ФОРТИФИКАЦИОННЫЕ СИСТЕМЫ
Виды фортификационных систем:
1. Хилакские заградительные стены (Гутиатыкау, Бугултыкау).
2. Пещерные и скальные крепости (Комдагъал, Дзивгис, Гули, Кадат).
3. Замковые комплексы (В. Кора, Харисджын, Уалласых)
4. Форпосты (Карца, Гуысыра, Дзивгис, Хакуна, Дзуарикау,
Харисджын, Цазиу).
5. Стратегические башни (Хакуна, Уалласых, Халагон, Цазиу).
6. Фамильные башни.
В осетинских преданиях, а затем и в научной литературе закрепилась следующая концепция Куртатинской оборонительной системы, не учитывающая значительные хронологические разрывы между периодами их функционирования и принадлежность некоторых укреплений не к ущельной, а к государственной фортификации. Суть господствующей концепции в следующем: оборонительная система куртатинского общества состояла из отдельных автономных сооружений вдоль всего ущелья, которые образуют единую систему от Комдагъал, на входе в ущелье, до заградительной стены в Хилаке. Получив сигнал тревоги со стороны степи, куртатинцы отступали к Хилакской стене, а все боеспособные мужчины выступали на помощь дозорным в Комдагъал. Если угроза нависала со стороны Хилака, население стягивалось к Дзивгису. Этим оба укрепления превращались в двойное препятствие для противника – с какой бы стороны он ни осаждал ущелье, ему пришлось бы преодолеть не только оборону этих цитаделей, но и башенных систем поселений вверх по ущелью, чтобы овладеть вывезенным из ущелья имуществом (Чочиев. А.Р. Очерки истории социальной культуры осетин. Цхинвали, 1985. с.24).
Более детальное знакомство с фортификацией ущелья позволяет выявить несколько типов сооружений, связанных друг с другом в единые системы. Подступы в северной части ущелья защищают пещерные крепости (Кадаргован, Дзивгис, Гули, Кадат). Перевальные дороги в соседние ущелья с востока и запада прикрыты замковыми комплексами (В. Кора и Уалласых). Южная часть ущелья перегорожена заградительными стенами (Гутиевской и Бугуловской). Кроме того на всех стратегически важных подступах к Куртатинскому обществу располагаются сторожевые башни. Помимо стратегических укреплений в каждом селении общества имелись и фамильные башни, образуя иногда башенные поселки. Ввиду особенности ландшафта ущелья (практически все поселения располагаются в Фиагдонской котловине) селения находятся настолько близко друг к другу, что составляют как бы единый массив башенных комплексов.
Наиболее защищенной представляется южная часть ущелья, где применен принцип глухой обороны (заградительные стены). Более гибкая фортификационная система используется в северной части – пещерные крепости не являются серьезной преградой для движения крупных военных соединений, однако служат защитникам надежным укрытием, благодаря чему они остаются потенциальной угрозой в тылу противника. Западные и восточные границы менее защищены и их цитадели не предназначены для крупных столкновений, а только для отражения набегов из соседних ущелий. Поскольку рядовые башни в поселениях, как правило, не образуют единой внутрисельской системы обороны, можно говорить, что они предназначались на случай межфамильных конфликтов либо, в случае внешней опасности, для отражения ее исключительно силами данного рода.
Местом сбора для похода или набега было с. Лац в центральной части Куртатинского общества откуда расходились дороги на все четыре стороны света. Воины собирались возле родника Стараджы дон (дослов. “вода участников набега”) (Цагаева А. Дз. Топонимия Северной Осетии. т. II. Орджоникидзе, 1975. С. 71).
Хронология фортификационных сооружений прослеживается и по письменным источникам. К первым векам новой эры различные авторы относят традицию возведения на Центральном Кавказе заградительных стен. (Страбон. География в 17 книгах М., Наука, 1964. с. 474). Однако расцвет традиции возведения стен приходится на VI– VIII вв. и связан с ирано-византийским и арабо-хазарскими воинами.(Тменов В.Х. Зодчество Средневековой Осетии. Владикавказ, 1995. с.65). Об осаде аланских скальных крепостей войсками Тимура в конце ХIV в повествуют восточные писатели. ( Тизенгаузен. Т.II. Сборник материалов относящихся к истории Золотой Орды. т. II. М-Л., 1941. с.181-182). Замковые комплексы в Куртатинском ущелье отмечаются в описании Осетии Вахушти Багратиони ХVIII. (Вахушти Б. География Грузии//ЗКО и РГО кн. ХХIV вып. 5, Тифлис, 1904. с.144). О боевом использовании башен исключительно силами родового коллектива пестрят документы еще первой половины ХIХ в.
