Будь я литератором, лишь сердцу своему позво-
лял бы иметь воображение, да еще, пожалуй,
допускал бы память, эту длинную вечернюю тень
истины.
В.Набоков
В начале 2000-х в Московском драматическом театре имени Ермоловой шли спектакли «Барышня-крестьянка» и «Костюмерша», поставленные Н. Бритаевой. Мой муж, кинооператор Владимир Гагкаев, обратил внимание на фамилию режиссера-постановщика. «Что ты знаешь о Нателле Бритаевой?» – спросил он меня. «Почти ничего» – ответила я, подумав, что было бы неплохо узнать поподробнее об этом режиссере. В. Гагкаев, заинтересовавшись режиссером Н. Бритаевой по-настоящему, снял несколько интервью и видеосюжетов для предполагаемой телепередачи о ней. Все, с кем встретился тогда оператор, работали с Нателлой много лет, все были искренне рады возможности рассказать о ней – щедром, талантливом, влюбленном в театр человеке, недавно ушедшем из жизни. Я же, просмотрев бритаевские спектакли, познакомившись с видеозаписями репетиций, интервью, удивилась тому, что имя Нателлы Бритаевой несправедливо мало знают на родине. Мне захотелось рассказать о талантливом режиссере, используя статьи, рецензии, информацию интернет-сайтов, видеоматериалы, собранные Владимиром Гагкаевым, основываясь на впечатлениях от спектаклей.
В осетинском социокультурном контексте фамилия Бритаевых давно и устойчиво окружена театральным ореолом. Елбыздыко Бритаев, писатель-драматург, автор «Хазби», «Двух сестер», «Амрана» и других пьес, заложил в начале XX века основы осетинской драматургии и театра. «Маймули рухсаг, æгас цæуæд ирон театр» («Мир праху обезьяны, да здравствует осетинский театр!») – так символично называлась пьеса Е. Бритаева, написанная в 1912 году, утвердившая наступление театральной эпохи в осетинском искусстве. По справедливому утверждению Нафи Джусойты, «самое лучшее в осетинской драматургии по сей день тесно связано с традициями Бритаева, в том числе и язык, и стиль осетинского театра»1. Драматург стал родоначальником славной театральной династии. Дочь Елбыздыко Зарифа Бритаева была первой осетинкой – театральным режиссером. Талантливые постановки З. Бритаевой – «Две сестры», «Любовь Яровая», «Чермен», «Отелло», «Без вины виноватые», «Афхардты Хасана» – вошли в историю национального театрального искусства как одни из лучших режиссерских работ. Выпускница режиссерского факультета ГИТИСА, ученица А. Попова, народная артистка России Зарифа Бритаева работала художественным руководителем и режиссером в двух северо-осетинских драматических театрах – Осетинском и Русском.
Драматическому театру посвятила свою жизнь и внучка классика, дочь Хаджимурата Елбыздыкоевича – режиссер, актриса, педагог Нателла Бритаева. В Осетии о Нателле Бритаевой знают как о представительнице славного театрального рода, ее помнят представители творческих, художественных профессий старшего поколения, хотя она поработала в республике совсем немного. О Н. Бритаевой знают, к сожалению, немного и, в основном, из прессы, воспоминаний, рассказов. Режиссер ушла из жизни, так и не поставив ни одного спектакля на родине. Олег Хабалов, актер, режиссер театра «Ромэн», вспоминая Нателлу, искренне сокрушался о том, что ей так и не удалось ничего сделать в театрах Орджоникидзе–Владикавказа.
Судьба режиссера Н. Бритаевой была связана со столичной театральной жизнью, где и сегодня ее почитают актеры, коллеги, зрители. Ученики Нателлы Бритаевой работают во многих российских театрах, ее спектакли идут на сцене Ермоловского театра, а его художественный руководитель, народный артист СССР, лауреат Государственной премии России, профессор Владимир Алексеевич Андреев очень тепло вспоминает свою талантливую ученицу и коллегу.
