превратив демократию в иллюзию и форму политического господства правящей элиты, каковой она и становится в условиях информационно-финансового тоталитаризма.
В современном мире СМИ все больше выступают не только необходимым передаточным звеном в сложном механизме политики, но и ее творцом. Как отмечает Н. Больц, “вследствие того, что наши знания о реальности опосредованы СМИ, стало бессмысленным отличать отображение от отображенного явления… Что есть тот или иной политик или событие – это вообще можно понять лишь в их медиальной (т.е. через СМИ) инсценировке. То, что реально происходит, становится общественным событием только через свое медиальное отображение”.2(2Gesprach mit Norbert Bolz. Die noue Gesellschaft. Frankfurter Helfe. 1995. №1, s.26.)
Зависимость современных политических коммуникаций от СМИ широко используется в практике информационно-финансового тоталитаризма. В США, например, как и в России, правящая элита обладает фактической монополией на наиболее влиятельные электронные масс-медиа, а также на информационные агентства, что позволяет широко и весьма эффективно использовать СМИ в целях формирования массовых настроений и программирования политического поведения граждан, а также осуществлять телевизионный террор, особенно за счет навязчивой и бездуховной рекламы.
Влияние информационной власти на формирование политически значимых качеств граждан не ограничивается индивидуальным воздействием, но осуществляется и через социальные, групповые механизмы. По словам Н. Луманна, в современном обществе, в отличие от традиционного, “именно СМИ генерируют социальную память и задают социальный смысл происходящим событиям. Тем самым они программируют не только настоящее, но и будущее политическое поведение граждан”.3(3Luhmann N. Die Realitat der Massenmedian. 2. erw. Aufl. Opladen, 1996.)
Следовательно, уместно говорить о СМИ как инструменте международной политики и наднационального контроля. Именно резкое возрастание возможностей политического влияния СМИ широко используется не только во внутренней, но и в международной политике. Здесь СМИ и коммуникационные системы в целом превращаются в ведущий фактор достижения внешнеполитических целей и мирового влияния. Как замечает крупнейший американский идеолог Зб. Бжезинский, “средства коммуникации представляют собой третье поколение средств мирового господства”.
Бесспорный лидер использования информационных систем для достижения геополитических целей – США. Здесь еще с 60-х годов осуществляются широкие научные, в основном, засекреченные, исследования в области управления сознанием и поведением людей. Х. Моулан, известный американский специалист в области массовых коммуникаций, пишет, что примерно с этого времени “в Соединенных Штатах уделяется беспрецедентное внимание сравнительному и комплексному изучению социальных институтов, политического поведения, социальных перемен, общественного мнения и средств массовой информации”.4(4Moulana H. Trends in Research on International Communication in the United States// Gasette (Amsterdam). 1973. Vol. 19. P. 79.) В 70-90-х годах научные разработки в области управления массовым сознанием, поведением и их использованием во внешней политике получили благопристойное название “публичной дипломатии”, занимающейся, по словам американского профессора Г. Фишера, “причинами и последствиями настроений и мнений общественности, влияющей на разработку и проведение внешней политики”.5(5Fisher G.H. Public Diplomacy and Behaviorial Sciences. Bloomington, 1972/ P. 7.) В Америке, начиная с 1993 года, реализуется программа Национальной информационной инициативы, предусматривающая не только интенсивную информатизацию США, но и использование этого для достижения внешнеполитических целей страны.
В качестве примера можно обратиться к глобальному распространению информационной сети Интернет, ядро которой составляет суперкомпьютерная сеть министерства обороны США -ARPAnet. Эта система, находящаяся под фактическим контролем военных специалистов, быстро расширяет свое влияние и популярность, становясь основой информационной сети всей планеты. По замыслам организаторов ARPAnet’а, реализация этого проекта позволит включить каждую школу и библиотеку любой страны мира в Интернет. Это, в свою очередь, откроет новые возможности для утверждения американского лидерства в мире.
Интернет не только создает огромный банк научной информации и обеспечивает соответствующие коммуникации; специалисты многих стран отмечают политическую направленность этой программы и с тревогой констатируют, что Интернет устраняет всякий национальный, этический и иной контроль за содержанием учебных программ и информации. С ее помощью, воздействуя на людей, начиная с самого раннего возраста, можно не только осуществлять языковую и культурную экспансию, но и программировать формирование определенных структур их сознания и подсознания. Становится возможным управлять ценностными ориентациями и, по словам П. Глотца, “навязывать испорченную двойственную логику мышления и восприятия событий”.6(6 Glotz P. Chancen und Gefahren der Telekratie // Die Neue Gesellschaft. Frankfurter Hefte. 1995. N2. S. 38.)
Появление высокоэффективных средств и методов информационно-психологического воздействия приводит к пересмотру традиционных представлений об агрессии и войнах. В последние годы СМИ, а также информационно-компьютерные системы стали рассматриваться и практически использоваться как новый вид оружия – информационное оружие. Нередко его называют “умным” и “несмертоносным”, хотя его применение может иметь для государств не менее разрушительные последствия, чем пули, бомбы или снаряды. Массированное использование этого оружия сегодня именуется информационной войной. В качестве примера можно привести Стамбульский саммит 1999 г., на котором Россия проиграла все, что только можно было проиграть, именно в результате поражения в hmtnpl`vhnmmni войне.
