Аслан Хетагуров родился в 1972 году в семье известного осетинского художника Казбека Хетагурова.
В 1991 году окончил живописно-педагогическое отделение Владикавказского художественного училища, где учился у Асланбека Саккаева.
Следующим этапом его творческого становления является успешное обучение в мастерской знаменитого Андрея Мыльникова на отделении монументальной живописи живописного факультета Санкт-Петербургского государственного академического института живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина.
Член Союза художников России с 1998 года.
В 1999 году вместе с другими участниками выступает одним из организаторов профессионального творческого объединения АРТ-ОС, с которым активно сотрудничает в последующие годы.
Диапазон творческих интересов художника, как и самого объединения АРТ-ОС, достаточно широк. Наиболее важные творческие достижения Аслана Хетагурова связаны с непосредственным участием в осуществлении таких масштабных художественных проектов, как: реставрация Храма Вознесения Господня в Алагире, монументально- декоративная роспись «Старый Владикавказ» на стене сквера, располагающегося на углу улиц Кирова и Маркуса во Владикавказе, мозаичная панорама Стены Памяти Владикавказского Мемориала Славы, разработка декоративного убранства интерьеров Храма Святого Георгия, представленная эскизами монументальных росписей. Сравнительно недавно, в 2005 году, Аслан Хетагуров совместно с другими живописцами АРТ-ОС расписал церковь в колонии строгого режима во Владикавказе.
Этот мастер является одним из немногих осетинских живописцев- монументалистов, блестяще владеющих на практике самыми сложными старинными и современными техниками монументальной живописи, будь то классическая фреска, современный акрил или силикатные краски, либо различные виды мозаики, в частности, такой сложный, как мозаика флорентийская, выполняемая из цветных поделочных камней. Именно в этой технике выполнена мозаичная панорама Стены Памяти Владикавказского Мемориала Славы. Следует отметить, что за по- следние десятилетия не только в Осетии, но и в России не создавалось произведений такого масштаба (протяженность стены составляет 170 метров), выполненных в технике флорентийской мозаики. Аслан Хетагуров также способствовал популяризации среди осетинских художников акриловых красок, применяющихся последние тридцать лет в мировой художественной практике.
Помимо монументальной живописи художник уделяет большое внимание станковой сюжетно-тематической картине, в обращении к которой проявляет особую остроту социального мышления и неподдельное чувство сопричастности к жизни своего народа. Монументальность образно-пластического мышления, присущая этому живописцу, придает возвышенный философ-ско-эпический характер его произведениям. Это ставит мастера в ряд немногих современных художников, сохраняющих органичную связь с лучшими образцами мирового художественного наследия и следующих традициям большого стиля в искусстве.
В то же время Аслану Хетагурову удалось создать свой индивидуальный узнаваемый стиль, имеющий ряд характерных черт, выражающих специфику его творческого видения.
Его работам присуща цельность композиционной структуры, крепкий конструктивный рисунок, пластическая ясность, отточенность и лаконичность формы, простота и строгость компоновки, выразительность обобщенных силуэтов, тонкое понимание взаимодействия четких и разработанных живописных пятен и пауз-цезур между ними.
Одним из наиболее замечательных качеств этого живописца является редкостное ощущение соотношения масштабов изображаемого в пространственной среде, способствующее передаче грандиозности мирозданья. Именно это придает его работам эпическое ощущение человека и времени, а также космическое видение пространства. Все, что запечатлевается и происходит на картинах Аслана Хетагурова, приобретает вневременную значимость и символический смысл, переданные через умелое сочетание реалистической достоверности и эзотерической условности живописных образов.
Главная тема его творчества – безусловно, национальная. Эпические сказания осетинского народа, история его духовного созидания, веками формировавшиеся духовно-нравственные идеалы представляются художником в контексте универсального, вселенского понимания бытия. Грандиозность масштабов и благородная сдержанность цвета, немногословность форм и неторопливые плавные ритмы передают величие духа древнего народа, молчаливое уважение к страницам его истории, а также великое дыхание вечности, в лоне которой идет непрестанная борьба между духом и материей.
Блестяще владея реалистическим художественным языком и той важной способностью к обобщению, которая всегда отличает не только профессионального художника, но и человека, мыслящего большими философскими категориями, Аслан Хетагуров убедительно передает материальность и жизненную достоверность всего, что изображается на его холстах. При этом вполне читабельные изображения обладают сразу несколькими смыслами, как частными – вполне понятными, лежащими на поверхности, так и, не менее ясными, – подспудными, глобальными. Таковы его работы «Меч», «Поединок», «Дольмен» («Врата времени»), «Безликий», «Три мудреца», где ассоциации с древними воззрениями и мифами наслаиваются друг на друга и пронизываются драматическим экзистенциальным ощущением времени, в котором присутствует мистическое чувство проникновения трансцендентных миров в мир реальный.
Интерес этого художника к религиозному жанру вполне закономерен и является естественным продолжением его творческих поисков. В замечательной работе «На краю неба» (или «В поисках истины») могучая скала предстает грандиозным незанятым престолом, где должен восседать незримый владыка Вселенной, изливающий на землю животворную влагу. Подобно путнику, изображенному у подножия престола, человек, ищущий Бога, может увидеть только путь к нему («Врата времени») или следы его присутствия, как говорит сам живописец.
На картине «Столпник» над миром со знакомой панорамой городов, увиденных с высоты птичьего полета, высится человек, победивший в себе греховную плоть. Здесь уже очевидно присутствие идей христианства в гуманистическом переосмыслении. Духовный опыт христианских святых, умерщвлявших свои греховные помыслы в посте и неустанной молитве, восходивших на высокие каменные столбы, куда им поднимали снизу воду и немного скудной еды, позволял приблизиться к Богу и возвыситься над миром. Столпник Аслана Хетагурова смиренно и печально мудр, отрешен и великодушен. Приблизившись к небесам, он не отдалился, а скорее слился с миром, обретя мудрость и покой, словно постигнув главную тайну жизни, ведомую только Богу.