Владимир Андреев: «Время дарит нам встречи, время течет и подкидывает нам разлуки… Нателлу я знаю очень давно. Говорю «знаю», потому что и сегодня в афише театра возникают те или иные работы, в которых Нателла принимала участие, которым она дала свои темперамент и трудолюбие. И это заставляет время от времени возвращаться к «истории отношений», если хотите… Андрей Александрович Гончаров в свое время пригласил меня преподавать на режиссерском факультете ГИТИСа в своей мастерской. Разные ученики относились по-разному к нашим встречам, к нашим урокам. Нателла Бритаева с самого первого урока, с первой встречи, с первой репетиции дала понять своим отношением к делу, что, как говорится, из нее толк будет. Я вспоминаю, как мы ставили инсценировку, а потом спектакль «Два товарища» Владимира Войновича. Будущие режиссеры должны были инсценировать разные сцены этого произведения в определенный срок. И Нателла обнаруживала такую прыть, в хорошем смысле этого слова. Однажды я дал задание вечером и, где-нибудь, часов в половине первого ночи позвонила Нателла, говоря, что разработала сценарный план заданного эпизода. Много лет спустя я говорил Нателле: «Ты в своем желании заниматься творчеством не просчитываешь свои физические возможности». Но она убеждала меня в том, для нее дело театра, дело педагогики – очень важный фактор не просто существования, но настоящей, полнокровной жизни.
Вспоминаю, как Нателла пришла сюда, в Ермоловский театр, и проходила сначала стажировку, затем, оканчивая институт, была моим ассистентом. Вскоре пришла ко мне со слезами на глазах и стала отпрашиваться к Гончарову в Театр им. Маяковского. Андрей Александрович сказал тогда и мне, и Нателле: «Мне трудно, мне нужен помощник». Я не мог ему отказать. И Нателла была верным помощником Андрею Александровичу до какого-то времени… Потом мы с ней встретились после ее работы на эстрадном факультете, после работы в одной из национальных студий. Нателла была не просто помощницей, исполнителем, но нацеленной на дело личностной, творческой единицей. Она очень бережно относилась к актерам, ученикам. Ермоловский театр ей благодарен до сих пор за то, что она делала в искусстве, театре, педагогике».2
Внучка великого драматурга Елбыздыко Бритаева и племянница выдающегося осетинского режиссера Зарифы Бритаевой, Нателла, вероятно, унаследовала театральный талант с рождения, думала и мечтала о театре всегда. И в детстве, когда жила в Орджоникидзе–Владикавказе вместе с бабушкой, и позднее, в 1950-х, в Киеве, когда ходила на спектакли с участием незабываемых Олега Борисова и Павла Луспекаева. Свою театральную карьеру Нателла Бритаева начинала как актриса: поступила в 1960 году в Высшее театральное училище имени Б.В. Щукина. В Москве учителями будущей актрисы были прославленные вахтанговцы А.А. Орочко, Б.Е. Захава, Д.А. Андреева, А.И. Борисов, Т.М. Шухмина-Щукина, а соучениками – Бибо Ватаев и Коста Бирагов, ставшие впоследствии корифеями осетинской сцены. Первой актерской работой Нателлы Бритаевой была роль Хозяйки в знаменитом спектакле «Добрый человек из Сезуана» Б. Брехта в постановке Юрия Любимова, где роль безработного летчика Суна сыграл Б. Ватаев, а Ванга-водоноса играл К. Бирагов. Об этом времени прекрасно рассказала дружившая с Нателлой много лет Мария Полицеймако, заслуженная артистка РФ, актриса Театра на Таганке.
