Член Союза архитекторов России
Вариации на тему владикавказской архитектуры
Архитектура должна удовлетворять
широкий диапазон потребностей человека…
Создавая утилитарные ценности, она создает и ценности духовные.
А.В. Иконников
Я вынес из впечатлений моей жизни
глубокое убеждение, что прекрасный ландшафт
имеет такое огромное воспитательное влияние
на развитие молодой души,
с которым трудно соперничать влиянию педагога.
К.Д. Ушинский
ГОРОД “ПРИ ВХОДЕ ГОР”
Признаемся себе: не так уж часто удается нам, освободясь от мирских забот, пройтись по улицам родного города, посидеть на бульваре, переключив внимание на осмысление того, что предстает нашему взору. Порой и вспыхнет, затеплится где-то в глубине души огонек, зовущий прочь от повседневных планов и сиюминутных дел, но тут же и пропадет, погашенный нетерпеливыми мыслями о безотлагательном, сверхсрочном, архиважном. А ведь как надо бы остановиться на углу бывшего Александровского проспекта, или у скверика (увы, запущенного) возле Дворца детского и юношеского творчества, или против особняка Шмидта, в котором ныне Театральный музей имени В.Тхапсаева, и оглядеться окрест. Неторопливо рассмотреть доступные зрению здания, мысленно повторив движение руки зодчего, некогда нарисовавшего его фасад. Сравнить с домами-соседями и прилегающей застройкой, являющей “лицо” квартала улицы. Попытаться представить себе, как постепенно, в течение двух с лишним столетий, формировался историко-архитектурный ландшафт Владикавказа.
Всматриваясь в то весьма отдаленное от нас время, когда “после торжественного молебствия с водоосвящением, при громе русских пушек <было> заложено… укрепление-редут, названное Владикавказом”, нельзя не оценить градостроительного чутья первостроителей. Конечно же, ими преследовались, в первую очередь, военно-политические цели, и решали они поставленные командованием задачи, руководствуясь тогдашними фортификационными артикулами. Но, как бы то ни было, будущий город был зачат по классической схеме градостроительства, придуманной еще dpebmhlh римлянами: главная композиционно-планировочная ось – река Терек, сетка улиц ориентирована в направлениях север – юг, восток -запад. Подобные схемы лежат в основе многих европейских городов, в том числе Санкт-Петербурга. Как знать, быть может, кто-то из господ офицеров Кавказской линии был родом из северной столицы или учился в одном из ее военных училищ. И явилась ему, быть может, тень Петра Великого:
На берегу пустынных волн
Стоял он, дум великих полн,
И вдаль глядел…
И думал он:
ЗДЕСЬ БУДЕТ ГОРОД ЗАЛОЖЕН
Потомки не раз помянули добром принятую в начале XIX века прямоугольную систему планировки, наиболее экономичную, удобную для поквартальной застройки, транспортно-пешеходных сообщений и обусловившую живописную стройность архитектурных панорам исторического центра.
Не случайно после двадцатилетнего увлечения так называемой “свободной планировкой”, зодчие-градостроители вынуждены были признать экономическую, градоформирующую и социально-психологическую незрелость этой “новации” и приняться за смягчение ее негативных последствий. Впрочем, это – тема отдельного серьезного разговора.
Но как не сказать еще об одном удивительном свойстве избранного места закладки города.
“При входе гор”, – так, несколько необычно для нынешнего правописания, обозначил это место генерал-поручик П.С.Потемкин в донесении своему “светлейшему” тезке – генерал-фельдмаршалу Г.А.Потемкину-Таврическому, главнокомандующему войск в Крыму и южных губерниях. Действительно, Владикавказ расположен у основания отрогов Главного Кавказского хребта. До ближайшей горы Скалистой цепи Мады-хох (Столовая) всего-то около восьми километров. Она стала одним из символов города. А по лесистым Сапицкой будке, Лысой горе и др. уже пролегла его граница.
Непосредственная близость прекрасных природных массивов с богатейшей флорой и фауной позволяет рассматривать столицу Северной Осетии как перспективный центр оздоровительно-туристского комплекса не только всероссийского, но и международного масштаба.
О таких, далеких от фортификационных задач перспективах вряд ли задумывались армейские саперы, возводя крепостные сооружения. Но с той поры Владикавказ не воспринимается иначе, как город в затейливой оправе гор, что, кстати сказать, зафиксировано в его гербе. (Если отвлечься от политического смысла владикавказского герба и “прочесть” ecn в контексте только что высказанной мысли об освоении горных богатств, придется констатировать, что ворота к ним до сих пор заперты. А давно пора бы отпереть!)
Вспоминается, как много лет назад, благополучно окончив пятую школу, поехал я в Ленинград поступать в институт. Что и говорить, город поразил, восхитил, влюбил в себя с первого взгляда. Еще бы: “строгий, стройный вид” улиц с изысканными фасадами особняков”, “Невы державное течение”, Летний сад… Что ни здание – либо памятник архитектуры, либо место исторического события. Здесь бывал Пушкин, рядом жил Кутузов. Из того дома отправлялась к мужу-декабристу в Сибирь княгиня Трубецкая. Но попутно с обилием впечатлений от увиденного то и дело прорезывалось ощущение какого-то душевного дискомфорта. Ряды каменных домов, кажущиеся бесконечными и упирающиеся в подобные же ряды. Так мало неба и воздуха! И совсем нет… гор -обычного для Владикавказа завершения перспективы многих улиц. Это было непривычно и не способствовало быстрому привыканию к новой обстановке.
Но дело было не только в горах. Иная градостроительная “фактура”, иные масштабы и пропорции застройки порождали отличные от владикавказских взаимоотношения города и его обитателей. Как меж людьми: с одним быстро находишь общий язык и через полчаса переходишь на “ты”, другой на вид строг, неприступен, чтоб сойтись поближе с ним, нужно время и терпение.
Архитектура старого Владикавказа человечна, соразмерна визуальным возможностям человека и способствует психоэмоциональному его умиротворению. Пластика фасадов домов, обращенных к улице, удивительно цельна. Приемы их декора, использованные разными архитекторами на разных зданиях, созвучны, пропорции соизмеримы. Может создаться впечатление, что застройка осуществлялась одной “командой” и за очень короткий срок. Но мы знаем, что это не так. Известны имена архитекторов (к сожалению, не всех), разных по характеру и профессиональным склонностям, работавших во Владикавказе и вряд ли способных на слепое подражание друг другу. Тем более, что при кажущейся “похожести” многих фасадов говорить об однообразии застройки старой части города было бы крайне легкомысленно. Как, впрочем, и огульно относить ее к “кирпичному модерну”. Строения в дошедшем до нас виде возникли не в одночасье, для их строительства потребовалось без малого полтора столетия. Так что ни о какой “команде”, ни о единовременности не может быть и речи. В чем же секрет гармоничности сложившейся архитектурной Среды?
ДЕКОРАТИВНАЯ “ВЫШИВКА” ФАСАДОВ
Каждому знакома распространенная в рукоделии вышивка “крестом”, выполняемая по канве, наложенной на материю – скатерть, полотенце, psa`xjs и т.п. Вышиваемый узор, будь то растительный орнамент, фигуры людей или петухи, набирается из крестиков, размер которых определяется сеткой канвы. Крестик постоянен и может рассматриваться как модуль. Его соблюдение предопределяет соразмерность всех деталей узора, как бы обширен и затейлив он ни был. Кое-кто удивится: причем тут вышивка, когда речь идет об архитектуре? Действительно, техника рукоделия к зодчеству прямого отношения не имеет. А вот “крестик” – модуль…
Самым распространенным строительным материалом во все времена был кирпич. О том, как велик был спрос на него во Владикавказе, свидетельствуют официальные статистические данные: к концу 90-х годов прошлого века в городе было 36 кирпичных и кирпично-черепичных заводов. Если для строительства дворовых флигелей, каретников, хозяйственных сараев допускалось применять иные материалы (камень, саман, дерево), то лицевые, уличные корпуса требовали только кирпичного исполнения. Те, кто побогаче, строили из кирпича, производимого на заводах барона Штейнгеля и славившегося высокой прочностью, отсутствием внешних дефектов и разнообразием формы. Последние два свойства весьма существенны: фасады не штукатурились, поэтому, естественно, к качеству кладки предъявлялись повышенные требования.
