Рассказы
НАТАШКИНО СЕРДЦЕ
– Наташка, Наташка, – кричала белобрысая Ленка, полувысунувшись из белой “девяносто девятой”. Сонный Виталик лениво нажимал на серединку руля, подавая оглушительные сигналы. На балкон четвертого этажа вышла девчонка с телефонной трубкой и помахала рукой.
– Опять на проводе повесилась, – проворчала блондинка и, пихнув вновь заснувшего шофера, скрылась в машине.
Через несколько минут она, взяв мобильник, вновь набрала Наташкин номер. На этот раз занято не было.
– Наконец-то! – заорала Лена. – Ее потерпевший меня с утра достает: позови Наташку, позови. А она снова с каким-то придурком лясы точит.
– Это не придурок. Это Лазарь, – засмеялась подруга на том конце провода.
– Какой Лазарь? Писатель Лазарь Карелин?
– Ты че, рехнулась? Лазарь, с дискотеки. Помнишь, что у бара с телками стоял, а потом меня танцевать приглашал?
– А, тот самый, с которым вы так похабно плясали, что вас охранники чуть взашей не вытолкали.
– Это ты мне, Ленка, завидуешь. Ведь меня потом менеджер “Данс клуба” к себе в группу приглашал.
– Да, помню. Только он вначале с тобой в сауну сходить хотел, а потом уж и в клуб записывать.
– Вредина, – засмеялась Наташка. – Так. Что, мой милый опять звонил?
– Ну естественно, опять плач Ярославны устроил. Мол, она меня “не любит, не жалеет”. Попросил, чтоб ты к нему в два часа спустилась.
– Ну, конечно. Делать мне больше нечего, я в три с Олегом встречаюсь.
– А ты в два к Юре спустись, что-нибудь наплети. Будто бы ко мне надо, курсовую писать. Что с ним ругаться, он у тебя ведь “кушать не просит”. Помнишь, у Фоменко: “Третий не лишний, третий запасной”.
Подруги проболтали еще минут сорок. Виталик окончательно заснул, а Ленка, положив телефон на сиденье, задумалась.
Следующим днем был понедельник. Две пары из четырех в университете подруги героически выдержали, а потом свалили. Около универа, как нельзя кстати, проезжал Юра. Наташа всегда удивлялась его способности появляться там, где нужно. Девчонки поездили по магазинам, купили несколько шампуней и лаков для ногтей и с чувством перевыполненного долга отправились по домам. Точнее, отвезли Ленку, а Наташа еще часа два сидела у собственного подъезда в машине и, делая вид, что слушает ^ps, вспоминала вчерашнюю ссору с Олегом. Он оказался очередной скотиной. Вместо обещанного дня рождения троюродной сестры потащил ее на какую-то хату, где кроме них двоих, естественно, никаких гостей и именинников не было. После положенного романтического ужина он попытался попросить у нее чистой и светлой любви, шустро расстегивая рубашку, и схлопотал по морде. Через несколько минут они уже ехали домой… Молча. Около дома он хотел взять ее за руку и извиниться. Но, посмотрев в глаза Наташи, превратившихся из светло-карих в черные, поперхнулся своими извинениями и закашлял. Девушка двинула ему пару раз по спине, добавив ехидным голосом: “Будь здоров”, и вышла на улицу.
– Ты меня не слушаешь? – в пятый раз спросил ее Юра.
– Да, да, конечно, – невпопад ответила Наташа.
Парень не выдержал: “Я понимаю, что вчерашняя встреча важней, чем все мои разговоры”…
– А ты… ты что – меня видел? – покраснела девушка.
– Ты думаешь, я поверил твоей байке о курсовой работе? Слишком хорошо тебя знаю. Твои библиотеки, дополнительные пары, дни рождения подруг по пятнадцать раз в году… Я поехал за вами следом, записал номер его машины, посмотрел на дом, в который вы зашли, на подъезд и отправился домой сходить с ума.
– Дурачок, – улыбнулась Наташа и потянулась к нему с поцелуем. – Ты, наверное, убил бы его, если что не так? Правда?
