Миниатюра
Ахсав — одна из многих колоний дальнего космоса. Не самая изобильная, тем не менее она кажется богатой по сравнению с тем, что осталось на Земле. Долгая ночь сменила короткий день, но небольшой участок планеты продолжал сиять: бары, клубы и прочие злачные заведения освещали заселенную часть поверхности.
В одном из таких мест разгоралась очередная попойка. Бар был полон аферистов разных мастей, что неудивительно: Ахсав — излюбленный уголок вселенной у маргиналов.
В пьяном угаре никто не обратил внимания на человека в черкеске. Он спокойно вошел и молча сел за барную стойку. Незнакомец достал фотографию и уставился на изображение женщины с подростком.
— Твои? — спросил сидевший справа щуплый мужчина лет шестидесяти.
Повернув голову, горец ответил:
— Были.
По прохладному ответу вопрошавший понял, что на диалог странник не настроен.
Горец вернулся к фотографии, но его снова отвлек шум справа: на этот раз любопытного мужчину держал за грудки бородатый амбал.
— Срок истек, Герман! — прорычал громила так громко, что присутствующие умолкли.
— Я все верну, клянусь!
— О, не утруждайся: сам заберу.
Здоровяк принялся обшаривать своего должника.
— И проценты, — продолжал он, — и жизнь, в назидание!
Молодчик схватил нож, но, не успев поднести клинок к жертве, боковым зрением заметил дуло обреза.
— Ты взял, что хотел, уходи, — сказал горец, целясь прямо в голову.
— Ты не знаешь, с кем имеешь дело! — огрызнулся ростовщик.
— Плевать.
Глаза под приспущенными веками выражали абсолютное безразличие. Обескураженный безжизненным взглядом незнакомца, амбал отпустил должника и медленно удалился. В кабаке вновь воцарился гул. Горец развернулся обратно к стойке.
— Герман, — представился спасенный.
— Батраз, — ответил странник, не отрываясь от фотографии.
— Спасибо тебе! Не знаю, почему ты меня спас, но спасибо.
После недолгого молчания Герман вновь заговорил:
— Я бы угостил тебя, но ты, наверное, заметил, что я без денег.
— Есть челнок?
— Да, — протяжно ответил Герман.
— Тогда сочтемся.
Батраз убрал фотографию.
— Куда подбросить?
— Я покажу.
Странник встал, и новоиспеченные приятели двинулись к выходу.
— Много задолжал? — спросил горец.
— Ты про бугая? Ему немного. Остальным побольше.
— У тебя же свой корабль. Так почему ты в долгах?
— Сразу видно, что не местный, — усмехнулся Герман. — Сейчас почти у каждого бомжа есть шлюпка. Обычными перевозками не заработаешь.
— Но ты как-то зарабатывал, — заключил Батраз.
— Да, было дело. Возил охотников на Землю, пока были лазейки. Но не так давно какой-то абориген устроил переполох, и лавочку прикрыли. Надеюсь, скоро снова откроют, иначе коллекторы спустят с меня три шкуры.
— На что охотились?
— Ты из какой колонии? Такие вопросы задаешь, — подняв бровь, ответил пилот. — На туземцев, конечно. Дело грешное, но зато платят будь здоров. Любимая забава охотников с деньгами.
— А ты охотился?
— Было дело, но мне не зашло. Слишком опасно.
Они обошли бар. Впереди расстилалась парковка, забитая космолетами.
— Интересный костюм, — заметил Герман. — А что это на груди? — Он указал на кусочек металла на черкеске Батраза.
— Газырь, — ответил горец, показывая патрон в стволе своего кустарного ружья.
— Так это огнестрел? — искренне удивился Герман. — Давно я такого не видел.
Они подошли к старенькому космическому судну.
— И никакого электричества, — продолжал Герман, разглядывая обрез. — Удивительно! Удивительное старье!
— Твое корыто выглядит еще более старым, — парировал Батраз.
— Моя старушка, — довольно выдохнул пилот.
Расположившись в салоне, горец попросил:
— Расскажи про переполох, что учинил землянин.
— Какая-то мутная история: якобы он выбрался с планеты и порешил охотников, убивших его семью.
— Действительно, мутная история, — заметил Батраз, разместив фотографию на приборной панели.
Лицо Германа тотчас потеряло былую живость.
— Каждый газырь с моей черкески нашел своего адресата, — произнес горец. — Кроме двух.
Пилот вжался в кресло, мокрое от пота.
— Прошу, я всего лишь перевозчик.
Получив в ответ молчание, Герман попытался выскочить из салона, но не успел: раздался выстрел. Кровь окрасила рулевую панель.
Батраз не отрывал глаз от фотографии. За ней едва виднелись звезды, перебиваемые светом фонарей. Скупая мужская слеза упала на последний газырь в руке горца.