Кирпич – вечный спутник человека, друг и помощник в обретении крова и обустройстве быта. Мы просто не замечаем его присутствие. Мы воспринимаем как само собой разумеющееся, что до появления бетона из кирпича строились жилые дома и дворцы, театры и клубы, музеи и библиотеки, вокзалы и многие, многие другие здания, с которыми так или иначе связана вся наша жизнь с ее материальными и духовными запросами. В кирпичных стенах родильного дома человек начинает свой путь, начертанный Судьбой, и заканчивает его в склепе над гробом, стенки которого – из того же кирпича. Так что мы не ошибемся, если назовем его элементарной частицей огромного организма – мира материальных и духовных ценностей. Правда, с изобретением бетона кирпичу пришлось потесниться и уступить часть завоеванного некогда “фронта работ” железобетонным конструкциям. “Экспансия” последних не миновала и Владикавказа. Но об этом – чуть позже, а пока…
Догадливый читатель скорее всего понял неслучайность “оды кирпичу”, который, по существу, и есть тот самый “крестик” – модуль, которым, как по канве, “вышиты” фасады старых домов. Модуль, которому в равной мере подчинены и кладка гладкой плоскости простенка, и детали архитектурного декора. У каменщиков, среди которых немалую часть составляли полуграмотные, а то и вовсе “грамоте не обученные”, сложилась даже своя профессиональная метрическая система, в которой единицами измерения были “кирпич” и “ряд кирпича”, “полкирпича”, “четверть” и т.п. Понятно, что при такой жесткой привязанности всех }kelemrnb фасада к единому, неизменному модулю они просто “обречены” на соразмерность и соблюдение масштаба. И архитектор, взявшись за проект очередного строения, место которому определено в среде с уже заявленной архитектурой, принимал этот модуль, как эстафету. Это вовсе не подразумевало повторения планировки или декора соседних зданий, подражания построенному ранее. В этом легко убедиться, повнимательнее присмотревшись к фасадам любой улицы. У каждого своя индивидуальная прорисовка деталей:
ЭКЛЕКТИКА? МОДЕРН? – ЭКЛЕКТИЧЕСКИЙ МОДЕРН
Мы не ставим перед собой задачу стилевой атрибуции застройки старой части города. Но поскольку рассматриваются особенности декора ее фасадов, полезно, на наш взгляд, вспомнить о двух течениях в мировой архитектуре, оказавших заметное влияние на формирование внешнего облика Владикавказа. Речь идет об эклектизме (эклектике), получившем широкое распространение во всех уголках России с середины XIX столетия, и модерне, ставшем целью творческих устремлений многих зодчих спустя почти полвека. Оба эти течения долгое время считались проявлением буржуазной идеологии, эстетства, упадочничества, явлениями, не отвечающими истинным задачам архитектуры, и т.д. В качестве примера критических оценок можно привести выдержку из книги Е.Г.Яковлева “Искусство и мировые религии”: “Между взлетами и падениями в искусстве подчас лежит полоса сумерек; это время, когда искусство часто тяготеет к символическому мышлению. Это “сумеречное” искусство возникает в эпохи клонящихся к упадку цивилизаций, которые еще способны дать культуре нечто, но уже не могут создать условий для того, чтобы это нечто стало шагом в развитии художественной культуры человечества. И это нечто становится “сумеречным искусством”. К проявлениям последнего автор относит модерн.
Пора деидеологизации культуры породила переоценку исторических предпосылок и эстетических критериев. Изменилось и отношение к искусству модерна. Сегодня Россия в числе девятнадцати стран участвует в проекте ЮНЕСКО по изучению и сохранению наследия, оставленного человечеству архитекторами и художниками разных стран -представителями национальных школ этого течения. За последние двадцать лет модерн снова вошел в моду. Уже в 70-е годы в европейских городах появились рестораны и магазины, декорированные в этом стиле… Быть может, рожденное в канун двадцатого столетия арт-нуво (одно из названий модерна – Р.М.) воскреснет на пороге двадцать первого”. Так пишет Артур Жиллет, главный редактор журнала ЮНЕСКО “Museum”.
С эклектизмом (от греческого eklektikos – выбирающий) дело обстоит сложней. В отличие от модерна, основоположники которого выработали совершенно конкретные конструктивные и эстетические o`p`lerp{ своего детища, эклектика – это, прежде всего, смешение стилей. Течение, знаменующее освобождение от догм классики, “ордерной” архитектуры, но не имевшее четкой “генеральной линии”.
Отсюда и сложность оценки направления в целом: плюсы и минусы его произведений зависели от композиторских способностей и художественного вкуса авторов, совместимости компонентов стилесмешения, чувства меры, наконец.
Естественно, эти архитектурные течения не могли миновать Владикавказ. Прежде всего потому, что к середине прошлого столетия город, хоть и был сравнительно невелик, уже приобрел экстраординарное значение: военно-политическое – южный форпост Российской империи, экономическое – “перевалочный пункт” торговых связей с Закавказьем и ближневосточными странами, гуманитарное – просвещение, умиротворение и укрепление православия среди народов Северного Кавказа. В 1860 году Указом Правительствующего Сената крепости Владикавказ присваивается статус города, спустя три года он становится административным центром Терской области. Это еще более повышает авторитет города и существенно укрепляет его финансовые возможности за счет дотаций из Российской казны. Открывающиеся перспективы стимулируют повышение интереса предпринимателей к “освоению” владикавказского рынка, развитию промышленности, строительству учреждений социально-культурной сферы. Иными словами, происходит активное формирование так называемых градообразующих факторов, определяющих направления и темпы дальнейшего развития города.
Можно с уверенностью сказать, что эти факторы были положены в основу первого профессионального перспективного Генерального плана Владикавказа, разработанного под руководством Городского архитектора (по-нашему – главного архитектора города) Грозмани и утвержденного в 1863 году. С его принятием пришел конец анархии в застройке кварталов, когда “небольшие турлучные домики… стояли в таком положении, как будто им скомандовано было “Вольно, ребята!”, они выходили и лицом, и спиной, и боком на улицу; одни из них выглядывали из-за плетня, другие из-за частокола, третьи из-за дощатого забора; ни одна хата не выставлялась открыто в одну линию улицы, напротив, большая их часть пряталась в глубь двора”. Так описывает облик владикавказской застройки 30-х годов прошлого века Д.В.Раковский. И относится это описание не к какой-то там “заштатной” улице, а к Дворянской, позже названной Лорис-Меликовской, а потом – улицей Ленина.
Шестидесятые годы прошлого столетия можно считать началом регулярной, обусловленной Генпланом города, застройки Владикавказа, формирования архитектуры улиц и кварталов в том виде, который дошел до наших дней (с некоторыми, разумеется, поправками). Несложное сопоставление этого периода с хронологией эволюции архитектурной мысли ophbndhr к выводу: годы активного строительства во Владикавказе полностью совпадают с временным отрезком повсеместного господства эклектики. Поэтому ее проникновение сюда и обретение почвы на берегах Терека следует считать явлением вполне естественным.
Два эти течения – эклектика и модерн – на улицах Владикавказа переплелись настолько тесно, что порой невозможно провести границу меж ними, даже на фасаде одного дома. Посмотришь на здание с выраженным архитектурным декором – вроде бы все признаки эклектики: фасад -симметричный, ритм окон – стабильный, их конфигурация и рисунок переплетов традиционно просты, кое-где декоративные, орнаментальные вставки… Но вот – эркер с затейливым завершением, фигурные люкарны, рисунок металлических ворот и балкона – это уже признаки модерна. Для атрибуции подобных “гибридов” Я.А.Крастиньш, автор книги “Стиль модерн в архитектуре Риги” ввел понятие “эклектический модерн”. Приводимый здесь в качестве иллюстрации подобного стилесплетения фрагмент застройки Проспекта Мира может восприниматься как “загадочная картинка” из детского журнала: найди, где здесь эклектика, где -модерн.
Если согласиться с предложенной латвийским исследователем терминологией, то архитектуру старой части Владикавказа в целом следовало бы отнести именно к “эклектическому модерну”. Хотя в его массе немало образцов “чистого” модерна: несколько зданий на Проспекте Мира, здание ЗАГСа и СОО Союза архитекторов на ул. Черноглаза, 7, Союза композиторов (Тамаева, 3), Музея истории Владикавказа (Кирова, 50), Театрального музея (М.Горького, 30), административных учреждений по улице Бутырина – 7 и 9. Характерные признаки этого течения несут на себе фасады домов на улицах Революции – 1 и 3, Академика Миллера – 3 и 33, Джанаева, 20, Никитина, 17, по Павловскому переулку, 7… К сожалению, многие здания находятся в плачевном состоянии и нуждаются в ремонте, реставрации фасадов и восстановлении утраченных деталей.
