Этот дом и сейчас стоит на углу той же улицы, переименованной в Армянскую. Принадлежал он моему деду по матери, артиллерийскому чиновнику в статусе коллежского асессора Вячеславу Семеновичу Семенову, а ранее – Коста Левановичу Хетагурову. Теперь он мало похож на тот, который существовал в моем сознании в далеком детстве. Еще в тридцатые годы, уже значительно обветшавший, он был окружен великолепным садом, славившимся на всю Осетинскую слободку. Весной кружево цветущих вишен и яблонь, хорошо видных с улицы через невысокий забор, привлекало взгляды прохожих. Ароматы цветущей сирени и жасмина никого не оставляли равнодушным. А громадное ореховое дерево, которое было посажено в 1903 году, возвышавшееся над домом и садом, можно было разглядеть с Чугунного моста через Терек.
В.С.Семенов (1872 г. рожд.), после окончания артиллерийского училища в Петербурге, приехал служить в 1893 году на Кавказ в качестве помощника начальника Георгиевского Окружного артиллерийского склада Кавказского военного округа В 1900 году он был переведен в Кавказскую резервную бригаду, стоявшую во Владикавказе.
Во Владикавказе он сразу попал в общество молодых армейских офицеров и, в силу особенностей его личности, круг общения его был велик. Со слов бабушки я знаю имена некоторых его граждан, с которыми он был знаком в те времена. Это присяжные поверенные Б.Р.Беме и Г.В.Баев, нотариус И.И.Трике, главный лесничий Сунженского лесничества Е.П. Газданов, начальница Ольгинской женской гимназии Е.К.Соболева, начальница женской прогимназии В.Г.Шредерс, директор народного училища П.И.Савич, командир Кавказской резервной бригады генерал-майор М.А.Шифнер (его жена крестила мою мать), протоиерей И.Х.Орехов, священник Церкви Рождества Богородицы Цаликов, врачи Н.В.Четриковский, Рождественский, М.Вольфсон и К.И.Щебровский, Н.И.Пхакадзе и его жена Н.Н.Пхакадзе, педагог школы при Преображенской церкви, офицеры В.Т.Пацук, Д.А.Корсаков, Е.В.Воротеляк, Г.Е.Смогоржевский и др. Мой дед, очень общительный, веселый и доброжелательный человек, скоро стал душой молодежного общества, преимущественно военного. Очевидно, там и произошла его встреча с Константином Левановичем Хетагуровым. Он стал бывать в квартире деда, снятой им на Артиллерийской улице, был хорошо знаком и с моей бабушкой Екатериной Дмитриевной (урожденной Карпушиной-Апполоновской). Бабушка очень любила Коста – за какую-то его незащищенность, мягкость и застенчивость. А его бледность, восковой оттенок кожи тонких изящных рук и лихорадочно блестевшие прекрасные и выразительные глаза подсказывали ей, что он серьезно болен. Она нашла в нем родственную душу, так как и сама писала стихи. Бабушка рассказывала о том, что Константин Леванович был худощав, невысок ростом и изящен в своих жестах. Следы оспы, перенесенной им в детстве, не портили живого, выразительного лица. Говорил он тихо, иногда как-будто запинаясь. Но стоило ему освоиться в новом для него обществе, как речь его становилась свободной. Ему чрезвычайно шел его кавказский костюм, в котором он любил прогуляться по улицам города. В доме долго хранилась фотография Коста в бурке (кажется, белой?), с дарственной надписью моему деду. Я видела эту фотографию в альбоме моей тетки. Это знаменитая фотография у камня, который до сих пор лежит недалеко от Терека на улице Кирова. Коста стоит, опираясь на камень правой рукой. Фотография таинственным образом исчезла во время войны. Может быть она и сейчас хранится в чьем-то альбоме.