Мария Полицеймако: «Я начинала театральную школу в Ленин-граде у Леонида Федоровича Макарьева. Потом судьба так распорядилась, что я переехала в Москву и попала на второй курс Щукинского училища к Анне Алексевне Орочко. Вот на этом курсе и была Нателла Бритаева. Мы с ней очень подружились, вместе жили в одной комнате в общежитии. Нателла была очень добрым, верным в дружбе человеком. Мы жили не очень богато, но всегда делились какими-то вещами, присылаемыми нам продуктами, фруктами.
Нателла была очень жизнерадостным, необычайно веселым человеком, хохотушкой. Может, потому, что мы были тогда молоды, мы очень много смеялись. У Нателлы был очень искренний, дробный-дробный смех. Ее смех все время звучит у меня в ушах. Она была очень красива: огромные карие глаза, черные волосы, яркий розовый румянец во всю щеку. Нателла была очень заметна и в то же время очень доброжелательна. У нее не было бабских вывертов, которые бывают у красивых женщин. Нателла никогда не грубила, была мягка, и вообще у нее никогда не было недругов. Сколько я помню, не было людей, которые бы ее знали и не любили.
Одно из самых моих ярких жизненных впечатлений – работа с Юрием Петровичем Любимовым над спектаклем “Добрый человек из Сезуана”. Когда нам Юрий Петрович прочел пьесу Брехта, мы ничего не поняли. Потом стали репетировать. Репетиции были трудные, мучительные. Я играла женщину-бандершу, главу воровской семьи из семи человек. У меня были ботинки 45-46 размера, разорванная юбка, майка, кофта. Мы все были шантрапа, изгои, воры, вечно голодные, ободранные, такая компания бомжей. Нателла же играла Хозяйку лавки. Это была роскошная женщина из абсолютно другого мира. На ней были великолепное черное платье, желтая шаль, красивая высокая прическа. Иногда она делала прическу, иногда распускала свои прекрасные черные волосы. Ватаев бесподобно играл главную роль. Какой это был герой! Костя Бирагов гениально, просто гениально играл Водоноса. Я считаю, что ни один последующий исполнитель не играл так, как Бирагов. Костя – это вообще Чарли Чаплин. Сколько юмора, пластики, какой был достоверный! Они все втроем были потрясающие! Как мы радовались, когда спектакль был принят!
У Нателлы было много друзей. Она дружила с Борей Хмельницким, с Ирой Кузнецовой, с Борисом Голдаем. Я уже не говорю про Костю Бирагова и Бибо Ватаева, которые тоже были на нашем курсе. Они между собой были очень дружны. Нателла была необычайно трудолюбивым, дисциплинированным, очень честным и преданным театру человеком. Она всегда говорила то, что думала, никогда не лукавила, не делала никаких ходов, ни к кому не подлизывалась. Всего добивалась своим трудом. Она была очень естественна, при всем том, что была очень умна и красива. И, конечно, Нателла много рассказывала про свою Осетию, куда уезжала на каникулы.
Потом Нателла стала хорошим режиссером. Однажды она дала мне с моим мужем, Семеном Фарадой, пьесу, которую мы должны были ставить. Мы много репетировали здесь, дома. Нателла приходила к нам, и всегда это было доброжелательно, по делу и очень точно. Но, к сожалению, в силу обстоятельств работа не была закончена. Не получилось, что очень печально.
Прошло около пятидесяти лет с тех пор, как мы учились. Я вспоминаю, как любила Нателлу Анна Александровна Орочко, наш великий педагог, одна из столпов вахтанговского театра. Я помню, как хорошо отосился к Нателле Юрий Петрович Любимов. Я очень хорошо помню, как мы делали спектакль “Добрый человек из Сезуана”. И я благодарна за это времени, памяти и судьбе»3.