По существу, рассматриваемые примеры подтверждают вечную непрерывность процесса преемственности выразительных средств зодчества. Известный исследователь архитектурного творчества А.В.Иконников утверждает, что “при всех связях архитектуры и техники архитектурная форма отлична от формы технической. Так, в сфере последней каждое усовершенствование обесценивает и вытесняет как менее целесообразное все, что ранее служило тому же назначению. Но в сфере художественных ценностей, в сфере искусства, прогресс, завоевывающий новые средства выражения или новые уровни постижения связи мира и человека, не отменяет уже достигнутого”.
Согласимся, так должно быть, ибо кому здравомыслящему, придет в голову отказываться от богатства, накопленного и оставленного в наследство предшественниками? А тем более – уничтожать их. До какой же qreoemh умопомрачения, граничащего с варварством, нужно было дойти, чтобы взорвать два десятка церквей, построенных некогда в городе! А ведь они, помимо своего прямого назначения, представляли определенный (и ответственный!) пласт городской архитектуры и несли большую градостроительную нагрузку – как доминанты. Лишившись почти всех культовых зданий, мы обеднили силуэт города. Доказательств этому, видимо, не потребуется, ибо у всех нас всегда перед глазами сохраненный, слава Богу, пример благолепия и живописности Осетинской горки, увенчанной белым храмом Рождества Пресвятой Богородицы. И знакомый с детских лет ландшафт поймы Терека, где над зелеными кущами деревьев вознеслись изящные минареты Суннитской мечети. Правда, в 70-х годах их былому композиционному господству был нанесен удар: по соседству поднялась ввысь многоэтажная гостиница “Владикавказ”, рядом построены пятиэтажные жилые дома. Здания прочно вошли в панораму этого изумительного места, принизив доминирующую роль мечети.
В обществе, живущем по законам рынка, главным показателем целесообразности строительства является рентабельность. Но те же законы тесно увязывают рентабельность с понятием “престижность”, которое подразумевает, в числе прочих факторов, внешний вид предприятия, торгового дома, офиса, импонирующий потребителю, стимулирующий его в предпочтительности контактов именно с этой фирмой, а не с ее конкурентом. Необычность архитектурной пластики, эффективные художественные композиции, неожиданные приемы декорирования фасадов и интерьерного дизайна, предложенные модерном, не могли пройти незамеченными в деловых кругах. Практический ум предпринимателя подсказал, как выгодно отразится внедрение нового стиля на внешнем облике его “дела”, как возрастет его престиж.
Во Владикавказе одним из первых коммерческих предприятий, “освоивших” новое течение в архитектуре, была фирма Киракозова-Оганова, построившая на Александровском проспекте (ныне проспект Мира, 38) торговый дом. В первом этаже здания размещался магазин с большими остекленными зеркальными витринами. Зеркалами были оформлены и интерьеры, благодаря чему магазин получил название “Зеркальный”, сохранившееся до наших дней.
Популярность модерна в элитарных деловых кругах начала столетия принесла ему мировое признание как “стиля миллионеров”. Глядя, как встают на крыло новые российские бизнесмены, порой задаешься вопросом, каким будет облюбованный ими стиль. Ответа нет, и трудно сыскать провидца, знающего его.
КОЕ-ЧТО О “НОВЫХ ДОМИНАНТАХ”
Здесь впору поразмыслить о “новациях”, которые подарили городу приснопамятные 60-е. Не углубляясь в политические предпосылки oepqoejrhbmncn проектирования строительства во Владикавказе и официальные градоформирующие мотивы, положенные в основу генерального плана 1967 года, решаюсь высказать предположение, что одним из узловых моментов было “исправление ошибок” прошлого.
Нет ничего проще, чем упрекнуть зодчих, закладывавших основы Владикавказской архитектуры, в пренебрежении законами формирования городского ландшафта, взаимодействия пространства и массы, доминант и фоновой застройки и т.п. Но трудно поверить, что все городские архитекторы, руководившие строительством на протяжении почти ста лет, будто по сговору допускали и множили одну и ту же ошибку: застраивая квартал за кварталом одно-двухэтажными домами, они, не опасаясь монотонности, избегали вертикальных доминант с репрезентативными внешними данными. Иногда на более-менее ответственных участках, на углах пересекающихся улиц, например, размещались двухэтажные строения с более затейливой архитектурой фасадов.
Конечно же, большую композиционную нагрузку несли церкви, купола которых возносились над светской застройкой, оживляя ее панораму на обоих берегах реки.
А может, причина отказа от крупных доминант, от классического “замыкания” уникальными сооружениями перспектив улиц порождена иной, “персонально” владикавказской концепцией, суть которой по-военному лаконично сформулирована в донесении генерал-поручика П.С.Потемкина. Помните “при входе гор”? Природный ландшафт, став основой планировочной композиции города, предрешил проблему доминирования его застройки. Раз и навсегда закреплены точки схода перспектив магистралей: идешь по меридиональной улице на юг – горы, поворачиваешь на широтную, на западе – тоже горы, да еще Терек, с набережной которого во все времена были связаны особые планировочные устремления архитекторов. Подчинившись господству вековых “доминант” Кавказского хребта, архитекторы прошлого как бы освободили себя от необходимости поиска средств “повышенной выразительности”. Ибо, как известно, “лучше гор могут быть только горы”. Зато уж рядовая застройка улиц должна быть достаточно выразительной, достойной своего великолепного завершения.
Следуя этой концепции, наши коллеги-предшественники пошли по пути ритмического акцентирования фрагментов строений в пределах квартала. Такие “акценты местного значения” – эркеры, поддерживаемые фигурными, а иногда – скульптурными кронштейнами, башенки, балконы с подчеркнуто затейливой решеткой, декоративные вставки в простенках и проч. – не навязчивы, не утомляют прохожего своим сочетанием на сравнительно коротком отрезке улице. Эмоциональное воздействие архитектуры в данном случае можно сравнить с прочтением интересной книги, в которой каждая страница может преподнести неожиданный поворот сюжета.
Время шло. Однажды кое-кого из лиц, от которых зависели судьбы города и его архитектуры, в частности, осенило: Владикавказ со своей “приземленной” одно-двухэтажностью слишком уж провинциален, бесконечные кирпичные фасады улиц старомодны и давно уже пора всерьез заняться этими проблемами и решить их на современном для того времени уровне. А заодно и обратить внимание на силуэт застройки и отсутствие в нем выразительных доминант. Тогда-то и родились дерзкие проекты реконструкции центра города. И “первыми ласточками” стали многоэтажные стеклянные пластины Дома быта, Дома моды, Горского сельхозинститута и Института “Севосгипрогорсельстрой”. Тогда же на Площади Свободы был построен кинотеатр “Октябрь”, окончательно отгородивший Проспект Мира от визуально замыкающих его перспективу гор. Так был нанесен последний удар просуществовавшей почти сто лет концепции ландшафтно-градостроительной структуры центральной части города. К сожалению, были предприняты и другие шаги по “осовремениванию” владикавказского центра. Не прошло и двух десятков лет, как на всех уровнях возведение на Проспекте Мира упомянутых зданий стали приводить как пример бестактного вторжения в сложившуюся среду чуждых, малопривлекательных элементов. Бесспорность такой оценки очевидна, запоздалость -трагична. Но вот парадокс: в известном смысле эти здания можно считать полезными. Противопоставив свою скучную геометричность и безликую обнаженность сочной, яркой архитектуре старых зданий, они подчеркивают превосходство последней. И, будучи не в силах скрывать собственную никчемность, предупреждают: такое не должно повториться!
Принято считать, что строительство новых объектов на территории сложившейся застройки осуществляется, главным образом, за счет сноса малоценных построек. Практика показывает, что не так уж редко к этой категории причисляются строения, не представляющие архитектурной ценности, но еще вполне пригодные для эксплуатации не только сегодня, но и на ближайшие 15-20 лет. Это тоже допускается – в тех случаях, когда речь идет об объекте, крайне необходимом городу (региону, Федерации…) и требующем для своего размещения значительной территории. Большей, чем та, что высвобождается после сноса строений, действительно малоценных и не отвечающих нормативным требованиям.