ЗАГРАДИТЕЛЬНЫЕ СТЕНЫ
Эта категория фортификационных памятников отличается наибольшей архаичностью по сравнению с остальными. Она явно не вмещается в рамки ущельных укреплений. Их следует рассматривать в комплексе с аналогичными памятниками, перекрывающими на той же широте соседние Даръяльское, Кобанское и Касарское ущелья. Все эти цитадели располагаются в самых узких местах перевальных трасс в Закавказье и примечателен тот факт, что именно в этих точках в настоящее время, располагаются пограничные посты на границе Российской федерации. Перегораживая данные ущелья, заградительные стены как бы отделяют от Осетии (а все укрепления направлены против севера, т.е. против основной части Осетии), одну из ее древнейших исторических областей – Туалгом (или Двалетию). В исторических источниках (Вахушти Б. География Грузии. //ЗАКОИРГО книга ХХIV в. вып. 5, с. 138; Гаглойти Ю.С. Проблемы этнической истории Южных Осетин. Цхинвал. 1996г.) и научной литературе неоднократно приводится тезис о противостоянии коренных обитателей высокогорной зоны Центрального Кавказа – туалов и пришлых – алан. Другая причина возникновения перекрывающих ущелье укреплений может быть связана с экономической стороной. Дело в том, что отгороженные стенами области на сегодняшний день служат местными пастбищами для скота, куда пригоняются отары и табуны со всей Осетии. Такое положение могло сохраняться и во времена существования Аланского государства, и данная область могла использоваться для защиты в случае военной опасности главного богатства Алании – скота, сгонявшегося в эту наиболее труднодоступную часть государства, которую, вместе с тем, при ее значительной площади, можно защищать относительно небольшими силами.(Данная идея предложена автору Кадзаевой З.П. за что он выражает ей глубокую признательность).
В Куртатинском, а точнее его небольшой части – в Хилакском ущелье, на относительно небольшом (ок. 5 км) удалении друг от друга располагаются две заградительные стены. В научной литературе (Тменов В.Х. Историко-архитектурные памятники Сев. Осетии. Орджоникидзе, 1984 г.) говорится о трех стенах, однако сохранившиеся фрагменты кладок в местности Цазиу не являются заградительной стеной. Обе они располагаются по обеим берегам реки и направлены против севера. Коренные различия в их форме и строительной технике позволяют думать, что постройки разновременные, вместе с тем, сам принцип использования заградительных стен и схожая форма бойниц не дает возможности говорить о значительности данного хронологического разрыва, который, вероятно, колеблется в пределах 100-200 лет.
Укрепления защищают верхнюю часть Куртатинского ущелья – между первой стеной и перевалом 4 маленьких селения, за второй – только два. Максимальное количество воинов, которые могли выставить эти селения объединившись, не могла превышать 80 человек, в то время как для обороны любой из этих стен требуется как минимум 200 человек (из расчета 1 человек на 2 метра длины). Таким образом, нельзя рассматривать эти строения в качестве общеущельных или общинных (если говорить о Хилакском обществе, включавшем в себя помимо вышеуказанных селений еще с. Харисджын, являвшийся центром общества, но расположенный в 5 км. от ближайшей стены) укреплений. Создание и содержание подобных цитаделей может иметь место только в эпоху государственности.
Время постройки стен большинство исследователей датируют эпохой кавказских войн VII-IХ в. (Тменов В.Х. Зодчество Средневековой Осетии. Владикавказ, 1996. с.60) и даже называлась, со ссылкой на физико-химический метод, точная дата – 638 г. (Наглер А.О. О датировке Хилакской оборонительной стены // Археология и вопросы социальной истории Северного Кавказа. Грозный, 1984. С.58). Мы склонны согласиться с этими датировками, отдавая предпочтение VIII в. – времени широкого проникновения новой аланской волны в высокогорья Центрального Кавказа.
Гутиевская стена
Ю. Клапрот, путешествовавший по Кавказу в 1807-1808 гг., описывает гутиевское укрепление, как “старую развалившуюся стену, защищенную одной башней; она была построена в древние времена грузинскими царями, чтобы закрыть ущелье Фиага. Осетины рассказывают, что эта стена после долгой осады была взята хитростью франкским (европейским) ханом. Жена начальника защищающихся помогла захватить эту стену с помощью предательства, а затем вышла замуж за хана” (Клапрот Ю. Путешествие по Кавказу и Грузии, предпринятое в 1807-1808 гг. // Осетины глазами русских и иностранных путешественников. Орджоникидзе, 1967. С.138).
И. Бларамберг, побывавший в Хилаке в 30-х годах ХIХ в., приводит легенду, связанную со стеной возле с. Гутиатыкау. “Осетины рассказывают, что один хан френгов (европейское племя) хитростью овладел этим укреплением после очень долгой осады. Жена военачальника осажденных выдала эту крепость при помощи условных знаков, затем она вышла замуж за европейского предводителя (хана), воины которого стали разрабатывать находившиеся рядом месторождения серебра”. (Бларамберг И. Кавказская рукопись. Ставрополь 1992. с.146). На наш взгляд, однако, вышеприведенные легенды относятся к Бугуловской стене, о чем свидетельствует более подробное описание укрепления в предании, записанном В.С. Толстым, соответствующем именно этому памятнику.
Осетинские предания связывают строительство Хилакской стены с именем Уац-алдара, который характеризовался как уаздан (благородный) и “наказатель насильников”. Считалось, что она была onqrpnem` одновременно с с. Цымыти – древнейшим селением Куртатинского общества и возводилась способом армидур (букв. “ручной камень”, т.е. передаваемый из рук в руки по цепочке). (Чочиев А.Р. Очерки истории социальной культуры осетин. Цхинвали, 1985. С.24; Тменов В.Х. Средневековые историко-архитектурные памятники Северной Осетии. Орджоникидзе, 1984. С. 59). Другая легенда гласит, что эта стена, да и все Хилакское ущелье, охранялось так называемым “красным десятком” – 10 тысячами воинов, предводитель которых носил красный плащ (информатор Андиев Казбек 1954 г. рождения, с. Андиатыкау, 2001 г). Однако, если учесть, что традиционная система счета осетин была двадцатиричной, то первоначально речь возможно шла о двухстах воинах. Согласно другим осетинским преданиям, зафиксированным Ф.И. Леонтовичем в 1836 г., братья Курта и Тага, правнуки Сидамона, переселившись в Куртатинское ущелье, построили эту каменную стену против нашествия грузин, а помимо нее – “дома и башни для общей против врагов защиты” (Леонтович Ф. И. Адаты кавказских горцев. Вып. II. Нальчик 2002, с. 22–23).
