Происхождение и история ксанских и арагвских эриставов давно привлекают внимание специалистов. Исследование данной проблемы в дореволюционной историографии долгое время затруднялось скудностью источниковой базы проблемы происхождения и функционирования института эриставов в средневековой Грузии. Например, С. Баратов с сожалением отмечал: «Следовало бы… показать происхождение десяти эриставов Вахтанга Горгаслана и генеалогическую последовательность их потомков, но мы не имеем к тому достаточно верных материалов». Что касается эриставов Ксани и Арагви, то их «родословные более известны»; хотя в реконструкции процесса возвышения эриставов С. Баратов опирался исключительно на исторические предания. Согласно устной традиции, жители «ущелий, рек Арагви и Ксани» ежегодно справляли праздник св. Георгия у церкви, расположенной на одной из высот горного хребта, разделявшего эти два ущелья. Каждый раз спор за лучшее место перерастал в «ужасные кровопролития». Но в один из праздников «из числа посторонних богомольцев явились два брата осетинских князей Дударуковых» и прекратили ссоры двух обществ. «Эти князья: Сидамон и Ростом, в знак признательности, были приглашены -первый арагвским, а второй ксанским обществами в старшины своих ущелий, а царь грузинский, приняв во внимание и другие заслуги и происхождение их, возвел их в звание эриставов. Так начинается связь этих двух княжеских родов с Грузиею;…»1.
Эту точку зрения подкорректировал М. Джанашвили. Согласно его анализу, эриставы происходили от знатного осетинского рода Сидамонта, три представителя которого – Ростом, Бибила и Цитлосан с 70 слугами – переселились в Грузию еще в царствование Фарасмана VI (542-557 гг.)2.
В другой работе М. Джанашвили уточнил, что ветвь ксанских эриставов, которая пресеклась в конце X в., происходила из «самых знатных аваров»3. М. Джанашвили одним из первых ввел в научный оборот «Хронику ксанских эриставов»; причем ему была известна неполная версия данного памятника XV в. – «начало сего (памятника -Ф.Г.) утеряно давностью»4.
После присоединения Грузии к России интерес к p`qql`rphb`elni теме проявили представители как царской администрации в регионе, так и научных кругов. В частности, в составленной в 1827 г. «Записке» о горских народах, живших по Военно-грузинской дороге, Чиляев обратился к интересующей нас проблеме. Согласно его версии, эриставы являлись «чиновниками высшего достоинства, кои избирались, определялись и увольнялись самим царем и коих права и обязанности состояли в том, чтобы с вверенных им народов собирать государственные подати, производить между ними суд и расправу до известной степени, набирать войско и предводительствовать им на войне». Давая этимологию социального термина эристави, Чиляев разбил его на составные части: эри – «народ» + тави – «глава», в итоге получая глава или начальник народа. Чиляев обратил внимание на то, что арагвские Эристовы «в списке, при заключенном с Россией в 1781 г. трактате имеющемся», показаны собственным их именем, т.е. Сидамоновыми. Напротив, фамилия Бибилуровых, из коей при заключении трактата назначались лица для управления Ксанским эриставством, названа в помянутом списке по занимаемой тогда должности князьями Эриставами-Ксанскими»5. Сходные мысли четырьмя годами позже высказали Яновский и Казачковский6.
В «письмах из Осетии» анонимного офицера, опубликованных в «Тифлисских ведомостях» за 1830 г., приведены данные «о происхождении древней фамилии князей Эристовых-Ксанских, из осетинской фамилии Бибиля или Бубиляур». Сведения основаны «только на общем предании всех осетинских племен». Данная версия интересна тем, что базируется на исторической памяти народа. «Я в прошедшем году, – писал анонимный офицер, -пробыв почти одиннадцать месяцев в Осетии, имел случай собрать многие кавказские предания, кровавые, но любопытные. Жаль, что весьма трудно очистить сии предания от вымыслов историческою критикою. Грузинские бытописатели весьма мало касались соседственных им кавказских народов»7.
Данная версия содержала ряд новых деталей. В частности, происхождение эриставов связывалось с «греческим императором Юстинианом», во время войны с персами «в награждение оказанных ему услуг, одним осетином по имени Ростомом Бибиляура, пожаловал его около 575 года князем и эриставом, то есть народным главой некоторых осетинских ущелий». Подтверждение изложенному офицер видел в «древней грамоте, данной князем Эристовым-Ксанским, которую я видел у jnkkefqjncn секретаря, князя Давида Эристова, и с коей имею верный список. Эри, по-грузински, значит народ, тави -глава»8. В другом письме приведено краткое содержание предания о появлении предков эриставов в Ксани9.
Еще одна версия принадлежит В.Б. Пфафу: «Три царевича из Сидамоновой фамилии: Ростом, Бибила и Цитлосан, с сыновьями и свитою из 70-ти человек, принуждены были сыновьями старшего брата удалиться из Кабарды в северную Грузию…» Начало возвышению будущих эриставов положил Ростом, «за военные заслуги» получивший имение. Как альтернативное мнение, В.Б. Пфаф привел предание, использованное князем Баратовым, по которому эриставы связаны с «осетинскими алдарами Дударовыми»10.
М.М. Ковалевский назначение эриставами членов «одних и тех же семей и родов» рассматривал как фактор, в такой же мере содействовавший «переходу их из назначаемых правительством чиновников в феодальных сеньоров, в какой наследственное исправление графской должности в пределах Каролингской империи содействовало обращению ея носителей в ленных владельцев». Арагвские эриставы происходили из осетинского рода Сидамонта11.
Происхождение арагвских эриставов от осетинского (аланского) рода Сидамонта подтверждается фамильной родословной. Например, надворный советник Бежан Эристов ссылался на то, что дед Нугзара Эристова, Сидамон, переселившийся с Северного Кавказа, получил от царя Симеона Ванатскую крепость. Нугзар, в свою очередь, «завладел с помощью Давида Эристова Ксанского деревнею Базалетиею», затем – «Мтиулетом и всеми арагвскими деревнями». Точно так же протоирей Захарий Сидамонов просил «причислить его к потомству Сидамонова», поскольку князья Эристовы «суть и Сидамоновы»12.
Одну из первых попыток советских историков определить причины и время возвышения эриставов предприняла Е.Г. Пчелина. Буквально восприняв сообщение хроники «Памятник эриставов», она их происхождение связала с назначением «около 574 года византийским императором Юстинианом» ксанским эриставом Ростома – сына «Сидамона, родового старейшины из Уалагирского ущелья»13.
Из зарубежной историографии следует обратить внимание на работы У.Е.Д. Аллена. Оригинальна его трактовка социального replhm` эристав; эри в значении «народ, позднее – армия» и тави «голова». Отсюда «глава армии». Первоначально, по мнению Аллена, эристав – административная должность, а носитель титула – глава ведомства. Только с течением времени эриставство стало наследственным14.
Как видно, в историографии явно доминирует точка зрения о происхождении эриставов от осетинского (аланского) знатного рода Сидамонта. Здесь же отметим, что эта же идея проходит в ряде памятников устной традиции северных осетин.
Согласно преданию об Ос-Багатаре, «колено Сидамонта», продвигаясь по Ардонскому ущелью и создавая здесь поселения, «все время находило в этих местах уже жившее здесь население». Вскоре трое представителей рода Сидамонта -Ростом, Бибила и Цитлосан – покинули Уаллагир и перебрались в Южную Осетию, «где, добившись сперва эриставства, сделались затем родоначальниками грузинской княжеской фамилии Сидамоновых Эристовых»15.