В конце 1902 года Коста обратился к моему деду с предложением купить у него дом. Дед мой знал о его планах на женитьбу и был весьма удивлен этим обстоятельством, но о причинах расспрашивать не стал. Коста же сослался на болезнь и необходимость лечения за границей, на что нужны были деньги, и немалые. К этому времени В.С.Семенов был женат и ждал первенца. Его друзья знали, что он собирался купить дом и адресовали Коста к нему. Последний сообщил деду, что он плохо себя чувствует, будет вынужден уехать к родным на ставрополье и поручит кому-нибудь из родственников осуществить продажу.
Они вместе ходили смотреть этот дом, который был еще не достроен. Он находился на углу улиц Малой Рождественской (по имени церкви, называемой сейчас Осетинской) и ул. Генерала Вревского (ныне Армянской). Дом стоял на горе рядом с домиком приходского священника. С улицы он был одноэтажным, а со стороны двора был в два этажа. На больших высоких воротах и сейчас видна дата -1902, которой Коста ознаменовал год рождения своего дома. Уже были возведены кирпичные стены, забор, окружавший большой земельный участок. Не знаю, была ли поставлена крыша, но внутренней отделки еще не было. Мне кажется, что в последующем были осуществлены некоторые мечты его первого хозяина. Коста мечтал о прекрасном саде – и сад, выращенный руками моего деда действительно был прекрасным. Во дворе, отделявшем дом от сада вились по стенам прекрасные вьющиеся розы, образовывавшие великолепный шатер, под которым соседи по улице с разрешения деда ставили свадебные праздничные столы. Свешивались на улицу ветви плодовых деревьев, перегруженные плодами слив, вишен, груш – предмет вожделения местных мальчишек. Осенью дед собирал урожай и раздавал его соседям. И не было в округе человека, который не знал бы вкуса плодов, саженцы которых дед выписывал у самого И.В.Мичурина. В самом саду с ранней весны до поздней осени цвели сирень, магнолии, жасмин, хризантемы, полыхала настурция. Сад был напоен запахом душистого горошка, пионов, резеды. Весной в его зарослях пели соловьи. Когда отцветали вишни и японская черемуха, все дорожки становились белыми от их лепестков. А ореховое дерево еще в 1945 году было самым большим в городе. Не о таком ли саде мечтал Коста? Может быть он первым поселил в душе моего трудолюбивого деда такой замысел?
Всю внутреннюю отделку делал мой дед сам, вместе с мастерами. Он выливал гипсовые формы, украсившие потолки розетками, которых я не видела больше ни у кого. Он стеклил галерею, наклеивал узорчатый линолеум, по обрывкам которого еще и я могла оценить изящество рисунка, оклеивал стены инкрустовыми обоями. Кто теперь знает, что это такое? Мой дед планировал расположение комнат. Самую большую он отвел для гостей. Ту самую, в которой и Коста мечтал приветствовать своих родных и знакомых. Не идеи ли Коста воплотил он в отделке дома? Во всяком случае, Коста не мог не повлиять на последующее развитие событий. Я так и вижу этих двух людей – моего тридцатилетнего деда с ежиком непокорных волос и лихо закрученными усиками, в офицерской форме, и сорокатрехлетнего К.Л.Хетагурова в шляпе и ратиновом длиннополом, по моде того времени, пальто на занесенной снегом площадке будущего сада. Коста что-то рассказывает ему, жестикулируя и то и дело указывая на отдельные фрагменты дома.
Чтобы не быть голословной, я ниже привожу документ, который подтверждает все вышесказанное. Голубая гербовая бумага стала серой от воздействия времени. Но еще можно разобрать следующие строки.