В 1,5 км ниже по течению р. Фиагдон от сел. Гутиатыкау сохранились остатки оборонительной стены, перегораживающей Хилакское ущелье с востока на запад. Укрепление сложено из разноразмерных камней на прочнейшем известковом растворе.
Общая протяженность стены, занимающей оба берега реки и упирающейся в крутые горные склоны, подверженные сильным камнепадам, около 335 м. Высота укрепления колеблется в зависимости от рельефа местности – наибольшей высоты достигает на верхних террасах, наименьшей – на крутых речных отрогах. В местах наибольших перепадов высот стена усилена шестью башнями (по три с каждого берега). Основная часть оборонявшихся на правом берегу была сосредоточена на стенах, а на левом – в башнях. При этом главная роль отводилась укреплениям на углах склонов речных террас. Наиболее мощными при этом являлись фортификационные сооружения левого берега.
Укрепление возведено согласно классическим канонам фортификации: башни должны располагаться на таком расстоянии, чтобы участок между двумя соседними башнями мог простреливаться одновременно с обеих сторон (60-65 м). (Кучма В.В. Военная организация Византийской Империи. СПб., 2001 г. с.417). Для Гутиевской стены это расстояние в среднем 56 м. Сохранность укрепления достаточно хорошая, если не считать руинированности западного участка стены, где, судя по остаткам, высота ее была сравнительно небольшой и, возможно, ограничивалась одним только параметром.
При возведении башен не соблюдался принцип изолированности их кладки от стен – некоторые башни (обе западные) как бы пристроены к стене с южной стороны. Остальные башни немного выступают за стену укрепления.
Бугуловская стена
Несмотря на закрепившееся в науке мнение, что Гутиевская заградительная стена самое монументальное фортификационное сооружение Северной Осетии, приоритет безусловно следует отдать Бугуловской стене, труднодоступность которой послужила причиной ее неизученности.
Побывавший в Хилаке в середине ХIХ в В.С. Толстой отмечает, что стена в с. Бугултыкау называвшаяся “Ахсини бадан” имела гораздо лучшую сохранность: “каменная стена поперек ущелья, имеющего тут около трехсот саженей, упирающаяся краями об отвесные высокие скалы, а посередине над руслом реки Фиак-дон перекинута широкая каменная арка, по которой продолжалась дорога, идущая поверх стен. Стена столь толста, что можно по ней ездить повозкой, а внутри ее были жилые покои с бойницами, обращенными к прилегающим снеговым горам на левом берегу реки; на вершине утеса, в который упирается стена, на весьма значительной возвышенности стоит большая башня, ныне недоступная; все это сложено из красноватого камня, находящегося в изобилии у устья Куртатинского ущелья.” ( Толстой В.С. Сказание о Северной Осетии. Владикавказ, 1997. С.100). С этим укреплением связана следующая легенда, записанная В.С.Толстым: его осадил пришедший “со стороны снеговых гор” “предприимчивый витязь” с многочисленной ратью, который прослышал про красоту девицы, обитавшей в верхней башне. Однако несмотря на длительную осаду, его усилия были тщетны, укрепление оставалось неприступным, пока девушка сама не указала ему способ овладения твердыней. В окне башни она вывесила свои шаровары, и витязь догадался, что направление обеих штанин указывают на секретные пути. Там действительно оказались выдолбленные в стене едва заметные ступени, и, цепляясь за них, внезапно напав под утро, осаждающие сумели захватить цитадель. Как отмечает В.С.Толстой, эти ступени уже разрушились и доступ в башню на скале уже невозможен. (Толстой В. С. Сказание о Северной Осетии. Владикавказ, 1997. С. 100-101).
Название укрепления подтверждается сведениями, собранными А.Дз. Цагаевой, описывающей Ахсинбадан (Замок княгини, Резиденция владычицы) как высокую скалу “со следами строения и заградительной стены в Хилакском ущелье. Это место расположено у самого перевала, по которому из Хилакского ущелья переправляются в Закинское”. (Цагаева А.Дз. Топонимия Северной Осетии. Т.2. Орджоникидзе, 1975. С. 65). Видимо, о нем же А. Дз. Цагаева говорит, описывая укрепление над пастбищем Уалсуби возле с. Бугултыкау: “Выше этих участков на скале до сих пор сохранились развалины какого-то укрепления. Предание связывает это укрепление с именем царицы Тамары. На стенах укрепления имеются отпечатки рук человека. Укрепление – высокая стена из камня и извести длиной около 20 саженей”. (Цагаева А. Дз. Топонимия Северной Осетии. Т.2. Орджоникидзе 1975. с 99). Примечательно, что название “Ахсинбадан” носит большинство древних стратегических укреплений в большинстве ущелий Осетии.
