КРЕЩАТНИК
Аннушка с маслом, голова под трамваем,
Упование чье-нибудь на мечту…
Крещатик гол и обозреваем,
Как будто бы он пригвожден – к кресту.
Две тысячи лет, Булгаков, Киев –
Ничего еще не прошло.
И люди ходят точно такие,
И такое же в них зло.
И такая же в них странная жажда
Встретиться по весне…
Царю Небесный, подумай о каждом,
Подумай и обо мне.
ФОРМЫ
Слишком пристальное внимание к сосуду, из которого
пьешь, – есть всегда снижение внимания к тому, что пьешь.
Ф. Искандер
Стояла в храме без платка – грешна.
Перстом разоблачающим – не надо.
Струилось сердце солнцем из окна
В объятья Бога – из тисков обряда.
Смотрела милому в глаза. Жена –
У милого: их обвенчали в церкви.
Он выпил все глаза мои до дна
И с горя расстрелял меня, не целясь.
Ходила ночью по двору. С рукой
Не поданной и поданной браталась.
Я буду знать, что счастье – есть покой.
Я буду знать, что жизнь – есть усталость.
Я буду верить просиням руки
И проблескам Евангелий в апреле.
И обнимать за шейку васильки,
Пока они совсем не повзрослели …
MY WAY
Плач, застревая в горле гранитной глыбой,
Не превратился в песню, а мог бы, мог…
Я научилась плакать среди улыбок
И не пускать их ближе, чем на порог.
Где-то на грани «трогайте» и «не троньте!»,
Там, где боится тени своей звезда,
По холостому выцветшему перрону
Маются воем дальние поезда.
Ночь тарабанит в стекла кривых гостиниц:
Двести рублей – за пару часов любви.
Сердце свое, засохшее, как гостинец,
Молча несу в бутылке из-под крови.
Мой собеседник помнит меня по взгляду,
Запаху кофе и атрибутам сцен.
Ссориться с Богом – глупо и неприглядно:
Щупая средства, – не распознаешь цель.
Прошлое, как развенчанная держава,
Курит тоску во дворике за углом.
Снова чужие дети берут за жабры.
Острая жалость. Нежная грусть. Облом.
Вечное чувство вечного перепутья:
Боязнь оглядки, едкое «впереди»…
Суть – очевидна. Знать бы: а что за сутью?
Скоро ли утро? И почему дожди?..
СОВЕСТЬ
Деянья мои учтены.
И ждать, как всегда, недолго.
Великое чувство Вины.
Великое чувство Долга.
Химеры! Так, рогом упрусь
И крикну: «Хочу!» – и все тут.
Великая странница Русь
Блуждает по дальним селам.
И горькое яблоко – вкус
Лобзания и ожога.
Ко мне подойдет Иисус
И молвит: «Не тронь чужого».
И станет, как в детстве, – легко.
И станет, как в детстве, – грустно.
Какой-никакой, но покой…
(Я знаю: «последний русский»).
Любовь же! Бесчинствуют сны,
Глаза опустивши долу…
Великое чувство – Вины.
Великое чувство – Долга.
ОБИТАНИЕ
Небо опрокинуто вверх дном.
Небо, опрокинутое в дом –
Странный дом: собор или содом –
Бесприютный и бездомный дом.
Перекати-поле, горе-дом,
Море-дом; дом, списанный на слом;
Дом, в который ударяет гром,
Дом-разгром. Дом-омут. Дом вверх дном.
Небо в дом – и вдребезги стекло.
Широко гляжу: кругом светло.
Всем столетним сумракам назло
Дом, как снегом, светом замело.
Залило по самые края;
Дом, отвергший правду короля
Ради полуправды в три стиха
(дом, в котором ждали пастуха).
Небо в доме. Дом на небесах.
Дом, в котором воскресает прах
(Тот, шепнувший Лазарю: «Дыши» –
Парусным дыханием души).
Сумасшедший дом: сошел с ума.
Что ему соседние дома?
Дом, в котором даже я сама,
Как в тюрьме, – прекрасная тюрьма.
Правды две. Две истины из двух:
То, что Дух есть Дом, а Дом есть Дух.
Дом без камня – только внутрь и вглубь –
Небо, опрокинутое в грудь.
ПЕРЕД ИКОНОЙ
Матерь Божья, Пресвятая моя Дева,
Кто здесь был передо мной еще вчера?
Что-то в воздухе Твоем меня задело:
Говорю тебе, она – моя сестра.
Мы делили с нею самый горький ломоть.
Одинаково боялись в тишине;
Она красит свои волосы в солому
И, наверное, не знает обо мне.
Я видала ее как-то мимоходом:
Он кивнул. «Твоя жена?» Ответил: «Да».
Значит, к пристаням причалят пароходы;
Значит, к станциям прибудут поезда.
Значит, кто-то с кем-то вечно будет рядом…
Матерь Божья, Ты не верь, что я могу
Разрушать Тобою созданий порядок
И топтать Твои травинки на бегу.
Говорят, мол, Абеляр и Элоиза…
Значит, браки совершает в небе Бог.
Я любила в нем – не прихоти каприза –
Все Евангелие вдоль и поперек.
Друг, отец, ребенок, брат –но не любовник:
Образ сердца неподвластно многолик.
Я любила в нем его и даже больше:
Если вечность существует, вечность – миг.
Златоструйный, колокольный, многозвонкий,
Миг – один, а все, что после – тишина…
Матерь Божья, береги мою сестренку:
Он – один, а значит и она – одна.