В студенческие годы, Нателла отличалась своей эрудированностью, особенной влюбленностью в театр, искусство. Журналист Михаил Вайнштейн-Дударов, сын Вероники Дударовой, вспоминает: «Мы тогда, в 1960-х, жили недалеко от Щукинского училища. Ко мне в гости часто заходили студенты-актеры, в числе которых были Нателла Бритаева, Земфира Цахилова, Костя Бирагов, Лариса Халафова и другие. Немного позднее в нашей кампании появился стройный, длинноногий аспирант Георгий Цаголов, позже ставший мужем З. Цахиловой. Мы собирались за столом, пели песни, хохмили. Ребята обсуждали свои театральные темы, кто-то играл на рояле… И почти все наши встречи заканчивались поэзией. Чаще всего мы все просили Нателлу почитать что-нибудь из Марины Цветаевой. Нателла, красивая и обаятельная, замечательно читала цветаевские стихи. У нее был изумительный тембр голоса. Я до сих пор помню все проникновенные интонации, все тончайшие нюансы ее чтения».
По словам заслуженной артистки РФ Земфиры Цахиловой, поступившей в Щукинское училище на два года позже Бритаевой и тесно общавшейся с ней в студенческие годы, Нателла была необыкновенно доброжелательной, знающей, много читающей, обожающей поэзию, музыку, литературу. Девушка всегда была готова помочь землякам-студентам, очень мало заботилась о быте, материальных вопросах, полностью отдавала себя учебе и театру. Беспримерное творческое горение осталось в Н. Бритаевой навсегда.
По окончании училища Нателла приехала в Орджоникидзе, где работала актрисой в Русском драматическом театре. Уже тогда, будучи молодой, начинающей артисткой, Нателла выделялась из театральной среды своей глубиной и серьезностью, знанием поэзии, драматургии. Как вспоминает о ней режиссер телевидения Эмма Торчинова4, «Нателла была явно талантлива, неординарна, знала много стихов, с ней хотелось общаться». Все, кто видел Н. Бритаеву на сцене, в таких спектаклях, как, например, «Сто четыре страницы про любовь» Э. Радзинского, не сомневался в ее актерском даровании. Но актрисой Нателла проработала недолго. Довольно скоро в ней проявился «режиссерский ген», заставивший поехать в Москву и поступить на режиссерское отделение ГИТИСа.
Учителями Нателлы, а потом и старшими коллегами, с которыми она не расставалась всю последующую жизнь, с которыми работала в театрах, мастерской и студиях ГИТИСА, стали Андрей Александрович Гончаров и Владимир Алексеевич Андреев. Корифеи театральной режиссуры, А. Гончаров и В. Андреев были представителями традиционного реалистического, психологического театра, приверженность к которому сохраняли в своих коллективах – Театре им. Маяковского и Театре им. Ермоловой. Об особенностях русского психологического театра, о «внимании к человеку, к созданию характера, к какому-то живому подгляду»5 хорошо сказал Владимир Андреев: «Именно в рамках психологического театра твоими чувствами, нервными окончаниями, опорой сердечной создается некий ассоциативный ряд воспоминаний, ощущений, поступков и побуждений твоих ли, твоего ближнего, в результате порождающий ту действенную картину, которая в идеале своем и становится образом самой жизни, но только в наиболее напряженном и драматическом ее ракурсе».6
Закончив учебу в ГИТИСе, Нателла Хаджимуратовна работала помощницей главного режиссера Театра имени Маяковского Андрея Александровича Гончарова. Одной из заметных и очень удачных режиссерских работ Нателлы Бритаевой стали «Характеры», спектакль в постановке А. Гончарова по пьесе В. Шукшина (1973). Об этой постановке, об истории ее создания интересно написал театровед, заведующий литературной частью Театра им. Маяковского В.Я. Дубровский: «Как только в печати появились рассказы В. Шукшина, Андрей Александрович сказал, что… следует попробовать поставить по этим рассказам спектакль. Эту работу, как было уже не раз, Гончаров решил осуществить на своем гитисовском курсе. Всем студентам, во главе с молодым педагогом, ученицей Гончарова Нателлой Бритаевой, было поручено отобрать рассказы и подготовить по ним отрывки. Гончаров выстроил действие в форме сельского собрания, на котором обсуждаются-играются все события отобранных рассказов. Получилось сильное, увлекательное зрелище, в котором интересно раскрывались характеры шукшинских героев и которое так и называлось – “Характеры”. Тогда впервые появились в афише театра А. Фатюшин, И. Костолевский, Л. Иванилова и другие молодые актеры… На Шукшина спектакль произвел сильное впечатление. Он… удивлялся и радовался тому, что, оказывается, его проза может жить на сцене»7.