ВЫПИСЬ ИЗ КРЕПОСТНОЙ
ВЛАДИКАВКАЗСКОГО НОТАРИАЛЬНОГО АРХИВА КНИГИ
ПО ГОРОДУ ВЛАДИКАВКАЗУ на 1903 год
Страница 287, М2116
Тысяча девятьсот третьего года, мая двадцать первого явились к. Александру Александровичу Савинову, и.д. Ивана Ивановича Трике, Владикавказского нотариуса, в контору его, первой части, на углу Александровского проспекта и Евдокимовской улицы, в дом Колдраси некого, лично ему известные и имеющие законную правоспособность к совершению актов: поверенный дворянина Константина Левановича Хетагурова житель Нарского прихода Владикавказского округа Александр Кузьмич Джанаев-Хетагуров, действующий по на основании представленной ему при сем подлинной доверенности, ему явленной у Нотариуса Трике пятого декабря тысяча девятьсот второго года за № четыре тысячи семьсот девятым, и губернский секретарь Вячеслав Семенович Семенов, живущий в городе Владикавказе: первый по Александровскому проспекту в доме Туганова, а второй по Артиллерийской улице в доме № десятый, и в присутствии лично и.о. нотариуса, известных свидетелей дворянина Михаила Владимировича Звягинцева, отставного рядового Дорофея Яковлевича Пикина и запасного фельдшера Григория Даниловича Дегтяренко, живущих в городе Владикавказе по Евдокимовской улице, в городском доме, объявили, что они совершают купчую крепость на следующих условиях:
«Я, Александр Кузьмич Джанаев-Хетагуров, на основании вышеописанной доверенности продал Вячеславу Семеновичу Семенову, собственно верителю моему, Константину Левановичу Хетагурову принадлежащее недвижимое имение, состоящее в первой части города Владикавказа на углу Мало-Рождественской и Вревской улиц и по Кривому переулку, заключающееся в разных на лицо имеющихся постройках и дворовом участке земли в границах и мерою: по Мало-Рождественской улице пятнадцать и восемь десятых сажень, по Вревской улице четырнадцать и пять десятых сажень. По Кривому переулку семь и девятнадцать сотых сажень и со стороны соседа жителя города Гори Шиханова шестнадцать и пять десятых сажень, а всего сто семдесят восемь и тринадцать сотых квадратных сажень, укрепленных за ним, Хетагуровым, по данной, отмеченной в реестре крепостных дел Владикавказского Нотариального Архива по городу Владикавказу двадцать третьего декабря тысяча девятьсот второго года под № шесть тысяч шестьсот семнадцатыми.
А взял я, Джанаев-Хетагуров за то, проданное ему, Семенову, имение в пользу верителя моего денег две тысячи рублей, причем все расходы по совершению и утверждению купчей крепости обязался заплатить он, покупщик. Наперед же сего имущество никому не продано, никому и нигде не заложено, в споре и под запрещением не состоит, а если кто в такое почему-либо будет вступаться ему продавцу и наследникам покупщика и наследников его от тех вступщиков и от убытков, могущих быть от сего очищать, как следует по законам. О неутайке покупной цены 205 статья 5 тома устава о пошлинах при сем объявлена, акт сей совершенный и. д. Старшего нотариуса Владикавказского Окружного Суда тысяча девятьсот третьего года мая двадцать седьмого дня, причём взнесено пошлин: актовых три рубля, крепостных восемьдесят рублей, за выпись с приложением печать шестьдесят копеек и на публикацию три рубля и определено выдать главную выпись на актовом листе на восемь рублей Поверенному дворянина Константина Леванова Хетагурова жителю Нарского прихода Александру Кузьмичу Джанаеву-Хетагурову. Выпись эта слово в слово сходная с актом, внесенным в крепостную книгу, записана в реестре 1903 года под № 163 и выдана поверенному дворянина Константина Леванова Хетагурова жителю Нарского прихода Александру Кузьмичу Джанаеву-Хетагурову 27 мая 1903 года».
И. о. Старшего Нотариуса (подпись)
Печать Владикавказского нотариального архива.
1903 года мая 27 дня. По сей купчей следуемые верителю моему деньги за имение сполна получил и выпись эту покупщику Семенову вручил поверенный дворянина Константина Левановича Хетагурова Александр Кузьмич Джанаев-Хетагуров.
Бывал ли К.Л.Хетагуров в этом доме после завершения его строительства – не известно. Но моя мама утверждала, что был и даже держал ее на руках (она родилась в 1903 году). В семье Семеновых искренне горевали по поводу его ранней смерти.
Апрель 1999 год. Москва