Сведения фольклора созвучны с данными письменных источников, в частности, со сведениями хроники “Памятник эриставов” (ПЭ), созданной между 1405/6-1410 гг. в Ларгвисском монастыре Григолом Бандасдзе16. Ее рукопись состоит из 10 пергаментных листов и делится на две части. Первая часть (л.1-2) явно фольклорного характера, но вторая, касающаяся событий XIII-XIV вв., представляет собой ценный исторический источник. По мнению Д.В. Гвритишвили, ПЭ возник в результате желания ксанских эриставов написать историю своего рода17. Непосредственным заказчиком, на наш взгляд, являлся эристав Виршел III. Иной точки зрения придерживается С.С.Какабадзе, полагая, что ПЭ составлен, вероятно, по заказу какого-то лица, но не специально для членов рода эриставов. К такому выводу он пришел, обратив внимание на следующий фрагмент: “О делах же эриставе Иоане как (мне) сказать (тебе)”. Такое выражение, отмечает С.С.Какабадзе, вряд ли имело бы основание, если бы оно адресовалось сыну Иоане Виршелу III18. Но такой аргумент представляется малоубедительным. Исполнитель заказа вполне мог так обратиться к Виршелу III, ибо сын лучше знал деяния отца. Учитывая наличие в хронике многочисленных эпитетов превосходных степеней по отношению к эриставам и изображение “всенародной любви” к ним, автор данной работы склоняется к мнению, что возникновение ПЭ связано с инициативой Виршела III.
В первой части ПЭ повествуется о появлении наследников Сидамона в верховьях р.Ксани. Согласно хронике, из-за междоусобиц “в стране Осетской” трое царевичей, потомков Сидамона, Ростом, Бибила и Цитлосан с 70 “добрыми рабами” через Заки пришли “в страну Двалетскую”. Двалы, взяв с царевичей присягу не домогаться господствующего положения, выделили им место и назвали Бибилурами. Бибилури стали “строить себе крепость и дома огромные, подобных которым не было в стране Двалетской”. Заподозрив их в стремлении возвыситься над коренным населением, двалы изгнали братьев из своей страны,19 и те со свитой перебрались в Цхразмийское ущелье. “В то время цхразмисхевцы сражались с крепостью Груиси пять месяцев”. Ростом и его дружина включилась в сражение, проявив себя отважными воинами, способными организовать успешную борьбу с неприятелем. Это определило дальнейшую судьбу Ростома – по желанию местных жителей он стал эриставом20.
Исследователи неоднократно пытались дать историческую интерпретацию приведенных фрагментов. В частности, на основе анализа первой части ПЭ определить время возникновения династии эриставов – Сидамонов. Ю.Клапрот, В.Б.Пфаф, М. Джанашвили и Е.Г.Пчелина относили это событие ко времени правления императора Юстиниана; причем Ю.Клапрот и Е.Г.Пчелина уточнили: Ростом был назначен эриставом византийским императором Юстинианом [В одном из прошений начала XIX в. эриставы утверждали, что имение в Ксани находилось “во владении их предков фамильно и потомственно до двух тысяч лет”21] – по Клапроту в 570 г., по Е.Г.Пчелиной -в 574 г.22
Итак, первого царя, названного в ПЭ Иствиниане, перечисленные исследователи отождествляли с императором Юстинианом. Но согласиться с этим нельзя, ибо, как подчеркивает С.С.Какабадзе, нет данных о столь активном и мелочном вмешательстве Византии во внутренние дела незначительной провинции. Критический разбор сведений первой части ПЭ позволил С.С.Какабадзе23 установить хронологическую последовательность трех царствующих особ, упоминаемых в памятнике; какой-то Иствиниане, Давид I (876-881 гг.) и Адарнасе II (888-923 гг.). Хроника, таким образом отсчет династии ксанских эриставов начинает с IX в. Но и эта дата b{g{b`er серьезные сомнения. По варианту предания, записанного в 1799 г. И. Багратиони, “в 1235 г. во время смут при царице Русудан из Нарского хеви Осетинского царства пришли предки современных эриставов Бибила и Рати”. По убеждению специалистов, это довольно путаная версия позднего и, по крайней мере, частично, книжного происхождения24.
После первой части ПЭ следует промежуток в 26 (!) царствований; вторая часть начинается с описания событий конца XIII в. Большой разрыв между частями хроники свидетельствует, очевидно, что Сидамонта появились в Ксани в конце XIII столетия. Своеобразное “введение” к памятнику (л.1-2) понадобилось для идеологического обоснования законности привилегий эриставов, дарованных царем. По хронике, Иствиниане пожаловал Ростому 7 ущелий “и всех азнауров, живших там, и назвал (его) эриставом цхразмисхевским. И облачил (его царь) в одеяние, в которое тогда был облачен царь, и надел перстень, серьгу и пояс свой, (пожаловав ему) оружие и (одетого) в броню коня, знамя и копье”25. Данный сюжет несет определенную социальную нагрузку. Таким способом Григол Бандасдзе связывал династию ксанских эриставов Сидамонов с византийскими императорами. Прием этот не нов. Джуаншер в описании событий V в. поместил сообщение о том, как “послы кесаря” передали Вахтангу Горгасалу дары – “крест и венец, одеяние, а также слова: “Как только сойдемся, отдам тебе крепость Тухариси и пределы Картли”26. Согласно Агафию Миринейскому, Цатэ, царь лазов, в 555 г. получил “царское достоинство и свои инсигнии от римского императора по старому обычаю. Этими инсигниями являлись золотая корона, усеянная драгоценными камнями, и хитон, шитый золотом, опускающийся до пят, пурпурные сапоги и митра, равным образом украшенная золотом и ценными камнями”27.
Интересно указание хроники на причины возвышения Бибилури – осуществление ими военного руководства: «если куда предпринимались походы, (они) становились предводителями сражавшихся и не находилось никого, кто (мог бы сразиться) в единоборстве с Ростомом. И возлюбил его весь народ цхразмис-хевский»28. В этой связи необходимо отметить, что устная традиция северных осетин возвышение привилегированных слоев также связывает с исполнением общественных функций – охраной общества от внешней опасности и организацией грабительских походов29.
Итак, согласно ПЭ, истоки возвышения Бибилури следует искать в исполнении ими важной общественной функции -военного руководства (они – «предводители бойцов»). Оказавшись во главе военной организации Цхразмийского хеви (букв. «ущелье»; но этим термином в средневековой Грузии обозначали также территориальную единицу), Бибилури затем завладевают «селами и областями». С усилившейся фамилией вынуждена считаться и центральная власть, что в конце концов выразилось в назначении Ростома из аланского клана Сидамонта цхразмийским эриставом. При этом главная функция -командование военным ополчением, естественно, остается в силе, на что, по мнению Г. Анчабадзе, указывает пожалование царем Ростому, среди других символов эриставской власти, оружия, боевого коня, одетого в броню, знамени и копья. На наш взгляд, это можно рассматривать и как показатель изменения социального статуса Ростома – своего рода обряд посвящения в рыцари. Косвенно об этом свидетельствует то обстоятельство, что некоторые представители рода эриставов входили в вооруженную свиту царя и постоянно находились при дворе. Так, ПЭ сообщает, что младший брат эристава Иоанн «находился всегда при царе, ибо был отважным витязем, непобедимым в бою».
