Асланбек МЗОКОВ. “И вера крепнет вновь…”. Коста Хетагуров. Стихотворение “Волшебной сказкою…”

КОСТА ХЕТАГУРОВ. СТИХОТВОРЕНИЕ «ВОЛШЕБНОЙ СКАЗКОЮ…»

Этому чувству, – узнаете сами,

К.Л. Хетагуров

Одно из поэтических творений выдающегося осетинского поэта Коста Хетагурова – стихотворение «Волшебной сказкою, свободным измышленьем…». В декабре 2016 года исполнилось 120 лет со времени его написания. А создано оно было 25 декабря 1896 года и опубликовано в газете «Северный Кавказ» за 28 декабря 1896 года (№103) и подписано «Коста». Приведём полностью текст произведения:

Волшебной сказкою, свободным измышленьем

В сравненье с вечностью – один лишь только миг.

(К.Л. Хетагуров. Собрание сочинений в 5 т. Т.2. Стихотворения. Рассказы. – М.: Изд-во АН СССР, 1960, С. 133).

Казалось бы, это самое рядовое стихотворение классика осетинской литературы. Ничего необычного, одно из многих, написанных им на русском языке, который Коста считал родным и близким для себя и на котором писал лирику, прозу, письма и публицистические статьи. Но так можно думать, не зная содержания и особенностей творческой манеры Коста Хетагурова. Перечитаем внимательно художественный текст, вдумаемся в его содержание и определим художественные особенности произведения.

Стихотворение свидетельствует о православном, христианском облике осетинского поэта. Углубленное чтение поэтического текста сразу обращает внимание читателя на необычность творения, на художественные особенности стиха. Какие? Во-первых, стихотворение состоит всего из девяти предложений, из которых пять – вопросительных. И это не просто вопросительные предложения, в поэтическом тексте они – риторические.

Коста Хетагуров, мастер поэтического слова, здесь использует стилистическую фигуру – риторический вопрос, то есть вопрос, который сам по себе не требует ответа, вернее, чаще всего ответ уже содержится в самом вопросе:

И мысль усталая пред вечною дилеммой

Становится в тупик – ужели он не Бог?

Сама вопросительная интонация необходима поэту для привлечения внимания читателя к общезначимым для человека проблемам, чтобы поэтическое слово достигло своей цели – проникло в душу читателя, в мир его чувств, было им глубоко осознано и понято:

И почему его божественное слово

Как братьев и друзей, в одну семью сплотить?

Риторические вопросы обрушиваются поэтом на читателя – «ужели он не Бог?», «разве он озарить углы вселенной своим явленьем мог?», «почему враждует дерзко зло?», «человечество меч до сих пор забросить не могло?», «почему божественное слово не могло людей в одну семью сплотить?» Ответить сразу на эти вопросы невозможно, они требуют глубокого осмысления и обдумывания. И только потом, когда будет прочитано последнее четверостишие:

Но… нет… не то… не то… И вновь сомненья эти

В сравненье с вечностью – один лишь только миг

– придёт уверенность в том, что любые сомнения, которые одолевают поэта («И вновь сомненья эти / Бледнеют, рушатся…») преодолимы, благодаря крепости веры в Иисуса Христа («И вера крепнет вновь…»).

Библейские мотивы стихотворения Коста «Волшебной сказкою, свободным измышленьем…» очевидны. Хетагуров был глубоко верующим христианином, хорошо знал Библию, Священное писание. Не случайно часть наследия осетинского поэта связана с христианской тематикой – поэмы «Хетаг», «Се человек», стихотворения «Воспоминание», «Я не пророк», «Толпа», «Страстная неделя», «Христос воскрес!», «На пасху» и многие другие.

Экзамены при поступлении в Императорскую Академию художеств в Петербурге в 1881 году по Закону Божьему, по церковной истории и Священной истории им были сданы на «четыре», и только по Всеобщей истории на «три».

