I
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз –
Впереди – Иисус Христос.
А. Блок.
1918 год был отмечен великими знаками. Поэт А.А. Блок имел видение -Спасителя, с “кровавым флагом” революции, выводящего свой народ из развалин старого мира. Реставраторы Г.О. Чириков, В.А. Тюлин, И.И. Суслов и Е.И. Брягин произвели новую и на этот раз последнюю расчистку “Троицы” Рублева и узрели “эту ничему в мире не равную лазурь – более небесную, чем само земное небо, да, эту воистину пренебесную лазурь, несказанную мечту протосковавшего о ней Лермонтова, эту невыразимую грацию взаимных склонений, эту премирную тишину безглагольности, эту бесконечную друг пред другом покорность”.1 Реставратор Г.О. Чириков в дровяном складе близ Успенского собора “на Городке” в Звенигороде, во время обследования строений, принадлежащих этому древнему храму, под грудой дров обнаружил три совершенно темных доски с осыпавшейся местами краской. После расчистки этих досок открылись три древние иконы, получившие название “Звенигородского чина”. Они были атрибутированы И.Э. Грабарем как произведения Андрея Рублева.
Так “Пресвятая Троица”, “Спас”, “Михаил Архангел” и “Апостол Павел”, пройдя сквозь тьму веков, явились русскому народу на изломе истории, чтобы благословить его на трудном пути его.
Эти четыре иконы являются ныне величайшими сокровищами Третьяковской галереи. “Троица” и “Спас”, эта вершина творчества гениального художника, являются величайшими произведениями мирового искусства. И если “Троица” широко известна, то “Звенигородский Спас”, названный “Русским Христом”, пока остается в тени. Христос и Россия сегодня не в чести, но их сближает не только это…
II
…и познаете истину, и истина сделает вас свободным.
Ин. 8:32.
Россия была крещена тысячу лет назад. Князь Владимир крестил ее в водах Днепра. Это событие нужно называть именно “крещением”, а не “принятием христианства”. Для “принятия христианства”, для того, чтобы проникнуться христианской духовностью, совершенно не обязателен ритуал – обязателен подвиг. Подвиг русской жизни тысячу лет назад только m`whm`kq.
Цель подвига, как известно, – достигнуть обожения плоти через стяжание Духа, через одухотворение материи. “Дух” и “материя” – это основные понятия, которые выработало человечество на своем многотрудном эволюционном пути. В разных системах мысли мы под разными именами находим две основные характеристики того Целого, в котором люди видят основу и сущность своего бытия. Это Целое люди называют по-разному – Богом, Космосом, Природой, Нирваной, Абсолютом, Единым, Всевышним, Отцом Небесным… Основное в этом понятии – его непостижимость. Как сказал Ориген: “Наш ум своими силами не может постичь самого Бога, но познает Отца всех тварей из красот дел и великолепия Вселенной”. Порадуемся же мистической одаренности наших предков, для которых именно красота была критерием святости. Вспомним посланцев кн. Владимира, которые из всех религий избрали Православие именно за красоту богослужения и всей обстановки храма. Как тут не вспомнить Н.К. Рериха: “Церковь не приносила искусство. Церковь на искусстве становилась”.2 Сразу же и отметим, что посещение юстинианова храма Св. Софии окончательно убедило русских принять христианство по византийскому образцу. Очень важно, что русские, выбирая себе веру, пришли к Софии.
“София” переводится с греческого как “Мудрость”. Это понятие было в ходу у гностиков. Так называли себя философы, которые формулировали и преподавали Гнозис (Знание). Это специальный термин, употреблявшийся школами религиозной философии как до, так и в первый период исторического христианства для обозначения предмета их исследований. Этим предметом было Духовное и Священное Знание, которое можно было приобрести лишь при посвящении в мистерии. Мистерии были древним наследием всего человечества, единой планетарной системой очагов приобщения к Предвечной Мудрости духовно созревших для этого личностей. Широко известные Элевзинские и Египетские мистерии, посвященными разных степеней в которые были фактически все значительные деятели Древней Греции, колыбели европейской культуры. Мистерии работали под руководством Божественных Учителей человечества. В период, совпавший с началом христианской эры, изменившиеся энергетические условия эволюции побудили Учителей изменить методы работы, ибо пришло время руководить духовно созревшими людьми непосредственными вдохновениями свыше. Священный Огонь мистерий угас, но жара их непогасших углей хватило для процветания гностиков еще в течение первых трех столетий христианской эры. Жар угасающего Знания Древнего Мира давал гностикам столько света, что христиане об этом и мечтать не могли. Поэтому, когда гностики под напором христиан удалились с исторической арены, последние присвоили себе термины гностиков – Логос и София, без всякого, впрочем, понимания их cksanw`ixecn смысла. Логосом у гностиков называлось проявленное Божество, выявление или эманация вечно сокрытой причины, Всевышнего Начала. “Логос” или “Слово” – это смысл, облаченный в некую энергоинформационную форму своего выражения. Гностики глубоко усвоили древнюю идею о двойственности проявления непостижимой сути жизни. Непознаваемое представлялось им в виде синтеза Логоса и Софии. Мы, наверное, сказали бы – “синтеза духа и материи”, и были бы правы, но правы были и гностики, видевшие в Логосе проявление Вечной Мужественности, а в Софии проявление Вечной Женственности – Двух Начал сокровенного Целого.
Христос, будучи воплощением Логоса, сказал: “Огонь пришел Я низвесть на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!” (Лк.12:49). Эти слова нужно понимать как предвестие наступления Эпохи обожения земной жизни, Эпохи одухотворения ее, поскольку Огонь, наряду с голубем, у христианских мистиков считается атрибутом Св. Духа. Эта долгожданная Эпоха соединения Неба и Земли в русской философии получила название Эпохи Св. Духа.
Современная мысль представляет Космос энергоинформационным потоком, процессом превращения энергий, становления и совершенствования, направленным к достижению великой цели. Целью же является уровень более высокий, чем тот, с которого Космос начал виток своей эволюции в момент, сегодня называемый Большим Взрывом. Для оценки степени совершенства у нас есть только один критерий – врожденное чувство красоты. Это чувство возникает в нас и растет по мере раскрытия потенциала духа, заложенного природой в каждом из нас. Чем духовнее человек, тем полнее в нем это чувство. “Высокая духовность есть ярая любовь ко всему Прекрасному”,3 – сказала Е.И. Рерих.
Судьба поставила Россию в центр колоссального континента Евразии, на котором происходит Великая Драма исторически обозримого этапа человеческой эволюции. Вот уже около тысячи лет Россия является средоточием, фокусом происходящих на континенте процессов. Мы не знаем ни одной страны, которая переживала бы в этот период истории столь напряженный процесс переработки, ассимиляции и возношения таких интенсивных энергоинформационных потоков. Через энергетическое поле России проходили основные потоки энергии, которые эволюция прилагала к человечеству для утверждения его в своей спирали. На нас отозвалось все, чем жили Запад, Восток и Юг. Мы выдержали давление колоссальных потоков огня истории, и те, кто считает, что мировой пожар испепелил Душу России, еще будут свидетелями возрождения Жар-Птицы.