– Нет. Зачем? Тебе ведь было хорошо?
– Конечно, – ответила девушка, решив снова позлить его.
Ведь он все терпел. Проклинал, уходил, снова возвращался, опять уходил.
Несколько лет тому назад Юра потерял семью. Молодая жена, взяв маленького сына, ушла к его другу. Просто, без объяснений. Да он и не держал ее, слишком уж странной была их семейная жизнь – не плохая и не хорошая. Обычная. Походы мужа налево, будничные ссоры, праздничные примирения. Первые дни Юре тяжело было в пустой квартире. Он скучал по теплой постели, по домашним пельменям, и даже по привычным ссорам. А потом, когда печаль ушла, он загулял. Пошло, банально. По кабакам и по подружкам подружек своих друзей, по ночным клубам. А однажды он встретил Наташу. Она стояла на остановке и кого-то ждала. Маленькая девочка, желающая выглядеть взрослой: мини-юбка да непослушная челка прямых каштановых волос. Яркие губы и ногти, и детский наивный взгляд. Проехав несколько раз мимо нее, он остановился.
– Бюро добрых услуг. Бесплатное такси.
Девушка отвернулась.
– Я таксист, – настаивал парень. – Но для вас бесплатно.
– Я жду друга, – не поворачиваясь, сказала Наташа.
– А он не приедет. Он… в аварию попал.
– Дурак, – засмеялась девушка, но почему-то села в машину. Но Юра не оставил своих привычек. Он все так же вел веселую жизнь; иногда случайно видел Наташу, подвозил к универу или домой, болтал о ее друзьях и смеялся над приключениями. А потом он стал ее не парнем и не другом. Он просто стал ее. Наташа то встречалась с ним, то знакомила с очередным своим женихом, а то и вовсе не хотела видеть. Он давно уже привык к этому. Но сегодня что-то сломалось в нем. Он, наконец, понял, в чем причина. Она не издевается над ним. У нее просто нет сердца. У нее есть мозги, чувства, мысли, инстинкты, мечты и амбиции. Но нет сердца.
Юра закурил.
– Ты отвезешь меня завтра в универ? – спросила Наташа, заранее зная ответ.
Спросила так, для порядка.
– Нет, – сказал Юра.
Она не расслышала.
– Нет, – повторил он тише.
– Это шутка? – состроила гримасу девушка. – Мальчик решил пошутить?
– Нет, – почти прошептал он.
– Ну, как говорят, на нет и суда нет, – засмеялась Наташа и пошла домой.
И Олег был прощен – после нескольких визитов с цветами. Вновь стал звонить на что-то обиженный Виктор. А Лена познакомила ее со своим братом, приехавшим из Питера. Вторая неделя была такой же загруженной. Нет времени вспоминать Юру. А потом все разом сошли с ума. Олег обозвал ее самодовольной стервой. Виктор, скотина, снова куда-то пропал. Ленкин брат уехал домой, а она бросила Виталика. И это означало, что его друг Дима уже не мог возить Наташу. Вот тут-то и вспомнился милый Юрочка, такой добрый и внимательный, заботливый и безотказный. Но он не звонил, не ездил по ее улице, не приходил на факультет. Он исчез. Наташа скучала неделю, а потом набрала его номер телефона. Никто не отвечал. Молчал и мобильник. Юра исчез, испарился. Следующие дни были еще хуже. Конец семестра обещал быть великолепным. “Англичанка” выгнала ее со своих пар за откровенное хамство. Пацан, достающий освобождение по физкультуре, куда-то делся. А куратор грозился вызвать родителей – из-за пропусков. Казалось, что с уходом Юры все перестали прощать Наташу.