Сам термин “информационная война” стал широко употребляться американскими военными специалистами после завершения войны с Ираком в 1990 г., где информационное оружие показало свою высокую эффективность. В 1992 г. Пентагон издал директиву “Информационная война” (TS 3600.1), в которой намечались основные задачи по подготовке к подобного рода войнам. В 1995 г. вышел Устав ВС США по информационной войне, а в Национальном университете обороны была завершена подготовка первой группы специалистов в этой области. За последние 10 лет общая доля расходов США на информатику и подготовку к информационным войнам возросла в 3 раза и достигла 20% военного бюджета. Как считают специалисты, “по мере развития информационной техники и коммуникационных технологий “горячие войны” будут все более вытесняться и уже вытесняются “холодными”, решающую роль в которых играет информационное оружие”.7(7А. Поздняков. Информационная война за влияние в мире и политическая власть // Власть. 1996. № 10. С. 50-52.) Однако информационное оружие может являться и средством необходимой подготовки к войсковым операциям или бомбардировкам, как это имело место в Ливии, Югославии и, наконец, в Афганистане. Роль СМИ здесь заключается в том, чтобы создать образ врага и убедить электорат своей страны и стран-союзниц в абсолютной неизбежности и необходимости военной акции.
Резкое качественное возрастание роли информационной власти во внутренней и международной политике делает ее ведущим инструментом тоталитарного контроля в грядущем информационном обществе. Приоритетная роль СМИ в механизме информационного тоталитаризма не отрицает широкого использования и других, более традиционных способов социального управления, к которым относятся экономическая и политико-принудительная власть. Как уже отмечалось, возможности влияния экономической власти на сознание и поведение людей чрезвычайно велики. В своем воздействии на политику экономическая власть обладает следующими свойствами:
универсальностью мотивационного воздействия;
постоянством воздействия;
широкими способностями проникновения и незаметности.
Как в Америке, так и, в еще большей степени, в России деньги позволяют не только покупать СМИ и другие средства воздействия на сознание людей, но и подкупать политических лидеров, журналистов, высшие военные чины и целые слои населения.
В условиях информационного тоталитаризма экономическая власть с успехом заменяет характерное для политического тоталитаризма культивирование массового страха. Однако в этом случае на первое место выступает страх потерять работу, который, как у нас в России, так и на Западе получает массовое распространение. Страх как психологическое состояние обладает свойством трансляции – расширения своего объекта и перехода на другие области.
Приоритетная роль информационного и экономического контроля в неототалитарной системе проявляется в доминировании в ней методов косвенного, скрытого воздействия на массы, статистического программирования их сознания и поведения. Это позволяет широко использовать демократические институты в целях манипулирования массами и камуфлирования системы тоталитарного господства. Для сохранения столь популярного в наше время демократического имиджа информационно-финансовый тоталитаризм подменяет само понятие демократии как народовластия. Она трактуется в духе определения, предложенного Й. Шумпетером, как способ формирования правительства, основанный на конкуренции претендентов на властные позиции, как власть меньшинства, элиты, легитимированная с помощью выборов. В условиях эффективного управления сознанием и электоральным поведением граждан выборы превращаются в развлекательное шоу и способствуют поддержанию иллюзий свободы и демократии. Такого рода рекламно-манипулятивная деятельность превращает выбор граждан из свободного, сознательного решения в формальный акт, заранее запрограммированный специалистами по формированию массового сознания.
Как отмечает известный американский социолог-прогнозист О. Тоффлер, в конце XX-начале XXI вв. именно знания и информация становятся ключевым ресурсом власти. Уже сегодня b постиндустриальных странах “знания… подчинили силу и богатство и стали определяющим фактором функционирования власти”. Они дают возможность “достичь искомых целей, минимально расходуя ресурсы власти; убедить людей в их личной заинтересованности в этих целях; превратить противников в союзников”.8(8О. Тоффлер Проблема власти на пороге XXI века // Свободная мысль. 1992. №2. С.16.)
Глубокие социальные конфликты и общественные силы, стремящиеся решать, а точнее подавлять их проявление с помощью новейших методов социального контроля – это реальность многих стран мира, и в первую очередь США. Секрет политической стабильности и спокойствия Америки раскрывают многие независимые исследователи. Как отмечает видный американский социолог Г. Видал, “американскую политическую элиту с самого начала отличало завидное умение убеждать людей голосовать вопреки собственным интересам”. 9(9Gore Vidal Homage Shays // The New York Review of Books. 1972. 10 August. P.12.)
Как убедительно показал в своих научных исследованиях американский профессор Г. Шиллер, “манипуляция сознанием американцев превратилась сегодня в тончайшее искусство. Нигде способность формирования и восприятия идей не программируется так искусно”. 10(10Шиллер Г. Манипуляторы сознанием. М., 1980. С.174.) В самих США проявление тоталитаризма достаточно закамуфлировано сравнительно высоким жизненным стандартом населения и ограничено наличием демократических институтов, которые, правда, обеспечивают демократию в основном лишь для наиболее влиятельной верхушки общества.11(11см. Паренти М. Демократия для немногих. М., 1990.)
То же самое можно сказать и о России, правящие элиты которой усердно заимствуют опыт, наработанный американцами, исключая высокие жизненные стандарты. Российские СМИ не могут тягаться с американскими и в области международных политических процессов, поскольку не имеют достаточно влиятельных изданий и телеканалов, но во внутренней политике, в части разрушения традиционных ценностей, атомизации граждан, манипулирования массовым сознанием для достижения заданных целей, российский финансово-инфрмационный неототалитаризм предстает как вполне сложившийся организм.
