1
Я сидел и пил чай, когда у меня появилась идея о новом способе подмигивания. Нужно закрывать глаза, потом быстро открыть один глаз и так же быстро закрыть его. Следующая мысль была о слишком большой температуре чая в моем стакане. Окунув язык в стакан с холодной водой, я с большим трудом смог заставить мысли снова двигаться в направлении “а что, если?”.
– А что, если телепатия существует?
– А что, если инопланетяне существуют?
– А что, если что-то страшное грядет?
– А что, если нам выдадут зарплату?
– А что, если сейчас на столе появится бутерброд!
– А что, если …
В дверь постучались и, не дожидаясь разрешения, вошли.
– Привет! – сказал Саня. – Чаи гоняешь?!? Я на минутку, зашел попрощаться. Уезжаю. Сегодня. Далеко. Как-нибудь позвоню и расскажу, как там!
И прежде, чем я успел что-нибудь сказать, он положил мне на стол пакет, открыл третий глаз посередине лба, закрыл его, повернулся и исчез в яркой вспышке.
На следующий день нам выдали зарплату и мне дали повышение.
2
Я сидел и пил чай, когда раздался звонок.
– Алло, Валентина можно?
– Можно, – ответил я.
– Привет! Это Саня!
– Эй! – радостно заорал я. – Ты откуда!?
– От верблюда! – не менее радостно завопил Саня. – Я тут в газете прочитал, что у вас около университета летающая тарелка приземлилась, высадила зеленых человечков у матфака, забрала пятерых второкурсников, объявила, что это студенты по обмену, и улетела.
– Брехня! – возмутился я. – Если бы что-нибудь такое было, мы бы сейчас все при коммунизме жили!
– Это как? – не понял Саня.
– Нас бы отфинансировали, как десять столиц в их 850-летие.
Раздался стук в дверь. Я попросил не вешать трубку, подошел к двери и открыл ее. На пороге стоял мужик с блокнотом в руках.
– Я пришел узнать, какие жалобы на квартиру, нужно ли что-нибудь починить, работает ли отопление, нужно ли вставить стекла за счет ЖЭКа, не надо ли уменьшить квартплату! – выпалил он одним духом.
– Я даже не знаю… – начал было я ядовито, но осекся.
За ним, где-то в 50 метрах, стояла группа зеленых человечков, а рядом с ними красивая девушка громко рассказывала о замечательном поэте Хворосте Китокарове, который ходил по этим улицам. Не закрыв дверь, я бросился к телефону. Из него доносились короткие гудки вперемешку с женским голосом, нудно повторяющим: “связь прервана”…
3
Я сидел и пил чай, когда в комнате, провонявшей сигаретами, возник Саня.
– Привет! – поздоровался он. – Я ненадолго, зашел поздравить тебя с днем рождения! Я, как вижу, пришел последним и сильно опоздавшим, но с подарком.
Он поднял невесть откуда взявшийся пакет и с большой торжественностью вручил мне. Глядя на этого придурка, которого я считал вполне нормальным человеком, я развернул пакет. Там была куча соединительных проводов, разъемов и штук десять сетевых плат.
– Зачем? – прямо спросил я. – У нас и компьютеров-то нет.
– Ты жаловался, что у тебя в классе нет локальной сети, вот я и решил подарить тебе комплект, – начал оправдываться он, – а ты же все время проводишь там. Тут есть готовый канал для связи со мной. Вот в этом кульке. Ну ладно, давай, мне пора.
И он исчез. Я посмотрел на календарь и убедился, что день рождения у меня ровно через три месяца, в январе, убрал пакет в кладовку и пошел спать.
На следующий день директор сказал мне, что в первых числах января нам ставят компьютеры…
4
Я сидел и пил чай, когда в дверь постучали. Вздохнув достаточно громко, я остался сидеть. Постучали еще сильней и более настойчиво. Поняв намек, я пошел открывать. Снеся меня, в квартиру ворвался смерч, покружился, сметая бумажки из углов и равномерно их распределяя, потом распался на две фигуры.
– Саня! – обрадовался я и добавил, рассмотрев второго гостя, – А кто это?
– Валентин, познакомься – это мой знакомый Хвост. Хвост, это Валентин.
– Очень приятно! Рад приветствовать Вас снова, человек, – прозвучало у меня в голове.
– Мы проходили мимо, решили зайти!
