В современном кинематографе существует некое правило, срабатывающее в девяноста девяти случаях из ста: экранизация литературного произведения практически никогда не затмевает оригинал. На моей памяти множество кинолент, ставившихся по мотивам или просто по произведению. К сожалению, мало кому из режиссеров удалось достичь в киноверсии той подлинности искусства, которая соответствует классическому видению исходного материала. Возможен и другой подход, когда второстепенная, казалось бы, сюжетная линия трансформируется в главную, и киноверсия начинает жить по законам отличным от литератерной основы.
Почему так редки находки на этом пути? Почему мы, как правило, становимся свидетелями маленьких и больших трагедий постановщиков, не сумевших найти ключ к экранизируемому произведению? Почему, наконец, так часто литературная классика просто-напросто опошляется режиссерами, причем среди последних встречаются и те, кто имеет в кинематографической среде репутацию маститого и – веяние времени – кассового постановщика?
Я попытаюсь ответить на эти вопросы, взяв в качестве примера две экранизации одного и того же произведения. Уверен, что многие видели, по крайней мере, один из этих фильмов, скорее тот, который был в прокате. Вторая же лента знакома у нас в стране лишь узкому кругу ценителей прекрасного. Кстати, ТАМ она тоже прошла без массовых потрясений, однако, что замечательно, англичане (а уж они-то знают толк в собственной классике) признали ЭТУ постановку одной из лучших за все времена. Кинокритики были на редкость единодушны, заявляя, что ничего более интересного они еще не видели.
Пора приоткрыть занавес и представить на ваш суд два фильма, поставленные по трагедии Шекспира “Гамлет”.
Первая картина была снята в 1990 году великолепным мастером, итальянцем Франческо Дзеффирелли, который ранее зарекомендовал себя такими экранизациями, как “Ромео и Джульетта”, “Укрощение строптивой” и другими, имевшими, как правило, большой успех.
Вторая постановка осуществлена известным американским драматургом Томом Стоппардом и интересна совершенно оригинальной трактовкой того, что казалось нам незыблемым. Кроме того, Qrnoo`pd впервые сам реализовал свой сценарий, что весьма примечательно. И, надо сказать, результат превзошел даже самые смелые ожидания.
В обеих лентах задействованы “сливки” Голливуда, причем игра первой команды звезд существенно отличается от игры второй, и ддалеко не в лучшую сторону.
Я не буду подробно останавливаться на фильме Дзеффирелли, однако, отмечу то, что представляет с моей точки зрения наибольший интерес.
Итак… Картина задумывалась режиссером как событие, как пик его творческой деятельности. К съемкам были привлечены так называемые блокбастеры – звезды первой величины. Одно лишь участие такого кумира женских и мужских сердец, как Мел Гибсон, должно было принести солидные дивиденды. Справедливости ради отмечу, что с финансовой точки зрения фильм попал в яблочко, собрав хорошую кассу и получив приз на кинофестивале в Венеции за лучшую режиссерскую работу.
Дзеффирелли решил пойти по проторенному им же самим пути буквального отображения трагедии на экране. Итальянец (вот, кстати, одна из причин, которая принесла фильму успех в Венеции) демонстрирует классическое видение “Гамлета” – монументальное, величественное, красивое. Действительно, фильм снимался с большим размахом, денег не жалели. Но мы-то знаем – не все то золото, что блестит.
Уже с первых кадров фильма закрадывается сомнение – а что это, собственно, режиссер пытается воплотить? Возвышенные шекспировские чувства опускаются до ординарной серости. Особенно хорош Гамлет (Мел Гибсон), предстающий перед зрителями в образе жаждущего мести параноика. Пытаюсь, но не могу подобрать других слов. Весь фильм эмоции главного героя напоминают разговор рыб, а в тех ситуациях, где необходимо (самый яркий пример -монолог), Гамлет становится культовым героем из американских боевиков – без страха и упрека. Вообще говоря, складывается ощущение, что все действо совершается под Гамлета, всюду и постоянно присутствует ощущение того, что он (Гамлет) где-то поблизости.
Интересно, что все герои занимают экранное время прямо пропорционально их ролям, прописанным в произведении Шекспира. Тот же Гораций едва заметен, а Гильденштерн и Розенкранц и вовсе обретаются на задворках трагедии. Конфликт Дзеффирелли строит на bg`hlnnrmnxemhu Клавдия (А.Бэйтс), Гертруды (Г.Клоуз) и Гамлета.