Смею утверждать, что ни одно из названных выше зданий не является функционально обязательным именно здесь, на Проспекте Мира. Но если Дом быта и Дом моды возникли на месте неказистых построек, с потерей которых еще как-то можно смириться, размещение главного корпуса и других объектов многопрофильного комплекса ГСХИ (ныне Горский аграрный университет) привело к потерям более высокого порядка. В итоге “крутой” реконструкции отведенного для этой цели квартала уничтожен уникальный градостроительный ансамбль. Небольшой, негромкий, но имевший определенный исторический, военно-патриотический контекст и, wrn особенно важно, хорошо “державший” ответственный планировочный узел – пересечение Проспекта Мира с улицей Кирова. И ради чего?
ПО СЛЕДАМ ОДНОЙ ВЕРСИИ
Есть версия, согласно которой размещавшийся на месте нынешнего восьмиэтажного здания ГГАУ Штаб гарнизона города представлял собой уменьшенную копию Генерального штаба, построенного в начале XIX века в Санкт-Петербурге. Года два тому назад версия эта прозвучала, со ссылкой на известного в свое время владикавказского архитектора, в одной из программ местного радио. И, несмотря на свою, мягко говоря, спорность, смогла занять определенное место в “банке данных” об истории и архитектуре нашего города. Найти серьезное подтверждение этой догадке мне не удалось, а посему хочу попытаться доказать ее несостоятельность. А также ненужность подобных поисков “прототипов”.
Кто хоть раз посетил Санкт-Петербург, не мог миновать Дворцовую площадь, а попав сюда, не восхититься ее величественностью стройной архитектурой окаймляющих ее зданий – изысканно великолепного Зимнего дворца, строгого, увенчанного триумфальной колесницей Генерального штаба, классически изящного Штаба гвардейского корпуса. И в центре площади – памятника, знаменующего славу российского воинства, одолевшего в 1812 году Наполеона – Александровской колонны (у Пушкина – “Александрийский столп”).
Объемно-пространственное решение протяженного здания Генерального штаба было градостроительной задачей формирования площади и обеспечения ее транспортной (конные средства передвижения) и пешеходной связи с Невским проспектом. Проектирование было поручено известному архитектору Карлу Росси, таланту которого северная столица обязана многими прекрасными строениями. Блестяще справившись с трудной задачей, он избрал для здания Генштаба дугообразную(!) в плане форму с асимметричной прорезкой арочного проезда к проспекту. Крылья строения обнимают пространство перед императорской резиденцией и строгостью своих фасадов контрастируют с ее богатым, тонко прорисованным декором. Ансамбль Дворцовой площади в целом и все названные строения признаны выдающимися памятниками истории и архитектуры.
Совсем другая ситуация в нашем случае, когда место для строительства штаба Владикавказского гарнизона было избрано на транзитной Московской улице при пересечении ее Александровским проспектом. Естественно, проектируемое здание должно было достойно ответить столь ответственному градостроительному положению. Для этого автору проекта предстояло решить, по крайней мере, три задачи:
– выразительно замкнуть перспективу проспекта,
– достаточно убедительно решить архитектуру одной из главных магистралей города на участке между улицей Гимназической и @kejq`mdpnbqjhl переулком (ныне улица академика Миллера и Тимирязевский переулок),
– учесть расположенные по флангам избранного участка два акцента – церкви Братской и Александра Невского.
Планировка участка должна была учитывать специфические функциональные требования, обеспечивающие деятельность военно-административного учреждения (плац для войсковых построений, цейхгаузы, гауптвахта и т.п.). Восточная часть здания предназначалась для расширения Реального училища, главный корпус которого находился на Александровском переулке.
Архитектурный комплекс штаба гарнизона – реального училища по линии главного фасада, обращенного к Московской улице, имел П-образную форму. Ни его очертания, ни глубина курдонера, образованного выступающими боковыми корпусами, ни пропорции строения и отдельных его элементов не напоминают петербургского Генерального штаба, построенного, как уже упоминалось, по циркульной кривой, окаймляющей просторную Дворцовую площадь. Аттестация стилевого решения фасадов здания, как “строго классического”, неправомерна, можно говорить лишь об использовании некоторых элементов, характерных для классицизма, но не более. В целом это, скорее, пример смешения стилей, эклектика.
Кажется странным, что значительное по протяженности здание, которому заведомо суждено было занять доминирующую роль в перспективе главного и единственного владикавказского проспекта, имело высоту всего два этажа. То есть такую же, как фланговые дома по его углам с улицей Московской. Трудно сказать, что послужило причиной отказа от, кажется, напрашивающегося повышения строений комплекса или хотя бы его центральной части до трех-четырех этажей, которое обеспечило бы ему объемно-пространственное господство. Может быть, автор проекта не хотел вступать “в спор” с уже существовавшими соборами, игравшими существенную роль в силуэте застройки северного фронта ул. Московской. Или экономические причины воспрепятствовали третьему этажу? Как бы то ни было, несмотря на допущенный градостроительный просчет, здание Штаба гарнизона можно причислить к лучшим образцам владикавказской архитектуры. Оно удачно дополнило своеобразный колорит городской Среды, и, после установки перед его фасадом памятника Архипу Осипову, образовало вместе с прилегающей небольшой площадкой своего рода мемориальный уголок, посвященный славе русского оружия.
Досадное упущение было легко устранимо: достаточно было надстроить здание одним этажом, тактично повторив архитектурную стилистику нижних этажей. Но… близилась первая мировая и было не до того. Потом подоспела пора решительных реконструкций, за ней – полоса внедрения сборного железобетона со стеклянной чересполосицей фасадов.
Несколько десятилетий спустя наши современники “исправили” ошибку qbnecn предшественника: снесли его детище, и на его месте вознесся многоэтажный стеклянно-бетонный корпус сельхозинститута. Он и “господствует”, и “доминирует”, и замыкает перспективу Проспекта Мира (виден аж с противоположного его конца), но не украшает город и никакого родства с архитектурой исторического центра Владикавказа не имеет. Не обнаруживается оно и в обличье ближайших “соседей”: западного учебного корпуса того же института с обязательным вертикальным членением фасада и восточного – спорткомплекса (опять же ГГАУ), логику обращения к улице скучных плоскостей стены которого вообще трудно объяснить. Единственная надежда, что художники-монументалисты обратят на них внимание, и здесь появятся декоративные панно, роспись или рельеф.
Как видим, ни планировочная ситуация, ни стиль его архитектурного решения, наконец, не напоминают петербургского Генерального штаба. Стоит ли грустить по этому поводу? Конечно же, не стоит. Использование аналогов – дело тонкое. Копирование произведений творчества не стимулирует истинного творчества, будь то живописное полотно, музыкальная мелодия, литературное произведение или архитектурный проект. Здание Владикавказского штаба не может быть причислено к этой категории, оно индивидуально, и вполне соответствовало своему назначению, местоположению и, безусловно, было достойно лучшей доли.
Завершая эту тему, хочу вернуться к ранее заданному вопросу: ради чего была принесена в жертву постройка, добротно сработанная и вполне адаптировавшаяся в ответственных градостроительных условиях? Несомненно, перспективы развития сельхозинститута требовали дополнительных площадей, которые дали бы возможность организации новых кафедр, кабинетов, лабораторий и иных подразделений, в полной мере обеспечивающих учебный процесс. Старое здание на Тимирязевском переулке не могло удовлетворить этим требованиям. Заманчиво было образование комплекса, институтского городка, где в границах одного земельного участка расположились бы не только учебные корпуса, но и культурный центр, спортивный блок, бытовые помещения и другие объекты вузовской номенклатуры. Но нужно ли было разворачивать строительство такого городка в самом центре Владикавказа? Большой вопрос. Можно было бы привести ряд аргументов отрицательного ответа на него. Назовем главные. Прежде всего, институты не относятся к объектам первичного обслуживания и, следовательно, размещать их в непосредственном приближении к жилмассивам, а тем более, в их структуре, не обязательно. Более того, уже давно стало правилом и в России, и за рубежом создание институтских комплексов с разветвленной соцбыткультурной микроструктурой на периферийных городских территориях или в пригородных зонах. Второе, не менее существенное и перекликающееся с предыдущим обстоятельство: ныне занимаемой ГГАУ repphrnphh даже со сносом “мешавших” строительству построек недостаточно для создания в полном объеме институтского городка. Третье: комплекс ГГАУ оказался оторван от своего учебно-производственного хозяйства, расположенного на Карцинском шоссе, что представляет определенные неудобства как для процесса обучения будущих работников сельского хозяйства, так и для научно-исследовательской работы. Уже этих трех факторов достаточно, чтоб сделать вывод: разумнее было бы, не втискиваясь в стесненные условия плотной застройки центра, построить полномасштабный университетский городок, скажем, на том же Карцинском шоссе. А старое здание на Тимирязевском превратить в Аграрный музей. И не пришлось бы ломать то, что построено нашими уважительными к истории предшественниками, а нам – каяться в неблагодарном ее забвении.
