Перевод с осетинского Таймураза Саламова
* * *
Слухов снег леденящий ложится на крышу моей головы;
Сажа сплетен испачкала белых ушей черепичную кровлю.
Скоро реку руки рассечет, словно мост, нож шипящей молвы, В окнах глаз отразятся потоки дымящейся крови.
А в глубинах сознанья живет ощущение спящей грозы.
Я боюсь, что проснется она, неподвижно застыл в ожиданье… На щеке-алтаре умирает овца моей черной слезы,
С языка, словно с ложа, встает, пробудившись, рыданье.
4.01.89
* * *
В темном зеве вагона
плацкарты холодный язык облизал
Ту, что тает, вздыхая,
в горячих объятьях моих, как конфета.
Осветилось над нами окно –
это красный полночный вокзал
Поезда отмывает от пыли
волнами молочного света.
Как топор, угрожая,
зависла над нами оконная муть,
Но не бойся, прошу, не стыдись,
если сердце в желаньях утонет.
Пусть укроет, как снег,
рельсы ребер моих твоя белая грудь…
Завтра поезд тебя унесет,
убаюкав на мягкой ладони.
Как топор, угрожая, нависло
над нами окно… Не грусти.
Много лет я тебя
полустертым виденьем преследовать буду.
Руку памяти в сон,
как в бездонный карман, опусти –
Образ мой, словно медный пятак,
ты достанешь оттуда.
23.07.89
ДВЕРЬ ЛИЦА МОЕГО
Дверь лица моего…
Блестящие петли-глаза
Много лет день за днем
Вместо смазки – слезами омыты.
Дверь лица моего…
Голова в седых волосах,
Словно кладбище мертвых желаний –
И тропка ко входу пробита.
Дверь лица моего…
Для людей не была заперта,
Открывалась легко эта дверь.
Только снегом ее завалило, когда пролетели года,
Черной зависти снегом –
Так что же мне делать теперь?
Бесполезно стучать:
Неподвижно застыла в тяжелом снегу…
Лишь на кладбище тропка
пока что видна…
Я о смерти мечтаю:
Так больше я жить не могу.
Я о смерти прошу –
И в зеркал глубину погружаюсь до дна.
* * *
Ну что ж, иди! Прощай! Тебе вослед
Глядеть я буду неотрывно,
И на колесах глаз арба – мое лицо –
Катиться будет за тобою.
ОТЧАЯНЬЕ
Море черное губами влажного песка
Черного коснулось воздуха.
Черное над морем небо…
Боже!
Кто-то слышит наши разговоры!
Только двое нас: ты – это я,
Я – это ты. Страдания… Сомненья…
И живем мы,
Друг от друга прячась.
Обними меня! О, обними!
23.04.91
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!
… и стих мой
смятой салфеткой
остался лежать на пороге поэзии…
Из недописанного стихотворения.
Ко мне в гостиную сердца,
К теплому ложу
Стремитесь?
Входите, пожалуйста,
Только простите
Мне просьбу одну:
При входе
Мягкой тряпкой стиха
Сотрите
Грязь с башмаков ваших губ.
Ноябрь 1983
КРИК ДУШИ
Отстаньте от меня!
Прошу вас!
Вам все простится,
Только не валяйте
Руками ваших скользких языков
Щенка – мое живое сердце –
В сырой соломе
Строк моих стихов.
Прошу вас!
3.03.87
х х х
Ты мои строки читаешь…
Что с тобой?
Больно?
Трудно? –
Это я
Жестким пальцем стиха
Исподтишка
Щелкаю
По безмятежной лысине
Твоего сердца.
27.02.87
ДОЖДЛИВЫЙ ДЕНЬ
Черное море. Берег. Ветер прохладный.
Белый корабль.
Двое. Мой поцелуй. Твой вздох. Тихие речи.
Взгляды. Улыбка. Глаза. В отдаленье
Детские крики. Молния. Солнце, как груша.
Солнце – как желтая груша. Молния – острое лезвие –
В желтом соку этой груши намокло.
Молния. Молния. Молния. Что это там? –
В черной клубящейся туче скрывается день.
23.04.91
К МАТЕРИ
Смятые постели, сбившиеся комом.
Я лежу в больнице. Руки мои в шрамах –
Я изрезал вены…
Лишь меня ты вспомнишь –
Даже средь народа белые глаза твои –
Древние старухи –
Слез сдержать не могут;
Головы подушка перьями тревоги
Жесткими набита…
Чем помочь ты можешь?..
За меня не бойся:
Лишь тебя любить мне выпало на свете,
И лягушка сердца издавна привыкла
Выносить удары мокрых грязных розог –
Чьих-то слов жестоких.
За меня не бойся…
Над топленым маслом – над моей душою
Собрались, как осы, чьи-то злые взгляды,
И бутылки винной красный кот облезлый –
Чтоб ему издохнуть! – все еще блуждает
В темноте сознанья. Мышь моих желаний
Задушил он пьянства лапою когтистой…
Что мне с ним поделать?
Не люблю людей я – и меня не любят,
Людям я не нужен – мне никто не нужен.
За меня не бойся… Подожди немного –
И к тебе вернусь я.
7.08.89
ШЛЮХА
Вы на кол ваших острых умов
посадили мою непутевую душу,
И злословье шуршит, как шаги по стерне,
и сочувствия нет – только слухи.
“До чего легкомысленна ты!” –
скрипнет дверь потихоньку мне в уши,
А трамвай откровенно грохочет:
“Ты шлюха! Ты шлюха! Ты шлюха!”
* * *
На лице, как на белой ладони,
трепещет пылающий солнечный еж,
И в глаза, словно в пальцы,
вонзаются яркого света иголки.
Мышь сомненья мой разум грызет –
и хоть криком кричи, не поймешь,
Для чего я терплю эти муки,
и что мне в них толку.
Что мне солнце? Зачем
неотрывно я в небо гляжу?
Не пора ли глаза опустить,
оглядеться беспечно…
Только кажется мне:
как на белой ладони, плясать золотому ежу
На лице моем вечно…
1.04.89