На чьих-то очередных именинах она познакомилась с длинноволосым Славиком, с серебряной серьгой в ухе. Для их города такой видок был из ряда вон. Но красный “мерседес” списывал все недостатки хозяина. Две баночки текилы, и жизнь для Наташи снова засияла и заискрилась. Вечер окончен, и девчонки разбрелись “по коням”. Ленка села в “жигули”, ndmnjspqmhv{, сестры-близнецы, в чей-то джип, а Наташа, конечно, поехала со Славиком. Но совсем не домой. Длинноволосый, не обращая внимания на вопли и угрозы, вытащил ее из машины и буквально внес в какой-то обшарпанный подъезд и, быстро открыв дверь, запихал в какую-то квартиру. Минуты две он слушал ее угрозы, смотрел, как она разбивает вазы и посуду, а затем, больно выкрутив руку, сказал: “Не шали, я сейчас вернусь. Слышишь, не шали”.
Зеленые неживые глаза смотрели на девушку.
– Идиотка, какая же я идиотка! – заплакала Наташа, сползая по стене. – Ты же – наркоман. Законченный, обдолбанный ублюдок.
– Не шали, – повторил Славик, запирая дверь на ключ с той стороны.
Как только он ушел, девушка бросилась к телефону. “Юра, Юра, Юрочка”, – шептала она, нажимая на кнопки. (Звонить домой она боялась). Телефон молчал. Наташа снова набирала, повторяя имя Юры. Поняв, что не дозвонится, девушка попыталась открыть дверь. Она, естественно, не поддалась. Наташа подошла к балкону. Третий этаж. Посмотрев вниз, девушка решилась: слева от балкона находился выступ. Если добраться до него, то можно подползти к водосточной трубе, а там, глядишь, и вниз соскользнешь. Несколько усилий, и девушка на трубе. Обдирая руки, медленно сползает вниз. До земли – пара метров. Она отрывает руки и падает на белье, свалившееся с чьих-то веревок.
Родители пришли в ужас, увидев Наташу. Та успокоила: “Попали в аварию, но все остались живы”.
Вскоре эта история стала забываться, а Юра все не звонил.
Новые друзья, новые знакомства. Алик – совсем неплохой парень. Да и родители не против. Вот только Наташа никак не могла понять, что же с ней все-таки происходит.
– Алик не умеет целоваться? – спрашивала ее Ленка.
– Нет, напротив, все классно.
– Он что, жмот? – не унималась подруга.
– Да нет же, наоборот.
– Может, тебе нравятся блондины?
– Дурочка, – смеялась Наташа, – при чем тут цвет волос?
Как-то вечером, подбежав к телефону на очередной звонок, она услышала голос Алика и словно взбесилась. “Прекрати мне звонить -кричала девушка, чуть не плача. – Видеть тебя больше не могу”. Она поняла, что не того телефонного звонка ждет ее сердце. Минуты, дни и недели, проведенные без Юры, были ложью самой себе. Она была его частью, но не хотела в этом признаваться. Как бы банально это не звучало, но цветок сохнет без воды. Юрина любовь была той живительной влагой, что давала блеск ее глазам…
Утро было выдалось хмурое. Наташа ловила такси. Какая-то машина остановилась. Не обращая внимание на марку, цвет, номер, девушка села b нее. “В универ?” – тихо спросил шофер.
Она подняла голову. Немного повзрослевший, изменивший прическу, но с такими же грустными, как и раньше, глазами, за рулем сидел Юра. Ее Юра! Он пытался бежать из этого города, менять себя и жизнь. Но не смог. Наташа никогда и не думала, что она будет, словно героиня дешевых сериалов, плакать на плече у близкого и родного человека.
– Скажи мне, что ты очень меня любишь, – попросила она, когда поздно вечером возвращалась с ним домой.
– Конечно, люблю, – улыбался Юра.
Девушка, довольная, свернулась, словно котенок, у него на коленях. Мимо машины прошли два парня. Один из них был невероятно красив. Наташа инстинктивно подняла голову и посмотрела. Высокий атлет, типа Арнольда, улыбнулся. Но Наташа, почувствовав настороженный взгляд Юры, отвернулась. Он рассмеялся: “Ты неисправима”. Но это не было упреком.
Сегодня у Наташи раскрылось сердце.