За год до написания стихотворения «Волшебной сказкою…» Коста создаёт в Ставрополе поэму «Се человек» (1895). Это религиозное произведение можно считать апогеем веры Коста Хетагурова в «распятого за грехи всего мира Сына Божия». Читая поэму, вдумываясь в её библейское содержание, мы зримо представляем себя со Спасителем в Гефсиманском саду и ощущаем нашу сопричастность к происходящему. И поэму, и стихотворение Коста роднят темы библейских сюжетов. И это дословно можно доказать цитатой из поэмы «Се человек»:

И в это чудное мгновенье,

Незрелым, дико хохотала…

Современник Коста, Андукапар Хетагуров, учившийся с ним в одно и то же время в старших классах Ставропольской гимназии, в своих воспоминаниях о поэте упоминает о его больших способностях декламатора: «Учился он не очень усердно, зато охотно принимал участие в ученических спектаклях. Обладал хорошей, выразительной читкой. Помню, в какой восторг привел он чтением предобеденной и послеобеденной молитвы добрейшего Януария Михайловича Неверова, попечителя Кавказского учебного округа, приехавшего в Ставрополь и присутствовавшего на обеде гимназистов. Он подозвал Коста, спросил его фамилию и очень хвалил» (Архив СОИГСИ, фонд Коста Хетагурова, П. 11, Д. 39.).

Обе части стихотворения «Волшебной сказкою…» противопоставлены друг другу (приём антитезы). Если в первой части риторические вопросы выражают сомнение («И вера чистая колеблется сомненьем», «И мысль… становится в тупик…»), то вторая его часть, начинающаяся противительным союзом, «но» в единстве с безличным «нет» («Но… нет… не то… не то…»), возвращает читателю чувство уверенности, силы, глубокой веры, надежды («И вновь сомненья эти бледнеют, рушатся»… «И вера крепнет вновь…»).

Читатель не оставит без внимания и слова-антонимы, встречающиеся в заключительной пятой строфе: существительному вечность противопоставлено удачно подобранное другое существительное – миг. Это свидетельство разнообразия и богатства языка художественных творений Коста Хетагурова.

И ещё одно художественное средство, присущее творчеству Коста и часто используемое им в его русскоязычных произведениях – повторы («И вера чистая…, и радость светлая…, и мысль усталая…, И всех нас, всех людей…; Но… нет… не то… не то…; И вновь сомненья бледнеют…, И вера крепнет вновь…»). Случайны ли они в данном контексте? Никак нет. Повторы с сочинительным союзом «и» усиливают интонацию риторического (первого) вопроса, обращают внимание читателя именно на объект речи («И всех нас, всех людей… сплотить в одну семью?»), и ещё раз способствуют усилению происходящего действия («Не то… не то…», «И вновь сомненья бледнеют…, и вера крепнет вновь…»). Из этого следует вывод: в использовании повтора как художественного средства в данном случае проявилось поэтическое мастерство Коста Хетагурова.

Интонационный обрыв после первой части стихотворения (четырёх строф) указывает на конец сомнений лирического героя («Но… нет… не… не…»).

Уверенность и твёрдость христианской веры лирического героя выражена в последней строфе. Безличные предложения «Но… нет… не то… не то… / Опять не стало их…» с многоточиями на конце говорят нам о недосказанности авторской мысли, об умолчании, о произошедшем в его сердце глубоком переосмыслении, переломе, приведшем к крушению сомнений, к обретению душевного спокойствия и мира. Поэтому таким длительным был период сомнений и раздумий лирического героя («И вера чистая колеблется сомненьем…»), так мучительны для него ответы на поставленные вопросы («почему с любовью / Две тысячи уж лет враждует дерзко зло?»).

Финал стихотворения – последняя строфа – победа православия, («веры чистой», «радости светлой», «мысли усталой»), «Божественного слова» Его над сомнениями:

И вера крепнет вновь, – ведь два тысячелетья

В сравненьи с вечностью – один лишь только миг.

