ПОВЕСТЬ
1. ВОСПОМИНАНИЯ О КОНЦЕ
Неописуемо словами и красками. Она проникает в меня. Я не могу закрыть глаза, я хочу видеть и наслаждаться собственной аморфностью, сливаясь с ней душевными узами. Я готов стать песчинкой на пляже и всецело посвятить ей свою жизнь. Это больше, чем любовь. От возбуждения кровь кипела в жилах, дыхание становилось неровным, а сердцебиение предвещало инфаркт. Двадцать лет трепетного вынашивания мечты перетекли в реальность.
Я не мог поверить в то, что видел. Понимая, что любовь к ней не будет считаться изменой, я все же убеждал себя в том, что однажды мы объединимся воедино и будем частью мирового баланса. Она дышала и пульсировала. Она дышала вместе со мной, и мне впервые не было страшно. Хотя, что может быть страшнее и красивее? Вселенная была совершенством…
Всю свою сознательную жизнь я видел во всем изъяны. Маленькие или большие дефекты и браки. Старался не думать об этом, но перебороть самого себя было не так просто. Хорошее воспитание не подливало смелости в мой полупустой кувшин опыта. Когда-то я обучался в летной академии имени Н.А. Страта. Это было довольно добротное место, где можно было получить хорошее образование и билет в благополучную жизнь. Готовили в академии совершенных людей, элиту человеческого рода. Не без помощи чудес медицины студенты добивались восхитительных результатов как в умственном, так и в физическом труде. Каждый год выпускалось ровно 50 человек. Остальные просто были отсечены и отправлены восвояси. К радости, а может, и наоборот, я был из числа самых лучших студентов. По окончании нашего обучения главы Совета решили отправить меня в центр подготовки пилотов. Как я тогда считал, это было огромным шагом вперед, и я был очень благодарен Совету за подобный жест доверия. Я старался быть усердным и выполнять все приказы, чтобы хоть на пару незначительных сантиметров приблизиться к своей заветной детской мечте.
Ранее, когда мне стукнуло двенадцать лет, мои родители отдали меня в специализированную школу для одаренных детей. Это было небольшое здание в три этажа, напичканное электроникой. У нас была своя форма. Она больше походила на костюмы для водолазов: вся облегала тело, растягивалась, но в ней было очень комфортно. На руках были датчики, следящие за нашим здоровьем, а на поясе был прикреплен «Vesuvioi» (Визу – так мы его называли), мультимедийное устройство и GPRS навигатор. Костюм сочетал в себе высокотехнологичный компьютер. ЦП находился на уровне мозжечка. Стоило только мысленно пожелать что-нибудь, например: «Увидеть свое местоположение» – «Визу» выдавал перед собой трехмерное голографическое изображение. Все это позволяло следить за нами и держать каждого под контролем. Тогда я не понимал, что все время был скован невидимыми цепями и каждую секунду за мной следили тысячи электронных глаз.
В школе у меня было достаточно много знакомых, но я общался с ними не больше, чем нужно. Это сидело глубоко во мне, и, возможно, ранняя встреча с «холодом» была всему причиной. Помню, еще до школы и академии, когда я наслаждался счастливым детством, у меня была подруга. Ее звали Надежда, кто-то звал ее Надя, но для меня она оставалась просто Nj. Не помню, как мы познакомились и подружились. Будто были знакомы с самого рождения. Все свободное время мы проводили вместе. Это она зародила мечту в моей душе. Овальные черты лица, пронизывающий до глубины взгляд, улыбка каких мало. Она любила радоваться жизни, и я старался радоваться вместе с ней. Nj и я часто лежали на крыше и любовались неизведанной далью. Звезды мерцали, луна светила тогда намного ярче, но однажды для меня она потускнела и окрасилась багровым цветом. Узнав новость, я шел домой, не в силах удерживать боль внутри себя. Вытирал рукавом глаза. Слезы текли, и я иссякал, с каждой каплей становясь все старше. Я шел через холмистое поле, на котором распустились чудесные цветы. Я прилег и закрыл глаза:
– А помнишь наше прошлое лето? – сказала она, посмотрев куда-то глубже дали горизонта.
– Я все помню.
Мы сидели на траве совсем рядом и любовались ее последним закатом. Ветер стал поддувать чуть сильнее, и на теле застыли мурашки. Было прохладно, но ее незримое присутствие грело. Она была еще на нашей грешной земле.
– Меня долго не будет с тобой, но ты знай, что я останусь частью тебя навечно… Позволь мне остаться в твоем сердце и в твоей памяти.
Ей совсем не стоило говорить это. Все и так было более чем очевидно. Я решил промолчать. Хотел дышать с ней в унисон, остаться рядом навсегда. Быть ее тенью, лишь бы только вместе, только вдвоем.