При Ларгвели, наследнике Ростома, увеличилась дружина эристава. Как повествует ПЭ, азнауры, «сидевшие» между реками Арагви и Лиахви, находились в подчинении Ларгвели и выступали в походы под его знаменами. Таким образом, первоначальный состав эри («народа-войска») распался и военная служба становится привилегией определенных родов. В бою рядом с эриставом мы видим его «свиту» (моахлени), «родичей-копьеносцев», азнауров и рабов (монани)30.
Начальная часть ПЭ содержит еще один сюжет, несущий определенную социальную нагрузку. После того, как Ростом помог цхразмисхевцам одержать победу над соседями, благодарные жители решили: «Исполним все, что он пожелает». По версии М. Джанашвили, Ростом внял совету старшины Ларгвиси (в переводе С.С. Какабадзе – главы монастыря31): «Если желаешь утвердиться в этой стране, испроси себе усыпальницу в этом (Ларсгвисском) монастыре, так как она служит местом погребения всех знатных и дворян»32.
Данный сюжет, видимо, основан на реальной практике. Во всяком случае, на Северном Кавказе обособление социальной bepusxjh от остальной массы населения наблюдалось и после смерти – с XIV-XV вв. всевозможных владельцев стали хоронить в просторных склепах (Балкария), внутри и близ христианских часовен или языческих культовых сооружений (Осетия), в индивидуальных мавзолеях (Балкария) и т.д. В таких усыпальницах нередко находят дорогостоящие защитные доспехи, например, в Нузальской часовне в горной полосе Северной Осетии хранились доспехи легендарного Ос-Багатара. Появление дорогих доспехов в элитных погребениях горцев специалисты связывают с социальной стратификацией горских обществ33.
Фрагмент хроники о пребывании Бибилури в Туалгоме стал объектом специального изучения Е.Г.Пчелиной, обоснованно увидевшей в нем неудачную попытку “закрепления феодальных отношений”. С этим процессом Е.Г.Пчелина связывала недостроенную крепость “Зылды машиг” [По мнению некоторых исследователей, крепость возведена аланами, оттесненными в горы татаро-монголами34] в Урстуалта – области, расположенной на обоих склонах Главного Кавказского хребет -Магран Двалети грузинских источников. Крепость, относимая специалистами к т.н. “циклопическим сооружениям”, находится в истоках р. Б. Лиахвы на сравнительно ровном плато. Это место в географическом отношении представляло собой узловую точку тропинок, связывавшую Тагаурское, Куртатинское, Алагирское, Дигорское общества, Трусовское, Дарьяльское, Арагвское, Джамурское, Ксанское, Белотское, Лиахвское и Кударское ущелья. В «Зылды машиг» нельзя было долго отсиживаться со скотом от врага по той простой причине, что скот невозможно было загнать сюда; да и внутри крепости не было воды и растительности. Тем не менее, по какой-то причине приступили к возведению внушительного укрепления. Высота стен даже в наши дни достигает 3-х м., толщина стен у входа – 2,8 м. Стены не имеют следов позднейших перестроек или переделок, но в двух местах видны “следы искусственного разрушения”. С юго-восточной стороны заграждение на протяжении нескольких метров разворочено “и имеет вид обвала, сброса камней вниз, что можно было сделать только при помощи рычагов”. В северо-западной части стена в двух местах “совершенно разобрана”, а между ними “стоит кусок ее совершенно целый”. По предположению Е.Г.Пчелиной, крепость начали строить “по какой-то внезапно появившейся нужде в укреплении в совершенно недоступном месте. Причина этой внезапности исчезла, Зылды L`xhc брошено недостроенным и, утратив свое прямое назначение, перестала существовать для двалетцев”35.
Судя по фольклорным памятникам и хронике ксанских эриставов, в Туалгоме в XIII в. феодальные отношения еще не утвердились. Попытка Бибилури добиться господствующего положения не увенчалась успехом, и они были изгнаны из Двалетии. Но в XIV в. источники отмечают здесь владельцев Сунгу и Амсаджана. Так, ПЭ описывает поход Виршела III в аул Мна Трусовского ущелья: “И была битва жестокая, ибо люди те были ловкими воинами, храбрыми и богатырями, и полностью в доспехах. И было (пущено) множество стрел, подобно дождю частому, и (брошено) множество камней, подобно граду, и скатываемых (камней) в неисчислимом множестве. Тогда были убиты от большого числа стрел главы и богатыри страны их: Сунгу, Параджан, Амсаджан, Бакатар и многие другие”36.
Приведенное сообщение ПЭ относит к концу XIV в. Однако “овский царевич” Фареджан умер в конце XIII в., а его брат Багатар в 1304 (6) г. Возможно, создатель хроники объединил несколько разновременных событий. Григол Бандасдзе, пишет С.С.Какабадзе, допустил ряд ошибок при определении хронологии событий37. Интересно отметить, что ПЭ жестко связывает Фареджана и Багатара с территорией Туалгома. Интересно и другое сообщение – “о храбрых воинах”, одетых “полностью в доспехи”. Речь идет, по всей вероятности, о княжеской дружине – военной аристократии. О Сунгу и Амсаджане ничего неизвестно. Правда, можно отметить, что с именем Сунгу созвучно название реки и ущелья в Дигории – Сонгу (ти), возводимое А.Д. Цагаевой к монг. сонг – “дикий лук”38. Антропоним Амсаджан состоит из двух элементов. Длительный период составные имена выражали привилегированность социальной верхушки39. В этом смысле, очевидно, за именами Амсаджан и Сунгу скрываются какие-то двальские владельцы, тем более что хроника ставит их в один ряд с “овскими царевичами” Фареджаном и Багатаром. Сунгу и Амсаджан, вероятно, генетически связаны с аристократией равнинных кланов, оттесненных в горы татаро-монголами40.
Вторая часть памятника позволяет воссоздать процесс расширения территории Ксанского эриставства. Уже в начале XIV в. царь Вахтанг пожаловал эриставу Шалве «Трусу, Гуда (владение) Гагасдзе, Млете, Арахвети, Хаидо, Канчаети владения Абазасдзе, Дагнакорпу, Дигвами, Гавази, Ацерис-хеви, Aeusxe и (среди) дидебулов своих лучшим считал»41. Западная граница владений Шалвы отодвинулась до верховьев Арагви. Причиной укрепления позиций Шалвы явилась поддержка эриставом Вахтанга в его борьбе за престол с Давидом VI. «Шалва привел в жены дочь царя осов, по имени Ширд, которая увеличила достоинство монастыря» Ларгвисского. Брак эристава с дочерью «царя осов» закономерен, ибо осы со своим правителем Багатаром являлись наиболее активной силой, выступающей против Давида VI.