В 1974 году в театре им. Маяковского А. Гончаровым была осуществлена постановка спектакля «Банкрот, или свои люди – сочтемся» по пьесе А. Островского, где играли Н. Гундарева (Олимпиада), Е. Лазарев, А. Фатюшин (Подхалюзин), А. Ромашин (Сысой Псоич). Этот знаменитый, прославившийся на всю страну спектакль режиссировала тоже Нателла Бритаева.
И в Театре им. Маяковского, и позднее, будучи режиссером Театра им. М.Н. Ермоловой, Нателла Бритаева проводила в жизнь заветы своих учителей – мастеров режиссуры А. Гончарова и А. Андреева, верных сторонников русского психологического театра. У Театра им. Ермоловой, где Н. Бритаева провела главные годы своей жизни, всегда была репутация серьезного, интеллигентного коллектива. Считалось, что театр всегда обладал такими же интеллигентными авторами и зрителями. По мнению драматурга Леонида Зорина, ермоловский «театр, что называется, наособицу – совсем непохожий на все другие… Он не опускает планки до планки зрительного зала – у такого театра свой устав, свои условия игры. И он настаивает на них, предлагая публике приподняться»8. В театре впервые ставили пьесы А. Вампилова, Л. Зорина, Л. Петрушевской, Э. Радзинского, инсценировали Ю.Трифонова, В. Астафьева, В. Распутина. Один из немногих, Ермоловский театр и в постперестроечные годы оставался верен «дистанцированию от театральной суеты и от опасной близости к власти, он вновь – театр интеллигенции, театр слова, театр мысли»9.
У Нателлы Бритаевой тоже был свой любимый современный автор – Анатолий Сергеев. Влюбленная в драматургию своего мужа А. Сергеева, будучи человеком очень верным, Нателла считала осуществление театральных постановок по его пьесам своей первостепенной задачей. «Костюмерша», «Частица черта в нас», «Мне бесконечно жаль», «Любите ли вы Барабашку?», «Где бродит душа твоя, женщина?» – все эти спектакли по пьесам А. Сергеева шли в постановках Н. Бритаевой на московских театральных сценах. Режиссер рассказывала-ставила лирические истории, в которых было много веселья и грусти, психологизма и ярких, открытых эмоций, темперамента и динамики, музыки, танцев и тишины, стремительного движения и осмысленно-пластических пауз. Зрители видели в современных драмах отражение окружающей жизни, узнавали себя и своих знакомых, вполне реальные жизненные сюжеты и эпизоды, но при этом погружались в яркое театрализованное действо. Живая, переменчивая ткань спектаклей Н. Бритаевой была пронизана ассоциациями, иронией, неожиданностями, эксцентрикой. Режиссер открывала тайны человеческой психологии, душевной жизни. Почти все свои постановки Нателла, так или иначе, посвящала любви, человеческим отношениям, театру.
