РАССКАЗЫ
Эти рассказы я посвящаю тебе, Юлиана.
Этой девочки – веселой и красивой больше нет с нами, нет надежного коллеги-журналиста, нет моей подружки, той, с которой мы вместе работали над такими программами, как ток-шоу, “Территория запрета – человек”, “Общество” и др. У маленького Русланчика больше нет мамы, у тети Оли и дяди Сергея нет единственной дочери.
Когда я писала эти рассказы, то еще не знала о том, что ты не сможешь их прочитать. Мы всегда делились переживаниями и победами, обменивались публикациями. Теперь я могу писать для тебя только в пустоту. Единственное, что я могу сделать, так это помнить. Я буду помнить тебя, Юлиана…
АНДРЮШКА
Был, жил, а потом… Страшно, когда смерть приходит внезапно.
Несколько лет прошло с тех пор, когда нечеловеческий жест звериного суда принес вечную скорбь и безутешное горе в дома жителей этого спокойного городка. Взрыв на Центральном рынке эхом слез и стенаний отразился чуть ли не в каждой семье. Десятки жизней, сотни судеб, тысячи мечтаний.
Лена тоже умела мечтать. Хотя ей и в обычной жизни счастья хватало. Нежная красота, имевшая высокую цену и в века романтизма, и в наше суррогатное время, добрый ум, не доставляющий хлопот ни ей, ни ее близким, детская непосредственность и безудержная энергия – у выпускницы училища искусств хватало достоинств. Молодой муж был ей под стать. Немного старше, чуть-чуть выше ростом, с более жестким характером. Короче, всего немного больше. Работал он детским врачом и мечтал о собственных ребятишках.
Покупать цветы молодой жене он любил всегда без нее, выбирал их сам, угадывая ее настроение. Но в этот день он почему-то позвал ее с собой. Лена долго ходила среди цветочных рядов, а остановилась рядом с простым букетиком майских ландышей, сиротливо примостившихся на руках у заснувшей старушки. Супруг Андрей с улыбкой расплатился со встрепенувшейся продавщицей, и они пошли к выходу. Вдруг, что-то вспомнив, он побежал снова к рядам. “Цветы для сестры”, – улыбнулась Лена. Муж всегда покупал такой же букетик, как и ей, своей младшей сестренке.
Что-то случилось. Позади нее словно расползалась огненная лава, поглощая людей вместе с цветами. Рваное зарево освятило ряды. Лена оглохла, онемела.
“Бомба”, – кричали обезумевшие люди. Слышались стоны. Продавцы и покупатели бежали прочь, а то, что осталось от продавцов и покупателей, лежало за ее спиной.
Лена стояла, медленно обрывая головки весенних цветов. И снова бежали люди. Да и земля, казалось, сама неслась куда-то прочь от этого ада. Суетились врачи, носились с видеокамерами поседевшие от ужаса журналисты. А муж был там… Там, где зияла остывшая воронка, напоминавшая о приближающемся Дне Победы, о празднике, который ждали. Муж был там, куда она не хотела смотреть. Точнее, его там уже не было…
Последний ландыш был уничтожен. Асфальт зашевелился, и все заплясали, завыли, закружились в каком-то страшном обрядовом танце.
Грязные стены и ленивый таракан в углу подсказали Лене, что она в больнице. “Шок, сотрясение мозга от резкого падения на асфальт и… выкидыш”, – врач зачитал приговор.
Похороны мужа прошли без нее. Родственники прятали глаза, медсестры молча приходили делать уколы и так же бесшумно исчезали.
После выписки, садясь в машину, Лена спросила отца: “Квартиру, которую мы с ним снимали, уже сдали?” Отец кивнул.
Родительский дом окружил заботой и теплой нежностью. Оттаяла ледяная корка на сердце, и поток слез напомнил каждому, что час скорби уже никогда не пройдет.
Мальчишка со свадебной фотографии смотрел так серьезно. Он не разрешал ей плакать. Он так любил, когда она улыбалась.
Внутри нее никто не жил и не шевелился. Нутро опустело, осиротело, сделало ее какой-то полой. Ночами ей снилось, что она до сих пор беременна. Вставала она счастливой, касаясь своего живота. Затем, все вспомнив, замолкала, погружаясь в глухую тоску. Говорят, что ампутированные конечности первое время нестерпимо болят. Так было и с ней. Кружилась голова, с организмом творилось что-то, жутко напоминающее токсикоз. Малыши с мамами, прогуливающиеся по улицам, нагоняли на нее тоску.
Сотни дней пронеслись с невероятной скоростью. Лена исполняла на фортепьяно свое произведение, названное “Час скорби”, посвященное своему мужу и тем, кто в тот теплый день остался там. Молодая пианистка была желанной гостьей на всех концертах. Она играла так, словно свои мелодии дарила каждому в отдельности. Были у нее разные этюды, но под конец она обязательно исполняла “Час скорби”.
На одном из концертов к ней подошел журналист. К удивлению для самой себя Лена согласилась на интервью. Статья получилась интересной, обоюдный успех решили отпраздновать в ресторане. Беседа за столиком продолжилась в такси…
Лена не хотела вновь надевать фату, но жених настоял. Это было его первой женитьбой, и ему хотелось настоящего праздника. Утром Лене позвонила бывшая свекровь и поздравила. Положив трубку, она произнесла: “Счастья тебе, девочка” – и расплакалась.