В конце XIII в. в Грузии разгорелась острая борьба за престол между Давидом VI и Вахтангом IV. Грузинский “Хронограф” XIV в. в связи с этим “царевича овского” Фареджана причисляет к активным сторонникам Давида. Во многом благодаря его поддержке – по хронике: “Фареджан также весьма содействовал Давиду” – последний утвердился на престоле. После смерти Фареджана его преемник Багатар стал поддерживать Вахтанга. Причины переориентации овсов попытался выяснить А.Головин. По его сведениям, монголы вынудили Давида VI пойти с ними в поход на город Тонгузала. После месячной осады город был взят. И т.к. в нем находился Фареджан, “сын царя осетинского”, то осетины ожесточились, начали грабить Карталинию и убивать жителей, взяли город Гори и укрепились в нем”42. Багатар “разорил Картли, Триалети, сгонял с вотчин азнауров и были беды великие среди жителей Картлийских”. Он же захватил крепость Дзами в ущелье внутренней Грузии. В начале XIV в. овсы, по словам летописца, стали наиболее активной силой, вступающей против Давида. В целом, отмечает Г.В. Цулая, источники свидетельствуют “о больших возможностях овско-аланского элемента в Грузии как в политической, так и в экономической сфере”43.
Вахтанг щедро награждал Багатара и его князей за помощь. Именно в этот момент, вероятно, оформился союз Багатара и с ксанским эриставом Шалвой, скрепленный браком последнего «с дочерью царя овсов». ПЭ в описании событий начала XIV в. помещает еще одно сообщение, связанное с именем эристава Шалвы: царь Грузии «отправил… сына эристава Шалвы, которого звали Пина», за ключами иерусалимскими. Сохранилась приписка начала XVIII в., которой нет не в одном издании, но которая включена в список «Картлис цховреба». Согласно приписке, это событие имело место в 1329 г. (хотя, по ПЭ, Шалва умер в 1313 г.) и касается Пипы, его отца и матери, упомянутых в синодике cpsghmqjncn монастыря Креста в Иерусалиме44.
Однако вскоре этот «тройственный» союз распался. С ослаблением позиций монголов в Грузии, усилением царской власти, непокорность и своеволие овсов в Картли (по летописи: “весьма возвеличился мтавар Багатар овский”) превратилось в серьезную преграду для экономического развития и стабилизации политической обстановки. Феодальная знать Грузии стремилась положить конец своеволию аланской аристократии. Тавады осадили крепость Дзами в Шида-Картли. “И как ожесточилась (осада), просили овсы милостью Божьей пощады и обещали не вредить; с тем и явился Бакатар пред Бека и затем помер”45. В начале ХIV в. Георгий V Блистательный (1314-1346 гг.), возглавив феодалов, обложил Гори и после трехмесячной осады взял город. Против сторонников Багатара выступил сын его зятя – ксанский эристав Виршел, родом из алан. Вот как описывает это событие грузинская хроника: “Тогда окружил (Георгий) осов, находившихся в Гори, и воевал (с ними) три года. Виршел же и войско его воевали лучше всех (других) войск, и хвалили их хвалой великой”46.
Последующие эриставы также воевали со своими соплеменниками. В хронике ПЭ часто встречаются сообщения о братоубийственных столкновениях между соседними обществами, интенсивность которых, видимо, возросла в эпоху монгольского владычества из-за ослабления центральной власти. В своде законов Георгия V специально отмечалось, как «много зла и насилия свершилось между ними (горцами – Ф.Г.); пролитие крови считалось пустячным делом, и с легкостью нападали друг на друга и разрушали укрепления»47.
Автор ПЭ показывает эриставов правыми и победоносными во всех конфликтах. Эта тенденциозность проявляется при сопоставлении данных хроники о восстании Давида VIII против монголов со сведениями «Столетней летописи». Анонимный летописец XIV в. среди переметнувшихся на сторону врага феодалов называет и эристава Шалву, который провел монголов в тыл повстанцев. Во время боев в верховьях Арагви Шалва находился в авангарде врагов. Однако поход монголов закончился неудачно и они вернулись на равнину. В отместку Шалве Давид VIII вторгся на территорию эристава и стал разорять ее. Гордому эриставу пришлось смириться и явиться к царю с просьбой о помиловании48.
Основная часть хроники посвящена истории Ксанского }phqr`bqrb` XIV- начала XV вв. (до 1405 г.). Хроника особо выделяет попытки эриставов подчинить своему влиянию Туалгом. Борьба шла с переменным успехом и особенно острый характер приобрела в последней трети XIV в. Туальцы совершали дерзкие набеги, угоняли скот ксанцев. Во время одного из набегов рурки «убили царя Георгия и всех картвельских князей и вельмож. Там же умер и эристав Квенипневели в короникон 61 (1373 г.). Иоанн же, благодаря своему мужеству и доблести, яростно сражавшийся, спасся, возвратился назад и стал эриставом». Этот период характеризуется нестабильностью в Ксани. «В эриставстве была смута и двалы, воспользовавшись этим, угнали коров из Гуда… По прошествии некоторого времени нижние двалы угнали скот из Атцерисхеви. Услышав об этом, эристав Иоанн двинулся в поход. Отрок же этот Виршел (сын Иоанна), хотя и был в юношеском возрасте, предводительствовал отрядом»49.
Вскоре Иоанн умер и эриставом стал его сын. Опасаясь, что двалы когда-нибудь, воспользовавшись «смутой» или «занятостью» эриставов, «отомстят нам и полонят нашу окраину», Виршел решил покорить туальцев. Собрав своих подданных, он обратился ко «всем старшим и всему войску… Мы уделим им время (и) либо опустошим страну их, либо превратим их в слуг и податников наших». Виршелу удалось покорить нижних туальцев: кошкцев, иосебуров, тлецов, мугис-вельцев, згуберцев и рокцев. Они прислали заложников и обязались платить дань. Виршел расширил границы владений до Коби50 -аула в верховьях Терека, недалеко от Крестового перевала.
Довольно подробно ПЭ описывает поход Тимура в Ксанское ущелье. «Прибыл Темур… И опустошил (Темур) все крепости и разрушил все храмы, монастыри и церкви. И покрыли войска его все поля, горы и леса, скалы и ущелья, и, подобно морю, покрыли (они) всю страну. И достигло войско их Кутаиса, Лекета и Дариала; и сожгли и опустошили всю Грузию, и разбросали трупы мертвецов, подобно горстям сена»51. В данном сюжете автор хроники смешал данные о двух походах Тимура: в 1400 г. было опустошено Ксанское эриставство, а в 1403 г. -Кутаиси.
При приближении Тимура «послал (Виршел) навстречу лучников и начали метать стрелы и изгнали (их)… И присоединили (к себе) силы, и вновь прибыло (еще) более многочисленное (войско Темура) и пришли к крепости. И спустились навстречу hl азнауры, и начали метать стрелы, и убили у них лошадей, и ранили многих стрелами, и прогнали с битвой. И вновь выступили (войска Темура), и ударили в барабаны, и собрались во множестве великом, и отправились в ущелья, леса, скалы, горы и направились к крепости Бехушской». И вновь Виршел одержал победу, хотя она досталась ему тяжелой ценой. Это видно из слов хрониста, отметившего, что после боя Виршел «собрал войско, какое еще оставалось». Разъяренный Тимур разрушил остальную территорию эриставства52.
После окончания боев у Бехуше Виршел решил навестить свою семью в Кного, но там на него напали двалы, решившие расправиться со старым врагом. Эристав, предупрежденный об опасности верным человеком, спасся, а вскоре даже перебил организаторов покушения. Несмотря на это, центральная власть восприняла эту акцию двалов, предпринятую в разгар агрессии Тимура, как государственную измену. Царь решил примерно наказать их. Разорением нижних двалов руководил лично Георгий VII (1393-1407), территорию Большой Лиахвы атаковал Рати Сурамели (о нем ниже), а пограничную с Магран-Двалети (Урстуалта осетинских источников) землю – Виршел III53.