ПОПУТЧИЦА
Длинноволосая Вера уже давно привыкла к своему ремеслу. И она совсем не помнила, когда в последний раз ее мучила госпожа Совесть. Да и что тут плохого в ее высокооплачиваемой профессии – быть попутчицей. Ее функции невелики: выйти в определенное время на определенную трассу, остановить определенную машину, напроситься в попутчицы, усыпить бдительность шофера, а затем вынуть маленький пистолет из дамской сумочки и приставить к виску заказной жертвы. Нет, она никого не убивает, определенная доза газа усыпляет незадачливого шофера, а подъезжающая вслед за Верой команда забирает машину, вещи, деньги, оставляя хозяина на обочине. Девушку отвозят домой, где она отсиживается пару недель, а затем, перекрасив волосы и вставив другие контактные линзы, снова выходит на дорогу.
Сейчас Вера, наверное, и не вспомнила бы, как она нашла эту работу. Казалось, что все произошло сто лет назад. После окончания Университета девушка поработала несколько месяцев учительницей за мизерный оклад, а затем пошла торговать на базар. Там ее и увидел синеглазый Вадим, который предложил стать “попутчицей”. Неизвестно почему, но Вера согласилась сразу. Ей обещали, что никого убивать не станут, а машины будут забирать за долги. Девушке было наплевать на разборки криминального мира. Она хотела только денег. “Они просто будут со мной делиться лишним, – так объяснила она себе свои действия. – Я стану Робин Гудом в юбке”.
Фортуна была на Вериной стороне. Заказанные шофера всегда останавливались и с удовольствием соглашались подвести молоденькую девушку. То коротенькие шорты, замшевый рюкзачок, яркие кроссовки на платформе да длинные волосы по плечам – настоящий ангел – подросток; rn, в другой раз, черные локоны, уложенные гелем да экстравагантное платье плюс яркий, но не вульгарный макияж – женщина-вамп; или она превращалась в нежную фею с белыми кудряшками в голубеньком сарафанчике. Ее цвет волос и стиль менялись так быстро, что узнать ее при новой встрече было невозможно.
В этот майский вечер Вера снова была на работе. Сегодня задача казалась совсем легкой, без пистолета. Надо просто попросить подвести ее домой, постаравшись обменяться с водителем телефоном и договориться о новой встрече. Но сердце подсказывало, что это не простая поездка.
Еще издали завидев машину, Вера стала махать рукой. Сегодня она была юной студенткой с кипой тетрадей и широко распахнутыми черными глазами. Но водитель готов был проскочить мимо. Девочка бросилась на дорогу. Машина затормозила, парень выскочил, матерясь. Но Вера еще больше распахнула глаза и испуганно пролепетала: “Простите, но я так спешу. А машины что-то совсем по этой дороге не едут”. Парень усадил ее в салон, решив, видимо, что лучше не спорить. По дороге он пытался молчать, но Вера тараторила без умолку, и ему пришлось иногда отвечать на ее вопросы. Вскоре они уже превратились в добрых собеседников. Девушка рассказала ему об учебе, о предстоящей сессии, о подружках-студентках. (Она говорила правду, ведь когда-то училась в университете.) Естественно, взять телефон и договориться о встрече не составило ей труда. Он сам предложил ей это. Но когда на следующий день Вера сообщила об этом Вадиму, что-то болело и ныло у нее в душе.
Начальство поручило ей видеться с новым другом по несколько раз в неделю и информировать об этом,
Вера и Заур (так звали парня), сидели в машине и смотрели на стремительный бег Терека.
Через несколько минут Вера должна выйти из машины, и тогда… снайпер, расположившийся на крыше дома напротив, закончит счеты с последним героем Вериных историй. Она больше не будет ничьей попутчицей – нервы сдают. Да и сердце, которое, казалось отключенным, давало знать, что оно еще не умерло. Она выведала у Заура все, что было нужно Вадиму. Роль, как всегда, была блестяще сыграна, но это не доставляло радости.