Своим срединным положением в Евразии Россия поставлена фокусом происходящего на ней, ее смысловым и энергетическим ядром. Мы видим, как бесконечные потоки Великого Переселения Народов прошли через русские равнины из Азии в Европу, как эти потоки, оттолкнувшись от @rk`mrhweqjncn океана, повернули обратно военным, колониальным, экономическим “натиском на Восток”. Теперь русская целина пропускает через себя не людскую биомассу, а массивы идей и энергию нового, “западного” человека. Все эти влияния наслаивались на мощную духовную основу, а противоречивые воздействия создавали на этой основе уникальную энергетику великого центра новой культуры, растили кристалл русского характера. “В грозе и молнии, – писал Н.К. Рерих, – кует народ русский судьбу свою. Обозрите всю историю русскую. Каждое столкновение обращалось в преодоление, каждое разорение оказывалось обновлением. И пожар и разор лишь способствовали величию земли русской. В блеске вражьих мечей Русь слушала новые сказки, и обучалась и глубила свое неисчерпаемое творчество.”4
Энергетические удары по веществу высекают из него искры духа, вовлекают его в поток преображения. Так действует эволюция. Россия приняла неисчислимое количество потрясающих ударов, вся ее жизнь прошла в борьбе за самое ее существование. Постоянно стоящая пред вопросом “быть или не быть”, она так и не опустилась до идеи “быть любой ценой”. Из каждого катастрофического положения она находит победный выход кверху. Опыт новых страданий она кристаллизовала в новой красоте, в новой человечности. Так было, и так будет.
Русская история характеризуется революционностью смены ее периодов. Блок писал: “Вначале была музыка. Музыка есть сущность мира. Мир растет в упругих ритмах. Рост задерживается, чтобы потом “хлынуть”. Таков закон всякой органической жизни на земле и жизни человека и человечества. Волевые напоры. Рост мира есть культура. Культура есть музыкальный ритм”.5 В этом ритме Россия прожила уже пять периодов, которые дают совершенно разные образы. Есть Россия киевская, Россия времен “татарского ига”, Россия московская, Россия имперская, Россия советская. Сейчас мы в конце пятого периода, у порога нового взлета.
В своей революционности Россия следует Космосу. Космос развивается не плавным нарастанием, а периодическими взрывами накопленной энергии – демографической, научно-технической и социальной. Поверхность явлений волнуется, неведомая внутренняя энергия постоянно стремится к проявлению во всех сферах жизни.
Запад, считая свою историю историей развития либерализма, на русскую историю смотрит как на топтание на месте. Что ж, в разные периоды внешние условия русской жизни отличались очень тяжелым отсутствием свободы, но всего лишь внешней свободы, потому что внутренняя свобода была у нас велика всегда. На Западе личность пользуется больше внешней свободой, о ценности внутренней свободы Запад имеет смутное представление. У западного человека слабо развито представление о “внутреннем” и “внешнем” в природе и в человеке. Как пишет Вл. Соловьев, в английском и французском языках даже нету слов для nangm`wemh понятия “действительности”, то есть истинного, “внутреннего” бытия, в отличие от понятия “реальность”, то есть бытия, осуществленного во внешнем материале. Кроме того, французский язык “имеет только одно слово “concience” для выражения столь различных понятий, как сознание и совесть, точно так же существо и бытие выражаются по-французски одним словом “etre”, а дух и ум одним словом “esprit”. Неудивительно, что при такой бедности языка французы не пошли в области философии дальше первых элементов умозрения. Подобным же образом и англичане вследствие грубого реализма, присущего их уму и выразившегося в их языке, могли разрабатывать только поверхность философских задач, глубочайшие же вопросы умозрения для них как бы совсем не существуют.”6
“Как бы совсем не существует” для западного сознания внутреннее, духовное, божественное. Все внимание Запада устремлено лишь на видимость, на внешний облик явлений и человека, поэтому он свел этику, в которой и проявляется духовность, к ряду компромиссов, отвечающих самым низким свойствам человека, превратив все высшие устремления в мертвенную идеологию, совершенно оторванную от жизни. Жизнь представляется западному уму “способом существования белковых тел”. Отсюда и западное представление о свободе, о которой Достоевский сказал: “Что такое liberte? Свобода. Какая свобода? – Одинаковая свобода всем делать все, что угодно в пределах закона. Когда можно делать все, что угодно? Когда имеешь миллион. Дает ли свобода каждому по миллиону? Нет. Что такое человек без миллиона? Человек без миллиона есть не тот, который делает все, что угодно, а тот, с которым делают все что угодно.”7
Г. Сковорода считал, что у человека имеется два тела и два сердца: тленное и вечное, земное и духовное. То, что человеку, таким образом, присуща двойственная природа, значит еще, что человек есть “внешний” и “внутренний”. И последний никогда не погибает: умирая, он только лишается тела. Мир, в котором пребывает человек, он тоже находил двойственным. За “реальностью”, за тем, что дано человеку в ощущениях пяти чувств, шестым чувством, которое у большинства из нас еще в процессе развития, человек ощущает “действительность” “внутреннего” мира Космоса, инобытие, миры иные, горние. Как писал Достоевский: “Многое на земле от нас скрыто, но взамен того даровано нам тайное сокровенное ощущение жизненной связи нашей с мирами иными, с миром горним и высшим, да и корни наших мыслей и чувств не здесь, а в мирах иных… Бог взял семена из миров иных и посеял на сей земле и взрастил сад свой, и взошло все, что могло взойти, но взращенное живет и живо лишь чувством соприкосновения своего таинственным мирам иным, если ослабевает или уничтожается в тебе сие чувство, то умирает и взращенное в тебе. Тогда станешь к жизни равнодушен и даже bngmem`bhdhx| ее.”8 Русское представление о свободе возникло у русских людей от ощущения своей причастности к мирам иным, от стремления в этих мирах утвердиться. Русский ищет не свободы делать деньги, а освобождения от “греха”, от косности и инертности материи этого мира, от смерти, он ищет бессмертия. Отсюда и тройная страсть, и тройной пафос русской культуры: 1) Пафос выхода из граней личного, частичного, “внешнего” я – моральное и духовное преображение. 2) Пафос вселенского, соборного слияния человечества и Высших разумных сил Природы. 3) Пафос перехода жизни на земле на иную ступень бытия, вселенский трансформизм, одухотворение материи. Прорыв в просторы свободного иного бытия.