Один из последних спектаклей Нателлы Бритаевой – «Костюмерша» по пьесе Анатолия Сергеева – рассказывал о людях театра, эстрады, чарующей атмосфере сцены, терпкости закулисных взаимоотношений и интриг. Критик А. Никольская писала, что «наверное, “Костюмершу” любят все актеры, в ней занятые. Во-первых, комедия. Во-вторых, родная стихия – закулисье. Наталья Кузнецова играет здесь свою тезку – Наталью, ту самую костюмершу, находящуюся в тени сцены, но не в тени жизни. На заднем плане звездного блеска Наталья – настоящая королева. Жестокая, деловая, умеющая подхватить и раскрутить, казалось бы, самую безвыходную ситуацию»10. «Костюмерша» – это драматическая повесть о цене успеха, о сложной и бурной эстрадно-театральной жизни, об истории восхождения и падения эстрадной звезды. Бритаева многое в пьесе домысливала, добавляла, расставляла свои акценты. Режиссер вместе с актерами наделила каждого героя своим ярким, жизнеподобным характером, выразительным, четко очерченным рисунком роли, продумывала его пластику, музыкальные номера. Все герои, и главные, такие как звезда эстрады, талантливая, внутренне надломленная Мальвина (Елена Калинина), сильная, трезвая, все понимающая костюмерша Наталья (Наталья Кузнецова), молодой охранник Сергей, влюбляющийся в звезду (Николай Токарев), циничный, вальяжный продюсер Игорь Николаевич (Олег Филипчик), и второстепенные, такие как Дебютантка (Анна Маркова) или бывшая балерина Ольга (Светлана Головина) представали узнаваемыми, пришедшими на сцену из реальной жизни персонажами.
Нателла Бритаева была режиссером, любящим и умеющим ценить актера. Ей нравилось работать с теми, кто был не столь известен, оставался в тени. Ей нравилось «открывать» актерские индивидуальности, выявлять их неповторимые черты, особенности, доводить до совершенства возможности. Все, кто работал в спектаклях Н. Бритаевой, отмечали, что она «везде создавала особую благодатную атмосферу, в которой всем вдруг становилось уютно и хорошо» (О. Колабская). По словам актрисы ермоловского театра, исполнительницы заглавной роли в спектакле «Костюмерша» Натальи Кузнецовой, «Нателла Бритаева владела утраченной методикой работы с актерами. У нее все играли хорошо, и не только на премьере… Таких режиссеров я больше не видела. Могу сравнить ее с Эфросом»11.
Актеры Николай Токарев, Елена Калинина, Наталья Кузнецова удивлялись умению Бритаевой так выстраивать репетиционную работу, что во время исполнения спектакля актеры собирались в единый, дружный и неразрывный коллектив. Отыграв свою сцену, актеры не уходили, как обычно, в гримерные или другие помещения, а оставались за кулисами, следили за игрой коллег, за действием, разворачивающимся на сцене. Театровед Оксана Колабская, вспоминая Нателлу Бритаеву, писала: «На Ваших спектаклях всегда возникало ощущение родства и любви, желание помогать, сочувствовать… Ибо, как Вы говорили, конечная цель творчества актера – приближение к Божественному в душе человека, создание по Образу и Подобию Божьему…».
О том, каким профессиональным и чутким режиссером была Н. Бритаева, вспоминала Элина Быстрицкая, игравшая несколько сезонов в Ермоловском театре в спектакле «Перекресток» по пьесе Леонида Зорина. Э. Быстрицкая, приглашенная В. Андреевым сыграть роль польки Гели в спектакле, ставшем продолжением знаменитой «Варшавской мелодии», признавалась: «Для меня было счастьем снова встретиться на репетициях с Андреевым, было счастьем общаться с Нателлой Бритаевой».12
Режиссер Московского драматического театра имени Ермоловой, актриса, преподаватель ГИТИСа (РАТИ), Нателла Хаджимуратовна Бритаева была не просто человеком театра. Она беззаветно, всем своим существом, всей душой, помыслами и силами служила театральному делу. В одном из последних интервью режиссер утверждала, что в театре «главное – это создание другой, праздничной реальности. Я жажду пробудить у публики вкус к жизни, к ее страстям, к ее праздникам, будням. Ведь в театр ходят не для того, чтобы учили, ругали, изобличали язвы. Ходят радоваться. Театр должен нести радость. Радость жизни…». Неслучайно одним из лучших спектаклей Нателлы Бритаевой стала «Барышня-крестьянка», в самом пушкинском тексте которой заложены игра, театрализация, веселье, смех. Спектакль родился как дипломная работа Кристины Орбакайте, учившейся по специальной программе в РАТИ на курсе актерского мастерства у В. Андреева.