Стена располагается в самом селении по обоим берегам р. Фиагдон и представляет собой вал высотой 5 м. из речного камня с площадкой шириной 4 м, идущей по гребню. С северной стороны имеется парапет высотой 1 м с прямоугольными бойницами. По центру стены имеются кругоплановые башни, которых на данное время фиксируется три (две на левом и одна – на правом берегу). Центральная часть стены разрушена образовавшимся здесь около ХVII века поселением фамилии Бугуловых. Часть построек настолько органично вписывается во внутреннее пространство стены, что можно предположить изначальную пустотелость центральной части вала, предназначенную для жилых помещений. С флангов стены защищают наскальные укрепления, возвышающиеся на склонах по обеим сторонам ущелья.
ПЕЩЕРНЫЕ И СКАЛЬНЫЕ КРЕПОСТИ
Именно в Куртатинском ущелье располагается основная масса такого рода сооружений Осетии. Эти однотипные укрепления защищают южную часть ущелья, образуя нечто вроде оборонительного пояса вдоль подножия горы Кариухох, на так называемой “дороге шаха”, контролируя с одной стороны вход в ущелье с равнины, а с другой из Алагирского ущелья, где имеются аналогичные сооружения. Это наводит на мысль о единой системе охраны данного пути, являющегося центральной трассой горной Осетии.
Доступ со стороны равнины закрывают Кадаргаванская и Дзивгиская крепости, расположенные по обе стороны самого узкого места ущелья – Кадаргаванского каньона. Подобное расположение укреплений свидетельствует об использовании их для широко распространенного в горах военного приема: противник спокойно проезжал мимо остававшейся незамеченной Кадаргаванской крепости (увидеть которую довольно сложно, благодаря чему она по сей день остается невведенной в научный оборот). Через 1-1,5 км путь неприятелю преграждала мощная Дзивгиская крепость. Отступление отрезала вступавшая в действие Кадаргаванская крепость, и неприятель оказывался зажатым в тиски в самой узкой части ущелья, обстреливаемый с нависающих отвесных скал защитниками ущелья.
Примечательно, что с этой местностью связан Лабуран адаг “Место нападения овраг” – лесистый овраг между с. Дзивгис и Гусыра, где в прошлые времена молодежь из благородного сословия куртатинцев устраивала засады и грабила путников. (Цагаева А.Дз. Топонимия Северной Осетии. т.2. Орджоникидзе, 1975. С. 62).
На стенах крепостей Гули и Кадат сохранились тамгообразные знаки в виде свастики с закругленными концами (Тменов В. Х. Средневековые историко-архитектурные памятники Северной Осетии. Орджоникидзе, 1984. С.77, 102). Интересно отметить, что на всех скальных крепостях входы в башни располагаются с левой стороны, что практиковалось с целью заставить штурмующих двигаться левым плечом вперед, лишив их, тем самым, возможности использовать оружие.
Комдагъал (Кадаргаван)
Согласно преданиям инициаторам создания первого форпоста общеущельной обороны в Куртатинском обществе был правнук Курта Тадже, живший в Уалласыхе. Для пресечения набегов с равнины (главным образом со стороны кабардинцев) он с товарищами соорудил бадан – “засидку”. Это место находится в Кадаргаване (дословно “место перевалки лесоматериалов”), в самом узком месте ущелья, а пост риндзбадан они расположили на карнизе. Под ним, в сужении дороги, едва найдется место разойтись встречным арбам, и все они, как на ладони. Легенда гласит, что Тадже сказал: “это в чьих руках будет (т.е. пост рындзбадан), того и будет теперь комдагъал (буквально – “ключ ущелья”), в связи с чем это место и сейчас называется Комдагъал. На утесе было сооружено помещение риндзгасдон – “место дозорных”, с которого далеко видна дорога вплоть до степи. Когда вдали появлялся враг, вглубь ущелья посылался фадисон – “вестник тревоги”, а риндзгаста принимали бой. Для несения дозорной службы устанавливалась пофамильная очередность. (Чочиев А.Р. Очерки истории социальной культуры осетин. Цхинвали, 1985. С.23-24 ).
Основное укрепление крепости состоит из скального карниза с выложенным по краю парапетом из камней на известковом растворе и пещеры в юго-западной части карниза. На входе в основное укрепление парапет переходит в высокую стену, образующую вместе со скалой узкий коридор. Нижний ярус Комдагъала представляет собой скальный мыс, выступающий в сторону дороги. Его вершина представляет собой ровную площадку длиной (по краю) – 37 м. Вдоль северного и восточного края возможно существовал парапет из несцепленных раствором камней. Доступ на этот ярус с дороги имелся в северной части мыса, а дорога к основному укреплению шла по естественному подъему в юго-западной части мыса. В некоторых местах для удобства подъема в скале высечены ступеньки. В шести метрах над тропинкой, ведущей на нижний ярус Комдагъала, имеется небольшое пещерное укрепление, доступ в которое оказался не под силу даже опытному альпинисту. Судя по размерам, укрепление могло вмещать только 1-2 человек. Доступ в него осуществлялся с нижнего яруса по приставным лестницам. Чуть выше и севернее располагается еще одно пещерное укрепление. Это самое труднодоступное место крепости. Укрепление могло вмещать около 5 воинов и попасть в него можно было только спустившись по веревке вниз с вершины горы.
Укрепление представляет собой оборонительную систему из трех пещер с каменными парапетами. Очень скромные размеры каменных кладок свидетельствуют о стремлении сделать укрепление максимально незаметным (в отличии от пещерных башен Дзивгиса), в то время как внушительная площадь крепости позволяет расположить здесь значительную военную силу. Основную линию обороны представляет широкий скальный уступ, нависающий над дорогой, доступ на который прикрывают расположенные друг над другом две небольшие пещеры с парапетами. В случае неудачи защитники могли отступить с утеса по своеобразному коридору с вырубленными в скале ступенями, непростреливавшемуся с дороги, в самую большую пещеру, расположенную на значительной высоте, взять штурмом которую было практически невозможно. На вершине горы над крепостью имеется еще одно укрепление – пещерка закрытая парапетами, предназначенная для дозорных. В задачу последних входила и оборона дороги в ущелье, идущей поверху.