Русский народ – религиозный по своему типу и по своей духовной структуре. Его требования к свободе максимальны и именно то, что представляется утопией, для русского наиболее реалистично. Русские мистичны и тяготеют к конечным, апокалиптичным решениям. Они хотят конца этого мира лжи и воцарения на земле мира истины и красоты. Они не любят земного, “внешнего”, их тянет потустороннее, “внутреннее”. Их представления о свободе близки к представлениям древнеиндийских философов о цели человеческой эволюции, как об освобождении духа от материи. Народы Запада – духовно оседлые, русский народ – странник в этом мире. Русские находятся в постоянном движении, поиске, они ищут правду жизни.
III
“Я крещу вас водою, но идет Сильнейший меня…
Он будет крестить вас Духом Святым и огнем”.
Лк.3:16.
Народ, как и личность, тоже развивается принятием в свою душу идеала как энергетической “сверхэмпирической, вышеумной духовной сущности, которую подвигом художественного творчества всей жизни надлежит воплотить, делая тем из жизни – культуру.”9 Крестившись, Русь получила и некий символ живой веры, сделавшийся первой сущностью ее младенческой души. Это и была София, Образ которой узрел в иных мирах св. Кирилл. “Около этого небесного образа выкристаллизовывается Новгород и Киевская Русь… – писал П. Флоренский. – Около Софийного храма, около древнейших наших Софийных храмов обращается рыцарственный уклад Киевской Руси.”10 Вл. Соловьев считал, что не от Византии приняли наши предки Софию, что “это дело нашего собственного религиозного творчества”. “Это Великое, царственное и женственное Существо, – писал он, – …кто же оно, как не… высшая и всеобъемлющая форма и живая душа природы и вселенной, вечно соединенная и во временном процессе соединяющаяся с Божеством и соединяющая с Ним все, что есть.”11 Прочувствованный нашими предками ql{qk этого Образа прекрасно совместился с интуициями русской народной религии, религии земли-матушки как последней заступницы, основная категория которой – материнство. Бердяев пишет: “Богородица идет впереди Троицы и почти отождествляется с Троицей. Народ более чувствовал близость Богородицы-Заступницы, чем Христа.”12 Так было во младенчестве народа русского, когда высокодуховная Сущность, назовем ли мы Ее Софией, или Богородицей, или Матерью Мира, или Мировой Душой, взяла под Свой покров душу зарождающегося народа. Этот грандиозный Фокус женственного полюса Магнита напитывал растущую душу своими энергиями, готовя ее феноменальную восприимчивость. И вот, когда для русского народа приходит пора мужественного самоосознания и духовного самоопределения, пора создания государственности, проявления всего своего активного творчества в искусстве, и науке, в развитии хозяйства и быта, эта женственно восприимчивая душа получает мощный импульс к жизненному творчеству. Этот импульс был дан ей подвигом жизни Преподобного Сергия Радонежского (1314-1392).
“Преподобный Андрей Радонежский, иконописец прозванием Рублев, писаше многие святые иконы, чудны зело и украшены”. Поэтому ему заказал крестный сын св. Сергия князь Юрий Дмитриевич Звенигородский написание икон, получивших название “Звенигородского чина”. Эти три обнаруженные в 1918 году иконы поражают нас своим воздействием. Особенно выделяется Спас. Этим великим произведением Рублев внес в канон нечто совершенно новое. Это новое заключено в очеловечении Божества. Он милостив и добр. И благодаря своеобразию черт композиции, из-за почти непередаваемой индивидуальности выраженного в нем чувства, “Звенигородский Спас” обратил свой взор к людям. Мастер наделил его русскими чертами. Есть разные версии: почему художник очеловечил Божество и придал ему русские черты. Мы ведь знаем, что “образа” писались по “канонам”. Как устанавливались “каноны”? Известные нравственной чистотой, “святой жизни” иконописцы получали видения, скажем, Спаса в надземных мирах, и переносили их изображения на доску. Эти образы своим умственным взором проверяли другие святые личности, и если они находили его соответствующим тому, что было им дано лицезреть в мире горнем, образ канонизировался. И в дальнейшем художники следовали ему. В этой традиции творил и Андрей Рублев. Наделить Спаса чертами человеческой личности для него было бы нарушением Святыни, немыслимым святотатством. Тем не менее, мы согласны с Н.А. Деминой, утверждавшей, что в “Звенигородском Спасе” Рублев воплотил “мечту об идеальной личности, которую русские люди искали и находили в собственной среде”. Этой личностью и является Преподобный Сергий. Поразительно, как исследователи прежде не замечали сходства Спаса с изображением на покрове гробницы Преподобного, о котором известно, что оно передает портретное сходство. Вот как его описала Н.А. Демина: SРот энергично сжат, несколько косо поставленные глаза сближены и полны проницательной сосредоточенности. Своеобразный очерк лба, неширокий оклад лица с несколько выдающимися скулами, сближенность глаз и их неодинаковый разрез, разность рисунка бровей, асимметричность носа, бороды и всех черт лица и головы с массой волос. Во всем облике большая сдержанность и собранность для целеустремленного действия, и в то же время большая широта души, что-то мужественное, но не строгое”. “Художника, создавшего этот образ Сергия, весьма вероятно, Рублев знал, быть может, с ним сотрудничал.”13 Сходство этих двух образов поразительно. Вот как описывает образ Спаса В.А. Плугин: “Тяжелая шапка волос перевешивает справа. И чтобы найти контакт между изображением Божества и молящимся, чтобы чудесные глаза Спаса смотрели не в сторону, а согрели своим теплом склонившегося перед иконой человека, иконописец сдвигает вправо зрачки. Взгляд немного искоса…”14 На изображении ясно видно, что вправо, к переносице, слегка сдвинут зрачок правого глаза! Это уже деталь портретного сходства. Художник должен был встретить в жизни этот “навсегда приковывающий взгляд”, чтобы с такой волшебной убедительностью перенести его на изображение. Решительно все исследователи, описывая икону Спаса, говорят о живом человеческом лице – потрясающе мудром, спокойном и добром, всепонимающем и всепрощающем. Нет никакого сомнения, что Андрей Рублев (1360-1430) видел Преподобного. Образ этого Гиганта Духа не мог не запечатлеться в сознании гениального художника. Можно думать, что гений, водивший его кистью, передал черты Преподобного в образе Спаса, чтобы остановить и образумить Юрия Звенигородского, крестника Преподобного, невероятно честолюбивого и гордого, поднявшего открытый и яростный мятеж против Василия Темного, великого князя, своего племянника. Но проще, а значит, правильнее предположить, что сверхчеловеческой интуицией своего гения, знающего Истину, великий художник совместил образ Преподобного с образом Христа, потому что в высоком Огненном Духе св. Сергия на земле выражался истинный Дух Христов! И прав был ясновидец Тютчев, увидевший: “Истомленный ношей крестной, всю тебя, земля родная, в рабском виде Царь Небесный исходил, благословляя”. Андрею Рублеву удалось в “Звенигородском Спасе” с такой полнотой и убедительностью выразить тему совершенного, “внутреннего” человека потому, что дано ему было лицезреть этот образ в живом воплощении Св. Сергия.