“ДУША ЗАБЫТОЙ ЭПОХИ”
Как не разноречива оценка роли эклектики и модерна в истории развития архитектуры, справедливости ради следует обратить внимание на то, что именно эти течения дали мощный толчок синтезу декоративно-прикладного искусства и архитектуры, расширив диапазон применения на фасадах и в интерьерах построек скульптуры литых и кованых металлических деталей, керамических вставок, естественного камня и т.п. Как уже отмечалось, рубеж XIX-XX веков в истории Владикавказа знаменуется размахом строительства, превзошедшим предшествовавшие периоды. К этому времени сформировалась социальная структура города, определились градоформирующие приоритеты. Заложены основы промышленности и торговых отношений с центральной Россией и Закавказьем. Уже неоспорим авторитет Владикавказа как одного из ведущих культурных центров Северного Кавказа. Процессу становления города сопутствует формирование местной элиты: высших государственных чиновников и генералитета (долгое время Владикавказ считался “городом отставных генералов”), наиболее состоятельных промышленников и купечества, представителей интеллигенции, обеспеченных доходами от широкой частной практики. Они выступают в роли заказчиков строительства зданий для своих предприятий и собственных особняков. Каждый стремится построить если не самый красивый дом, то уж никак не хуже соседа. “Встречают по одежке”, а потому много внимания уделяется фасадам, архитектурному декору, одним из наиболее выразительных средств которого стал металл. Это – ограждения балконов, ворота, парапетные надкарнизные решетки, декоративные детали на фрамугах и створках дверей, на люкарнах, навершиях; в интерьерах – ограждения лестничных маршей и площадок, каминные решетки, дверная и оконная фурнитура, разнообразные предметы обихода. О высоком спросе на изделия из металла, можно судить, в частности, по факту, отмеченному в SТерском календаре” за 1905 год: на 1 января 1903 года во Владикавказе было зарегистрировано 68 кузнечных мастерских. Конечно, не все они занимались художественной ковкой и, наверное, незначителен был удельный вес заказов художественного профиля. Но ведь и город был еще невелик: всего-то чуть более 53 тысяч душ населения, 3202 каменных строения. Меньше нынешнего муниципального округа.
Но будем, однако, переоценивать роль эклектики и модерна в популяризации металла применительно к задачам архитектурно-художественного обогащения Среды обитания. С давних пор зодчие охотно прибегали к использованию его поистине универсальных возможностей. В этом легко убедиться, вспомнив прекрасные дворцовые ансамбли, столичные парки и загородные усадьбы вельмож. “Оград узор чугунный” града Петрова воспел Пушкин, а в одном из стихотворений Лермонтова находим такое архитектурное описание:
Из мрамора волнистого колонны
Кругом теснились чинно, и балконы
Чугунные воздушною семьей
МЕЖ НИХ ГОРДИЛИСЬ ДИВНОЮ РЕЗЬБОЙ
Не правда ли, странно выглядит сравнение металлических балконных решеток с резьбой! Но не спешите пожимать плечами. Посмотрите на фасад, украшенный балконами, издали, да не в солнечный день, и вы убедитесь, что поэт не ошибся.
Рассматриваемые течения в архитектуре демократизировали металлический декор, выведя его из орбиты уникальных сооружений, построек привилегированных лиц к застройщику среднего класса. И тем самым значительно расширили масштабы применения.
“Наше время, – писал петербургский журнал “Строитель” в 1894 году, когда модерн уже вовсю “шагал” по городам Европы, – дало железу, этому могучему помощнику человечества, значительные права в современной эстетике. Качества железа: ковкость, свариваемость, твердость, способность полироваться (сталь) – открывают ему широкую область применения. Сталь не только полируется, но приобретает при обжигании особенную своеобразную окраску весьма различных оттенков в желтом, синем, фиолетовом тонах… чтобы пользоваться конструктивными железными частями, как материалами для украшения… необходимо сообразоваться с его свойствами”.
В произведениях кузнечного искусства этого времени мастера разных городов часто используют одни и те же излюбленные детали, что объясняется спецификой технологии, традиционностью приемов обработки металла. “Рисунок этих деталей непосредственно зависел от свойств самого материала и технологии его обработки. Раскаленную докрасна полосу кузнец расщеплял и “лепил” молотом и клещами пышный узор”, -писал исследователь кузнечного ремесла Ю.Г.Самойлов в одной из своих p`anr в журнале “Декоративное искусство” за 1975 год.
Один из элементов, широко использовавшихся в художественных решетках, – волюта (завиток). История рождения волюты уходит корнями в глубокую старину: впервые в архитектуре волюта появилась в Древней Греции как деталь капители ионической колонны. Как самостоятельный элемент, она в различных комбинациях обнаруживается в абсолютном большинстве кузнечно-декоративных изделий. Например, в S-образных деталях и излюбленных многими мастерами “червонках” – сердцевидных, напоминающих изображение картежной масти “черви”. Часто использовались в рисунке металлических решеток кольца и сегменты, ромбовидные, прямоугольные и крестчатые ячейки, меандры – орнамент, также пришедший из Древней Греции.
Для художественного металла эпохи модерна характерны прихотливые сплетения плавных, текущих линий, образующих динамический асимметричный рисунок. Часто это стилизованный сюжет из растительного мира, хотя иногда в деталях орнамента встречаются отголоски эклектических мотивов. Но в целом рисунок декоративных решеток модерна свободен в прорисовке, освобожден от жестких ритмов и строгого модулирования. Он предельно графичен и нередко напоминает книжные виньетки художников “Мира искусств”. Впрочем, это не мешает успешно развиваться и другому направлению модерна – метрическому, для которого свойственны прямоугольная геометричность и ритмичность деталей рисунка.
Наиболее распространенный профиль металлических элементов декора рассматриваемого периода – прямоугольное сечение. Широко используется стальная лента, которая игрой светотени придает рисунку орнамента особую пространственную выразительность. Новые возможности технологии обработки металла позволяют, наряду с традиционными приемами ковки, широко применять горячую гибку стержней – лент. Это еще более разнообразит палитру изобразительных средств архитекторов и кузнецов.
“Стиль модерн можно рассматривать как период, из которого кузнечное дело извлекло долговременную пользу. Снова появился интерес к совершенству техники изготовления изделия, снова стали цениться изобретательство и мастерство ручной работы”, – так оценивает роль модерна в активном привлечении металла как выразительного средства архитектурного декора Г.Семерак, один из исследователей в области его художественной обработки.
Стоит обратить внимание на одно обстоятельство, связанное с применением металла и перекликающееся с сегодняшним днем. При довольно широкой номенклатуре изделий, имевших отношение к внешнему облику владикавказской застройки, решетки защитного назначения в прошлом применялись сравнительно редко. Многие магазины, лавки, мастерские (как и жилые дома) имели деревянные ставни. На входных дверях иногда sqr`m`bkhb`khq| складные металлические решетки, раздвигавшиеся только на ночь. Распространены были жалюзи из гофрированной листовой стали. Вечерами можно было наблюдать, как выходят на улицу хозяева или сторожа магазинов, держа в руках длинные шесты с крючьями на концах. Цепляя ими кольца на жалюзи, они сильным рывком стягивали вниз серую металлическую ленту, закрывающую оконный проем. Грохот этой ежедневной операции возвещал о конце работы. Остатки жалюзийных конструкций еще совсем недавно можно было обнаружить при производстве реставрационных работ на некоторых старых зданиях.
