Старики говорят
Очень редко, и только
Движением век,
Они вечно бедны,
У них сердце одно
На двоих человек.
Дом их пахнет травой,
Чистотой и лавандой,
И речью вельмож.
Будет пахнуть провинцией
Даже Париж,
Если долго живешь.
Оттого ли,
Что раньше смеялись,
Их голос теперь приуныл?
Оттого ли, что
Слез было много,
На веках их жемчуг застыл?
А их дрожь оттого ль,
Что стареет настенных
Часов серебро
И звенит им в ответ:
Может, «да», может, «нет»,
Будто время пришло…
Старики не мечтают,
Их книги заснули,
Закрыт их рояль,
Кошка их умерла,
И вино в воскресенье
Не греет, как встарь.
В жестах столько морщин,
Мир их мал, но и в нем
Все труднее им встать
От кровати к окну,
От кровати на кресло,
С кровати… В кровать.
Если ж выйдут они,
Рука об руку,
Чопорный вид напустив,
Это чтоб проводить
В мир иной тех, кто старше
И кто некрасив.
И, немного всплакнув,
Позабыть хоть на миг,
Что часов серебро
Прозвенит им в ответ:
Может, «да», может, «нет»,
Может, «время пришло»…
Старики засыпают
Надолго, ведь
Им не дано умирать.
Они держатся за руку,
Тщетно друг друга
Боясь потерять,
А другой остается,
Он лучше иль хуже
Себе на беду –
Это вовсе не важно,
Ведь тот, кто не умер,
Остался в аду.
Его можно заметить,
Ее можно встретить
В печали и мгле.
Он бредет сквозь туман,
Извиняясь как будто,
Что он на земле,
И пытается дольше
При вас не смотреть
На часов серебро,
Что звенит им в ответ:
Может, «да», может, «нет»,
«Твое время пришло»,
Что звенит нам в ответ:
Может, «да», может, «нет»,
Наше время пришло…
Перевод с французского Рэма Боброва