Преподобный Сергий, “родоначальник Земли Русской”, является создателем русского национального характера. “Вглядываясь в русскую историю, в самую ткань русской культуры, мы не найдем ни одной нити, которая не приводила бы к этому первоузлу: нравственная идея, государственность, живопись, зодчество, литература, русская школа, psqqj` наука – все эти линии русской культуры сходятся к Преподобному. В лице его русский народ осознал себя, свое культурно-историческое место, свою культурную задачу.”15 Его Великое Присутствие и заботу народ воспринял как норму жизни. Стремление к восстановлению этой нормы, страстный поиск пути к своему Учителю, тяга к Нему и есть энергия русского мессианства, жар, “на котором эволюция стала создавать энергетику нового планетарного мышления ХХ века. Именно в ней, в этой энергетике, был заложен тот импульс, который привел к кардинальным сдвигам в сознании человека.”16
Основной чертой огненного подвига Преподобного, которой Он навсегда покорил сердце русского народа, было то, что Он не уходил от жизни, не отворачивался от Земли ради Неба, а приближал Небо к многострадальной, многогрешной земле. Высшие энергии Божественного Целого осенили Землю Русскую. В Свете Живого Огня Пресвятая Троица приблизилась к людям, утвердив в душе русского народа ощущение Божественности жизни. Князь Владимир крестил Россию в водах Днепра, Преподобный Сергий крестил ее в Огне Духа.
Может быть, это вселенское воздействие на душу русского народа и явилось причиной столь высокой поляризации его характера. Ведь энергия Творца, к которой тогда причастилась русская душа, властно востребовала к реализации задатки заложенных в ней качеств как положительных, так и отрицательных. Бердяев пишет: “Можно открыть противоположные свойства в русском народе; деспотизм, гипертрофия государства и анархизм, вольность; жестокость, склонность к насилию и доброта, человечность, мягкость; обрядоверие и искание правды; индивидуализм, обостренное сознание личности и безликий коллективизм; национализм, самохвальство и универсализм, всечеловечность; эсхатологически-мессианская религиозность и внешнее благочестие; искание Бога и воинствующее безбожие; смирение и наглость; рабство и бунт.”17 Именно поэтому русских многие не любят: “слишком много на себя берут”. Такая ширь характера приличествовала бы не отдельному народу, а целой зарождающейся расе. Эта просторолюбивая и вольнолюбивая русская стихия должна претвориться в новый тип человечности, уйти из “Руси Звериной” к “Руси Святой”, как определил два полюса тяготения русской жизни Бердяев, а мы бы сказали – от “внешнего” человека к “внутреннему”.
Жар мессианства побуждал русских людей упорно пробиваться к Надземному, Божественному, а навстречу шли с Небес зовы и вспышки огней… “Грезит Богом, красным пламенем, видит ангелов сквозь дым”, -писал о России Гумилев. Именно в такой атмосфере создавалась русская культура.
Платон сказал: “Идеи правят миром”. Но не все идеи несут эволюционную нагрузку, а те, которые порождены Мировым Разумом, Hep`puhei Света. Бушующие в Мире Огненном, они воспринимаются наиболее чуткими людьми, гениями – говорим мы, и в доступной для нас форме передаются ими нам для строительства жизни. Это и составляет творческий момент в эволюционном процессе. Сказано: “Все зарождается в огне и остывает во плоти”. В Мире Огненном зарождаются все эволюционные идеи, все прообразы форм, которые жизнь должна принимать последовательно по мере реализации плана эволюции. В этом Мире Вечной Истины сотворен прообраз нового устройства жизни людей в Новой, Светлой Эпохе, идеал, который люди должны творчеством своей жизни воплотить на земле. Это то, что в Откровении Иоанна называется Новым Иерусалимом, а мы называем “Святая Русь”. Все русские гении умственно, духовно и сердечно приобщавшиеся к этому чудесному творению в Надземном, переносили его прекрасные, небывалые черты в своих произведениях, тем строя здание русской культуры. Чудесность этого образа, его неотмирность, обаяние жизненности его зова к преображению, волшебное свойство превращать всякое горе сердца в особую радость, передались русской культуре очарованием ее удивительной человечности. Ницше писал о русской музыке: “Ничто не говорит так к сердцу, как их светлые мелодии, которые все без исключения печальны. Я обменял бы счастье всего Запада на русский лад быть печальным.”18 Понять философа можно – ведь русская “светлая печаль” есть предчувствие всеисцеляющего соприкосновения с Божественной Любовью.
Именно любовь явилась движущей силой русской Революции. Эта Революция была вызвана вторжением в земную сферу творческих энергий и идей Мира Огненного, зовущих к преображению мира, несущих информацию, прообразы нового мироустройства, Новой Эпохи, Нового Мира. Задача современного этапа эволюции человека на Земле заключается в том, что человечество в массе своей должно перейти к тому, что прежде было привилегией избранных: к познанию иных миров, к сознательному сотрудничеству с Иерархией Света, к изучению и использованию широчайшего спектра проявлений всеначальной энергии. Первопроходцами Нового Мира и должны были по плану эволюции стать русские люди. Преподобный Сергий для того и воплотился шестьсот восемьдесят пять лет назад на Руси, чтобы написать Своим Огнем народ, сегодня узнающий звук Его шагов в грохоте разрушения старого мира и уже движущийся ему навстречу, творя путь остальному человечеству. Поэтому на зов эволюции к Новому миру Запад отозвался мировой бойней, а Россия – Революцией.
Андрей Белый писал в августе 1917 г. о силе, взвихрившей Русь:
И ты, огневая стихия,
Безумствуй, сжигая меня,
Россия, Россия, Россия,
Мессия грядущего дня!
“Как это можно понять, – писал о том же наш современник в 1990 г., -d` и можно ли это понять: нарушение всех классических единств, времени, места действия, чудовищная свертываемость культурных форм, слипание, спекание задач, целей, средств, ролей, перспектив, пятый акт, разыгрываемый параллельно с первым на той же сцене! Давайте пофантазируем на европейском материале: представим себе современниками Гераклита и Гольбаха, Саванаролу и Фарадея, Рафаэля и Пикассо, Вальтера фон дер Фогельвейде и Маринетти, св. Франциска и Уайльда, Фому Кемпийского и Андре Бретона, “Добротолюбие” и “Капитал”, “Отче Наш” и “Марсельезу” на одном дыхании.