Дальнейшая история эриставства реконструируется при помощи грузинских хроник, русских летописей и материалов статейных списков российских посольств XVI-XVII вв.
На рубеже XV-XVI вв. Грузия распалась на отдельные царства и княжества. Ксанское эриставство оформилось в феодальную сеньорию – сатавадо. Такое же сатавадо возникло и в Арагвском ущелье54. По одним данным, арагвские эриставы (так же как и ксанские) происходили из «рода (вариант: «княжеской фамилии») Сидамоновых»55.
По историографической традиции, восходящей к М. Броссе, образование арагвской ветви Сидамонов-эриставов относится ко второй половине XVI в. В это время азнаур «из фамилии Сидамони» сначала захватил крепость Ванати на левом берегу М. Лиахвы, а затем области Базалети и Мтиулети по Арагве. Таким же (или аналогичным) представляется процесс возвышения Сидамонов на Арагви В.И. Абаеву, Д.В. Гвритишвили, Г.Д. Тогошвили и др.56
Уточнил картину возвышения арагвской ветви эриставов Сидомоновых Аллен. Ссылаясь на Д. Гвритишвили, он пишет, что в документе 1380 г. упоминается первый эристав Арагви – Михай Шабуридзе. Эта семья еще процветала в 1474 г., т.к. в hqrnwmhj`u той поры упоминаются «эриставт эристави» Валик Шабуридзе и один из его сыновей Нугзар. Немногим позже, в 1588 г., неизвестный азнаур по приказу царя Симона I захватил крепость Ванати, комендант которой взбунтовался. Азнаур принадлежал к семье (фамилии) Сидамонов – одного из благородных кланов алан (осов), «которые вторглись и осели на землях к югу от главного горного хребта Кавказа после окончательного разрушения аланского царства во второй четверти XIII века»57.
Арагвский эристав упоминается и в «Памятнике эриставов» в описании событий конца XIV в. и назван он Сурамели. Комментируя этот сюжет, С.С. Какабадзе отметил, что Сурамели буквально означает «владетель Сурами» – крепости в Шида Картли. Иными словами, мы имеем дело не столько с антропонимической категорией, сколько с социальным термином. До середины XIV в. Сурамели являлись картлийскими эриставами, а позднее – эриставами арагвскими. В начале XV в. один из них вместе с ксанским эриставом совершил поход в Урстуалта58.
Интересно, что с Сурамели из Шида-Картли аланы столкнулись еще в XIII столетии. Грузинский «Хронограф» XIV в. сообщает об аланах (овсах), торговавших в Тбилиси. На обратном пути им повстречался нищий. Подав ему милостыню, овсы сказали: «Бедняга, моли Бога, чтобы сегодня сошлись наши мечи с мечами бега Сурамели». Вскоре повстречался им Сурамели «Рати с малочисленными приближенными, находившимися (с ним) на охоте»59. Здесь же уместно напомнить версию И. Багратиони (1799 г.) о происхождении эриставов: «в 1235 г. во время смут при царице Русудан из Нарского хеви Осетинского царства пришли предки современных эриставов Бибила и Рати». На основании одной только этой версии невозможно определить как соотносятся Сурамели и арагвские эриставы – Сидамоновы. Ясно, что преемственность между ними имеется, во всяком случае, в отношениях власти на Арагви.
В XVI в., в период ослабления центральной власти в Грузии, самостоятельность ксанских эриставов еще более возросла. К 1540 г. в южной Картли в результате опустошительных походов турков и персов осталась лишь треть прежнего населения. Масштабы сокращения населения Аллен сравнивает с массовой депортацией тысяч крестьян Кахетии в Иран при Аббасе I. Широкое распространение получила работорговля. Несмотря на протесты царя и церкви, знать не прекратила занятие этим bhdnl весьма прибыльной торговли. По свидетельству венецианского посла к Узун Хасану, Тифлис – историческая столица и важный торговый центр Грузии – постепенно превратился в жалкий маленький городок, хотя его купцы и продолжали участвовать в оживленной торговле. К бедам центральной власти добавилась измена многих тавадов, перешедших на сторону сефевидов. Иран нередко вмешивался в процесс управления грузинскими царствами, назначая своих ставленников. Согласно анализу Аллена, Грузия в XV в. распалась на 7 автономных союзов, включая эриставства. И если в Кахетии в течение XVI в. центральная власть при царях Георгии, Леване и Александре пресекла эту тенденцию, то в Картли эриставы Ксани и Арагви стали боле или менее автономными по отношению к царю в Тифлисе.60
Начиная с XVI в., сведения об эриставах начинают появляться в русских источниках. «Никоновская» летопись упоминает ксанских эриставов в связи с пребыванием на Северном Кавказе отряда (500 стрельцов и 500 казаков) Григория Плещеева. В сентябре 1562 г. эти «государевы люди» по приказу Ивана Грозного отправились в Кабарду на помощь Темрюку Идарову, принявшему в 1557 г. подданство России. Отряду вменялось в обязанность способствовать укреплению его власти в борьбе с противниками, наиболее могущественным из которых был Пшеапшоку Кайтукин – Шепшук «Никоновской» летописи. С помощью русских войск Темрюк «воевал Шепшуковы улусы да воевал Татцкие земли близ Скиньских городков и взяли три городка: Мохань, город Енгир, город Каван, и мирзу Телишку убили и людей многих побили… И воевали землю их одиннадцать дней и взяли кабаков Мшанских и Сонских сто шестьдесят четыре, и людей многих побили и в полон имали, да взяли четырех мурз: Бурната, Ездноура, Бурнака и Дудыля»61.
Усилиями отечественных специалистов (Е.Н. Кушевой, Л.И. Лаврова, В.Б. Виноградова, Магомадовой Т.С. и др.) установлено соответствие топографических названий первой части сообщения летописи Дигорскому и Куртатинскому обществам Северной Осетии. Под «сонскими землями» следует понимать Ксанское эриставство. Интересны антропонимы (хотя они и искажены) Никоновской летописи. В именнике осетинских феодалов встречается имя Бурнац; Дудыль – возможно, искаженное Дудар; в Ездноур без труда узнается Азнаур -употреблявшийся и как социальный термин, и как антропоним62.
Статейные списки русских посольств конца XVI – середины XVII вв. содержат информацию о размерах Сонской земли и характере отношений эристава с царем Грузии.
В 1587 г. члены посольства Родиона Биркина и Петра Пивова получили информацию, свидетельствовавшую о продолжении конфронтации между сторонниками Темрюка и его противниками, включая ксанского эристава. Кабардинский князь Алкас заявил Биркину, что не может проводить его посольство до Грузии: «пошлю… вас проводити до Сонские земли; а дале Сонские земли мне вас проводити нельзя, потому что ныне Иристов княз Сонский со мною не в миру». О самостоятельности ксанского эристава и его автономии по отношению к царю Грузии свидетельствует вопрос, заданный им Биркину: «Идете вы от государя своего к Олександру князю Грузинскому через мою землю (разрядка моя – Ф.Г.). Грамота с вами от государя ко мне и жалованье есть ли?» Отдохнув в Ксани неделю и закупив лошадей, ибо «ехати было не на чем», послы выехали «от Еристова князя августа в 13 ден; и Иристов княз Родивона да Петра до Грузинсково рубежа ездил провожати сам. И шли его землею четыре дни»63.