Неудивительно обращение живописца к иконописи. Икона Святого Баракатры является первым изображением этого аланского святого, иконографию которого Аслан Хетагуров самостоятельно разработал на основе стилистики росписей Нузальской часовни и византийского стиля, используя в качестве источника «Житие воинов сукиастианцев». Святой Баракатра был воином, предводителем дружины, сопровождавшей во втором веке аланскую царевну, вышедшую замуж за армянского царя. Заняв важный пост при дворе, он крестился, стал монахом и принял мученическую смерть. Эта икона была написана в дар Митрополиту Владикавказскому и Ставропольскому Феофану. На картине, написанной Асланом Хетагуровым в иконописной манере на холсте в дар Патриарху Алексию, Святой Баракатра, также облаченный в одежды воина, предстает рядом с еще одним местночтимым святым – Николаем Туальским. Создание этих образов играет серьезную роль в формировании культовой христианской живописи Осетии.
Одним из важнейших этапов своей жизни Аслан Хетагуров считает работу над монументальными росписями в Аланском Богоявленском женском монастыре, которая глубоко изменила его мировосприятие. Он и его единомышленники из объединения «АРТ-ОС», Захар Валиев и Виктор Цаллагов, с благословления отца Антония и согласия матушки Нонны, настоятельницы монастыря, сами решили бесплатно выполнить росписи, создание которых и начали в августе 2007 года. Среди вставших перед художниками сложнейших задач, таких, как масштаб росписей (размер фигур в натуральную величину) и освоение традиционной иконографии, (а в отдельных случаях и создание новой), наиболее серьезной оказалась задача выбора стиля. Настоятельница монастыря специально повезла мастеров в Нузал, где находятся средневековые аланские фрески XIV века. Высказав пожелание увидеть в новых росписях близость к нузальской стилистике, тем не менее, она предоставила художникам право самостоятельного выбора. Изначально, по словам живописцев, у них возникло желание показать школу. В этом случае можно было бы опереться на стиль русских церковных росписей рубежа XIX-XX-го веков с его явной светской академической визуальной основой и тяготением к объему. В итоге основу стиля росписей составил довольно сложный, но убедительный синтез: колорита и стилистики нузальских фресок, крепкого рисунка и чувства силуэта, безупречной компоновки и гармоничных пауз-цезур между фигурами, идущих от академических знаний, в совокупности объединенных традиционным византийским спиритуалистическим подходом к изображению с доминирующим плоскостным началом. Сам характер плоскостных решений, остающийся в русле православной традиции, уже сейчас можно смело назвать провозвестием стилистического становления современной национальной школы монументальной религиозной живописи. Его во многом определил опыт работы художников в технике флорентийской мозаики, которой свойственны четкость границ плотных (что не вполне характерно для классической фрески) цветовых пятен и графичность условной моделировки формы. Особо следует отметить образы самих святых. Их иконографически точный облик несет характерные национальные черты, оказавшиеся созвучными византийским. Создание святых образов, конечно же, является главной и самой сложной задачей церковной живописи. Аслан Хетагуров говорит, что пути ее решения сами по себе оказались для него благодатными. Еще раз обратившись к изучению византийского наследия, он заново открыл для себя сербские фрески, выполненные, в том числе византийскими мастерами, в частности, Мануилом Панселиносом. Как и в новгородских фресках, в сербской стенописи удивляет явно выраженный славянский характер ликов с их особой эмоциональной проникновенностью. Росписи в Аланском Богоявленском монастыре, ярко воплотившие богатство эмоциональных оттенков национального характера, отмеченного присутствием божественного духа, заслуживают отдельного серьезного и пространного разговора. Они еще раз испытали маленькую группу на предмет совместного творчества и стали для художников ступенью духовного преображения и творческого восхождения.
Аслан Хетагуров выполнил иллюстрации к Библии для детей в осетинском переводе, напечатанных на страницах журнала «Ногдзау», с которым он активно сотрудничает.
Он обращался и к оформлению светской книги, в частности, – поэтического сборника Ростислава Цомаева, где также проявил себя в качестве графика.
Светская станковая картина, как уже говорилось, до недавнего времени занимала немаловажное место в его творчестве. Он является автором философско-поэтического холста «Грустная мелодия», острой социальной живописной метафоры «30 серебряников», ряда замечательных декоративных пейзажей («Город золотой», навеянный известным текстом о небесном Иерусалиме), лирических ню («Луна за окном») и многих других произведений различных жанров, в том числе мягких по живописному решению абстрактных композиций, одна из которых, под названием «В начале было слово», может быть рассмотрена как знаковая в духовном развитии мастера.
Аслан, как и Дионисий, – мирянин. Но сейчас трудно сказать, какой именно, религиозной или светской живописи он отдаст предпочтение в дальнейшем.
Достаточно важной стороной его деятельности является преподавание во Владикавказском художественном училище. Студенты училища работают вместе с ним над росписями Богоявленского монастыря.
И духовные, и светские произведения Аслана Хетагурова, несомненно, являются отражением его гражданской и творческой совести. Поэтому самым важным, пожалуй, представляется то, что в основе его творчества лежит искренний и глубокий интерес к национальному и мировому культурно-историческому и духовному наследию, не обусловленный соображениями конъюнктуры и, в сочетании с высоким профессионализмом, способствующий обогащению и развитию осетинского искусства.