Самые смелые прогнозы развития металлического декора не могли предсказать такого активного его внедрения в архитектурную среду Владикавказа, свидетелями которого пришлось стать нам, живущим на рубеже веков. Город прочно оделся в решетки. Первые этажи – галерея образцов, но уже не кузнечного искусства и литья, а сварных конструкций простейшего рисунка. Правда, последнее время все чаще появляются решетки более сложные, даже сделанные в стиле “ретро”, как принято теперь называть копирование произведений искусства и предметов обихода прежних эпох. Но вряд ли станут они объектами восторгов для искусствоведов грядущего столетия. Одна надежда: изменится ситуация, настанут времена, когда освобожденные от страха быть ограбленными предприниматели снимут с окон и дверей своих “супермаркетов” и “шопов” эти неприглядные защитные устройства.
“Решетки! Это кажется мелочью. Но в завитке из бронзы, в извиве литого железа, порою – душа забытой эпохи”, – так писал в начале века известный художественный критик С.К.Маковский. Печально, если по “образцам” нынешнего металлического убранства фасадов грядущие поколения будут судить о душе нашего времени.
ПЕРСПЕКТИВЫ И ВОЗМОЖНОСТИ
В конце 60-х годов Ленинград приступил к комплексной реконструкции жилых кварталов центральной части города. Собственно, капитально-восстановительный ремонт и сопутствующие ему надстройки-пристройки, так же, как реконструкция и реставрация уникальных зданий-памятников, выполнялись и до того. Но то были штучные объекты, не связанны между собой ни функционально, ни планировкой в границах единого жилмассива (квартала). Понятно, что градостроительный эффект и социальная результативность такой технологии были весьма скромными. Что и послужило толчком для разработки группой перспективного проектирования института ЛенжилНИИпроект технико-экономических обоснований, а затем и проектов реконструкции экспериментального жилого района, расположенного в самом центре одного из старейших районов города – Октябрьского. Для эксперимента специально был выбран жилмассив из 14 кварталов с характерной для петербургского центра qbepuoknrmni многоэтажной застройкой, обилием “доходных домов” и дворов-колодцев – бывшая Коломна, известная по пушкинскому “Домику в Коломне”. Здесь же, у Покровской площади, лишился своей новой шинели гоголевский Акакий Акакиевич. (Мне довелось руководить этой группой, быть одним из авторов упомянутых проектных разработок, а посему излагаемой информацией владею не понаслышке). Суть эксперимента весьма проста: вместо распыления средств (финансовых, технических, производственных и проч.) на ремонт одиночных жилых домов концентрировать их на группе соседних зданий, близких по степени физического и морального износа. А то и на целых кварталах, небольших по площади. Разумеется, такая группировка требовала досконального знания возраста, технического состояния, планировки зданий, их историко-архитектурной ценности. С целью получения такого материала весь жилой фонд Ленинграда подвергся сплошному поквартирному обследованию. (Методика его проведения в 1983 году была использована во Владикавказе, правда, в несколько упрощенном варианте). Проекты реконструкции экспериментальных кварталов предлагали существенное снижение плотности их застройки путем сноса малоценных внутренних строений, ремонт и реставрацию лицевых корпусов с их внутренней перепланировкой, обеспечивающей полную ликвидацию многокомнатных “коммуналок”, существенное улучшение условий проживания в сохраняемых квартирах.
Выбор оптимальных вариантов архитектурно-планировочных решений производился (впервые!) с помощью электронно-вычислительной техники.
Предложенная реорганизация технологии комплексного капитального ремонта жилых домов быстро нашла поддержку заинтересованных организаций. Одобрение Ленинградского руководства дало ей “путевку в жизнь”, и в сравнительно короткий срок она была внедрена в практику.
Эта история часто приходит на память в связи с событием, значение которого в полной мере может быть оценено лишь с позиции убежденной заинтересованности в сбережении на долгие годы неповторимых достоинств центра города.
28 февраля 1996 года Правительство Российской Федерации приняло постановление об утверждении Программы “Восстановление исторического центра Владикавказа как историко-архитектурного памятника на Северном Кавказе и улучшение экологического состояния города”, подготовленной в соответствии с вышедшим в октябре 1994 года Указом Президента России “О государственной поддержке социально-экономического развития Республики Северная Осетия до 2000 года”. Цель и направленность Программы обозначены в ее названии. Напомним, что в данном случае речь идет о части Владикавказа общей площадью 458 га в границах улиц Чкалова – Маркова – Ватутина – Павленко – Мамсурова – Ардонской -Хаджи Мамсурова. Здесь в конце XIX-первой четверти ХХ столетий qtnplhpnb`kq градостроительный комплекс, который представляет значительную архитектурно-художественную ценность, не имеющую аналогов не только в Республике Северная Осетия-Алания, но и на Северном Кавказе. Общественные здания и жилые дома этой части города связаны с памятными историческими событиями, жизнью и творчеством выдающихся деятелей науки, литературы, искусства, известных архитекторов и военачальников. Около 250 зданий и сооружений, расположенных в зоне центра, являются памятниками истории и архитектуры, из них 13 -памятники российского федеративного значения. В настоящее время ведутся работы по уточнению их перечня. Надо полагать, он будет увеличен, ибо так называемая “фоновая застройка” некоторых улиц содержит строения, достойные “персонального” учета. По совокупности этих обстоятельств в 1990 году Владикавказу присвоен статус “исторический город”.
В течение последних десятилетий существенных планомерных работ по обеспечению сохранности застройки центра не проводилось ввиду отсутствия финансирования. Таким образом, в настоящее время речь идет не только о более интенсивном использовании богатого историко-архитектурного наследия, но и о предотвращении реальной возможности его потери.
Возраст городских построек, их физический и моральный износ требуют решительных мер по осуществлению комплексной программы реконструкции, реставрации градостроительных образований и отдельных строений с их модернизацией применительно к современным социальным и экономическим требованиям. Реализация этой программы должна базироваться на глубоком изучении фактического состояния застройки с применением при проектировании отечественного (в частности -ленинградского) и зарубежного опыта реконструкции исторических городов.
Особую значимость приобретает упомянутая работа в связи с активным внедрением в муниципальное строительство и хозяйствование частнопредпринимательских структур, привлечением для этой цели российских и зарубежных инвесторов: принципы реконструкции и реставрации, режим охраны и использования застройки заповедной зоны должны обеспечивать их сохранность независимо от форм собственности и ведомственной принадлежности объектов.
Историко-градостроительным циклом программы охватывается широкий диапазон проблем сохранения ценного архитектурного фонда как материального и духовного достояния РСО-Алания, в частности:
– роль исторического центра в функционально-планировочной структуре города, целесообразность и пути организации деловых, торговых, досуговых центров и пешеходных зон;
– система музейно-мемориальных комплексов на базе памятников hqrnphh, архитектуры и существующих музеев, учитывающая перспективу развития регионального, федерального и иностранного туризма;
– допустимый характер реконструкции (пристройки, надстройки, новое строительство) и способы регенерации застройки при вынужденном сносе зданий, достигших высокой степени физического износа;
– принципы перепланировки внутриквартальных пространств с учетом градостроительных традиций и национальных особенностей жизненного уклада горожан, очередность реконструктивных работ в масштабах квартала, группы зданий;
– возрождение владикавказской старины: способы и разумное использование характерных в прошлом приемов решения малых архитектурных форм, элементов городского дизайна, рекламы, витрин.
Повышенное внимание в программе уделено пойменной части по берегам Терека, которая должна стать развитой зоной отдыха, переходящей на юге в рекреационную зону с санаторно-курортными комплексами. Превращению ее в мощный многоцелевой культурный и туристско-коммерческий комплекс благоприятствует непосредственное примыкание парка Дворца культуры металлургов, Северо-Осетинского музыкального театра, ЦПКиО им. К.Хетагурова, Шиитской и Суннитской мечетей, гостиницы “Владикавказ” с прилегающим сквером, бульвара по ул. Чермена Баева с Армянской церковью Григория Просветителя, Красногвардейского парка с мемориальной зоной, обширной территории водной станции.
Северная Осетия издавна вызывала повышенный интерес туристов и экскурсантов. До 1993 года через наш город пролегало шесть всесоюзных и десять региональных туристских маршрутов. Наличие в городе и республике большого количества исторических достопримечательностей, прекрасная архитектура, живописные окрестности, своеобразие сохраняемых народных традиций – факторы, обусловливающие реальную возможность возрождения туризма, причем в более широком масштабе и с большей коммерческой эффективностью. Для решения этой задачи, выходящей за рамки республиканских и федеральных интересов, в составе проектной документации заложена Генеральная схема развития туризма и музейно-мемориального комплекса в г.Владикавказе.