– Большой путь…
– Что? – переспросил я.
– Мы прошли вместе очень большой путь для нашего возраста, но это того стоило. Я ничуть не жалею, что так все произошло.
Меня всего пробрало. Каждое ее слово доставляло мне и боль, и радость. Солнце уже почти скрылось. На небе начали выступать звезды. Я откинулся на траву, подложив руки под голову, продолжая слушать голос из глубины.
– Тебе больно? – спросила она.
– Вовсе нет. Просто пустота.
– Увы, я ничем не могу тебе помочь…
– Я понимаю.
Звезды мерцали. Луна освещала силуэт. Я зажмурился еще сильнее, но видел ее.
– Мы еще встретимся. Ты не успеешь оглянуться, как время пролетит. Я помню нашу с тобой мечту однажды отправиться к звездам. В один прекрасный день я воплощу ее для нас двоих, – сказал я шепотом и открыл глаза.
Было уже темно. Сверчки играли свою траурную песнь, а я смотрел глубоко в космос, провожая ее душу в лучший мир. Стало холодно…
Я мысленно разговаривал сам с собой, но чувствовал, что она сказала бы то же самое. Звезды… Nj любила их. Наверное, именно в тот день что-то внутри переклинило, и я стал старше на много лет вперед. Шёл домой. Дороги. Машины. Роботы. Автоматы. Много бесполезных людей. Мусор. Зловоние. Страх. Он зародился внутри меня. На дороге была большая лужа. Я смотрел в нее и не мог узнать человека в отражении. Опухшие от слез глаза, короткая стрижка, лопоухий, с округлыми чертами лица, хлюпающий нос и худощавое тело. Капли стекали по моему лицу и падали в лужу, размывая отражение.
– А ну иди сюда, тупая псина! – кричал какой-то мужик, гнавшийся за маленьким щенком.
Я отвел взгляд от лужи и стал смотреть на происходящее. Щенок подбежал ко мне и, поскуливая, глазами стал просить о защите. Я хотел взять его на руки, но разгневанное животное, подбежав, с разбегу пнуло собаку ногой, и та отлетела на несколько метров. Вся сцена сопровождалась бранью и скулением щенка. Я развернулся и пошел прочь. Плач маленького создания, его вой, его мольбы. Вонь, которую я чувствовал, исходила от меня. Я прогнивал изнутри, источая самые отвратительные запахи. Их ощущало только мое сознание, но и этого было достаточно, чтобы понять свою беспомощность и беззащитность. Той ночью мне снились только кошмары.
2. ЯД И ПАНАЦЕЯ
А вы верите в необратимость? Вы верите в то, что упущенный момент невозможно вернуть и ничего нельзя исправить? Что если не поймать мгновение, то чудесный миг навсегда будет развеян в тумане времени и пространства? Вы верите в судьбу? Она является той же необратимостью, какая предвещена нам с самого появления идеи нашего существования. Идея? Первична она или вторична? Тогда что же есть материя, и следует ли искать Бога в себе, если его, возможно, и нет вовсе? А если нет Бога, то как же мы… как мы существуем? Кто создал нас такими, и зачем тогда вообще существовать, неся непосильную ношу жизни?
Я слишком много думал для своего возраста. Мне следовало играть с ровесниками во всевозможные игры, но я предпочитал им книги, музыку и кино. Причем, теперь я не был одинок. Мою тоску скрашивал чудесный пес по имени Гиз. Тот самый щенок, который так нуждался в помощи. В тот вечер я открыл глаза. Я понял для самого себя, что все всегда можно исправить и любой момент подчинить своей воле. Я получил довольно-таки взрослые тумаки от хозяина Гиза, и потом садист отступил. Партия была выиграна. «Шах и мат, господин живодер!» – подумал я, взяв щенка на руки, и понес его к себе домой.
Время уходило сквозь пальцы, а я бороздил просторы моей заветной дали. Мечта, которую лелеяла в душе Nj, перетекла ко мне в сердце. Смысл был прост – добраться туда, где еще не был человек. Долететь до самого края Вселенной. Пребывая в невесомости, внутренние органы как будто жили отдельно от меня. Я был зародышем в чреве матери. Мне нравилось просто отключать систему искусственной гравитации и, закрыв глаза, представлять что-нибудь. Я жил своим воображением, и «она» всегда находилась где-то рядом. Наверное, это спасало меня от одиночества.