Подумаем снова и попытаемся в этом свете увязать, осмыслить, вынести ослепительные гибриды гениальности, сложившие, не ведая того, “загадку русской духовности: лишь бы успеть, лишь бы охватить – проштудировать Шеллинга и Сен-Мартена, раскромсать бритвою лягушек, порассуждать о четвертой Ипостаси, основать подпольный кружок, вникнув в секреты стихотворной техники Малларме как бы мимоходом, и в кредит задать темы будущим Сартрам и Камю, ну и, разумеется, разнести на куски какого-нибудь великого князя или губернатора.”19
Л.В. Шапошникова в своей книге “Град Светлый” помогает нам разобраться в этой сумятице впечатлений. Она говорит о двойственности русской Революции. О революции Духовной и Социальной. Первая произошла в сфере культуры, в Высших Мирах, в обители “внутреннего” человека, которая первою подверглась преображающему воздействию энергий Нового Мира, сходящих из Мира Огненного для воплощения. Она выразилась в феноменах, получивших название “Серебряного Века русской культуры” и “русского космизма”.
В действительности – это одно движение русского духа, устремленное к преображению человека и природы, к одухотворению материи и освобождению человеческого духа. Философов, поэтов, художников, композиторов, мыслителей, ученых-естественников, охваченных этим движением энергией Нового Мира, объединяло то, что они рассматривали Человека и Природу как единое нерасторжимое целое. Именно этот глубоко человечный, истинно национальный подход позволил этим апостолам Революции Духа в наше бесчеловечное время найти выход из того тупика, в котором мы все оказались. Этот выход в принятии нового мировоззрения, рассматривающего человеческую сущность как процесс совершенствования, связанный с другими природными процессами, происходящими в Космосе, который тоже есть не что иное, как поток энергии с процессом, стремящимся к совершенству. Залог человеческого счастья в том, что человек – это часть Целого, назовем ли мы это Целое Богом, Природой или Космосом. Та отдельность, которая мучит человека, убивает его творческие силы, терзает его душу – это ощущение, вызванное условиями нынешнего мимолетного мгновения в миллионолетней эволюции Разума во Вселенной. Наступает Новая Эпоха единения, Jnqlhweqjhi Магнит собирает все Свои разбросанные части – маленькие магнитики человеческих сердец в новую стройную систему, организуемую Храмом Культуры, возведенным в трех Мирах. Синоним слова “Храм” -“Собор” происходит от слова “собирать”, как и слово “соборность”. Собирает Космос, а русская культура есть проявление этой соборности. “Собор всей твари, как грядущий мир вселенной, объемлющий и ангелов и человеков и всякое дыхание земное, – такова основная храмовая идея нашего древнего религиозного искусства, господствовавшая и в древней архитектуре, и в живописи, – писал Е.Н. Трубецкой. – Она была вполне сознательно и замечательно глубоко выражена самим святым Сергием Радонежским. По выражению его жизнеописателя, преподобный Сергий, основав свою монашескую общину, “поставил храм Троицы, как зеркало для собранных им в единожитие, дабы взиранием на “Святую Троицу” побеждался страх перед ненавистной раздельностью мира”. Св. Сергий здесь вдохновлялся молитвой Христа и Его учеников: “да будет едино яко же и мы”. Его идеалом было преображение вселенной по образу и подобию Св. Троицы, то есть внутреннее объединение всех существ в Боге”.20
В ряду деятелей этого движения мы находим Ф.М. Достоевского, Л.Н.Толстого, Вл. Соловьева, Н.Ф. Федорова, А.В. Сухово-Кобылина, А.А. Блока, Андрея Белого, А.Н. Скрябина, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова, Н.А. Бердяева, Вяч. Иванова, К.Э. Циолковского, В.И. Вернадского, А.Л. Чижевского и многих других. К ним же мы относим В.И. Ленина, вождя Социальной Революции.
Новый Мир вберет всего человека, изменит все стороны его жизни, поэтому огненные энергии преображения охватили и “цивилизацию”, обитель “внешнего” человека. “Русский народ по своей вечной идее не любит устройства этого земного града и устремлен к Граду Грядущему, к Новому Иерусалиму, – пишет Бердяев, – но Новый Иерусалим не оторван от огромной русской земли, он с нею связан, и она в него войдет. Для Нового Иерусалима необходима коммюнотарность, братство людей… новое откровение об обществе.”21 Этим откровением стало требование Ленина немедленной и полной замены старого мира новым. Это есть требование эволюции, требование Мира Огненного. Другое дело, что великая любовь Ленина к угнетенному человечеству не позволила ему отвлечься от сферы угнетения – от социальной, и это увело его от сферы Культуры, которую он считал вторичной, вырастающей из требований социальной сферы. Ленин был Фокусом высших энергий, направленных на преображение земной сферы. Ощущение великих сил и возможностей к их применению заставляло его спешить – только бы успеть! Через него шла могучая сила переустройства и он пытался построить новый мир через насилие над старым. И если в сфере Культуры, в Высших Мирах, Революция двигалась только любовью, то, войдя в социальные слои, страстная любовь вызвала страстную ненависть. Любовь – это от будущего, от Света, ненависть – от тьмы, от gbep, оскал старого мира. Ленин нес в себе энергетику будущего, мощный поток действенной любви к угнетенным, он отождествил себя с ними, на каждый удар, наносимый делу их освобождения, он отвечал сторицей. Но не все вовлеченные в революционный взрыв материи люди были бескорыстны, очень многие были отравлены негативными энергиями уходящего ветхого мира: алчностью, ненавистью, мстительностью. К тому же в последний перед Революцией период правящая элита России, верхушка православной церкви, затеняла образ Преподобного, пытаясь его заслонить другими образами. Это преступление перед своим народом сыграло свою роковую роль, смутило народное сознание, ожесточило его, усилило разрушительные силы и тем отяготило его судьбу, поэтому эта судьба не дала Ленину достаточного времени для завершения его космической миссии, и он ушел на самом взлете. Любовь, которую он нес, он забрал с собой, а ненависть, которая сопровождала его подвиг, согласно железной логике борьбы, осталась. И эта теперь ничем не сдерживаемая волна энергетики уходящего мира затопила пространства России, покрыв развалины прошлого удушливой волной с еще горшей концентрацией зла.
Любовь, двигавшая Лениным, не увидела себя в пространстве Духовной Революции. Синтеза двух течений энергии не произошло. Предвидя такую возможность, один из апостолов Духа, А. Блок, писал в ноябре 1908 года в статье “Народ и интеллигенция” о несущейся “птицей тройкой” к Революции России: “Тот гул, который возрастает так быстро, что с каждым годом мы слышим его ясней и ясней, и есть “чудный звон” колокольчика тройки. Что если тройка, вокруг которой “гремит и становится ветром разорванный воздух”, – летит прямо на нас? Бросаясь к народу, мы бросаемся прямо под ноги бешеной тройки на верную гибель.”22 Через десять лет, в январе 1918 года, он увидел Спасителя, выводящего Свой народ из развалин старого мира. 20 февраля 1918 года он записал в дневнике: “Страшная мысль этих дней: не в том дело, что красноармейцы “недостойны” Иисуса, который идет с ними сейчас, а в том, что именно Он идет с ними, а надо, чтобы шел Другой.”23 Когда энергии любви в Социальной Революции иссякли, вихри ненависти привели в сердце земной России, в Московский Кремль, Другого. Народ принял его, принял и все связанные с ним негативные последствия, в полной мере отразившиеся на русской жизни. До сих пор мы не можем изжить их. Но ничто уже не сможет остановить сужденного. Храм уже возведен.