Сто лет тому назад во Владикавказе был открыт областной естественноисторический музей (ныне Музей осетинской литературы им. К.Хетагурова) – в единственном в своем роде здании, специально построенном для музейно-выставочных целей и краеведческой научно-исследовательской работы. Все остальные музеи по сей день ютятся в приспособленных помещениях, планировка которых не соответствует профессиональным требованиям. Около 90% богатейшего материала, накопленного трудом историков, археологов, искусствоведов многих поколений, лишено возможностей широкого показа и хранится в условиях phqj`. Дефицит экспозиционных площадей породил парадоксальную ситуацию: создание нового музея в городе невозможно без ликвидации музея существующего. В начале 90-х бывшее здание редакции газеты “Терек”, что на улице Кирова, в котором несколько десятилетий находился Музей Кирова и Орджоникидзе, стало Музеем истории Владикавказа. Можно поспорить, нужно ли было заодно с именем Серго стирать в памяти города имя С.М.Кирова, человека незаурядного, разностороннего и плодотворно трудившегося не только на партийных постах. Не будем этого делать хотя бы потому, что в результате этой акции у нас появился, наконец, Музей истории. Но радость по этому поводу была недолгой: в 1995 году президентским указом было предписано передать здание Институту археологии СОГУ имени К.Хетагурова для организации музея древностей. (Достижения наших археологов бесспорны, находки и исследования их заслуженно пользуются мировым признанием и должны быть показаны, но разве история Осетии – только в древности?). Три года длилась борьба за выживание Музея истории Владикавказа, закончившаяся победой самоотверженного коллектива и несгибаемого генерального директора СОГОМИАЛ Т.Дзеранова. Явная ненормальность такого положения диктует необходимость создания Национального музея Северной Осетии-Алании – крупного научно-исследовательского и экспозиционного комплекса со всеми функционально необходимыми и технологически оснащенными помещениями. Поэтому представляется закономерным, что один из разделов программы посвящен проектированию такого музея.
Состояние благоустройства: эстетика городской среды – показатель уровня материальной и духовной жизни города, индикатор культуры его населения. Особые требования в этом плане предъявляются к столице Северной Осетии, архитектурно-художественные традиции которой должны быть возрождены, развиты и тактично дополнены современными приемами.
Реклама и витрины магазинов, малые архитектурные формы, восстановление утраченных зеленых насаждений и новые посадки, размещение на улицах и площадях произведений монументального искусства, декоративно-художественное убранство и цветовое решение фасадов зданий, упорядоченная система расстановки павильонов и киосков – эти и многие другие вопросы преображения внешнего облика города будут решаться Генеральной схемой комплексного благоустройства, декоративно-художественного оформления и городского дизайна.
Экологическая часть программы базируется на показателях фактического состояния Среды обитания населения города Владикавказа, совокупность которых внушает все большую тревогу негативным воздействием на социальные факторы: ухудшается здоровье населения, увеличивается число генетических нарушений, сокращается средняя продолжительность жизни, снижается рождаемость. Исходя из этих b{bndnb, в перечень первоочередных программных мероприятий включено строительство во Владикавказе очистных сооружений для канализационных и ливневых стоков, водопроводных коллекторов и полигона бытовых отходов, вывод из поймы Терека промпредприятий и гаражей, выполнение берегоукрепительных работ по его набережным.
Реализация Федеральной программы рассчитана на 15-20 лет. К первоочередным, подлежащим осуществлению до 2000 года, отнесены мероприятия, которые обеспечат базу для последующего “наступления по всему фронту”. Для историко-градостроительного цикла это – полное проектное обеспечение по всем направлениям планировочных, строительных, реконструктивных и реставрационных операций. Значительное место, отведенное в программе вопросам проектирования, не случайно и не свидетельствует об отсутствии других проблем, требующих скорейшего решения. В силу ряда причин наш исторический город, располагая утвержденным Генеральным планом, не имеет более детальных проработок как основы для практических шагов по восстановлению и сохранению центра. В то же время Владикавказ, при его архитектурной неповторимости и насыщенности историей, непосредственной близости живописных ущелий и острогов Кавказского хребта с их уникальным растительным, животным миром и лечебными источниками, достоин участи крупного центра отечественного и международного туризма, не уступающего знаменитым альпийским курортам Швейцарии. Однако по иронии судьбы, его развитие получило индустриальную ориентацию, превратив столицу республики в город экологического риска. Настало время исправлять ошибки.
Однако не будем поддаваться иллюзии блестящих перспектив, отраженных в программе. Прошло два года, как она утверждена, а финансирование ее до сих пор не открыто. Ни рубля на ее реализацию не поступило ни из российской казны, ни из республиканского бюджета. И последнее особенно настораживает, ибо речь идет не о триумфально-показательных однодневках, а о сохранении и процветании (или увядании!) столицы Северной Осетии-Алании, в которой жить нашим внукам и внукам их внуков. За эти два года архитекторы, историки, краеведы, экономисты, инженеры должны были, изрядно потрудившись, выдать научно-исследовательскую и проектную документацию по всем направлениям комплексной программы. За это же время полагалось построить жилые дома для отселения семей из дворовых флигелей, которые в силу своей ветхости и историко-архитектурной незначительности не могут претендовать на сохранение. Ничего этого нет.
И все же полностью потерянными считать эти годы не стоит. На Проспекте Мира и прилегающих улицах появились “первые ласточки” реставрационно-восстановительных работ. Правда, “щебетанье” их пока стройным хором не назовешь, и в свободном полете их заносит подчас не rsd` (об этом только что сказано). И в целом штучные, разрозненные объекты не создают и не создадут впечатляющей картины восстановления исторической части города. Но из первых шагов, пройденных в рамках Федеральной программы, из первых контактов с новыми инвесторами -хозяевами офисов, банков и магазинов можно (и нужно!) извлечь уроки. Чтобы смоделировать дальнейший ход событий с максимальной пользой для Владикавказа и с наименьшим количеством поводов для досады.
А ЧТО ПОТОМ?
Допустим на минуту, что все “рогатки и препоны” на пути финансирования программы “Восстановление” сняты и на соответствующих банковских счетах достаточно средств для ее реализации. Разработана необходимая проектная и научно-реставрационная документация, намечена очередность объектов производства реконструктивно-реставрационных работ, определены заказчики и подрядчики. И вот, спустя положенный срок, являются нашему взору дома, возрожденные в своем изначальном облике, и целые кварталы таких домов, освобожденные от ветхих пристроек, сарайно-курятникового “шанхая”, благоустроенные, озелененные… Но, стоп! Пора посмотреть на проблему с другой стороны, эксплуатационной, проще говоря, потребительской. А для этого представим себе некоторые поведенческие штрихи, характеризующие отношение горожан к среде своего обитания, достоинствам которой были посвящены предыдущие “вариации”. И попытаемся спроецировать их на тот “город будущего”, который пока что только подразумевается лаконичными формулировками программы и видится (несмотря ни на что!) в голубых мечтах оптимистов.
Одним из постулатов реформирования народного хозяйства с первых шагов приватизации и зарождения частного предпринимательства стало утверждение, что с появлением частного собственника объект – квартира, магазин, мастерская, завод etc – обретут, наконец, истинного, долгожданного хозяина, который будет заинтересован в безупречном его содержании, чего нельзя ожидать от собственника-государства. Не будем полемизировать на тему, абсолютно ли это утверждение, хотя применительно к учреждениям культуры и, тем более, к памятникам истории и архитектуры, оно таковым не является. Что касается появившихся в центральной части города многочисленных АО, АОЗТ, ТОО, ИЧП и т.д., то анализ их деятельности за последние пять-шесть лет показал, что последствия разгосударствления муниципальной недвижимости более сложны и неоднозначны, чем это предполагалось. Да, новые хозяева в большинстве своем рачительны и бережно относятся к своей собственности. Но при этом имеют тенденцию к превышению своих прав, действуя по формуле “это мое – что хочу, то и делаю”. Владелец приватизированной квартиры, к примеру, может изъявить желание onjp`qhr| окна, балкон, а то и часть фасада цветом, отличным от всего дома, забывая, что границы его “владений” проходят по внутренней плоскости капитальных стен, а сами стены (конструкции) не приватизируются.