– Вера, – произнес Заур. – Имя у тебя доброе… Вера. Ты, наверное, и врать не умеешь. А что ты подумаешь, если я скажу: люблю! Я люблю тебя! Заур любит Веру! Как ты ответишь?
Парень продолжал, смущенно улыбаясь:
– Я не думал, что умею быть сентиментальным. Но мы с тобой теперь вместе. Мы встретились так странно. Это, наверное, судьба. Что же ты молчишь, моя Вера?
“Вот почему мне сегодня так страшно, – подумала девушка. – Я не умею работать. Я больше не хочу… Я люблю этого человека”.
И Вера решилась:
– Это не судьба, Заур. Я шпионила за тобой. Я информировала своих хозяев. Я – ищейка, подставная кукла, марионетка. Через две минуты тебя убьют, но я не хочу, чтоб тебя убили.
Парень ошеломленно смотрел на нее. Вначале глаза его вспыхнули недобрым огнем, затем он сказал: “Выходи. Выходи из машины. Иди и живи спокойно. Если сможешь”…
Вера обняла его и крепко-крепко прижала к себе. “Пусть попробует теперь стрелять, – шептала она, вытирая слезы. – Пусть этот чертов снайпер разберет, где я, а где ты”. Напрасно Заур пытался оттолкнуть девушку от себя. Она намертво обхватила его руками. Устав бороться, он положил голову ей на плечо и закрыл глаза. Открыть их не успел. Тонкая струйка крови потекла с виска по руке девушки. Вера не закричала, она скорчилась, словно от жуткой боли и открыла дверцу машины. Пошатываясь вышла и пошла прочь. Легкий хлопок – и она покачнулась. Вера падала, по привычке широко распахивая глаза, и в них не было удивления. Знала, что ли, что
СМЕРТЬ приходит вместе с ЛЮБОВЬЮ…
ГЛУПАЯ ЛИЗА
Люди уж очень любят многозначительно повторять банальные фразы типа: “Жизнь – сложная штука”. Но смысла в этой фразе от частого употребления ничуть не становится больше. Жизнь, действительно, сложная штука.
Две совершенно непохожие друг на друга девочки дружили целых десять лет. Были и ссоры с разделом детского имущества, и даже драки, и, конечно же, дикие споры по поводу чей мальчик круче. Но не спешите заглядывать вперед. В моей истории нет ничего о женском предательстве, щедро облитом слезами красавиц из группы “Стрелки”. Ничего не расскажу ни о лесбийской любви, ни о верной дружбе до гробовой доски. Я лишь вспомню Лизу – озорную девчонку, а другая – так, для сравнения, – то ли Маша, то ли Марина. Все школьные годы просидели они за одной партой, а затем вдруг взяли и поступили в разные ВУЗы. Лиза на факультет журналистики, а ее подруга на ин.яз. Но не из-за любви к языкам, а так, ради понта.
Веселой и заводной Лизе пророчили звездное будущее. А Машу-Марину постоянно спрашивали о замужестве. Томная красавица с мини-извилинами не вызывала у окружающих никаких ассоциаций, кроме единственной – жены удачливого бизнесмена.
Пока Лиза бегала по вечеринкам, мелькала на экране, разрываясь между газетой и работой диджеем на радио, ее подруга удачно вышла замуж и так же удачно развелась, забрав у мужа в качестве компенсации за “потерянные молодые годы” новенькую “десятку”. Жиденькие гонорары не d`b`kh Лизе возможности купить такую же машину, но на подержанную “шестерку” она кое-как собрала. Подруги иногда встречались, перезванивались, обсуждая кавалеров, которые все, как на подбор, по их мнению, были сплошными идиотами.
Красивая девочка Лиза не страдала от отсутствия мужского внимания. Но замуж спешить не хотела. Пока не увидела в магазине светлоглазого паренька или, правильнее сказать, мужчину. Холостяк, с небольшой квартиркой, не избалованный роскошью и славой – именно он показался Лизе воплощением чистой детской мечты о счастье. Столкнувшись с ним в супермаркете, она согласилась на знакомство. Нет, он не был красавцем, он не сразил ее гениальной фразой. Просто тридцатипятилетний Дима с такой нежностью покупал овсяные хлопья, держа пачку в руке, словно сокровище, что бедная Лиза чуть не прослезилась.