Королева предстает перед нами эдакой жалостливой вдовушкой, которая ничего хорошего в жизни не видела, угнетена, словно индейцы Северной Америки, и надломлена. Я считаю это одной из серьезнейших ошибок режиссера.
Вероломный Клавдий стал, пожалуй, единственным козырем Дзеффирелли. Типаж получился настолько ярким, что, по сути дела, вытащил картину из глубокого оврага в небольшую рытвину. Кровожадный убийца Клавдий, мастерски сыгранный не самым известным у нас Бэйтсом, очень здорово гармонирует со временем, о котором идет речь. Это – несомненная творческая находка Дзеффирелли. Единственный персонаж, вносящий бодрость и живость в серую текучесть картины. Мрачная одержимость Клавдия стала той причиной, ради которой стоит посмотреть “Гамлета”.
И последнее об этой картине – при всей ее монотонности не будем забывать, что и такая постановка имеет право на существование. Другое дело, займет ли она место под солнцем, к которому так стремится каждый творческий человек…
Поговорим теперь о блестящем Томе Стоппарде – ценителе и, пожалуй, продолжателе Уильяма Шекспира. Американец не стал потакать ортодоксальным шекспироведам и произвел на свет то, что (я уверен) и через три столетия (если, конечно, кинематограф не умрет раньше) будет помнить и ценить благодарное человечество. Драматург для начала написал собственную версию жизни принца Датского. А затем совершил сокрушительный ход – практически одновременно выходят книга и фильм, режиссером которого, как вы уже знаете, стал не кто иной, как сам писатель. Кто, как не автор, чувствуя всю глубину литературного произведения, может перевести его на язык кино, да так, чтобы нечего было стыдиться?
Стоппард не стал повторять ошибку Дзеффирелли: ну, нельзя было в 1990 году приглашать на роль Гамлета Гибсона, еще не оправившегося от бесконечных полицейских фильмов. Это сейчас актер освоил психологические роли, а тогда… Он не был готов. Понимая это, Стоппард собирает команду из тех, кто запомнился зрителям по тем картинам, которые заставляли задумываться и сопереживать. Подбор актеров впечатляет: Гэри Олдмэн, Тим Рот, Ричард Дрейфус, Джоанна Рот, Дональд Самптер, Иэнн Гленн, Джоанна Майлз.
Но далеко не всегда успех предрешают громкие имена. (Вспомним неудачу Дзеффирели). На этот раз случился симбиоз -сочетание блестящих талантов – режиссера и актеров.
Прежде всего надо поведать о новшествах, которые решился произвести Стоппард. Во-первых, свой фильм он назвал “Розенкранц и Гильденштерн мертвы”. Уже привлекает, не так ли? Во-вторых, трагедия была превращена в фарс. В-третьих, герои словно поменялись ролями, если не все, то большинство из них. И, наконец, многие участники трагедии практически не влияют на ее развитие. Те же Озрик, Лаэрт и другие.
Действие начинается с того, что Розенкранц и Гильденштерн (Олдмэн и Рот) получают известие от короля: им велено предстать пред Его Величеством. Вот тут-то и начинается…
Мы видим, что друзья наделены всеми чертами характера… Гамлета! Они постоянно сомневаются, они не уверены даже в том, кто из них кто. Из мелочей, на первый взгляд несущественных, складывается интереснейшие психологические портреты Гильденштерна и Розенкранца, людей постоянно отягощенных неким грузом, упорно не желающих убраться восвояси. Весьма показательна ситуация с монетой: случайно уронив ее в пути, Гильденштерн (или Розенкранц?) замечает, что она упала той стороной, которую принято называть решкой. И начинается бросание монеты с целью установить закономерность. Весь день друзья подкидывают монету, и неизменно выпадает решка. Уверившись в том, что это какой-то новый, открытый ими закон, наши герои встречают в пути бродячий театр. И вот здесь-то и завязывается действие: главный актер (Дрейфус) предлагает им посмотреть спектакль, ведь “театр может и должен играть хотя бы и для одного зрителя”. Блестящая фраза, правда? Гильденштерн и Розенкранц предлагают ему условие: если монета выпадет решкой -они уезжают, если орлом – смотрят постановку. И, представьте, сто с лишним раз подряд выпавшая решкой, монета падает орлом!