Дзивгиская крепость
Она, безусловно, является одним из наиболее мощных фортификационных сооружений Осетии. Укрепление состоит из шести башен, пристроенных к входам естественных пещер, располагающихся в одной плоскости на различных высотах. Основное укрепление, отмечающееся значительными размерами, располагается на самом нижнем уровне, у подножия горы, и доступ в него возможен по выложенной из камня лестнице. В остальные башни имелся проход из соседних – по высеченным в скалах тропкам и навесным лестницам, убиравшимся в случае необходимости. Поэтому в ходе боя сообщения между укреплениями было невозможно, и каждое из них было самостоятельным очагом обороны. Функцией этих небольших укреплений, устроенных на высоте 10-20 м и вмещавших до десятка воинов, было фланговое прикрытие основного укрепления – единственного места, откуда могла вестись активная оборона.
Гули
Крепость Гули состоит из трех видов укреплений: наземных строений, наскальной башни и пещерного укрепления. Основным укреплением является трехъярусная башня возведенная на скальном карнизе. Над ней располагается пещерное укрепление с выложенным из камня парапетом. Под скалой, на склонах горы, имеется ряд крепостных сооружений прямоугольной формы, а несколько в стороне – небольшой скальный мыс, укрепленный по периметру стенами.
Кадат
Скальная крепость в Кадате подверглась сильным разрушениям из-за осыпей за последние десятилетия, поэтому мы будем рассматривать ее по материалам фиксаций предыдущих экспедиций. Крепость располагается на двух небольших отвесных скальных выступах напротив с. Кадат тремя ярусами. Нижний ярус представлял собой пещеру на уровне земли, закрытую стеной. Средний ярус состоит из небольшой пещеры, защищенной стеной с арочным входом по центру, доступ куда осуществлялся по небольшому карнизу с навесными опорами. В ее задачу входило прикрытие нижней пещеры. Верх крепости защищал небольшой замок, состоявший из двух, соединенных друг с другом башенок неправильной формы высотой около 5 м., располагавшихся одна над другой на самой вершине скалы. Возможно, к укреплению относились и остатки построек на склоне у подножия скалы, но говорить об этом сложно. Согласно этнографическим материалам, в Кадате для содержания пленников на отвесной скале имелся небольшой выступ, куда по веревке спускали пленника и оставляли над пропастью до получения выкупа (Чочиев А.Р. Очерки истории социальной культуры осетин. Цхинвали, 1985. С.17; Информатор Цогоев Батраз, 30 лет, г. Владикавказ, 2001 г.).
ЗАМКОВЫЕ КОМПЛЕКСЫ
В “Географии” Вахушти Багратиони (ХVIII в.) в Куртатинском ущелье отмечаются два крупных стратегических укрепления “Куртата и крепость крепкая, построенная на скале (Вахушти Багратиони. География Грузии // ЗКОИРГО Кн. ХХIV, вып. 5, Тифлис, 1904. С. 144), что можно идентифицировать как с. Уалласых с башней Курта и башню Хакуна – стратегический центр Куртатинской общины.
2) “Квара, село хорошее, башенное, с крепостью большой и крепкой, построенной царями. Из квары переходит дорога через Хохский Кавказ в Нару и Зрого.”(Вахушти Багратиони. Геграфия Грузии // ЗКОИРГО Кн. ХХIV, вып. 5, Тифлис, 1904. С. 144). Это соотносится с с. Кора, где в Нижнем Кора имелось несколько башен, а в Верхнем Кора – замок, прикрывавший основную перевальную дорогу горной Осетии.
Это может отражать действительное состояние стратегической фортификации в ХVIII веке, когда действовали только эти два замковых комплекса (В. Кора и Уалласых), располагавшиеся на основной трассе горной Осетии и прикрывавшие ущелье с востока и запада.
Уалласых
Замковый комплекс располагается на гребне врезающегося в Фиагдонскую котловину скального мыса. Он состоит из двух башен, галуана (жилого комплекса) и скальной террасы. Верхняя часть замка сильно разрушена при строительстве здесь дороги, поэтому о форме галуана судить сложно. Выше и ниже него по хребту имеются башни, причем основная расположена внизу. Под ней на естественной прямоугольной скальной площадке устроено еще одно укрепление. По ее периметру в скале вырублен парапет высотой около 1 м и шириной 80 см.
Верхний Кора
Он располагается на холме под перевалом в Алагирском ущелье и qnqrnhr из боевой башни на вершине возвышенности и остатков строений на террасах склона и вокруг. К сожалению, ввиду сильных разрушений восстановить всю фортификационную систему не представляется возможным.