“Он ест овсянку, словно английский лорд, – шептала воспитанная на Пушкине и Байроне Лиза. – У него детский взгляд несчастного Оливера Твиста”.
Встречи, свидания – с каждым разом Лиза позволяла “бедняжке” Диме менять себя. То она соглашалась, что сниматься в рекламе стыдно, что быть диджеем не модно. То вдруг бросила работу на телевидении. А вместо привычных сенсационных материалов стала писать о секретах кулинарии и психологии семейного счастья. Поэтому никто и не удивился свадьбе Димы и Лизы. Да и свадьбой назвать маленькую вечеринку было трудно. Гордая и неуязвимая Лиза согласилась с тем, что шикарные праздники с белыми платьями и фатой – удел понтовитых мещан. И, вообще, красота – пережиток прошлого.
Что стало с маленькой красивой девочкой? Кто научил ее ходить в магазин, не снимая застиранный халат и тапки? Почему забыла она, что громко зевать – неприлично? Почему согласилась с мнением Димы и родила двух детей подряд, не успев исправить расплывшуюся фигуру после первых родов? Кто был виноват в страшном превращении прекрасной Галатеи в грязную бабу с оторванными пуговицами на халате?
Жизнь подарила Лизе “надежного наставника”, настоящего сенсея плебейства и верного посла быдла и хамства. Добрый Дима не знал, кто такие Гергиев и Шуберт – и безумно гордился этим. Ему было наплевать на Адырхаеву и Нефертити. Работая сторожем на складе, он и не мечтал быть еще кем-то. Ему хватало быть просто Димой. Будучи старше Лизы на 12 лет, он лепил ее по своему образу и подобию. Душу ее он просто усыпил. Душу честолюбивой и амбициозной Лизы нельзя было научить любить эту рутину с вечной нехваткой денег и окружающим ее плебейством.
Как-то соседка Лизы сказала, что скоро их двор приедет снимать телевидение. Что нужно пойти и пожаловаться на хулиганов – детей, которые живут на пятом этаже, и на шалаву Гальку, устраивающую бардак opln под окнами.
Телевидение не обмануло. В назначенный день приехала знакомая Лизе машина, из которой, весело переругиваясь, вышли Костя-оператор и какая-то молоденькая девочка с затейливым шарфиком на шее и ярко-розовым маникюром. Съемки длились долго. Девчушка не уставала задавать вопросы жильцам. Она хотела и поругать, и похвалить домоуправление. Кто-то из соседей вспомнил о Лизе: “У нее двое маленьких детей. Ей этот шум -ужас как мешает”. Сходили за Лизой, и она что-то сбивчиво рассказывала, повторяя слова соседей о хамстве Гальки. Но в глаза Косте не смотрела. Боялась, что узнает. Он не узнал, он просто не поверил бы, что милая худышка, которую он любовно называл звездочкой телевидения, превратилась в зачуханную тетку со скудным запасом слов. Костя и журналистка уехали. А Лиза поднялась домой. Просмотрев старые фотографии, она проснулась. И поняла, что зря. Зря она пробудилась от обыденного сна, называемого обреченностью. Ведь она уже не сможет жить рядом с просто Димой. Не сможет выносить примитивные разговоры его друзей. Ей необходимо снова заснуть… Опустив руку в раковину и включив горячую воду, Лиза полоснула Диминой бритвой по запястью. Полилась кровь. И Лиза заплакала. В первый раз за долгие годы так называемой счастливой жизни…
Когда об этом узнала ее старая подруга (та, которая Маша или Марина), она позвонила первой школьной любви Лизы. Мальчику, который так и не женился. Она знала, что это и есть тот человек, который будет плакать по-настоящему. Так и ревели они в трубку, перебивая друг друга, вспоминая о веселой Лизке, которая оказалась просто глупой.