Двумя годами позже, встретив посольство Семена Звенигородского, «Аристов княз говорил: грузинской царь Александр послал ко мне, удельному своему князю, грамоту, велел мне вас государевых послов в своей земле встретити и ехати с вами до своей Грузинской земли и корм велел давати доволен»64. Показательно, что назвав себя «удельным князем» Александра, эристав одновременно четко и определенно разделяет «свои земли» и земли царя Грузии.
Посольство С. Звенигородского осенью 1589 г. на пути в Грузию воспользовалось Дарьяльским проходом. Первым поселением эристава был «Черебашов кабак», находившийся на расстоянии полдневного перехода от Ларса. «А сентября в 28 ден стояли в Сонской земле, проехав болшой Сонский кабак (по М. Полиевктову – скорее всего Степан-цминда) и монастырь Причастие Богородицы версты с три… И Аристов княз говорил: в том на меня кручины не держите, что вас в Черебашове кабаке встретити не успел, был есми в далних своих кабаках»65.
В начале XVII в. отношения между царем Грузии Александром и эриставом обострились. Это встревожило московское правительство, искавшее пути для активизации связей с Закавказьем. В грамоте «князю Сонскому» (май 1604 г.) pnqqhiqjhi царь высказал свою озабоченность: «из давних лет Сонская земля подо властью Иверских царей одна земля и люди были одной веры христианские; а не в давном времени ты, Аристов княз, от Александра царя хотел отстат, и за то меж вас недружба и вражда вечалас была…» В той же грамоте царь России высказал свою просьбу: «И ныне наше царское величество хотим того, чтоб вы, Аристов княз, с Олександром царем были в миру и в дружбе по-прежнему и на всех своих недругов стояли заодин»66.
Как выяснили члены посольства М.И. Татищева (1604-1605 гг.), эристав ксанский «ныне подо властью Юрья Симонова сына; и сын Аристовов меньшой живет в закладе у Юрья Симонова сына», а за старшего сына эристава вышла замуж дочь Юрия. «А с Олександром, государь, царем Аристов княз в миру ж и сын Аристовов тово для веры у Александра царя» живет67. Как видно, несмотря на династический брак, отношения между Александром и эриставом не были столь радужными, если один из наследников эристава находился у царя по сути на положении заложника.
Судя по статейному списку посольства М.И. Татищева, в состав Ксанского эриставства входили верховья Терека ущелья Тырсыгом, населенного исключительно осетинами. Послы упоминают «Аристова князя приказщика Берозова», Берозов кабак (скорее всего – аул Джимара у истоков Терека, в котором по сей день живут Берозовы), где послов встретили «ото Аристовой матери дворецкой Аристовов Шанг да с ним 2 азнаура;…»68.
Послы стали свидетелями междоусобиц между горскими феодалами: «Да сего ден, государь, лета приходили в Сонскую землю войною Солохов брат Ивак мурза с черкесы и повоевали село в украинном месте и в полон людей черных поймали». Покинув Ларс 3 августа 1604 г., члены посольства уже в первый же свой ночлег столкнулись с опасностью: «приходили, государь, на нас на первом стану в ночи горские люди с вогненным боем», т.е. с ружьями. Очевидно, имелся виду какой-то отряд феодалов, ибо трудно себе представить крестьянина, в начале XVII вооруженного ружьем. Свидетельством слабости центральной власти в Грузии в указанное время является то обстоятельство, что царь не мог справиться с относительно небольшим отрядом своих противников. «И архиепископ и царевы ближние люди говорили…, что меж Черкасские и Юрьевы царевы земли есть горские люди, словут Осинцы, всего их человек з 200; и те люди Карталинским людем чинят тесноту, тайно приходя, побивают и грабят…»69.
В ирано-турецких войнах 1602-1612 гг. восточногрузинские царства участвовали на стороне сефевидов. Однако, использовав помощь грузинских войск, Аббас I после заключения мира с Турцией стал открыто действовать против бывших союзников. Согласно Парсадану Горгиджанитдзе, автору «Истории Грузии» (завершенной в 1694 г.), Таймураз, стремясь предотвратить поход шаха, отправил «ему навстречу свою мать, царицу Кетеван, и сестру свою Елену с двумя своими сыновьями -Леваном и Александром, со многими дарами и с просительными письмами». Шах чуть было не повернул обратно, но под влиянием бывших при нем картлийских и кахетинских вельмож продолжил поход и в 1614 г разорил Картли. Царицу Елену отправили в Шираз и впоследствии за отказ принять новую веру «предали мучениям, а сыновей Теймураза оскопили». Шах с войсками «прибыл в Никози и оттуда послал отряды разорять Осетию»70.
Тем не менее уже в следующем (1615) году Таймураз с 6-тысячным войском в сражении на Арагви разбил 15-тысячную армию кызылбашей. Затем в «Истории» П. Горгиджанидзе следует лакуна примерно в 10 лет, а рассказ возобновляется с описания очередного похода персов и гибели войска Карчиха-хана в Марткопской долине 25 марта 1625 г. Сам полководец погиб от руки «Великого моурава» Георгия Саакадзе. По мнению Аллена, во время одной из кампаний персы «достигли Арши, крепости, возвышавшейся над Тереком со стороны южного подступа к Дарьяльскому ущелью, после чего они повернули обратно, в долину Ксани, где им устроили засаду воины Великого моурава. Эти события послужили поводом для рождения легенд о походах шаха Аббаса на Центральный Кавказ»71.
Ценные сведения о состоянии дел в Грузии первой трети XVII в. оставили римско-католические миссионеры. По информации Пьетро делла Валле, поданной Урбану III в 1627 г., «царь…, а также дворяне (nobili), коих именуют азнаурами, предпочитают жить скорее на селе и в деревенских домах, нежели (проживать) в городах, в коих, (по их мнению), подобает жить более простолюдинам и ремесленникам (a plebei et a Mechanici), дабы находиться там на рынках и вести торговлю. И такого мнения придерживаются поголовно все грузины, даже и те, кои не являются ни азнаурами, ни знатными»72. Тот же автор сообщал, что в Грузии «по причине p`gnpemhi (и грабежей) в церквах не осталось ничего…не осталось ни одного хорошего врача»73.
В реляции итальянского миссионера монаха-театинца Пьетро Авитабиле от 28 марта 1629 г. сообщается о бедственном положении грузин: «все (их) царство разрушено персиянами, они пребывают в такой нужде, что… проживает (сам их) царь в шалаше (in una capanna), остальные же наги и в величайшей бедности…»74.
Другой миссионер Джусто Прато 16 октября 1633 г. из Гори отправил письмо генералу Театинского ордена Стефано Медичи, в котором, в частности, сообщал: «20 лет тому назад приходил шах Аббас ради опустошения Грузии, увел отсюда самое меньшее шестьдесят тысяч семей, из коих здесь каждая насчитывает до 20 (душ), дабы поубавить (численность) этого народа и обогатить Персию»75.