ФОРПОСТЫ
Для своевременного предупреждения о приближающейся опасности в местах с хорошим обзором существовали форпосты, зачастую образующие систему. Поскольку начиная с монгольской эпохи (с ХIII в.) наибольшая опасность для общества традиционно исходила с севера, именно в этой части ущелья имелась разветвленная система оповещения об опасности. В окрестностях с. Гуысыра имелся Касаны цъупп (“Наблюдательного пункта вершина“) – самая высокая скала в окрестностях. На ее вершине укреплялся длинный шест с пучком сена на верхушке. В момент опасности сено поджигалось, что служило своеобразным сигналом, который был виден с другой вершины Куртатинского ущелья, в местности Марагъ, где зажигался аналогичный огонь, который был виден в местности Хакуна. Здесь также разжигался костер, который видело все куртатинское общество, тем самым получая предупреждение о надвигающейся опасности. (Цагаева А.Дз. Топонимия Северной Осети. Т.2. Орджоникидзе, 1975. С. 66).
Различные наблюдательные пункты имелись и на входах в Куртатинскую котловину: Утес Касан (“Наблюдательный пункт”) над с. Дзивгис, откуда хорошо обозревалась местность на восток и запад, и скала “Касан дур” (“Наблюдательного пункта камень”) с поляной на плоской вершине с громадным валуном в окрестностях с. Харисджын. (Цагаева А.Дз. Топонимия Северной Осети. Т.2. Орджоникидзе, 1975. С. 66). Свой наблюдательный пункт Фалгасан имело и удаленное от основной территории общества с. Карца. (Цагаева А.Дз. Топонимия Северной Осети. Т.2. Орджоникидзе, 1975. С. 100).
Дзуарикау
Возле дороги, около с. Дзуарикау, ниже башни Хакуна возвышается небольшой холм, на вершине которого фиксируются остатки прямоугольных кладок. Учитывая, что это сооружение располагается на стратегической трассе, соединяющей все ущелья Северной Осетии и принимая во внимание его форму и расположение (перед селом), можно идентифицировать его в качестве форпоста с. Дзуарикау. Приблизительная датировка ХV– ХVIII вв.
Харисджын
Над селением Харисджын на скальных уступах горы имеются остатки кладок в виде небольших стен. Место их расположения, перед входом в Хилакское ущелье. Приблизительная датировка ХV– ХVIII вв.
Цазиу
На входе в Хилакское ущелье над местностью Цазиу, выше и ниже родника, фиксируются остатки достаточно мощной стены. Судя по сохранности, это довольно древнее сооружение. Однако небольшие фрагменты, сохранившиеся на сегодняшний день, не дают возможности составить четкое представление о прежних размерах стены. Можно только с уверенностью констатировать, что это не заградительное укрепление, перегораживающее ущелье (наподобие вышерасположенных Гутиевской и Бугуловской стен), как оно зафиксировано в научной литературе. Датировка не позже ХV в.
СТОРОЖЕВЫЕ БАШНИК
Эта категория фортификационных сооружений не получила должного отражения в научной литературе. Зачастую сторожевыми называются все башни, хотя подавляющее большинство башен Центрального Кавказа – это фамильные башни, находящиеся в центре населенных пунктов и не предназначенные для сторожевых целей. Выделение этой категории фортификационных памятников сопряжено с трудностями, поскольку вокруг ранних сторожевых башен в более поздние времена могли образовываться поселения.
Попытаемся определить основные критерии: 1) Башни располагаются в местах, где стратегическое значение местности преобладает над жизненными удобствами; 2) Фамильная принадлежность башни, как правило, не фиксируется или оспаривается; 3) Башни не располагаются в населенных пунктах, хотя рядом с ними могут находится небольшие жилые постройки; 4) Доступ в укрепление более затруднен, чем в обычную башню, и зачастую сопряжен с риском для жизни; 5) Внешний вид башен отличается древностью, изяществом и высотой. Имеется много лучных бойниц и световых окон.
Из всей массы башен Куртатинского ущелья к ним мы относим:
1. Башня Хакуна над с. Уалласых. Остатки фундамента.
2. Башня Курта с. Уалласых. Аварийное состояние.
3. Башня Уалламасыг с. Цазиу возле с. Харисджын в хорошем
состоянии.
4-5. Две башни Габисовых – с. Халагон над с. Цымыти. Одна в
отличном, другая в удовлетворительном состоянии.
Самым известным из данной категории памятников является башня Хакуна – легендарного родоначальника куртатинцев, располагающаяся над селением Уалласых – места первопоселения куртатинцев, откуда они потом расселились по ущелью. Башня расположена на самой вершине горы Науы хох.
Подобные укрепления были возведены в период, когда строительство фамильных башен не получило достаточного распространения и основой стратегической концепции была коллективная оборона.
Общими для всех этих башен являются отсутствие машикулей, лучные бойницы арочной формы на уровне середины башни (3-й и 4-й этажи) по центру стены, высота в пять этажей, наружные стороны стен укреплялись, штукатурились и окрашивались светлой охрой. Верхний этаж играл роль крыши, где стены выполняли функцию парапета. За башней Уаламасыг в Цазиу даже закрепилось предание, что здесь сидели охранники земель Хилака и что в башне имелся золотой котел. (Цагаева А. Дз. Топонимия Северной Осетии. Т. 2. Орджоникидзе, 1975. С. 97). По всей видимости, эти сооружения возникают в монгольскую эпоху и могут датироваться ХIII – ХVвв.