Три года отшельничества. Меж звезд, сквозь галактики по всей Вселенной. Успешно пройдя курсы в центре подготовки пилотов, я угнал один из лучших кораблей Совета и пустился в странствие. В каждой колонии Земли меня ждала ликвидация, проще говоря, расщепление тела на атомы. Прибежищем для таких скитальцев, как я, были пиратские станции, которые сооружались на небольших и непригодных для хорошей жизни планетах. В этих злачных местах можно было достать практически все, начиная от имплантатов и заканчивая ядерными реакторами и межгалактическими шаттлами. Пираты имели влияние на колонии, и вот-вот должна была разразиться самая кровопролитная буря в истории человечества. В забегаловке на одной из пиратских планет я подслушал очень интересный разговор. За столиком, недалеко от бара, сидели двое мужчин. Они о чем-то активно шептались:
– У них нет шансов! – сказал один из беседующих и негромко стукнул кулаком по столу.
– Ты и вправду так думаешь, Морис? Ты считаешь, что военный потенциал колоний сравнится с мощью Земли? – переспросил человек аристократической внешности.
– Да, я так думаю! Земля окружена колониальными планетами, если не брать в расчет ее придатка, Луны. У Совета нет ни малейшей возможности! – выплеснул из себя Морис, потягивая свой напиток.
– Ну, хорошо, пусть так. А ты не берешь в расчет, что если до нападения Совет узнает о планах, то все может рухнуть, как карточный домик? Совет еще сильнее укрепит свое положение, и тогда ни о какой свободе и речи не будет.
– Альман, я тебе уже тысячу раз говорил, что Совету невыгодно уничтожать сами колонии. Ресурсы планет – это их хлеб. Они скорее постараются высадить десант или ударить по очагам сопротивления, но не будут использовать оружие массового поражения.
– Да, ты прав. Но нужно скорее оповестить генеральный штаб. Есть всего одна попытка. Они с нами, а раз так, то мы обязательно победим! – тихо сказал Альман и разом убил содержимое своего стакана.
Я сидел за баром и, несмотря на шум, все слышал благодаря чипу, купленному на станции Гагарина. Старался не показать заинтересованности, это могло плохо кончиться для меня. «Так значит, все же это были не слухи, и отряд сопротивления существует», – подумал я и решил поскорее убираться с Титана, пока не началась заварушка. Купив провизию и некоторые нужные мне запчасти, я направился на корабль.
Станция на Титане была небольшая. Единственное, что радовало, так это знатные алкогольные напитки, которые отлично согревали тело и не давали замерзнуть. Все на планете находилось под землей, снаружи невозможно было выжить. На станции было несколько баров, парочка отелей, бордель, ночной клуб, Жилые отсеки B1 и B2, рынок, черный рынок и всевозможные магазинчики, торгующие чипами, производившимися прямо тут, на Титане. Их уникальность проявлялась в возможности изменения ДНК. Человек, внедряющий чип, впускал в свое тело миллионы нанороботов, которые трансформировали структуру дезоксирибонуклеиновой кислоты. Функцией данного чипа было укрепление тела человека. Я не был фанатом, но покупал чипы на каждой посещаемою мной планете. Они хранились на корабле в бардачке. Мало ли, что не бывает. Удобнее всего, что чип вживлялся сам. Стоило просто положить его на желаемый участок кожи, крохотные ножки впивались в мякоть, делали небольшой разрез, и чип вступал в симбиоз с телом.
Порт был практически пуст. Я и два робота-помощника, которые несли все купленное, направлялись прямо к кораблю. Мои шаги отдавались эхом. Думая, куда держать путь теперь, я не сразу услышал, что шагов прибавилось. Позади меня шло еще несколько человек. «Не делать резких движений», – подумал я и ступал все так же непринужденно. Они начали шептаться, но, к моей радости, чип позволял мне слышать намного лучше.
– Может, он шпион Совета? – сказал один.
– Не думаю, но зря он затеял эту игру.
– Что будем делать с ним?
– Прикончим, как только он дойдет до своего корабля и откроет шлюз.
Дело было плохо. Как только я приближусь к кораблю, меня убьют. Надо было что-то придумать, и поскорее, но что? Устраивать перестрелку я счел не лучшим вариантом. Лишняя шумиха могла раскрыть мое местоположение. Все играло против меня, а шагов до корабля оставалось все меньше и меньше. «Главное – не поддаваться панике, и разум всегда будет чист», – говорил капрал Семьянин, когда я обучался в летной академии. Во внутреннем кармане куртки лежал тот самый чип улучшения, купленный мною здесь. Выбора не было, надо вживлять и как можно быстрее бежать к кораблю. Я осторожно достал свое спасение из кармана, вытащил из пакета и, приложив его к кисти, надавил на небольшую кнопочку. Пару секунд – и чип был активирован. Не было заметно никаких изменений, но проверять некогда. Я что было сил понесся к кораблю, нажимая нужные кнопки на ПДУ. За спиной зазвучали выстрелы. Я все бежал и истерично тыкал по пульту. Страх опять овладел мной. Дыхание сбивалось, я старался вилять, чтобы убийцы не смогли хорошо прицелиться. Выстрел. Еще выстрел.