Содержание стихотворения, как мы выяснили, свидетельство глубокой душевной работы самого поэта Коста Хетагурова и его лирического героя. В книге «Коста и православие» (Владикавказ: ОЛИМП, 2006, С.5) священник Сергей Мальцев так написал об этом произведении: «Не в образе ли блудного сына перед Богом предстаёт Коста в стихотворении «Волшебной сказкою…», написанном в 1896 году?» Можно, конечно, согласиться с автором такого взгляда на это творение поэта. Ясно одно – лирический герой стихотворения по непонятным нам причинам утратил важнейшие человеческие ценности – бескорыстие, доброту, сострадательную любовь, деятельную веру. Их потеря повредила его душе, в ней возникли глубокие сомнения и терзания:

И человечество меч, обагрённый кровью,

С проклятьем до сих пор забросить не могло?

В годы воинствующего атеизма в Советском Союзе не принято было указывать на принадлежность писателя к той или иной религии. Мы знаем, как замалчивались вопросы веры и духовности известных общественных деятелей, политиков и писателей. Не избежали этой участи и дореволюционные русские писатели. Даже наследие А.С. Пушкина изучалось в средней школе без упоминания о его вероисповедании, хотя общеизвестен факт: самой любимой и читаемой книгой классика русской литературы была «книга книг» – Библия, которую Александр Сергеевич советовал читать и сам читал, и не один раз, своим детям.

В наши дни осмысление художественного наследия Коста Хетагурова без изучения его православных произведений, составляющих значительную часть, нельзя считать основательным и полным. Христианский гуманизм осетинского поэта нам предстоит еще глубоко понять, чтобы он вошел в наши плоть и кровь, как у Коста Хетагурова. Именно на этот аспект творчества классика осетинской литературы обращает наше внимание ученый-филолог, старший научный сотрудник Владикавказского научного центра РАН Тамир Салбиев:

«Долгое время в силу известных обстоятельств не было принято учитывать религиозно-мифологический аспект творчества Коста Хетагурова. Между тем этот аспект не просто присутствует в его поэзии, но, как видим, является для него основополагающим. С этой точки зрения можно говорить о религиозной подоплеке его творчества, без учета которой оно не может быть понято. Более того, думаю, что qecndm, когда в обществе идут поиски духовных опор, эта его философия оказывается как никогда востребованной» («Я смерти не боюсь…») / Осмысляя наследие Коста Хетагурова // Пульс Осетии. – 2017. – 28 марта. – №12. – с. 1–3).

Аналогии мотивов лирического произведения Коста Хетагурова и Нового Завета слишком очевидны. По-видимому, осетинского поэта занимала проблема основ веры, взаимоотношений Бога и человека. Перечисленные выше хетагуровские произведения на православную тематику показывают земную жизнь и подвиг Спасителя, принявшего на Себя грехи всего мира и добровольной крестной смертью искупившего человечество.

Хетагуров – глубокий мыслитель, путём долгих философских раздумий и размышлений приходит к пониманию того, что после пришествия в мир Спасителя, Который был одновременно Богом и Человеком, царство закона сменилось царством любви, духовным «царством не от мира сего», а человек обрёл новые силы к достижению духовного и нравственного совершенства:

– «А без веры угодить Богу невозможно; ибо надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть, и ищущим его воздаёт» (Евр. 11,6).

– «Иисус, отвечая, говорит им: имейте веру Божию, ибо истинно говорю вам, если кто скажет горе сей: поднимись и ввергнись в море, и не усомнится в сердце своём, но поверит, что сбудется по словам его, – будет ему, что ни скажет». (Мк. 11, 22-23).

Возвращение человека к основам человечности, гуманизма, к основам нашей православной веры – таков главный нравственный урок стихотворения «Волшебной сказкою…» Коста Хетагурова. Крепость веры для классика осетинской литературы была в Евангелии, в Слове Божием, которое повествует о том, каков был Божий промысел о человеке, позволяющий вновь расслышать обращённые к нам слова Бога, на которые каждый из нас так или иначе должен будет дать ответ. Ибо сказано: «Блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его» (Лк. 11, 28).