Кристина Орбакайте: «Репетиции проходили совершенно феерически. Нателла была режиссером, который помогал актеру раскрыться самому. Она не давила своими знаниями, интеллектом, опытом, а давала возможность актеру самому фантазировать, придумывать.
Для меня Нателла – человек особенный. Она была фанатом своих учеников, она вселила в меня новую жизненную уверенность и понимание того, что такое актер, театр, театральная сцена. Нателла всю себя посвятила творчеству, искусству»13.
Нателла Бритаева была не только режиссером-постановщиком спектакля, но и автором инсценировки. Сначала пьесу поставили на малой сцене. Позднее динамика, прелесть, шарм и фантазийность спектакля вывели его на основную сцену театра. «Барышня-крестьянка» была настолько точно и тонко режиссерски сделана, что критики, отмечая ее заслуженный успех, иногда не замечали режиссуры, а писали только об актерских импровизациях, называя действо то веселой фантазией, то водевилем. Однако за легкостью действия, за шуткой, разыгрываемой крепким актерским ансамблем, стояла именно талантливая режиссура, включающая снайперское попадание в жанр, актерскую особость, выстроенность мизансцен. Зрители спектакль полюбили, «проголосовав за него ногами», как писала «Вечерняя Москва». Зал всегда дружно и непосредственно реагировал на игру, шутки, песни. По словам рецензента Б. Минаева, в спектакле Н. Бритаевой «Барышня-крестьянка» было «столько яркой жизни, столько смеха и фантазии, столько доброты и юмора, сколько хватило бы на пять громких премьер».14 Исполнитель роли Григория Ивановича Муромского, актер Олег Филипчик признавался: «Очень люблю этот спектакль, люблю всех его участников, люблю это пушкинское произведение, люблю романсы в нем звучащие и обожаю их петь… Каким прекрасным человеком была Нателла Бритаева»15.
Параллельно с режиссурой Н. Бритаева преподавала актер-ское мастерство в ГИТИСе, в мастерской, возглавляемой В. Андреевым. К курсу актерского мастерства, который вела Н. Бритаева, студенты относились как к очень серьезной творческой и практической школе. Все, кто учился в ГИТИСе у Нателлы Хаджимуратовны – актеры, режиссеры, театроведы, все вспоминают ее как «замечательного педагога» (Н. Токарев, В. Чигишев), «удивительную женщину» (Н. Назарова), «любимого педагога и режиссера, чудесного и необыкновенного человека» (К. Орбакайте), «удивительно мужественную женщину, интересного и тонкого режиссера и незабываемого педагога» (О. Колабская). По словам Николая Токарева, в ГИТИСе было два педагога, к кому на курс актерского мастерства мечтали попасть студенты – Н.Х. Бритаева и В.Д. Тарасенко. У Н. Бритаевой была собственная, основанная на традициях психологического русского театра XIX – XX веков, педагогическая методика. Ученики Бритаевой рассказывают, как она заставляла их размышлять, что-то придумывать, а потом горячо благодарила, говоря: «Ты, конечно, прав», – и делала все по-своему. Бывшие ее студенты вспоминают и работу над текстом, разворачивающуюся как цепь ассоциаций, и гимнастику для пальцев, такую непривычно-непонятную для студентов, но оцененную впоследствии, и совместные размышления, заканчивающиеся неуклонным проведением собственно режиссерской линии.