– Простите нас великодушно, мы вас не стесним?
– Как у тебя дела? Все еще в школе?
– Все время мечтал увидеть вас еще раз и поблагодарить вас за проявленную заботу.
– Говорят, ты компьютеры бросил…
– СТОП! – Заорал я. – Давайте по очереди, но начнем с меня! Кто такой Хвост и почему его так зовут?
Саня и Хвост посмотрели друг на друга, Хвост сделал жест – “ты первый” – и Саня заговорил:
– Понимаешь, Хвост это не совсем человек, да и выглядит, как собака, но прими его именно как человека. Я тебе не буду объяснять, кто он, а ты не спрашивай. Лучше постучи меня по голове, сам знаешь, у меня там кость.
– Цель визита? – грубо спросил я.
– Не будь таким мрачным, тебе это не идет.
Как бы то ни было, я быстро отошел, мы прекрасно провели время, попили чай (Хвост лакал его), разговаривали о компьютерах, о машинах, о девушках – в общем, милая встреча.
Перед уходом Хвост почему-то еще раз поблагодарил за какой-то добрый поступок, а Саня пожал руку и сказал, что если бы все человечество было таким, как я, и, конечно, как он (“Мы бы почковались?” – предположил я), то все было бы прекрасно.
На следующий вечер, когда возвращался из школы с непроверенными тетрадями, я увидел щенка, еще слепого, жалобно скулящего возле разбитого, странного вида металлического ящика. Он мне чем-то напомнил Хвоста, и я взял его домой.
Через неделю его было не узнать. Он быстро набирал вес и не желал оставаться один. Пришлось брать его на работу. В первый же день дети дали ему кличку “Хвостик” и чуть было не перевернули школу верх дном, когда он пошел погулять и заблудился…
Прошел месяц. Хвостик очень сильно вырос, и я решил оставить его дома. На пятом уроке дети вдруг начали показывать в окно и орать – ЛЕТИТ! Я выглянул и остолбенел. К окну приблизился овоид с прозрачным верхом, из него мне в глаза заглянул мой Хвостик.
– СПАСИБО Вам! Я как-нибудь загляну к вам.
Больше я его не видел.
В отличие от Сани.
5
Я сидел и пил чай, ожидая по привычке чего-нибудь, но ничего не дождался. Допил чай и пошел на работу. За 15 метров до школы я разглядел, что на двери висит плакат. За 40 сантиметров я его прочитал. Он гласил: “Доводим до сведения классных руководителей и воспитателей, что в 13.30 в актовом зале состоится лекция на тему “Новейшая история в новейшем ракурсе”. Обеспечить явку детей”.
А я думал провести классный час и уйти домой, оставив детей проверять тетради. Но делать было нечего, и пришлось собрать своих детей и отправиться в актовый зал.
Лектором оказалась настолько красивая девушка, что я остался слушать ее, и, оказалось, что говорит она тоже красиво, увлекательно и интересно. После ее анализа поведения человечества в двадцатом веке и возможных вариантов развития весь актовый зал погрузился в тишину, а через секунду–другую зал захлопал, и я громче всех.
На празднике, тут же сотворенном завом по воспитательной работе, я подошел к ней.
– Привет, Валентин! – сказала она. – Ты оказался прав, это действительно интересно и вам, и мне.
– А мы знакомы? – робко поинтересовался я, мечтая о судьбе контактной линзы в ее глазах.
Как и положено, в этот момент ее зацапал другой завуч, и мне не осталось ничего больше, как пойти домой.
Проснулся я от звонка в дверь. Часы показывали 10 вечера. Я открыл. На пороге стояла Она.
– Здравствуйте, извините, вы Валентин? – осведомилась она.
– А, привет! Проходи, – засуетился я.
Она представилась. Я взял быка за рога и спросил сразу, почему ее так интересует история. Она смутилась и спросила: “А что, это так видно?” А я ответил: “Ну что вы, просто у вас очень интересные мысли по этому поводу”.
И мы стали пить чай. Подискутировали об истории, потом я рассказал о своей работе. И тут она предложила прочитать в моей школе лекцию о новейшей истории. Я сказал, что лекция возможна только через неделю, в следующий вторник.
– А зачем так долго тебе ждать, – сказала она загадочно, – можно и сегодня.
Я засмеялся, отдав дань ее чувству юмора и, поскольку было поздно, мы стали прощаться.