«Скорее, скорее шевели ногами, идиот!» – я пожалел, что у меня нет чипа увеличения скорости передвижения.
До корабля осталось всего ничего. Все внутри замерло. Выстрел! Точное попадание по цели. Жжение в спине. Не сильная, но резкая боль охватила тело. Ноги подкосились, и я, как беспомощная добыча хищников, свалился на пол. Удар! Я лежу на животе в непонятной позе. Челюсть сжата, скулы напряжены, боль накатывает волнами. Тысяча мыслей вертелась в голове. «Сейчас меня добьют – и конец истории», – думал я. Один из убийц перевернул меня ногой.
– Ну что, попалась, крыса Совета? – это был Морис.
Он нагнулся и огрел меня кулаком по лицу. Дальше была лишь темнота.
3. СИМБИОЗ
Вокруг туман. Он как будто прилип к земле, неторопливо растекается, словно сгущенное молоко на тарелке. Туман сгущается и издает шипящие звуки. Он живой, он дышит и чувствует. Перед каждым моим шагом рассеивается, чтобы я не наступил на него. Деревья шелестят листвой и покачиваются в разные стороны, притом что нет даже намека на ветер. Я ступаю медленно, чтобы не задеть волшебный смок и дать ему время ускользнуть. Мое воображение играло со мной. Я мог думать только шепотом, но и это казалось громче тысячи отбойных молотков. Медленно упав на колени и приложив голову к земле, я услышал желаемый звук. Сердцебиение. Оно выстукивало любовь. Быстро, аритмично, громко. Мое дыхание плавно ускорялось, становясь все более созвучным с сердцем земли. Я закрыл глаза и попробовал почувствовать ее. Легкость моего тела испарялась, а на замену приходила боль и тяжесть. Невидимые узы сковали грудную клетку, и в жаждущее горло поступал только гадкий, едкий, загрязненный воздух. Закашлявшись, я открыл глаза, и мое сознание перевернулось с ног на голову. Миллиарды людей и роботов ступали по мне, машины царапали, заводы курили и вносили инфекции в реки и озера вен. Состоял этот мир из металла и пластика, а вокруг кружилась никчемная прибыль. Я – Земля, и мне некуда было бежать от паразитов, проевших меня. Жжение усиливалось, хотелось кричать. Я сдерживал себя, сколько мог, но в итоге сдался и издал звук из самого центра планеты.
Вздрогнул. Холодный пол. Я на холодном полу. Вокруг люди. Это был сон. Сон? Да, сон… Боль в спине. Страх и отчаяние. Первые мысли, посетившие серое вещество, были обрывистыми. Понять происходящее было так сложно, что я чувствовал себя жертвенным тельцом. Окруженный разъяренными хищниками, я не мог пошевелиться. Тело, которое служило мне эти двадцать лет, не слушалось. Я был полностью парализован.
– Почему он все еще жив? – спросила девушка. Я не мог разглядеть ее лица, так как в глазах у меня двоилось.
– Возможно, удача, но я думаю, на нем стоит чип уплотнения или что-то подобное, – это был уже знакомый мне голос Альмана.
– Не стоит спешить с выводами. Возможно, он послужит нам хорошим информатором. Если он приспешник Совета, то мы сможем выведать у него много полезной информации. В любом случае, он не умер, значит, так тому и суждено было быть, – произнес огромный человек, стоявший слева от моего обездвиженного тела.
Сил не было. Я исчерпал всю оставшуюся энергию на то, чтобы просто вслушаться в то, что палачи говорили обо мне.
– Несите этот кусок дерьма в лазарет. Пусть подлатают его, а там посмотрим, что с ним делать. Главное не дать ему умереть. Как уже успел сказать Натан, он может быть полезным в нашей войне.
Занавес был опущен, свет потух, но оваций не было. Понятия не имею, сколько я был без сознания и что происходило в это время, но когда я проснулся, люди решили вписать новую главу в летопись человечества. Я уже был не таким, как прежде. Все приобрело более жестокий характер. Война между колониями и Землей была начата, и если бы я знал, что мне предстоит, я бы все равно поступил так же, как и сейчас.