Русская жизнь ищет себе форму и все не может найти. Будто дела наших духовных лидеров, призванных дать нам эту форму, все никак не вмещаются в привычные для этой жизни рамки, и они уходят за эти рамки, оставляя нас в поиске. Оставляя ощущение недосказанности “русского слова” в истории. На самом деле: Пушкина убили в самом расцвете, Лермонтова – до расцвета, Гоголя уморили в 43 года, Достоевский умер m` полуслове, Вл. Соловьев умер от нервного истощения в 47 лет, Врубель погиб в 54, Толстой ушел из жизни в разгаре духовных поисков, Скрябин умер в 43 года на пороге великих свершений, Гумилева расстреляли в 35, Блок сгорел в 41 год, Ленин прожил 54 года, Есенин 30 лет, Флоренский – 55, М.А. Булгаков – 49… В своей великой речи Достоевский сказал: “Пушкин унес с собою в гроб некую великую тайну, сознаваемую его всечеловеческим гением, которую мы теперь разгадываем.”24 Недосказанность “русского слова” от неразгаданности тайны человеческого предназначения, которой озабочен русский дух.
Зов и отклик на него – так работает эволюция. Космос зовет человека, человек устремляется на зов, все его энергии напрягаются в ответ, и ток их посылается в пространство призывом о помощи в восхождении; на этот призыв, в свою очередь, Иерархия Света посылает возможности. Миллионы русских, устремившихся на зов эволюции, выявили в пространстве сильнейший ток, на который Космос дал прекрасный ответ. Русский подвиг не был напрасным.
IV
Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным.
Мк.4:22.
Каждый человек “всем сердцем, всей душой, всем помышлением своим” пребывает в энергетическом поле сердца своей Родины. Каждый живет и питается этой энергией, все, что он делает и думает, все, что любит, на что надеется, во что верит, к чему стремится – все обусловлено ритмом биения этого сердца. “Золотое сердце русское, бьющееся в миллионах, населяющих Русь, – пишет Н.К. Рерих, – никогда не помышляло о чем-то узко национальном, шовинистическом, захватническом. Нет, оно всегда томилось неосознанными устремлениями всемирности, и мечтою о храме всеобъемлющем, о граде Китеже, Новом Иерусалиме.”25 Оно и понятно, ведь Душой и Сердцем России является София – олицетворение Женского Начала Космоса, Матери Мира, Богородицы, Святого Духа. София – это Душа Мира, Anima Mundi гностиков, Алайя северных буддистов, Божественная Сущность, которая пропитывает, одушевляет и наполняет все, от мельчайшего атома материи до человека и Бога. Она есть Всемирная Жизнь, Свет Логоса. Поэтому Ее называли в древности Духом Света (Святым Духом), Живым Огнем, а иногда и Магнитом.
Матерь всего человечества, Царица Небесная, Утешительница, Она дает жизнь, свет и счастье. Она стремится охватить пологом вечной жизни своих детей, вызволить их из пут Плотного Мира, унести в Мир, насыщенный Ее Огнем. В последнюю тысячу лет Матерь Мира избрала Фокусом Своего проявления Душу народа, пребывающего в сердце Евразии. Через подвиг его жизни Она хочет проявиться, чтобы представить перед человечеством, привлечь его к Себе, спасти. Она вдохновляла и вела }rnr народ через все этапы его героической истории, Она осеняла его святых, вождей и гениев. Она открыла глаза народу на красоту, которая пронизывает все сущее и в которой Она Сама является людям. Она посылала к русским людям своих Великих Посланцев, Величайший из которых – Сергий Радонежский – вдохнул в русский народ героический дух мессианства, богатырский дух устремления к победе правды на земле.
Человек по христианским представлением имеет тело, душу и дух. Так же и любой организм во Вселенной, включая планету или страну. Тело России – это русский народ, живущий около тысячи лет, клеточки которого, люди, приходят и уходят из этого тела; Душа России – это ее огненная Культура; Дух России – это Матерь Мира, Святой Дух христианской Троицы, стремящийся проявиться в ее Культуре.
Клеточки тела России, – русские люди, – это такие же несовершенные существа, как и все остальные люди, находящиеся в плену иллюзии земного существования. Они с трудом воспринимают импульсы своей Души, не вполне осознают их, единственное, что их всегда выручает – это инстинкт красоты, который не дает им окончательно пасть в тяжких жизненных испытаниях и даже иногда приводит к победным решениям. Русские люди – это братья всех людей на земле, они характеризуются не “исключительностью” своей, а “включительностью”. Они не обособляются от других людей, а включают их в свою Общину. “Русский” – это прилагательное к существительному “человек”. “Лишь бы был человек!” -рассуждают русские, оценивая представителя любого народа. Матерь Мира в России испытывает людей – могут ли они признать Дух верховным объединяющим фактором жизни?
“Величайшее произведение не только русской, но и, конечно, всемирной кисти” – “Троица” Андрея Рублева – одно из самых прекрасных и загадочных явлений русской Культуры. Ее “второе пришествие” – это полная расчистка первоначальной живописи от ризы из серебра и золота, изукрашенной эмалью, жемчугом и драгоценными камнями, от трех слоев краски позднейших “поновлений” и, наконец, от почерневшей олифы, состоялось в 1918 году. С тех пор о ней написаны десятки книг, но тайны ее не были раскрыты. Главная тайна заключается в самом сюжете иконы. Не вдаваясь в подробности, укажем лишь на то, что Ангел, олицетворяющий Св. Духа, изображен художником “встающим” с седалища, что на символическом языке говорит о “скором пришествии” Св. Духа на землю.
Имеет ли такое толкование сюжета Троицы каноническое основание? Да, имеет. В четвертом Евангелии Христос, прощаясь с учениками на Тайной Вечере, обещает им: “И Я умолю Отца и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа истины…” На иконе изображен момент выполнения этого обещания: Христос просит Отца, Отец соглашается с Ним, Св. Дух-Утешитель тоже соглашается, Он встает, чтобы принять feprbemms~ чашу, придти к нам сюда, на Землю.
Мы знаем, что Рублев в своем творчестве опирался на авторитет Сергия Радонежского – “тайновидца Св. Троицы”. В кругу Преподобного существовал определенный образ мыслей, самобытный стиль богословствования. Понятно, что Рублев является одним из выразителей -на языке иконосписи – богословской программы, сложившейся в этом кругу. Из известных нам событий, сопровождавших жизненный подвиг св. Сергия, может быть, самым потрясающим было посещение святого Богородицей с двумя апостолами. Сегодня мы знаем, что это посещение сопровождалось Провозвестием “прихода времени Ее”. Можно себе представить, как это повлияло на Преподобного, толчок к каким идеям дало. Можно представить и то, что это Провозвестие Владычицы получило соответствующую интерпретацию в духе времени и православной традиции. Исходя из этого, Рублев и вложил в свою икону пророческий смысл апокалиптического характера.