Ослабление центральной власти в Грузии объективно вело к росту самостоятельности феодальных владений. Документы XVII столетия свидетельствуют если не о самостоятельности эристава, то, по меньшей мере, о его активных и небезуспешных попытках отделиться от царя Грузии. В этот период отношения между царями Грузии и эриставами нередко характеризовались откровенной враждебностью. Например, приближенные Таймураза во главе с царицей, невзлюбившие эристава Зураба, оклеветали его перед царем, пригласили Зураба «и изменнически убили его за столом». Такая же участь постигла и эристава Датуну, а владения его «сожгли и разгромили»76.
О напряженных отношениях ксанских и арагвских эриставов с монархами Имеретии и Картли свидетельствуют материалы статейного списка посольства Толочанова и Иевлева 1650-1652 гг. Послы, находясь в Кабарде, со слов феодала Зазаруки Анзорова выяснили, что «Аристоп Теймуразу царю недруг». Ксанский эристав был в тот период настолько силен, что вмешивался и в северокавказские дела: «Близко Мундаровой Кабарды ведомый им неприятель Аристоп сонский владелец… в сборе под Мундаровою Кабардою Аристоп сонский владелец и с кумыцкими со многими людьми». Из Кабарды была дорога и «в меретинскую землю к Александру царю и в Грузи… дорога прямая. А с его Кабарды к Александру царю на горских людей, на дигоры да на стигорцы, близко; в первую деревню Александра царя, к азнауру к Юрью Каншову в два дни. Только де ныне этою дорогою ходить нельзя, потому что близко живет шахов onq`femmhj, Аристоп сонский владелец; и с Александром царем не в миру. А только де того Аристопа государь изволит с царем Александром замирить, и та де дорога будет близка и хороша. И можно сделать и тележный ход. А те де горские люди, дигоры и стигорцы, государю противны не будут». Со слов самих дигорцев «до первого их владения, до дигор от Зазарукина кабака половина дни ходу, а от их владения до стиргорцев день ходу. А от стиргорцев до грузинские до первые деревни до Гези половина дни ходу… Только де ныне тем путем государевым людям ходить страшно от сонских людей и от их владельца Аристопа»77.
Судя по информации анонимного офицера российской армии, внутреннее управление эриставствами осуществлялось без вмешательства центральных органов Грузии. «Эриставы управляли областями своими посредством моуравов или начальников ущелий, подведомственных им нацвалов или сельских старост, и гзирей или десятников». Основу опоры власти эриставов составляли азнауры (дворяне). Каждый из них являлся вассалом «своего эристава, получая от него вместе с своим званием участок земли с несколькими дворами крестьян, за что обязан был служить ему и защищать его в случае нужды, не щадя крови подвластных ему людей (курсив мой – Ф.Г.)». При каждом эриставе постоянно находилось несколько вооруженных всадников «из молодых и проворных людей», составлявших «полицейскую его команду, которая, по своевольству и дерзости своей, во всякое время была крайне тягостна для народа»78.
Во второй половине XVII – начале XVIII вв. цари Грузии предпринимали различные шаги для укрепления связей с эриставами. Но когда эти усилия не увенчались успехом, грузинским царям не составило особого труда преодолеть стремление к автономии эриставов, ибо предыдущей борьбой против своих соплеменников Сидамоновы и Бибиловы лишили себя какой-либо поддержки. Во второй половине XVIII в. цари Таймураз и Ираклий ликвидировали власть эриставов Ксани и Арагви, а их обширные владения включили в казенное управление Грузии79. 20 января 1778 г. вышел царский указ Ираклия, по которому земли Ксани и Лиахви были объявлены «казенными (государственными). Отныне к вам никто никакого дела не будет иметь. Взамен той отцовской доли, которая полагалась Ростому Эристави, мы дали ему (земли) по Гвердис-Дзири и в Карталинии. Если мы захотим ему дать еще имение, дадим его в dpscnl месте. Мы подтверждаем под клятвой, что из Ксани и Лиахви ни одного двора никому не отдадим. На этот счет будьте вполне спокойны». Реагируя на обеспокоенность крестьян, Ираклий 29 июня 1779 г. выдал повторную грамоту, «клятвенно подтвердив» свои прежние обязательства. «Клянемся именем нашего отца, что ни мы, ни наши сыновья не выдадут вас кому-нибудь»80. Попытки эриставов восстановить свои права в начале XIX в., после присоединения Грузии к России, не увенчались успехом. На территории бывших эриставств были созданы приставства81. Эти мероприятия положили конец эпохе господства эриставов Сидамоновых.
1. Баратов С. История Грузии. СПб., 1871. Тетрадь II. С. 47-48.
2. Джанашвили М. Известия грузинских летописей и историков о
Северном Кавказе и России//СМОМПК, 1897. Вып. XXII. С. 193.
3. Джанашвили М. История Осетии//Архив СОИГСИ, ф. 4, оп. 1, д.
71. С. 50.
4. Там же. С. 100, сл.
5. Чиляев. Записка о горских народах по Военно-грузинской
дороге//АКАК, 1878. Т. VII. С. 348.
6. Яновский, Казачковский. Записка об Осетинских ущельях,
присвоенных князьями Эристовыми-Ксанскими//там же. С. 374.
7. Письма из Осетии//Тифлисские ведомости, 1830. № 72.
8. Там же.
9. Там же. № 77.
10. Пфаф В.Б. Материалы для истории осетин//ССКГ, 1871. Вып. V.
С. 9.
11. Ковалевский М.М. Современный обычай и древний закон. Обычное
право осетин в историко-сравнительном отношении. М., 1886. Т. I.
С. 22-24.
12. Алано-Георгика. Сведения грузинских источников об Осети и
осетинах/Перев. и комм. Ю.С. Гаглойти//Дарьял, 1995. № 2. С. 167-
168.
13. Пчелина Е.Г. Крепость «Зильде Машиг»//СЭ, 1934. № 3. С. 92-
94, 101 примеч. 36, 38.
14. Allen W.E.D. Russian Embassies to the Georgian Kings 1589-
1605. I. Cambridge, 1970. P. 309.
15. Пчелина Е.Г. Местность Уаллагир и шесть колен рода Ос-
Багатара//Архив СОИГСИ, ф. 6, оп. 1, д. 21. С. 67, 79-80.
16. Какабадзе С.С. Хроника ксанских эриставов начала XV
в.//Письменные памятники Востока. 1968. М., 1970. С. 106;
O`lrmhj эриставов/Перев., исслед. и примеч. С.С. Какабадзе.
Тбилиси, 1979. С. 11-13.
17. Гвритишвили Д.В. Из истории феодальных отношений в
позднефеодальной Грузии. Тбилиси, 1961. С. 34-39.
18. Какабадзе С.С. Указ.раб. С. 105.
19. Кавказоведами подмечена закономерность: эволюция башенной
культуры находилась в связи с образованием привилегированного
сословия. На заключительных этапах классообразования у горцев
появляются каменные боевые башни, которые становятся основой
монументальных сооружений замкового типа. С другой стороны,
обладание боевой башней или замком усиливало общественный вес и
социальный статус владельца (см., например: Робакидзе А.И.,
Гегечкори Г.Г. Формы жилища и структура поселения горной
Осетии//КЭС. Тбилиси, 1975. Т. V. Вып. 1; Кобычев В.П. Поселения
и жилище у народов Северного Кавказа в XIX-XX вв. М ., 1982;
Тменов В.Х. Зодчество средневековой Осетии. Владикавказ, 1996).