– Да, чуть не забыла, – сказала она, выходя, – я зашла только передать привет от Сани.
6
Я держал в руках чайник и думал, а стоит ли наливать себе чай? Подумал еще раз, вытирая залитый стол левой рукой, а правой махая в воздухе, пытаясь остудить ее после продолжительного контакта с горячей ручкой. Дверь в коридоре открылась, и в комнату вбежал Саня.
– Ты чего чай не пьешь? – спросил он. – Я тебе печенье принес и новость. А печенье очень вкусное, твое самое любимое. Будет. Наверное.
– Новость давай, – потребовал я.
– Я тут к тебе в гости пригласил пару человек. Ты не против?
– Пригласил или пригласишь? – вложив в вопрос как можно больше яда, осведомился я.
– Пригласил, и через полчаса они придут.
Делать было нечего, да и не хотелось ничего делать. От гостей Сани всегда было весело, а в хмурый день лучшего не найти. Я поставил чайник, который в этот раз, закипев, оставил на удивление холодной свою ручку. Через полчаса и две секунды вошли гости…
Спустя три часа, полностью опровергнув возможность путешествия во времени, так же полностью раскрыв все существующие и не существующие тайны нашей симпатичной соседки, обсудив темпы развития вычислительной техники и рассказав новинки из жизни анекдотов, гости и Саня попрощались, поблагодарили за гостеприимство и ушли. Я остался с горой чашек, блюдец и радостной мыслью в голове, что Саня – это тот же Саня.
На этой радостной ноте я начал убирать мусор. Взяв в руки коробку из-под печенья, я решил посмотреть ее, чтобы в следующий раз самому угостить друзей такой вкуснятиной.
На коробке стояла дата изготовления: 15 января 2021 года. Мой настенный календарь почему-то опаздывал.
7
Я сидел и пил чай. Ничего не происходило. Не заглядывал Саня, не приходили красивые девушки, за окном не летали зеленые человечки. Было немного скучно, уйма работ, требующих проверки, сиротливо лежала на столе, закрывая обзор на полметра вверх и абсолютно не вызывая желания взяться за красную пасту. Я сидел и пил чай. Тут в голову постучалась и, не дождавшись приглашения, ворвалась мысль: “Ты сам делаешь свою жизнь. Не Саня, не зеленые человечки, а ты сам!”
Мысль мне понравилась, и я решил поэкспериментировать. После того как я разбил третью чашку, я понял, что выбрал не тот путь. Починка стула обошлась в три поврежденных пальца и превратила стул в хорошие дрова с гвоздями, а мрачность сменила депрессия, смешанная со злобой. Я разозлился и сказал: “И пусть летучие мыши тебя чинят!” И взмахнул рукой. Это я сделал зря. С полосатых обоев сорвались улыбающиеся летучие мыши и набросились на останки стула. “Гром тебя раздери” – подумал я, и по стенам зазмеились шипящие молнии, сотрясая каждые полсекунды потолок громовым раскатом. Следом с потолка обрушился водопад, который показался мне ниагарским. Далее я превратился на некоторое время в наблюдателя. Вокруг люстры заметались ведьмы на вениках, по столу, проворно огибая чашки, забегала маленькая Танечка Масликова (обаятельная и привлекательная прогнозистка погоды с РТР), пол со страшным треском разродился невесть откуда взявшейся касаткой. Напоследок выскочили черти с трезубцами. Они почти подобрались ко мне, когда я заметил в открытом проеме двери Саню.
– Привет! – сказал Саня. – Я у тебя забыл свой пакет.
– Забирай! – бессильно сказал я, опустив клавиатуру, которой отбивался от чертей, и добавил грубо: – И вали. Мне некогда, я с ума сошел.
Саня прошел к шкафу и снял сверху пакет, надавил на него, и тут все исчезло. Квартира была целой и невредимой, никто не летал, не бегал, не крушил стен. На мой недоуменный взгляд Саня ответил:
– Это материализатор воображения. Но ты не думай, все действительно зависит только от тебя. Давай.
И ушел. Но у меня возникла уверенность, что он не обиделся на мой тон и я его еще увижу.
Я оказался прав.
А стул оказался склеенным. Только обойным клеем.
8
Я сидел и пил чай, когда во дворе гавкнули собаки, предупреждая о визитере. “Открыто!” – проорал я. Дверь открылась, и вошел замерзший Толик. В руке он держал корзину.
