Стихи
Осколки кривомазые
Воткнутся в стопы.
Их извлекут, сделают что-то
Наподобие хрустальных туфель.
В них захоронят.
Лица, припорошенные
Эмоциональным шлаком,
Потыкают пальцем
На отсутствие русской рубахи,
Повякают, мол, так положено,
Попричитают, после касания лба —
Похохочут.
Боги решили, что мне подорваться
На черной клеточке
Как за здрасьте.
И были правы, и обманусь —
Небесные дурачки.
Хихиканье опасно
Повтором звука —
Он отвергается
Космическими детьми.
«Хи-хи» не родится
Из отсутствия кислорода.
Кто объяснит богам,
Почему молчание
На земле приравнивается
К аборту на позднем сроке?
Они не знают, что мне суждено
Стать планетой из букв и цифр.
Глупые, привыкли к наличию имени.
А мне не придумали
Или отобрали еще зародышем
В число безымянных,
Никем не позванных.
Перебирали алфавиты
От енохианского до русского,
Так и не нашли благозвучного
Сочетания.
Вот он я!
В хрустальных туфельках
На шнуровочке.
Иконы поснимали
В память об иллюзорной дочери.
Под периной ледяного купола
Меня не найдут.
Боги-хитрецы решили,
Что «ау» — звук.
Проще позвать всех подряд —
Небесная перепись населения.
И кто не поднимет голову
Под въедливое «хи-хи»,
Тот без имени.
Расшибут в ледяную крошку
Купольные бока.
Вот он — призрачное беззвучие —
Я.
* * *
Проснуться от вымышленного удара
Под космическим одеялом,
Испугаться тела, пределы
Которого измеряются миллиметрами,
На ладони божьей забиться
В глубину линии жизни.
Ты, бесстрашное и космическое,
Утешь меня
Как нечто травмированное,
Ссохшееся,
Выпавшее из состояния анабиоза.
Боже, как медленно идти придется,
Чтобы остаться на месте,
Чтобы встретиться
И не вспомнить лица,
Чтобы потом его заново создавать.
Нелепица!
Космос кричит в ледяном одиночестве,
И у меня забивается —
Разбирается до всепоглощающей черной дыры —
Несуществующее
Сердце.
Крик так редко бывает похож
На органный аккорд.
Боже, рот может рождать слова!
Ты, бесстрашное и космическое,
Умеешь ли понимать языки?
Хотя бы мой,
Его не признали ученые
Настолько,
Что запретили говорить
На территории третьей планеты.
Можно я расскажу тебе,
Как она горела?
Можно я научу тебя понимать слова?
Сделаю узником буквы,
Слеплю на манер стиха.
В родном языке кощунственно
Отсекать лишнее.
Я так озабочен фактом
Наличия слез.
Ты, большое и космическое,
Проглоти эти звуки,
Пока они не сделались ложью.
Мне так не хочется
Тебя собой опорочить.
Ты, большое и космическое,
Спрячь(ся).
Как много решает слог.
Помоги мне решиться,
Реши за меня,
Кто мы такие
В отсутствие координат.
Мне замигает сигнал
С далекой Земли
О запрете возвращаться
И узнавать себя
В безразмерном чудище.
Боже, они до сих пор не верят,
Что ты существуешь.
Пусть полыхает зелено-синяя,
Я не буду ей помогать.
Ты, бесстрашное и космическое,
Привыкло к безумным танцам?
Позволь шагами твоей пустоты
Убаюкаться.
Мне так не хочется
Возвращаться.
* * *
И я вхожу в толпу ишиатиков,
Прикрываюсь тростью.
Пригожесть болезни
Определяется атрибутами
Молодости.
Бедро не лепечет
В конвульсии, как положено,
Значит, боль подавляет
Число световых годов.
Я в толпе, и ей кажется,
«Что он знает о вкусе
Холодного пота,
О работе века
В роли инопланетного
Купола,
О раскрытии больше двух сантиметров,
О материи, в которой не чувствуешь
Липкость тела,
О сколах на последней паре
Вставных зубов
И как сиротеют десны
Без костяных отростков,
О боже».
Как эта трость мешает
Наброситься,
Сделать меня эскизом
Бытийного иждивенца,
Обрисовать пастелью
Тельце из корзины
С использованными бахилами —
Поэтому губы синие.
И троекратное обвитие пуповины —
Просто врачебная ошибка,
Как свидетельство о рождении
И паспорт постсоветского гражданина.
Его не приняли
В марсианском посольстве.
Как тяжко рождаться
Очередным,
Вакцинироваться от крика,
Принудительно произносить
Согласные.
Толпе никто не шепнул,
Что прикрыто тростью.
Она имеет право
И смеется,
Что на Марсе трава
Никогда не зеленела,
Она яреет
С наступлением времени.
Я его луплю по выворотной
Хребтине,
И оно скулит у ног,
Потому тормозится шаг.
Куда мне до примитивных судорог
В районе бедра!
У меня голова обрастает
Спазмом
В районе центра петли.
Да, к нему путешествуют
Миссионеры
Очень периодически.
Покрывают его следами
Замаскированного
Самоуправства.
И меня как заложника
Выдуманной проказы
Жальче.