4. РАЙСКИЙ АД
(Из дневника местного жителя планеты Парадиз)
Я никогда еще не был дальше родной планеты Парадиз, да и по самой планете не удосужился попутешествовать. Это было райское местечко с наичистейшим океаном. Процентов двадцать занимала суша. Почва на Парадизе славилась плодородностью на всю систему, а о наших морепродуктах до сих пор слагают легенды. Планета считалась курортным местом. Южный берег столицы был создан для богачей, которые любили роскошь и комфорт. Лазурные пляжи, дорогущее cnqrhmhv{, всевозможные развлекательные заведения ожидали свою публику. На северном же берегу жили мы – народ Эмауа. Основное отличие парадизян от нас было в цвете кожи. Парадизяне специально отбеливали ее, считая это более эстетичным. Наш народ был смуглым и более простым. Вместо огромных зданий по северному побережью были разбросаны небольшие домики. Зарабатывали мы на жизнь рыбной ловлей и экскурсиями в пещеры первых обитателей Парадиза. Бытует мнение, что задолго до образования колоний и освоения космоса на нашей планете уже существовали цивилизации, но к нашему прибытию никого не осталось. Лишь подземные города, к которым вели пещеры, служили доказательством прошлого.
Война приходит неожиданно, как ураганный ветер после штиля. Одним субботним вечером, когда все эмауа только собирались отдохнуть от тяжелого рабочего дня, землю сотряс звук приближающихся кораблей. Выбежав на улицу, мы с отцом не поверили собственным глазам. Штурмовой флот Совета прибыл на Парадиз. Так мы и узнали, что началась борьба за колонии. После того, как войска расположили на планете свои базы для отражения атак пиратских кораблей, всех жителей Севера и Юга загнали в подземные города. Благо, что вентиляционная система была отлично налажена, и воздуха хватало в избытке. В обычной ситуации эмауа и парадизяне никогда бы не находились в одном месте, но общая беда сплачивает. Отвращение сменилось терпимостью, а терпимость симпатией. Жаль только, что спокойствие продлилось недолго. На следующий день Совет начал раздачу оружия.
– Вы должны защищать себя и земли, принадлежащие Совету. Любое неповиновение приказу будет караться расстрелом! Когда пираты осмелятся посягнуть на земли Парадиза, мы будем с вами. Не дадим инородным захватчикам сломить силу Союзных колоний! – изрек генерал шестнадцатого штурмового флота.
Его слова нашли поддержку в виде аплодисментов и воинственных возгласов. Да и сам я воодушевился, взяв автомат в руки и надев экипировку. Она состояла из эластичного материала серого цвета. На грудь, плечи и ноги надевались доспехи из нанотитана. Каждый из нас уже был готов умереть, но страх не покидал души и сердца. Все ожидали бури и пепла, и спустя несколько часов сирены забили тревогу.
Небо спустилось на землю и пустило тысячи молний. Ночь стала днем, а день ночью. Я не слышал, как отец звал меня, когда я выбегал из древнего подземного города вместе с остальными, я не видел ничего, кроме страха в глазах людей, я не чувствовал ничего, кроме стука моего сердца. Я не верил, что выживу, но хотел этого сильнее, чем чего бы то ни было.
Снаряды разрывались совсем близко. Энергетические выстрелы сжигали сотни людей разом, источая яркий свет, способный ослепить. Куски обугленных тел лежали вокруг, а те, кто еще дышал, захлебывались собственной кровью. Никто не ожидал, что у каких-то пиратов есть шансы против Совета, но все просчитались… Когда корабли захватчиков высадили десант, все было кончено. Силы Совета были полностью разбиты, а те, кто остались в живых, снова загонялись в злосчастный подземный город.
Райское место стало адом. Я никогда не думал, что увижу, как плачет океан и как горит небосвод. А ведь совсем недавно жизнь была полна улыбок и радости. Загнанные люди тряслись в предсмертной агонии. Но это не казалось мне странным. Странным было то, что захватчики называли себя не «пиратами», а «силами освобождения».
5. УСЛОВНАЯ СВОБОДА
Миллион часов мучительных пыток… Жизнь билась во мне условно, так как я уже был давно мертв. Меня разрывали на куски, а потом вновь восстанавливали практически из ничего и повторяли процедуру снова и снова. Внешний мир стал мифом, а люди не более чем персонажами. Чем я заслужил подобное? Своей мечтой или тем, что я пошел против системы? Глупые идиоты! Ужасно болело тело… Величайшее достоинстве боли в том, что она все равно однажды проходит. Но душевные терзания не отступали ни на минуту. Я видел перед собой Nj. Она смотрела сквозь меня, она презрительно мерила взглядом мою жалость к самому себе, а потом исчезала.
– Я не смогу… – говорил я себе под нос, чтобы просто услышать, как звучит мой голос. – Я не смогу больше выдерживать это…
Дверь в мою тюрьму отворилась, и в нее вошли несколько человек.