ФАМИЛЬНЫЕ БАШНИ
Система коллективной безопасности в эпоху фамильных башен базировалась на принципах визуального оповещения в случае опасности для всех поселений внутри общества. В силу особенности ландшафта Куртатинского ущелья эта система носит “радиальный” характер, поскольку все селения располагаются внутри Фиагдонской котловины и каждое из них сообщается еще с несколькими. Это давало возможность мгновенно оповестить все ущелье, с какой бы стороны ни приближалась опасность. Вместе с тем, визуальный принцип имел и локальные особенности, основанные на противостоянии Куртатинской и Цымытинской общины, каждая из которых имела свою систему безопасности на случай внутриущельных столкновений. На этот случай у каждой общины имелся радиальный центр, располагавшийся на стратегически господствующей высоте, который являлся одновременно и центром общины: для Куртатинской это с. Уалласых (с башней Хакун), для Цымытинской – с. Цымыти (с башнями Габисовых).
В поселениях фамильные башни возводили бессистемно – на наиболее удобном участке, составлявшем родовую собственность. Система угадывается только в двух случаях. Первый – это две башни в с. Халагон (отселок Цымыти) отстоящие друг от друга на расстоянии 20,5 м и располагающиеся параллельно. Благодаря такому расположению башни прикрывали друг друга с самых уязвимых сторон. Еще большим совершенством отличается система расположения башен селения Харисджын. Пять башен поселения располагаются крестообразно, причем четыре из них построены близко друг к другу, а пятая, меньшая, несколько удалена. Башни, находящиеся на оси восток-запад имеют сходную высоту, а по оси север-юг – повышаются к югу. От центральной башни три близлежащие отстоят на равном расстоянии.
Интересно отметить, что для Куртатинского общества не характерны полубоевые башни (искл. башня Гутиевых – с. Гутиатыкау) и жилые (искл. башня Хадарцевых – с. Ацонага).
Некоторые башни имеют свои особенности:
1) Вход с первого этажа – с. Карца – башня Есиевых (Дзахоевых), с. Хидикус – башня неустановленной фамильной принадлежности, с. Андиатыкау – башня Андиевых.
2) Машикули (с. Калотыкау – башня Калоевых, с. Хидикус – башня Гусовых, с. Даллагкау (Таузит) – башни Бритаевых, Тезиевых, Борсиевых. Особо отличаются массивные машикули башни Калоевых (с. Калотыкау), предназначенные для пистолетной стрельбы.
3) Зубцы – с. Даллагкау – башня Ваниевых, с. Цымыти – башня Гаппоевых (у нее пространство между зубцами заполнено сложенными камнями для сбрасывания на осаждающих)
4) Крыша – уникальная плоская крыша из сланцевых плит имеется на башне Калоевых (с. Калотыкау).
5) Вход – тамбур. Каменный колодец диаметром 1 м и высотой 2 м, куда попадают, зайдя в башню. Эта особенность в Куртатинском ущелье отмечена в двух башнях Габисовых.
6) Сильный наклон стен башни имеется только на башне Андиевых (с. Андиатыкау).
7) Каменный упор для лестницы в с. Хидикус – башни Дзокаевых (Загиевых), Годжиевых, Гусовых, с. Даллагкау (Таузит), Дзодзиковых и Тезиевых.
8) Сланцевый козырек с. Хидикус – башня Дзокаевых (Загиевых), Годжиевых, две башни Гусовых, с. Дзуарикау – башня Цопановых, с. Даллагкау (Таузит) – башни Бритаевых, Тезиевых, Борсиевых.
9) Небольшая высота, обычно 3 яруса: с. Харисджын – башня Марзагановых; с. Дзуарикау – башня Цопановых; с. Даллагкау – башня Дзодзиковых; с. Таузит – башня Бритаевых;с. Гутиатыкау – башня Гутиевых; с. Дзивгис – башня Гутновых (Елкановых).
На башнях Цымытинской общины имеются петроглифы, большинство которых можно идентифицировать в качестве тамг – родовых знаков. Они наносятся на лицевую (с. Цымыти – Толхановых, Елкановых, Агкацевых, Бассаевых (Басаевых) или тыльную стороны башни ( с. Гули – Каболовых), на входной порог (с. Цымыти – Дзускаевых), или на валун рядом с башней (с. Уырыкау – Карацевых).
Основная масса куртатинских фамильных башен имеет сходную конструкцию: все они четырехугольные в плане (размер основания 6х6 м), высотой в пять ярусов. Входной проем расположен на втором этаже. Для придания строению устойчивости первый ярус засыпался землей и камнями. Отличительная особенность куртатинских башен – отсутствие машикулей. Это связано с отсутствием на куртатинских башнях крыши, без которой надобность в машикулях отпадала. Верх башен обычно прямой и лишь изредка имеются зубцы. На некоторых строениях сохранились следы сланцевого козырька. Еще одной характерной чертой куртатинских башен, в том числе Цымытинской общины и с. Гули, является наличие на некоторых из них тамг – родовых знаков (с. Цымыти – башни Талхановых, Дзускаевых, Алкацевых, Баскаевых (Басаевых), с. Урыкау – башня Карацевых, Гули – башня Каболовых).
Развалы некоторых башен дали возможность проследить интересную деталь. Под входным порогом иногда в толщу стен вмуровывалась половина или расколотый пополам мельничный жернов (с. Лац – башня Тебиевых, с. Кадат – неустановленной фамилии). Фиксация этого приема и в других ущельях Северной Осетии (Алагирском и по Военно-грузинской дороге), а также распространения этого обычая в Южной Осетии (Информатор Сланов Аким, 66 лет. Выходец из с. Брытиатыкау, 2002 г.) дают возможность считать его традиционным строительным приемом. Возможно, это связано с культовой практикой, поскольку башня всегда являлась фамильным святилищем данного рода.