Сама Нателла Хаджимуратовна помимо основных педагогов – А. Гончарова и В. Андреева – включала в число своих учителей и великого Михаила Чехова, у которого училась, тщательно изучая его наследие по книгам, записям, видеоматериалам. М. Чехова Нателла называла «одним из тех людей, которые в совершенстве владеют магией профессии и знают, как этому научить…». Желание во что бы то ни стало научить студента, помочь будущему актеру найти себя, раскрыться как можно лучше и молодому, и уже немолодому исполнителю роли, выявить неожиданные стороны его дарования – все это отличало Н. Бритаеву и как педагога, и как режиссера. На сайте ермоловского театра можно прочесть о Нателле Хаджимуратовне неформальные, проникновенные слова памяти и признательности: «Она была сложным человеком, потому что всегда говорила правду, часто нелицеприятную, была требовательна к тем, кого любила, беззаветно предана своему делу и требовала такой же самоотдачи от других… Она все время давала понять, что ее ученики способны на большее, никогда не останавливалась на достигнутом. Заметив искру Божию в человеке, разжигала ее, помогала поддерживать огонь, отдавала свою энергию и свои силы. Она была бесконечно щедра в своем призвании Режиссера и Педагога»16.
Актриса Наталья Кузнецова, много работавшая с Нателлой Бритаевой, размышлявшая об особенностях ее режиссуры, высказала мысль о том, что постановки Нателлы близки атмосфере произведений Гайто Газданова и Михаила Булгакова. Замечание интересное и прозорливое. Ведь, с одной стороны, Н. Бритаева, как и Г. Газданов, сформировалась на пересечении европейской, русской и осетинской культур, и это, вполне возможно, как-то отразилось на стилистике ее спектаклей. С другой стороны, театр Н. Бритаевой, любившей М. Булгакова и его «Театральный роман», по духу, по ощущениям, художественному языку близок булгаковскому театру. Нателла и сама могла стать героиней «Театрального романа», потому что ее жизнь, как и жизнь булгаковских героев, была неразрывно, кровно-духовно связана с театром. Как и герой «Театрального романа» Максудов, Н. Бритаева была влюблена в театр бескорыстно, трепетно и навсегда. Она работала беззаветно, не считаясь со временем, здоровьем, своими силами, не думая о материальной стороне работы, работая на малых сценах. Как и Максудов, она могла сказать о своих театральных ощущениях и работе в театре: «Никогда в жизни не было у меня ничего такого, что вызывало бы наслаждение больше этого…». Как и Булгаков, она могла воскликнуть о театре: «Это мой мир!».
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Джусойты Н. История осетинской литературы. Книга вторая (1902-1017). – Тбилиси, 1985. С. 207.
2 Из видеоинтервью, взятого у В. Андреева В. Гагкаевым.
3 Из видеоинтервью, взятого В. Гагкаевым у М. Полицеймако в mnape 2009 года.
4 Благодарю Э. Торчинову за предоставленный снимок Н. Бритаевой, выполненный А.И. Цибировым.
5 Андреев В. Верность своим идеалам, или Неюбилейные размышления на юбилейную тему // Театральная жизнь. 2000, №6. С. 42.
6 Там же.
7 Дубровский В. Завлит Гончаров // Неистовый Андрей Гончаров. Сб. ст. – М., 2003. С. 184.
8 Зорин Л. Дом на Тверской // Театральная жизнь. 2000, № 6. С. 9.
9 Там же, С. 9.
10 Никольская А. Наш папа – Владимир Андреев // Театральная жизнь. 2000, №6. С. 33.
11 Из видеоинтервью, взятого В. Гагкаевым у Н. Кузнецовой.
12 Быстрицкая Э. Особый почерк // Театральная жизнь. 2006, № 6. С. 9.
13 Из видеоинтервью, взятого у К. Орбакайте В. Гагкаевым.
14 Минаев Б. Пусть говорят. Цит. по: www. filipchik. ru
15 http: // www. filipchik. ru
16 http: // www. ermolova. theatre. ru