20. Памятник эриставов. С. 21-24.
21. Яновский, Казачковский. Указ.раб. С. 378.
22. Пфаф В.Б. Указ.раб. С. 59; Джанашвили М. История Осетии. С.
103; Пчелина Е.Г. Крепость «Зильде машиг». С. 92, 101 примеч. 38;
Осетины глазами русских и иностранных путешественников/Сост. Б.А.
Калоев. Орджоникидзе, 1967. С. 152;
23. Какабадзе С.С. Указ.раб. С. 107-108.
24. Там же. С. 123 примеч. 27. Существует еще одна версия,
согласно которой ксанские эриставы ведут «свое происхождение не из
Осетии, а из Туркмении». В составленных царевичем Иоаном
«Генеалогических списках грузинских дворян и князей» ксанским
эриставам посвящена специальная глава. Здесь их предки выводятся
«из Туркестана» (а не Туркмении). При содействии византийского
императора Юстиниана они, якобы, переселились на Центральный
Кавказ, а позднее -в XIII в. перешли в Грузию (Алано-
Георгика//Дарьял, 1995. № 1. С. 186-190).
25. Памятник эриставов. С. 24.
26. Джуаншер. Жизнь Вахтанга Горгасала/Пер., введ. и примеч. Г.В.
Цулая. Тбилиси, 1986. С. 75.
27. Агафий Миринейский. История/Пер. с греч. М.В. Левченко//ВВ,
1950. Т. 3. С. 321.
28. Памятник эриставов. С. 23.
29. ЦГА РСО-Алания, ф. 262, оп. 1, д. 9, св. 2, л. 36-36 об.; ф.
291, оп. 1, д. 29, л. 40; Красницкий К. Кое-что об Осетинском
округе и правах туземцев его//Кавказ, 1865. № 31; Миллер В.Ф.
Nqerhmqjhe этюды. М., 1881. Т. 1. С. 139.
30. Анчабадзе Г. Источниковедческие проблемы военной истории
Грузии. Тбилиси, 1990. С. 167-169.
31. Какабадзе С.С. Указ.раб. С. 112, 121-122 примеч. 12.
32. Джанашвили М. История Осетии. 102.
33. Виноградов В.Б. Генезис феодализма на Центральном
Кавказе//ВИ, 1981. № 1. С. 44.
34. Дзаттиаты Р.Г. Оборонительные сооружения Южной Осетии.
Цхинвали, 1983. С. 27-28.
35. Пчелина Е.Г. Крепость «Зильде машиг». С. 87-101.
36. Памятник эриставов. С. 27, 34.
37. Какабадзе С.С. Указ.раб. С. 109.
38. Цагаева А. Дз. Топонимия Северной Осетии. Орджоникидзе, 1975.
Ч. II. С. 295.
39. Никонов В.А. Личные имена у кумыков и ногайцев
сегодня//Ономастика Кавказа. Махачкала, 1976. С. 207-208.
40. Тогошвили Г.Д. К вопросу о времени и условиях переселения
осетин на территорию Грузии//Изв. ЮОНИИ, 1984. Вып. XXVIII. С.207.
41. Памятник эриставов. С. 25. Дидебул – букв. Имеющий дидеба –
почетное пожалование, вельможа.
42. Головин А. Историческое обозрение Грузии. 1864. С.90.
43. Цулая Г.В. Грузинский «Хронограф» XIV в. о народах
Кавказа//КЭС. М., 1980. Т. VII. С. 202-203, 208 примеч. 58.
44. Памятник эриставов. С. 114, 123 примеч. 51. В переводе М.
Джанашвили чуть иначе: «К этому времени получилась весть об
овладении вратами Иерусалима персами». Сын эристава Шалвы – Пипа –
вместе с протоиреем Иоанном Бандасдзе и большими подарками
отправился в Египет. «Мисрели (египтянин) с радостью принял дары и
вручил Пипа ключи Иерусалима. Пипа пришел к гробу господню и
поклонился, и заставил служить обедню… Пипа помолился святым
местам, приобрел частицы святых, образа прекрасные…» (Ванеев
З.Н. Избранные работы по истории осетинского народа. Цхинвали,
1989. Т. 1. С. 98-99).
45. Цулая Г.В. Указ.раб. С. 203.
46. Памятник эриставов. С. 27.
47. Анчабадзе Г. Указ.раб. С. 174.
48. Там же. С. 176.
49. Алано-Георгика//Дарьял, 1995. № 1. С. 174-175.
50. Памятник эриставов. С. 33-34.
51. Какабадзе С.С. Указ.раб. С. 118.
52. Там же. С. 119: Анчабадзе Г. Указ.раб. С. 177-179.
53. Какабадзе С.С. Указ.раб. С. 120, сл.
54. Очерки истории Юго-Осетинской АО. Тбилиси, 1985. Т. 1. С. 95-
96.
55. См., например: Чиляев. Указ.раб. С. 348; Яновский,
Казачковский. Указ.раб. С. 374-375; Ковалевский М.М. Указ.раб.
С. 24.
56. См., например: Абаев В.И. ИЭСОЯ. Т. III. С. 105; Гвритишвили
Д.В. К вопросу об этнической принадлежности «двалов» и переселении
осетин в Картли// Мимомхилвели, 1949. Вып. 1. С. 115, сл.
57. Allen W.E.D. Op. Cit. P. 312.
58. Памятник эриставов. С. 38, 46 примеч. 104; Какабадзе С.С.
Указ.раб. С. 126 примеч. 135.
59. Цулая Г.В. Указ.раб. С. 202.
60. Allen W.E.D. Op. Cit. P.53, 56-58, 309-312.
61. Кабардино-русские отношения в XVI-XVIII вв. М., 1957. Т. 1.
С. 10-11.
62. Гутнов Ф.Х. Генеалогические предания осетин как исторический
источник. Орджоникидзе, 1989. С. 113-115, 140.
63. Кабардино-русские отношения. С. 34-35.
64. Там же. С. 153.
65. Там же. С. 153-154.
66. Там же. С. 425, 443.
67. Там же. С. 457.
68. Там же.
69. Там же. С. 454, 456, 508.
70. Горгиджанидзе П. История Грузии/Перев. Р.К. Кикнадзе и В.С.
Путуридзе. Тбилиси, 1990. С. 71-72.
71. Allen U.E.D. Op. cit. P. 314.
72. Жордания Г., Гамердазанашвили З. Римско-католическая миссия
и Грузия. Тбилиси, 1994. С.349-350.
73. Там же. С. 443.
74. Там же. С. 487-488.
75. Там же. С. 525.
76. Горгиджанидзе П. Указ.раб. С. 83, 90-91.
77. Полиевктов М. Посольство стольника Толочанова и дьяка Иевлева
в Имеретию 1650-1652. Тифлис, 1926. С. 35, 57, 118-120.
78. Письма из Осетии//Тифлисские ведомости, 1830. № 84.
79. См.: Чиляев. Указ.раб. С. 348; Яновский, Казачковский.
Указ.раб. С. 374-375; Ковалевский М.М. Указ.раб. С. 25-25.
80. Алано-Георгика//Дарьял, 1995. № 2. С. 160-161.
81. Ковалевский М.М. Указ.раб. С. 51-52, 61-63.