При датировке башен необходимо учитывать, что башенная культура, подобно любой другой, должна была пережить три стадии: зарождение, расцвет и упадок. Строительство этих сооружений в Северной Осетии прекращается к началу ХIХ в., что видно по их отсутствию в селах возникших позже этого времени. Худшим качеством отличаются башни Хилака (за исключением Калоевской, построенной выходцами из соседнего Закинского ущелья) и Карца – селений возникших позднее ХVII в. Несколько лучшим качеством отличаются башни Куртатинской общины (сс. Даллагкау, Барзикау, Фардыгдон, Дзуарикау, Ацонага, Дзивгис), являвшейся второй волной переселенцев в этом ущелье. Их плохая сохранность объясняется не столько качеством кладки, сколько тем, что именно эти селения пострадали от карательной экспедиции генерала И.Н. Абхазова в 1830 г. Примерно сходного уровня качества, но несколько иных строительных приемов башни независимых селений: Лаца, Нижнего Кора, Гули и Хидикуса, их можно отнести к ХVI– ХVII в. Уникальными являются башни с. Цымыти и его отселков Кадата и Урыкауы, составлявших Цымытинскую общину, а также с. Харисджын; практически все они в отличном состоянии. Для этой группы характерна кладка верхнего яруса башни насухую, чтобы иметь возможность сталкивать камни на осаждающих. Данная группа башен несколько древнее и относится к ХV–ХVI вв. Более ранними мы склонны считать сторожевые башни с вероятной датировкой ХIII–ХV вв.
Фамильная принадлежность башен
Дзивгис
1. Гутновых (или Елкановых*) – 5
Ацонага
1. Хадарцевых – 3
2-3. Хадарцевых (жилые) – 3, 3
Гули
1. Каболовых – 2
2. Кцоевых* – 3
Дзуарикау
1. Цопановых – 5
2. Кудзиевых – 2
3. Боговых – 2
4. Дзобеловых (Цопановых) – 2
Уалласых
Фамильная принадлежность неизвестна
1. Ханджери (сын Хакуна) – 2
2. Курта – 5
3. Хакуна – 2
Даллагкау
1. Ваниевых – 5
2. Дзытиевых*(?) – 3
3. Дзодзиковых* – 5
Таузит
4. Бритаевых* – 3
5. Бритаевых* – 5
6. Тезиевых* – 5
7. Борсиевых* – 3
8. Мулуховых* – 2
9. Есиевых* – 2
Мысир
1. Цаликовых* (Саухаловых) – 5
2. Гайтовых (жилая) – 2
Фардыгдон
1. Сокаевых* – 2
2. Созановых* – 2
Барзикау
1. Гуриевых – 4
2. Гуриевых – 3
3. Тохтиевых – 2
4-9. Фамильная принадлежность не установлена (возможно
Хадарцевых, Дзодзиевых, Габуаевых) – 2
Цымыти
1. Цекоевых, Мамукаевых и Гумецовых* – 3
2. Гаппоевых* – 5
3. Елоевых* – 4
4. Дзускаевых* – 4
5. Агкацевых* – 4
6. Басаевых(Баскаевых)* – 5
7. Талхановых* – 3
8. Караевых* – ганах – 5
Халагон
1. Габисовых – 5
2. Габисовых – 4
Урыкау
1. Карацевых – 5
2. Козаевых – 3
Кадат
1. Принадлежность не установлена – 5
2. Принадлежность не установлена – 2
3. Принадлежность не установлена – 1
4. Худаловых (?) – 2
Лац
1. Тебиевых – 5
2. Тебиевых – 3
3. Дулаевых – 5
4. Хадиковых – 3
5. Хадиковых – 5
6-7. Принадлежность не установлена – 2, 2
Хидыкус
1. Принадлежность не установлена – 4
2. Дзокаевых* (или Загиевых)– 5
3. Принадлежность не установлена – 3
4. Годжиевых* (?) – 5
5. Гусовых* – 5
6. Гусовых (или Годжиевых) – 5
7. Принадлежность не установлена – 2
8. Принадлежность не установлена(жилая) – 4
Харисджын
1. Марзагановых – 5
2. Тегкаевых – 5
3. Гутиевых – 5
4. Джигаевых (Гутиевых)* – 3
5. Цгоевых – 5
Цазиу
1. Уалла масыг – 5
Н. Кора
1. Борсиевых – 3
2. Томаевых – 4
3. Лазаровых – 3
4. Бугуловых ( Алборовых, Казиевых, Абаевых) – 3
В. Кора
1. Томаевых (или Бугуловых) – 2
Гутиатыкау
1. Гутиевых – 3
2. Гутиевых – 4
3. Гутиевых (жилая) – 3
Андиатыкау
1. Андиевых – 4
Бугултыкау
1. Бугуловых – 3
Калотыкау
1. Калоевых – 5
Н. Карца
1. Есиевых (или Дзахоевых) – 3
В. Карца
1-4. Датиевых – 2
*Фамильная принадлежность приводится по В.Х. Тменову (Тменов, 1984).
Итого 83 боевых и 5 жилых.
Оценка памятников по пятибальной шкале:
5 баллов – целая,
4 балла – в хорошем состоянии с небольшими разрушениями,
3 балла – в удовлетворительном состоянии, но с сохранившимся
входным проемом,
2 балла – руинированная, сохранился лишь фундамент,
1 балл – о башне сохранилось лишь упоминание.
Фотофиксация проводилась лишь для памятников с сохранностью
выше трех баллов и лишь в случае важности объекта – для других.
Окончание следует