Мы уже говорили, что русские всегда чуяли свою особую связь с Богородицей. Эта связь выявлена во всей их культуре, складе характера, человеческом типе. Русская Троица имеет женственный характер. Россия -это проявление высокой Женственности, Души Мира, поэтому ее настоящий расцвет, выявление идеальной “Святой Руси” на Земле начнется в Эпоху Матери Мира, в Эпоху. Св. Духа Утешителя, которая по всем признакам уже не за горами.
Эти предчувствия и были тем фоном, на котором развивалась русская мысль, проникнутая магнетизмом мессианства. Россия всегда мечтала об утверждении Царицей Небесной Своего престола на Земле. Русская женщина – это лучшее из того, что было, есть и будет в России. Русские прозревали прекрасный Женский Образ и в иных мирах. Русской культуре присуще восхищение женственностью, обожание ее. Это стихийное сердечное движение выражается и в русской мысли, оно стало орудием познания в “софийном” направлении русской философии. Его основатель Вл. Соловьев имел видения прекрасного Образа, который он опознал как Софию. Она зажгла в нем влюбленность в красоту Божественного Космоса, Ее он осознал как Душу Мира, “тело Божие, материю Божества”, с Нею он связывал свое учение о Богочеловечестве, она вызвала в нем жажду преображения на Божественных началах всей жизни и самого человека. Вл. Соловьев помог осознать суть своих устремлений многим людям на рубеже ХХ века. Его влияние сильно шло через творчество П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова, В.Ф. Эрна, А.А. Блока, Андрея Белого, Вяч. Иванова, М.А. Булгакова и многих других. Серебряный век русской культуры прошел под знаком Вечной Женственности в ожидании и подготовке наступающей Эпохи Св. Духа.
“Основная тема русской мысли начала ХХ века, – пишет Бердяев, – есть тема о божественном космосе и о космическом преображении, об энергиях Rbnpv` в творениях; тема о божественном в человеке, о творческом призвании человека в смысле культуры; тема эсхатологическая, тема философии истории. Русские мыслили обо всех проблемах по существу, как бы стоя перед тайной бытия, западные же люди, отягченные своим прошлым, мыслили обо всех проблемах в слишком культурных отражениях, т.е. в русской мысли было больше свежести и непосредственности. И можно установить что-то общее между богоискательством в народной среде и богоискательством в верхнем слое интеллигенции.”26
Этим общим был жар мессианства, отвращение к земному устройству и устремление к Надземному, сосредоточившееся в ожидании Новой Эпохи. Это был не страх ужасного конца света, а чаяние начала новой, сказочно прекрасной жизни. Св. Дух Утешитель русские правильно отождествляли с великим началом Женственности, Материнства, “ожидая от Нея великие и прекрасные милости”.
В этих ожиданиях русская мысль развернулась в космической шири, размахнувшись от символизма до большевизма, будоража сектантов всех мастей, мистиков, оккультистов, проникая в самые консервативные церковные круги. “Ожидания “вочеловечения” души мира, обретения ею своего личностного центра в рожденной земной женщине звучат у некоторых русских религиозных мыслителей конца XIX-начала ХХ века, среди которых такой церковный авторитет, как недавно канонизированный святитель Феофан Затворник.”27
Представители академической – прозападной, позитивистской философии указывают на “неясность определения того, что такое София. “Софией у сторонников “софийного” направления оказывается и Св. Троица, и каждая из Ипостасей Св. Троицы, и Космос, и Красота его, и человечество, и Душа Мира, и Божья Матерь. В народном почитании Софии тоже нет чина: русская религиозная мысль видела в Софии и аллегорию Премудрости, и четвертую Ипостась Божества, и Иисуса Христа, и Церковь, и реальную, земную женщину – Невесту Агнца. Такая разноголосица говорит не о смятении мысли, а лишь о том, что представление Вечной Женственности в разных аспектах определяет все направления русской идеи, проникает все слои русской культуры, преломляется во всех гранях сознания русского человека, прорастая в его душе мощно, всеобъемлюще, стихийно. Не поддаваясь схематизации, щедро выявляясь в самых неожиданных образах. В этих жизненных проявлениях мы имеем Великую Жертву Грандиозной Сущности, без которой нас давно уже не было бы на Земле, да и Земли тоже”.
“Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным”, – сказал Христос. В этих простых словах Он провозгласил великую истину о наступлении Новой Эпохи, когда Надземное проводится для всех людей во всей реальности своей и бытия человека в нем.
Открыто это было Иоанну так: “И увидел я новое небо и новую землю, han прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет. И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего. И услышал я громкий голос с неба, повторяющий: се, скиния Бога с человеком, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их. И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло. И сказал Сидящий на престоле: се творю все новое”.
После Чернобыля всем мыслящим людям стало ясно, что переживаемые нами времена и есть предсказанные в Апокалипсисе времена агонии старого мира лжи, ненависти и тьмы. “Смысл современных событий в том, – пишет Е.И.Рерих, – что в мировом масштабе доказывается вся непригодность отживших идей и построений. Среди неслыханных рушений, как зарницы на грозовом черном небе, зарождаются новые идеи культурного духоводительтва.”28
Мы уже говорили об Иерархии Света. Лишь в этом ведущем начале заключается не только вся эволюция, но само существование наше. Ибо Высшие Существа питают, насыщают нас своими эманациями, тем, что раньше называлось Благодатью. Иерархия Света ни на миг не оставляет человека Своими благими воздействиями. Эти воздействия непрерывно струятся из Высших Миров во всем многообразии тайных и явных влияний на все стороны жизни.
Посреди апокалиптического ХХ века, во дни неслыханных бедствий и разрушений, когда люди мятутся, не находя выхода из порожденного ими же хаоса мышления и действий, поднялась мировая фигура Водителя Духа и Культуры, раздался светлый и бодрый призыв к новому строительству, к новому осознанию всечеловеческих отношений и всех духовных, творческих ценностей. Знамя Мира, Знамя Культуры, поднятое нашим великим соотечественником Н.К. Рерихом над всем миром, истинно объединяет всех сильных духом, всех отрешившихся от предрассудков и пережитков условностей, понявших неизбежность свершившегося и стремящихся к истокам духа, чтобы в этих вечных истоках почерпнуть новые силы для нового радостного культурного строительства. Нужно понимание великого водительства духа, ибо лишь в этом целительное начало мира. Это понимание современный человек может приобрести, прикоснувшись к Учению Новой Эпохи, данному Преподобным Сергием через Н.К. и Е.И. Рерихов. “Во все времена беспрерывно Учение Жизни проливается на землю. Невозможно представить себе земное существование без этой связи с Невидимым Миром. Как якорь спасения, как свет ведущий, укрепляет Учение продвижение среди тьмы. Но среди ливня Благодати, как в морских волнах, можно усмотреть ритм с особыми разрушительными нарастаниями, тогда появляются Учения. Так можно уяснить ритм всего мира сего с нарастанием и нырянием, словом, начертить эволюцию Сущего.”29 Новое Swemhe ведет человека в Новый Мир, в мир эволюционного творчества, постижения иных миров, сотрудничества с Иерархией Света. Новое Учение дано на русском языке, через русских людей. “Не подумайте, что тем самым Учение теряет свое мировое значение. Каждая истина общечеловечна, но каждый период имеет свое задание, и каждый народ имеет свою обязанность.