– О-о-о! – обрадовался я. – Наконец-то пришел!
– Да я ненадолго, – ответил он, – здесь еще чаем поят?
– А как же! Еще и сигаретами угощают!
Мы попили чай, поговорили, поделились впечатлениями. Тут Толик спохватился и начал суетиться вокруг корзины.
– Я тут тебе кое-кого принес, постарайся с ним помягче. А я пошел.
Он открыл корзину, и оттуда вылезло странное пушистое существо с одним карим глазом и проворковало, как голубь: “Прривет ррр!”.
– Привет! – сказал я и добавил Толику: – Ну, ладно, позабочусь! Заходи еще, и всего тебе доброго!
– Вот видишь, – сказал Толик существу, – я же говорил, не беспокойся.
Он ушел. Я закрыл дверь, повернулся и встретился глазами с взглядом существа. Две минуты спустя мы поняли, что оба крепкие орешки, оба капризные и своенравные.
Неделя ушла на выяснение отношений. Я понял, что если хочу спать, а не выслушивать ночью болтовню, должен работать грелкой, то есть согревать, а также выделять ему один квадратный метр на кровати. Он понял, что не надо прыгать в кастрюлю с вареной картошкой, даже остывшей. Я выяснил, что я не имею права слушать Майка Олдфилда, когда ему хочется посмотреть “Бесконечную историю”. Он догадался, что я, наверно, не понимаю его чувство юмора, когда (вот смех) мой компьютер разобран утром на восемь частей, из принтера вытащен картридж, а его содержимое размазано в духе Пикассо по моим поурочным планам. Наверное, он понял это, сидя в перевернутой корзине, за что на следующее утро, добравшись до иголки с ниткой, пришил все рубашки к дивану. Я усвоил третий закон Ньютона (всякому действию есть противодействие). Он понял, что об кошку можно полировать мою любимую ручку, а я – что не надо зажимать шоколадку и печенье, когда рядом воркует существо, иначе он будет дуться целые сутки и спрячет батарейки от всех дистанционных пультов. Когда ко мне приходили знакомые, он иногда прятался, а иногда начинал шебаршиться в разных углах. Когда приходила какая-нибудь девушка, куда бы я не посмотрел, он был в этом месте и смотрел умильно и одновременно радостно–растроганным взглядом. Вскоре Глазастик научился включать компьютер. Я с радостью спихнул на него оформление школьной газеты, естественно, в абстракционистском стиле, и занимался своими делами.
Однажды, когда я задержался на работе и пришел поздно, дома я застал кавардак. Вся квартира была усеяна крошками от печенья, обертками от шоколада, а по полу с диким шумом бегало с десяток Глазастиков. Все они старались сбиться в кучу возле одного, который при моем появлении начал махать лапами. Шум утих. Глазастики посмотрели на меня. Один подошел ко мне и, взобравшись на плечо, сунул мне за пазуху небольшой пакет из странно теплого материала. После чего спрыгнул, и они ушли. Просто ушли.
Я их больше не видел. А в пакете оказались обычные батарейки для дистанционных пультов.
Я все еще скучаю по Глазастику. Без него стало непривычно тихо. Даже кошка первое время, жалобно мяукая, заглядывала в каждую щель. А открывая печенье, я еще долго ждал требовательного вопля в правое ухо.
Кстати, с тех пор мне почему-то не нужно менять батарейки в пультах.
9
Я выпил чай в одиночестве и пошел на работу. Как обычно, троллейбус задержался и был полон. В основном, моими знакомыми учениками. Каждый успел за оставшийся путь продемонстрировать желание и добрую волю уступить место, но только одному повезло – ему досталось держать мой пакет с тетрадями. В школе меня ждал завуч. Она с радостью сообщила, что в моем классе прибыло. Целых трое учеников: два братца с сестрой. Я поблагодарил ее с самой радостной улыбкой и показал вслед язык. Хорошо, детей рядом не было. Но как бы там ни было, а урок – это святое.
На удивление, 7“а” не успел уничтожить кабинет и даже вытер доску. Тряпкой. Правда, той, об которую я вытирал кисточку, когда подкрашивал стену. Со звонком бандиты, явно сговорившись, начали скандировать “Зачет! Зачет! Зачет!” Голосование подтвердило, что все хотят зачет по теме, а трое новеньких, явно не привыкших к такой активности, воздержались.
