Перевод с осетинского Якова Козловского
* * *
Конь ринулся, почуяв свободу,
То ли волк показался вблизи,
Иль иному испугу в угоду,
Он летит, не касаясь стези.
Впереди его черная бездна.
– Эй, ездок, когда трезва башка,
Натяни-ка узду
и железно
Лошадиные стисни бока.
Ну, а если пришел ты в смятенье,
Растерялся, спасенья не жди.
Ждет тебя роковое мгновенье,
Потому что обрыв впереди.
И порой у нас нынче по коже
Пробегает мороз оттого,
Что и впрямь обреченно похожи
Мы на всадника стали того.
И унять не могу я тревогу
На почти безысходном пути.
– Образумь, –
обращаюсь я к Богу, –
От погибели нас защити.
БАЗАР
Мир в большой превратился базар,
Здесь свои и весы, и безмены.
Жизнь и смерть на нем ходкий товар,
Лишь взлетают и падают цены.
Чтобы бренные ладить слова
Иль дарить казначейство советом,
Оборотистая голова
Продается на торжестве этом.
Сторговались – и деньги на бочку…
Можно запросто здесь оттого
Генерала купить в одиночку
Или даже со штабом его.
Сатана, проявляя натуру,
Вновь за истину выдаст обман.
Честь недорого стоит.
И шкуру
С человека сдерут за туман.1(1Туман – десять рублей.)
СЛОВО
К слову резкому я стерегусь прибегать,
Словно к пуле, которую не повернуть.
И навылет способно пробить оно грудь.
К слову резкому я стерегусь прибегать.
Заговаривать кровь не умеет оно,
А способно лишь только ее отворять.
К слову резкому я стерегусь прибегать.
Добрым людям понять меня не мудрено.
* * *
Слово правды – долг и честь
Для того, в ком правит совесть,
Кто живет с умом не ссорясь,
Слово правды – долг и честь.
Для того, кто ложь отместь
Может, как пророк, сноровист.
Для того, в ком правит совесть,
Слово правды – долг и честь.
* * *
Старый пруд зарос зеленой тиной,
Рыб не стало в сумраке воды,
И порой полночной ни единой
В нем не отражается звезды.
Мертвым сном заснул он,
а поодаль
Каспий гонит бурю пред собой.
И не может никакая удаль
Усмирить рокочущий прибой.
Он, как я седой, но и в помине
Нет в душе покоя у него.
Неспроста завидую я ныне
Буйной силе вольности его.
И хотел бы даже на излете
Походить пред горною грядой
Не на старый пруд в его дремоте,
А на Каспий вечно молодой.
* * *
Схожа с глубоким колодцем любовь:
Так же отзывчива, так же чиста.
Тому, кто влюблен, говорю неспроста:
“Сути колодезной не прекословь.
Жажду любви утоляй целый век,
И пусть утоленья не знает она,
Но осквернить стерегись,
человек,
Колодец любви, где ночует луна”.
ЖЕРЕБЕНОК
Цок-цок-цок, цок-цок-цок –
Этот звук разве сердце не тронет?
По асфальту идет стригунок
И ушастую голову клонит.
Как он в город попал? Почему?
По зеленому полю открыто,
Ног не чуя, лететь бы ему,
Где на травах беззвучны копыта.
По асфальту идет он: “цок-цок”.
И машины проносятся рядом.
Сын крестьянский,
тебя я, конек,
Провожаю сочувственным взглядом.
* * *
Асфальт надменно похвалялся:
“Любой кольчуги крепче я”.
Но сквозь него весной прорвался
Росток зеленый, как дитя.
И вскоре новое, вихрасто,
Явилось миру деревцо.
И блики солнечные часто
Ложились на его лицо.
И сам я чувствую отраду,
Когда желанною звездой,
Сквозь твердолобую преграду
Пробьется гений молодой.
ЗЕМЛЕРОБ
Городские,
думой о селе
Сколько бы себя мы не терзали,
Даже при скудеющем столе
Землепашца мы поймем едва ли.
Потерев щепоть земли меж пальцев,
Пахоты он срок определит.
И в селенье не из постояльцев,
Прадедов обычаи хранит.
Мать поймет младенца, хоть ни слова
Он еще не произнес пока.
Так и землю пахарю не ново
Понимать до малого ростка.
Земледельца дни не безмятежны,
И судьба,
чтоб высились скирды,
Все его заботы и надежды
От страды вмещает до страды.