– Что же ты не сможешь? Я думаю, ты бы уже давно был свободен, если бы начал говорить правду, а не эту ерунду про то, как ты спер корабль у Совета, – доброжелательным тоном сказал Натан.
– Что бы я ни сказал, что бы я ни сделал, вы все равно не поверите мне. Зачем говорить, если от этого нет пользы? Давайте уже… размажьте мои мозги по стене, и покончим с этим.
Натан вытащил пистолет из кобуры и приставил к голове. Холодное дуло вдавилось в кожу. Я закрыл глаза и медленно вдохнул, предвкушая освобождение от измученного тела.
– Не знаю почему, но я тебе верю, – сказал Натан, – ни один, даже самый подготовленный солдат Совета, не выдержал бы… – он неожиданно замолк, в каюту вошла девушка.
Я уже знал, кто она. Ее звали Шейла Ра, и эта бесчувственная сука была главной у сил освобождения. Поражая своей красотой, она имела мужской характер. Ни жалости, ни пощады. Это я ощутил на себе в первые же дни. Длинные волосы, собранные в хвост, взор, заставляющий трепетать и желать, сильное, изнуренное тренировками тело и шрам, идущий по шее и исчезающий где-то под одеждой. Я ненавидел ее, но и восхищался.
– Есть движение? – спросила Шейла.
– Нет, но я думаю, что он говорит нам правду, – Натан повернулся к командиру, все так же держа дуло у моей головы.
– Я навела справки. Саид вчера взломал базу СЦГРУ и обнаружил там, что Хьюман Манн действительно разыскивается за угон корабля и измену. Также мы обнаружили, что… – Шейла, как и Натан, прервала свою речь. Она как будто только что обнаружила меня. – Я бы хотела переговорить с тобой лично, полковник.
– Окей, кэп, а что будем делать с Манном?
– Отнесите его в лазарет, а как оправится, доставьте его ко мне на мостик.
– Есть, капитан! – сказал Натан и, подозвав двоих помощников, отдал им поручение.
Медицина у освободительного фронта была отменная. Через два часа «репейр» процедур я был как новенький. Мне выдали мои чипы и одежду. Это была форма сил освобождения, но на удивление сидела она именно так, как надо. После меня доставили в центр управления. Все так же, под конвоем, но я был и этому рад. Капитан уже ждала меня.
– Иди за мной, Манн, – сказала она и, открыв дверь, ступила внутрь.
Сперва мы шли молча, но потом Шейла прервала тишину:
– Почему ты сделал это? – спросила она, не останавливаясь.
– Что именно?
– Угнал RZX.
– Он мне понравился, – попытался отшутиться я.
– Идиот! Не раздражай меня. Если я тебя спрашиваю, будь любезен отвечай правдиво и внятно.
– Я решил воплотить мечту…
– Что за мечта? – холодно спросила Шейла, вбивая код на панели около очередной двери.
– Я не буду обсуждать это с вами, – отрезал я.
– Понятно…
Каюта, в которую мы вошли, была просторна и комфортна. Огромный иллюминатор почти на все помещение, двуспальная кровать, голографический стол, отображающий на данный момент наше местоположение, несколько шкафчиков. «Минимализм в чистом виде», – подумал я.
Шейла отошла от меня и подошла к иллюминатору.
– Вглядись в космос… Что ты видишь? – спросила она, глядя мне прямо в глаза.
Я подошел чуть ближе и стал рассматривать вид из иллюминатора. Мы зависли рядом с какой-то чудесной голубой планетой. В поле зрения было огромное количество кораблей, они обстреливали планету.
– Я вижу войну.
– Правильно, и это наша война, Манн. Слушай меня сейчас внимательно. Тоталитаризм охватил весь Млечный путь. Колонии являются лишь сырьевым придатком Совета, а люди на них расходным материалом. Каждый человек имеет свое досье. Он имеет в нем лишь номер и историю. Слежка ведется постоянно. Сосед следит за соседом, друг за другом, брат за братом, и нигде не укрыться от ясного взора диктатуры. Долгие годы силы освобождения терпели и набирались сил, чтобы изменить мировой порядок. Этот день настал. Человек по натуре свободен, и никто не имеет права указывать ему, что делать. Война началась… Она коснется каждого, от мала до велика.
– Она не коснется меня. Мне незачем вмешиваться в ваши игры. У меня нет желания лишний раз сталкиваться с Советом.
– Как раз у тебя и есть полное основание разрушить Совет, – медленно проговорила Шейла.
– О чем ты говоришь?
– Когда Саид нашел твое досье в СЦГРУ, я его прочла. В нем вся твоя жизнь. Я думаю, ты все еще помнишь Надю?