– Хорошо! – строго сказал я, а сам порадовался, что вот я и узнаю уровень новеньких.
После работы я пошел домой, неся тетради и размышляя о ценности образования. Через полчаса я погрузился в проверку работ. Результаты были средние, как и ожидалось. Наконец, добравшись до новеньких и открыв тетрадь первого, я понял, что что-то не так. Работа была выполнена аккуратно, четко по заданиям, но как!
Первая задача была на изменения температуры. Ответ был следующий: “Поэтому такая погодная ситуация невозможна, и, следовательно, нет решений”. В середине я взглядом выхватил фразу “с учетом погрешности все-таки можно воспользоваться формулой Е=мс (с-1)” и решил не продираться через предварительные дифуравнения, к которым этот Эйнштейн-2 нашел краевые условия. Отложил тетрадь и открыл работу его сестры…
Через две минуты сестра стала Ковалевской-2, а еще один новенький получил прозвище Кулибин, потому что в тетради привел чертеж машины, которая будет пересаживать саженцы яблонь и груш с одного участка на другой, причем с дистанционным управлением и полной выдачей отчета о количестве саженцев на одном и втором участке, как того требовало условие третьей задачи.
На следующий день меня поймала Леночка – историчка и, рыдая, сказала, что она чувствует себя ничтожеством после первого урока в 7“а”, потому что ее завалили фактами, о которых она ничего не знала и нигде не читала, но именно эти факты и события “А не мои легенды и домыслы”, – добавила она срывающимся голосом, – привели к старту в 776 году до нашей эры первых Олимпийских игр. Они назвали мне имена участников, рассказали о видах состязаний и написали на листиках краткий отчет первого заседания первого Олимпийского комитета, – сказала она и замолчала, глядя опустошенными глазами, полными слез, на мое правое плечо.
Я заставил ее сесть в учительской и выпить чай. Потом пошел на шестой урок. Но сначала решил, как осадить этих выпендрежников.
Со звонком я их поднял, всех троих.
– При проверке твоей работы – сказал я “Эйнштейну”, -выяснилось, что ты забыл об уравнении…
Тут я замялся, так как не мог подобрать поумней фамилию.
– … Шредингера! – закончил я торжествующе.
– Как? – округлив глаза, спросил “Эйнштейн”, – мы же не в Евклидовом пространстве работаем!
– Как это не работаем? – спросил я, поняв, что пацан еще и начитанный выпендрежник. – А почему ты используешь Е равно мц квадрат? А если нет, то почему ты не учел свертку пространства?
Свертку я приплел из головы. А что, ему можно, а мне нет?
Он покраснел. Его сестра – с идентичным решением, но более красивым почерком – тоже решила покраснеть. Оставались “Кулибин” и неотомщенная историчка.
Я прочитал лекцию о пользе физического труда, о нежелании некоторых производить вычисления на бумаге и желании смотреть, как бедные саженцы выкапывают и закапывают, причем не один раз.
– Космического зеленого патруля на вас нет! – громовым голосом объявил я, и “Кулибин” зашмыгал носом.
– А история? – разошелся я, – Это не смотреть кино, это делать выводы на основании неполных фактов, развивать свою мысль. А мысль – это то, что в голове, а не то, что стенографируется на бумаге во время заседаний Олимпийских комитетов. А неполные факты мы находим в странных прямоугольных изделиях, называемых книгами! Понятно!
– Угу! – сказали все трое, и мы помирились.
В конце четверти три теперь уже отличника перешли в другую школу. “По месту жительства”, – сказали они мне. В последний день занятий они зашли попрощаться и сестренка, шмыгнув носом от избытка чувств, спросила:
– А как вы узнали, что наш папа “зеленый”?
– Я знаю все! – сказал я гордо.
Они подарили мне свою фотографию.
Дома, за чаем, я решил ее рассмотреть. На фоне гор стояли дети, их мама, их папа в зеленой рабочей форме с непонятной надписью на груди “КЗП”, и … рядом стоял Саня. Я перевернул фотографию. На обороте было написано “С благодарностью от нас”. H ниже “Привет В. Ю. Зайду. Саня!”
И знаете что? Он действительно зашел. И все бы ничего, только вот два моих старых отличника почему-то все стали делать через интегралы.
10
Я сидел и пил чай, и ждал событий…