Начинается спектакль. И далее в течение всего фильма, невозможно понять, где реальность, а где театр. Замечательно, что разобраться в этом Стоппард предоставляет зрителю.
Увлекшись действием, мы наблюдаем театр в театре. Игра настолько тесно сплетается с действительностью, что грань между ними становится невидимой – каждый определяет ее по своему разумению.
В фильме превосходно обыграны некоторые научные открытия. В w`qrmnqrh, примечателен момент, когда на голову одного из наших героев падает с дерева яблоко. Ушибленный, тот сразу же начинает философствовать на темы бытия, что звучит весьма двусмысленно.
Как уже было сказано, сам Гамлет является фигурой отчасти бутафорской, – как и Офелия, кстати. Стоппард не углубляется в их трагедию, лишь вскользь упоминая о ней. Гораздо большая роль отведена Клавдию, Гертруде и Полонию. Здесь Стоппард не стал придумывать своей сюжетной линии: персонажи остались вполне шекспировскими, а вот характеры их, скажем так, отдалились от замысла классика. Клавдий предстает человеком, испуганным собственным деянием. Гертруда, напротив, чересчур мужественна. А вот Полоний, видимо, неизменен у всех режиссеров – скользкий, хитрый, противный тип.
Еще один примечательный момент – Розенкранц и Гильденштерн являются свидетелями всех событий во дворце. Тоже новаторский ход Стоппарда.
Кроме того, поражает еще один момент: полное отсутствие челяди, никаких придворных, только узкий круг героев.
Интересно также, как театр показывает смерть короля от рук Клавдия и Гертруды. Если у Шекспира и Дзеффирелли это делают актеры, то Стоппард пошел по другому пути – он показывает театр в театре. Актеры у него играют перед Клавдием спектакль, а затем начинается главное действо внутри этого спектакля -кукольная миниатюра, иллюстрирующая смерть короля. Далее -совсем не по Шекспиру. Стоппард привносит в фильм некий ореол таинственности: Гильденштерн и Розенкранц по приказу живого еще Клавдия сопровождают Гамлета в Англию на корабле (заметьте, боя с Лаэртом нет!). Принцу удается обнаружить у них письмо к английскому королю, в котором Клавдий просит убить Гамлета. Коварный принц переписывает послание. Теперь жертвами названы сопровождающие его лица, которые о том и не подозревают.
Ну а далее Стоппард производит артиллерийский залп по сознанию зрителя: совершенно неожиданно появляется… пиратский корабль и – Гамлет бежит.
Капитаном пиратского судна является тот самый главный актер (бродячий театр, как и наши герои, проходит через весь фильм). Более того, он тут же предстает перед ошалевшими Гильденштерном и Розенкранцем в образе английского короля (актер, как-никак!). Взяв в руки послание, он читает его. Вот уж друзья удивились, узнав, что подлежат казни через повешение. Здесь, впервые в t`pqnbnl, по сути, фильме, Стоппард вводит сантименты и грусть-печаль. Гильденштерн и Розенкранц пытаются понять, когда нужно было остановиться и когда ими был сделан тот роковой шаг, что привел к виселице…
Затем, совсем по-шекспировски, английский посол торжественно объявляет, что Гильденштерн и Розенкранц мертвы, но… Не от кого ждать благодарности: мы видим тела членов королевской семьи – точь-в-точь, как у Шекспира. Стоппард не показывает нам сцены убийства, опять же оставляя осмысливать это зрителю.
И, наконец, финальная сцена, венчающая ленту и одновременно дающая понять, что можно попытаться найти ту самую грань, о которой я упоминал выше: в том же лесу, где Гильденштерн и Розенкранц встретили актеров, на том же самом месте бродячий театр завершает представление, собирает пожитки и уезжает…
Много ли еще таких историй поведают миру актеры? Вопрос сродни гамлетовскому, если вдуматься…
Два абсолютно разных фильма, два метода – классический и новаторский. В данном случае модерн победил. (При всем уважении к Дзеффирелли). Том Стоппард поставил фильм, которому обеспечена долгая жизнь хотя бы потому, что картина заставляет задуматься о том, что есть действительность, а что вымысел, насколько реально то и другое и где пролегает граница между ними. И заставляет задаться теми же вопросами, осмысливая собственную жизнь…