Немало времени требуется, чтобы сложить кристалл сущности народа. При многолюдии трудно бывает распознать, где показывается истинная природа народа. Неопытному наблюдателю могут показаться поверхностные черты и затемнить сущность. Потому Мы так советуем научиться терпению и наблюдательности, чтобы после не жалеть о легкомысленных суждениях.
Люди привыкли судить легкомысленно, они надеются, что никогда не поздно изменить решение. Но изменить решение очень похоже на измену, иначе говоря, на свойство, которое Нам особенно отвратительно. Не может быть легкомыслия там, где обсуждается психология целого народа и значение целой эпохи.”30
“Вместо восхождения на Небо и отторжения от Земли лучше призвать Высшие Силы на Землю и эта возможность внесет новую жизнь”,31 -советует Е.И. Рерих. Это – ключ к пониманию подвига, совершенного Рерихами. Только постепенно, шаг за шагом, можно подойти к этому пониманию, что, однако, потребует много времени. Ведь эти Двое, являясь фокусами силы Иерархии Света, положили начало Новой Эпохи, Эпохи Матери Мира, Эпохи Св. Духа. Именно они, Двое, завершили здание русской Культуры. Если продолжить гумилевское сравнение этого здания с “Храмом, восстающим во мгле”, то это они спустили на него с Неба золотой купол.
Ими и было сказано “Русское Слово в истории”. Все устремления сердца русского нашли в Рерихах свое наиболее яркое и полное выражение. Запредельные устремления двух великих сердец получили ответ Космоса, выразившийся в беспримерных достижениях русского духа.
Наступает время России, когда она исполнит все, что обещала эту тысячу лет. Вот уже тысячу лет Богородица, Душа Мира, руками русских людей строит Свой Дом на просторах России. И пусть нас не смущает то, что Дом этот, несовершенный несовершенством человеческим, неоднократно сносился “до основанья”. Но работа не останавливается – на очищенном месте каждый раз возводится новое, лучшее Здание. И силы небесные все время помогают нам в этом строительстве, хотя мы и не всегда понимаем их, не всегда принимаем оказываемую помощь, из-за чего и получается неладно. Но сейчас ситуация особая. Прототип этого Дома – Храм русской Культуры – уже завершен. Невидимая, тайная Россия ждет воплощения.
Есть такое устойчивое словосочетание: “Святая Русь”, связанное с древним символом Солнца – светом. В толковом словаре В.И. Даля nrp`femn старое представление о “Святой Руси”: “святорусье – русский мир, земля, белый, вольный свет на Руси; говорят и “святорусье” (Т.IV, с.159). Исторически происходило замещение “светлого” “святым”.32 “Святая Русь” – это Страна Света, Страна Нового Мира, небесный прототип которой, созданный на Небесах, будет воплощен в России, в сердце Евразии.
Жуть переживаемого нами периода – это не только агония старого мира, но и родовые схватки рождества Мира Нового. “Женщина, когда рожает, терпит скорбь, потому что пришел час ее, но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир”. (Ин.10:21). Так и для нас кошмар последнего часа ветхого мира сменится небывалой еще радостью рождения Нового Мира. Только им, этим ожиданием, и можно сегодня жить.
Свет Культуры – это единственное спасительное средство во мраке разложения ядовитых развалин старого мира, через которые бредет человечество. Вся низость людская получила в этом мраке возможность для своего проявления, заканчивая в ужасных плясках свои дни на планете: “Никогда еще мир не находился в таком кипении, но пусть микробы выкипят!”33 “Претерпевший же до конца спасется”. (Мф.24:13). “Молния рассечет мрачную завесу, вихри разнесут тучи, ослепительное Солнце воссияет над нашей Землей.”34
…Поэт и мыслитель Вяч. Иванов работал по ночам, писал нередко до утра. Свою статью “Скрябин и дух революции” он заканчивал словами: “Если переживаемая революция есть воистину великая русская революция, – многострадальные и болезненные роды “самостоятельной русской идеи”, – то будущий историк узнает в Скрябине одного из ее духовных виновников, а в ней самой, быть может, – первые такты его ненаписанной Мистерии. Но это – лишь в том случае, если, озирая переживаемое нами из дали времен, он будет вправе сказать не только: “Земля была безвидна и пуста, и тьма над бездною”, но и прибавить: “И Дух Божий носился над водами”, – о том, что глядит на нас, современников, мутным взором безвидного хаоса”.35
Перечтя написанное, Владислав Иванов поставил дату: “24 октября 1917 г.”
1. Жизнь и житие Сергия Радонежского. М. 91. с.283.
2. Н.К.Рерих. Сочинения. М. 1914. т.1. с.133.
3. Е.И.Рерих. Письма в Америку. М. 96. т.3. с.379.
4. Н.К.Рерих. Листы Дневника. М. 96. т.2. с.430.
5. А.А.Блок. Сочинения. М. 71. т.6. с. 286.
7. Антология мировой философии. Ф.Н. М. 72. т.4. с.439.
8. Ф.М.Достоевский. Братья Карамазовы. М. 73. с.343.
9. (1), с.276.
10. (1), с.280.
11. (6), т.2, с.577.
12. О России и русской философской культуре. М. 90. с.48.
13. Н.А.Демина. Андрей Рублев и художники его круга. М. 72. с.30.
14. В.А.Плугин. Мировоззрение Андрея Рублева. М. 74. с.96.
15. (1), с. 277.
16. Л.В.Шапошникова. “Мудрость Веков. М. 96. с.2. 432.
17. (19), с. 44.
18. (15), т.2. с.786.
19. К.Свасьян. Г.Шпет. Литературная Газета. №7. 90.
20. Е.Н.Трубецкой. Умозрение в красках. М.90. с.165.
21. (19), с.269.
22. (5), т.5. с.268.
23. (5), т.6, с.330.
24. Наука и Жизнь. №8. 99. с.75.
25. (4), т.3, с.190.
26. (19), с.260.
27. Наука и Религия. №3. 89. с.62.
28. (9), с.254.
29. (8), с.259.
30. Надземное. 468.
31. У порога Нового Мира. М.96, с.76.
32. (1), с.353.
33. (3), т.4. с.254.
34. (3), т.3. с.190.
35. Вяч. Иванов. Родное и Вселенское. №94. с.387.