– Откуда… – хотел, было я спросить, но Шейла прервала меня.
– Родители Надежды работали на корпорацию «Fish_gun». Данная компания поставляла оружие во все точки Млечного пути. Отец Надежды был вице-президентом компании и членом партии Белый медведь, а мать генеральным менеджером. Ты знал об этом? Не думаю. Так вот, однажды Совет решил прибрать к рукам «Fish_gun» и все, даже президент компании, были готовы продать оружейную империю, все, кроме отца Надежды. Александр владел 60% акций, и его голос всегда был решающим. Как, ты думаешь, они поступили? Верно, Манн… я вижу по твоим глазам, что ты все понял. Силы Совета проникли в дом Александра и его семьи, они перебили всех до одного. «Fish_gun» ушла с молотка за бесценок, что для этого понадобилось сделать? Всего лишь превратить в мясо трех человек. Надежде перерезали горло, пока милый ребенок мирно спал и видел сны…
– Замолчи… – голова шла кругом, я схватился за нее и старался удержаться на ногах.
– Ты все еще считаешь, что война обойдет тебя стороной? Если так, то ты чертов выродок! – Шейла оттолкнула меня и вышла из каюты. Я стоял как вкопанный и продолжал смотреть вглубь Вселенной. Ненависть и ярость. Боль в груди. Жжение и покалывание. Я не мог поверить, я не хотел верить…
Загорелся экран на столе: «Всем подразделениям, говорит Маус, планета Парадиз зачищена, повторяю, планета Парадиз зачищена».
Дверь в каюту отворилась, и зашел Натан:
– Идем, я отведу тебя к твоему кораблю.
– Я свободен?
– Ты чист, значит, нет смысла тебя держать. Скорее, пока кэп не передумала.
Мнимая свобода вновь открылась мне, но теперь она была отвратительна до тошноты.
6. МОЯ ВСЕЛЕННАЯ
Я слышал множество легенд о том, что наша вселенная полна чудес и великолепий. Люди сталкивались с живыми кораблями, планетами-пожирателями, духами звезд и многим другим, что невозможно объяснить. Вселенная одухотворяла. Она стала матерью для всего человечества и символом одиночества. За тысячи лет люди так и остались единственными живыми существами в бесконечности. Миллиарды звезд, планет и галактик, а мы все так же ищем другие виды жизни. Зачем? Одиночество? Нет! Мы врем сами себе. Если мы одни, к чему устраивать войны? Почему мы продолжаем изживать себя, род человеческий?
Война проникла в меня. Я все вспоминал слова Шейлы и представлял, как неизвестные ночью проникают в комнату Nj и, за-крыв рот ладонью, перерезают ее хрупкую шею. Я был мужчиной, но я плакал, как будто только что узнал о ее смерти. Роботы-помощники ездили, бегали, прыгали, шумели, дребезжали вокруг меня, но им было не понять, что я чувствую. В поисках других цивилизации мы забываем, что понять наши чувства можем только мы сами. Мою боль могла унять та, которой больше нет рядом, но, несмотря на это, я исполню обещание, данное мной давным-давно:
– Я слышала, что где-то далеко, в созвездии Южного креста, есть настоящий рай, представляешь? – сказала Nj, когда мы с ней в очередной раз наблюдали космос.
– Кто тебе это сказал?
– К отцу приезжал известный космонавт… эээ …не помню его имени. Он рассказывал папе, что однажды отправится туда и найдет доказательство своей правоты. Я бы хотела увидеть рай…
– Давай, когда станем чуть-чуть старше, полетим туда вместе, – прошептал я тогда чуть слышно.
– Обещаешь? – спросила Nj и, чуть приподнявшись, посмотрела мне в глаза.
– Обещаю. Я сделаю все, чтобы мы с тобой однажды попали туда.
Координаты были введены. Я долго путешествовал и собирал детали, чтобы попробовать сделать мечту явью. На планете Дрейк я купил файл – «Инструкция по созданию МА-двигателя». Он принадлежал Меркури Антонио, ученому, который умер, так и не обнародовав эту информацию. Двигатель был почти готов к «прыжку». До меня еще никто не делал подобного, и, возможно, вся история закончится попыткой, но я не мог позволить упустить этот миг. Пока роботы-помощники делали свое дело по заранее набранной мною программе, я проверял все ли верно в чертеже:
– А ты веришь в Бога? – сказала в тот же вечер Nj и взяла меня за руку.
– Я верю в то, что я вижу. Если я увижу его, то я в него поверю.