Однако в большей степени беспокойство вызывают коммерческие предприятия, размещенные в первых этажах зданий и подвалах. Арендуя помещения и не являясь их владельцами, руководители этих предприятий зачастую проявляют излишнюю самостоятельность во внутренней перепланировке, переделке фасадов, установке рекламы. Эти операции выполняются с нарушением порядка, установленного администрацией Владикавказа, в обход главного архитектора города. Долго искать примеры не придется – они на виду. Только за последние полгода магазин в доме №39 по улице Гаппо Баева превратился в очередной “супермаркет”. При этом полностью уничтожен кирпичный декор фасада, место которого заняла облицовка мрамором. Магазин стал вроде бы аккуратней, “современней”, но потерял свое владикавказское лицо.
Бывший магазин “Солнечный” на углу Проспекта Мира и улицы Максима Горького – ныне тоже “супермаркет”. На только что отреставрированный фасад установлены вывески, явно диссонирующие со стилистикой фасадов всего здания. А ведь оно – в числе наиболее ценных архитектурных памятников, представителей чистейшего модерна.
Примерно то же можно сказать о “преображении” бывшего кинотеатра “Родина”: новые вывески “Бинго-Гигант” немасштабны, крикливы, совсем не в духе фасада с тщательно проработанной деталировкой. Несколько лет тому назад, в доперестроечные времена, была намечена программа реставрации этого первого крупного владикавказского кинематографа “Гигант” с восстановлением интерьеров, художественной росписи зрительного зала. Осуществление ее застопорилось, как всегда, отсутствием средств. Теперь нашелся состоятельный “хозяин”, и под его диктовку проведена масштабная реконструкция, в результате которой многое из того, что составляло индивидуальный облик кинотеатра, утеряно.
К сожалению, примеров самовольства – не единицы и не десятки. Множатся пристройки разных габаритов. Закладываются существующие оконные и дверные проемы, пробиваются новые, часто в совсем не подходящих места. Снимаются и бесследно исчезают кованые узорчатые козырьки над входами. Устраиваются новые спуски в подвалы, порою занимающие полтротуара. Вывески и информационные стенды прибиваются на детали архитектурного декора фасадов… А что за вывески, какие названия: “Дольче Вита”, “Ferramenta”, “Холдинг компания УНН”, “Бистро “Браво”, вездесущий “Стейтон”… То ли мы в Осетии, то ли в штате Иллинойс. Справедливости ради следует заметить, что увлечение “тамошними” наименованиями – не новость, это тоже традиция. Вспомним unr бы гостиницы и рестораны на дореволюционном Александровском: “Гранд-Отель”, “Сан-Ремо”, “Париж”, “Бристоль”, “Империаль”. (Руководители бывшего “Интуриста”, желая, видимо, возродить эту традицию, после реконструкции своего здания и реставрации фасада назвали его “Империал”. То ли забыли о твердом знаке в окончании, то ли по иным соображениям, но в усеченном виде это слово приобрело совсем другое значение, более соответствующее банку, нежели фешенебельному многозвездочному отелю).
Известная сентенция “Смелость города берет” в наше время все чаще проявляется буквально, без метафоричности и какого-то там переносного смысла, свойственных народной мудрости. Один из новых банкиров самовольно выгораживает часть оживленной улицы, не заботясь ни о городской эстетике, ни о горожанах, в одночасье лишившихся возможности по-человечески передвигаться и пешим ходом, и на авто. “Водочный король” отхватывает участок земли в престижной части города и возводит на нем дворец, архитектура которого не поддается стилевой классификации и явно спорит с entourage’м. Владелец только что приобретенной “иномарки” ради постройки гаража ничтоже сумняшеся вырубает деревья, посаженные руками своих старших. Новый хозяин магазина, расположенного в столетнем доме, забывает о его почтенном возрасте и без колебаний заменяет предписанную ему реставрацию фасада “евроремонтом”. Работа выполняется старательно, добротно, но после ее завершения здание теряет прежние черты. Впрочем, об этом мы уже говорили.
Предвижу вопрос: вы что же, против смелости, энергии и деловитой напористости предпринимателей, против предоставления им помещений и земельных участков в старой части города? Нет, я не противник этих современных штольцев, быстро и уверенно адаптировавшихся в условиях рынка, открывающих собственные магазины и обильно наполняющих их товарами в таком ассортименте, какой прежде нам и не снился. Но я убежден в том, что нынешним коммерсантам, в какой бы сфере они не промышляли, необходимо взять за образец братьев Третьяковых, Савву Мамонтова, Сергея Дягилева и им подобных купцов и промышленников, интеллектуальный потенциал и широта интересов которых намного превосходили рамки коммерческой деятельности. В данном случае я не имею в виду крупномасштабное благотворительство, связанное в истории российского искусства с этими именами. Просто подумалось, что человек подобного культурного уровня не способен нанести ущерб прекрасному, в том числе – произведениям архитектурного искусства, созданным не его руками и призванным еще долгие десятилетия составлять гордость Владикавказа. Сами собой отпали бы тогда сомнения в том, что в деле осуществления федеральной программы “Восстановление”, о которой было рассказано в предыдущей главе, игра стоит свеч.
ДО ВСТРЕЧИ С КРАСОТОЙ
Прежде чем поставить последнюю точку, хочу сказать несколько слов о цели написанного, в подзаголовке обозначенного как “вариации на тему владикавказской архитектуры” и, следовательно, не претендующего на номинацию научного исследования. В наше время, наполненное идеями ломки сложившихся понятий и активной “перестройки” духовных и нравственных ориентиров, крайне важно не допускать размена и подмены несомненных ценностей, накопленных столетиями. Конечно же, речь идет не только о Владикавказе, но и о Владикавказе тоже. А коли так, то главной задачей этого очерка следует считать привлечение внимания людей, населяющих его и ежедневно общающихся с ним, посещающих его учебные заведения и учреждения, работающих на его предприятиях и стройках, передвигающихся – пешком или в престижных авто – по его улицам, к гармонии архитектурного ландшафта старой части города. Пробуждение интереса к рисунку каждого фасада, желание рассматривать его детали сегодня, завтра и после. Как разглядывали в детстве картинки в любимой, сто раз перечитанной книжке.
В.В.Кириллов в своем исследовании архитектуры русского модерна приводит фрагмент статьи обозревателя журнала “Новый путь”, опубликованный в феврале 1903 года в связи с открытием выставки современного искусства: “Надо, чтобы красота сопровождала нас всюду… чтобы она обнимала вас, когда вы встаете, ложитесь, работаете, одеваетесь, любите, мечтаете или обедаете. Надо сделать жизнь, которая, прежде всего, уродлива – прежде всего, прекрасной”. Не правда ли, сказанное девяносто лет назад “надо” не менее актуально в наши дни? Но, пожалуй, сделать это трудней, чем когда бы то ни было, ибо красота, которая по словам Ф.М.Достоевского – должна спасти мир, за минувшие годы революций, войн, “перестроек” и “переосмыслений” оказалась одной из главных потерпевших. И не мы ли сами, вольно или невольно, способствуем процветанию уродства, принижению значения красоты, а то и прямому уничтожению ее.
Свои размышления адресую, прежде всего, молодым людям. В их руках – будущее, контуры которого пока только слегка проступают сквозь завесу поиска, проектов, прогнозов. От их разума, воли и энергии зависит, каким будет второе тысячелетие России, Кавказа, Осетии-Алании. От их понимания созидательной красоты, готовности к ее восприятию, способности к творчеству во имя ее сохранения и дальнейшего расцвета зависит, в конечном счете, мир и благоденствие. Поэтому закончить наш разговор мне хочется словами патриарха российской науки и культуры академика Д.С.Лихачева из его “Писем о добром и прекрасном”, обращенных к молодежи: “Заметить красоту в природе, в поселке, городе, улице, не говоря уже в человеке, сквозь bqe заслоны мелочей – это значит расширить сферу жизни, сферу того жизненного пространства, в которой живет человек”. И чуть дальше: “Мы всегда встречаемся с чем-то, чего не замечали раньше, что поражает нас своей красотой, неожиданной мудростью, неповторимостью”.
Пройдитесь, не спеша, по улицам заповедной части Владикавказа, и вы убедитесь в этом!