Через четыре часа и двадцать пять минут RZX был готов к прыжку. Старт был возможен через минуту. Пошел обратный отсчет. 59… 58…57…Сердце выстукивало ритмично… 46…45…44…ладони запотели…33…32…31…в горле пересохло…20…19…18…легкая дрожь в теле…10…я прижался крепче к креслу…9…прищурил глаза…8…ощутил мурашки…7…пальцы рук замерзли…6…дыхание…5…перехватило…4…сердце…3…больше…2…не…1…бьется.
Успел моргнуть, но остался с открытыми глазами. В момент скачка корабль висел на все том же месте, но одновременно я находился за миллионы световых лет. Разделенный надвое, я слился воедино через мгновение длиною в вечность. Глаза мои окончательно открылись.
Время перестало существовать, пространство размылось, вселенная потеряла привычность после того, как я увидел то… что искренне старался бы передать словами, но это была бы всего лишь малая часть.
0. ВОСПОМИНАНИЯ О НАЧАЛЕ
Неописуемо словами и красками. Она проникает в меня. Я не могу закрыть глаза, я хочу видеть и наслаждаться собственной аморфностью, сливаясь с ней душевными узами. Я готов стать песчинкой на пляже и всецело посвятить ей свою жизнь. Это больше, чем любовь. От возбуждения кровь кипела в жилах, дыхание становилось неровным, а сердцебиение предвещало инфаркт. Двадцать лет трепетного вынашивания мечты перетекли в реальность.
– Господи, что же это?
Меж четырех звезд располагалась туманность. Она переливалась всеми цветами, блестела, искрилась. Туманность в форме человеческого ока, а посередине настоящий глаз. Он смотрел прямо на меня, он моргал. Слабость в ногах отразилась дрожью. Я подошел поближе к иллюминатору пилота, я был первый, кто попал сюда.
– Что же ты? – подумал я вслух.
Туманность изменила свой цвет на нежно-голубой.
– Я то, что вы называете Вселенной, Вечностью, Богом…
Резко отступив на пару шагов, я упал в кресло.
– Приветствую тебя, Хьюман Манн, – глаз Вселенной неспешно моргнул. – Я знаю цель твоего визита. Это было предрешено… Не задавай вопросов, а просто слушай. Ты попал в лоно веков и поколений, как и хотел. Мечта, которую ты хранил в себе, воплощена.
Ее голос был похож на голос матери. Я чувствовал себя эмбрионом.
– Твой полет ко мне занял долю секунды, но на самом деле прошло множество веков. Человечество стерто с летописей мироздания и onunpnmemn в истории как наивысший вид. Но это уже было… Все идет по бесконечной спирали, и ты знал это на уровне клеток и атомов. Они в тебе тоже являются Вселенной, и где-то там также есть жизнь из крови и плоти. Циклично и необратимо, как чистая идея. Космос повсюду, космос в каждом из нас, но сейчас, чтобы возродить первоначало, нужно создать хаос. Поглощая, он создаст мир заново. В нем снова будет смех и радость, горечь и слезы, боль и смерть, но хочешь ли ты этого? Пока твое сознание пребывает во плоти и сковано физической оболочкой, ты, Манн, являешься единственным барьером. Этот мир существует, потому что живешь ты.
Если бы я мог понять, как устроен чистый разум, я бы создал идеальный мир, но я был всего лишь единственным человеком, который делил напополам свое одиночество. Пока голос Вселенной вещал о смысле мироздания, я, закрыв глаза, представил всех, кого потерял. И я осознал, что вовсе не был одинок. Они всегда были рядом, все такие разные. Кто-то любил меня чисто и искренне, кто-то ненавидел яро, но они были! Они были частью меня. Открыв глаза, я посмотрел на око Вселенной и произнес:
– Я хочу начать все с самого начала.
Корабль, в котором я находился секунду назад, растворился. Мое тело и голова не были раздавлены космосом. Этот мир строил я сам. Вдыхая воздух бесконечных просторов, я услышал ласкающую музыку. Это была песнь перемен. Голос, красивый девичий голос… Я узнал его… Это был голос Nj. Звезды светили ярче прежнего, планеты ускорили движение. Безмятежность и покой. Впереди появился силуэт. Это была она… Именно такая, какой могла бы стать… Она протянула руку, и я коснулся ее. Nj улыбалась.
– Прости меня…
Я закрыл глаза, но все равно видел нашу бесконечную даль. Держа ее руку в своей руке, я почувствовал, что впервые ощущение пустоты и одиночества покинуло меня. Она была рядом…
– Мне не за что тебя прощать, – произнесла Надежда, – спасибо тебе…
Так конец стал началом. Хаос перешел в Космос, а смерть стала жизнью. Пустота наполнилась теплом. Наша недостижимая даль была любовью. Отныне мы берегли ее вместе.