Жизнь пианистки и журналиста была действительно творческой. Делились и победами, и поражениями, к успеху шли вместе, всячески помогая друг другу. Весть о том, что у них будет ребенок, они приняли как настоящий подарок. Лена не чувствовала никакой усталости, ни боли, ни тошноты, лишь необыкновенное чувство наполненности. Внутри жило существо, маленькое, но, несомненно, настоящее. В больницу ее привез счастливый муж. Все, казалось, шло благополучно. Но в какой-то момент Лена почувствовала себя ужасно и потеряла сознание. Очнулась она в палате. Рядом шептались врачи. “Мертвый ребенок. Ее саму еле спасли. Детей у нее теперь никогда не будет”, – говорил один другому.
Лена снова стояла посреди базара, обрывая цветы с бедных ландышей. Рядом вновь сходили с ума люди. Она теребила листочки, мяла их, разрывала, превращая в зеленую кашицу…
“Доктор! – закричала она, опомнившись. – Прошу вас, сделайте что-нибудь. Любой ребенок, лишь бы никто не знал…”
Несколько минут тому назад молодая путана родила ребенка, отказавшись от него сразу, она даже не захотела взять его на руки. Врач решился. Переписав мертворожденного на ее имя, он отдал здорового малыша Лене. Документально все было в порядке, да и морально, наверное, тоже. Лучше с любящей неродной матерью, чем в детском доме, да и вознаграждение доктор получил немалое. О последнем гонораре Лены муж ничего не знал, эти деньги и ушли к врачу.
Маленького Андрюшу провожали в школу мама с папой и две бабушки, дома праздновали первый серьезный шаг внука свекор и тесть, обсуждая детские шалости Андрюшки за стаканчиком домашнего вина.
Счастливая Лена, держа мальчишку за руку, не заметила нечесаную блондинку, жадно и пристально смотрящую на ребенка из-за школьного забора. Она провожала их взглядом до тех пор, пока гордые родители не скрылись за школьной дверью.
– Мамочка, у человека ведь не может быть две мамы? – как-то спросил Лену Андрюша.
Та вздрогнула:
– Нет, конечно. А почему ты спрашиваешь?
– Просто, когда мы сегодня на перемене играли в школьном дворе, какая-то девушка просила охранника пропустить ее, сказав, что она моя мама.
– Ты, наверное, что-то напутал. Это мать кого-нибудь из твоих одноклассников, – улыбнулась Лена, боясь, что стук ее сердца услышит муж, сидящий на кухне.
На следующий день, выйдя из машины и почувствовав холод, Лена накинула на плечи пиджак мужа. Она прошла с сыном прямо к дверям класса, чувствуя, что ее мальчик нуждается в этой защите. Начался урок, Лена спустилась по лестнице. Пройдя через двор, она увидела маленькую фигурку. Неопрятная блондинка остановила женщину. Лена махнула рукой мужу, сидящему в машине – мол, подожди, и подошла к незнакомке.
– Я мать вашего мальчика, – сказала она с ходу.
Нет, небо не упало на землю. И слез уже не осталось. Была только тупая боль непонятно где, но точно не в сердце. Оно молчало, оно знало, что ничего не изменишь.
– Ты хочешь денег? – спросила Лена, заранее зная ответ.
– Нет, я хочу своего сына.
– Ты ведь бросила его? – осознавая глупость своего вопроса, говорила Лена.
– У меня уже никого нет, – сказала девушка. – Родители отказались считать меня своей дочерью, мужа никогда и не было. Он – сын, он простит, он поможет мне жить.
– Нет, – попросила Лена. – Я не смогу вернуть его тебе.
– Тогда я расскажу твоему мужу об этой лжи, – завизжала блондинка. – Я знаю, что ты никогда никого не родишь. Ты – невезучая дура. Ты вернешь мне моего мальчика. Я назову его по-другому. Он не будет Андреем. Мне не нравится это дурацкое имя.
Когда-то у нее уже отняли ее малыша. Чей-то бред, названный терактом, лишил ее счастья. Но сегодня ведь можно все изменить. Лена нащупала в кармане пиджака маленький пистолет мужа, который тот, став военным корреспондентом, носил всегда с собой. Смертоносная железка должна принести ей облегчение. Она выстрелила, выстрелила прямо в упор, прямо в лицо девушке.
– Его всегда звали Андреем, – проговорила она полушепотом.
Ничего не понимая, муж выбежал из машины, но его опередил школьный охранник, выбив пистолет из рук Лены.
И снова она срывала головки с весенних цветов, подаренных ей Андрюшкой.
12 ЖЕЛАНИЙ
Влада была очень суеверной девочкой. Она считала ступеньки, когда шла к кому-нибудь в гости, если число выпадало четное, она радовалась, если нечетное, то была уверена, что вечер будет неудачным. Если она видела с утра соседей с пустым мусорным ведром, то могла просто не пойти на работу, сославшись на болезнь, если дорогу перебегала черная кошка, она останавливалась посреди пути и долго не решалась идти вперед. Кто-то из друзей решил немного подшутить над ней и рассказал, что, если написать на бумажках 12 желаний, а потом, в последнюю минуту уходящего года, успеть все их съесть, пока часы будут бить 12 раз, то все желания исполнятся.
Влада долго думала, какие желания написать на бумажке. Следовало выбрать 12 самых-самых, тех, которые казались наиболее невыполнимыми. Девушка взяла лист бумаги и начала думать. Прежде всего ей хотелось купить машину, тем более, что на старую шестерку она почти собрала, осталось найти каких-то пять тысяч. Во-вторых она давно мечтала о модельном бизнесе, но все не решалась пройти кастинг, хотя данный у нее были: и высокий рост, и точеная фигурка, и красивое лицо. Третье желание: получить роль в художественном фильме, четвертое: наконец-то спеть свою любимую песню перед широкой аудиторией. Пятое желание никак не соответствовало ее неусидчивости: выучить французский язык, шестое: вопреки родительским просьбам сделать очень короткую стрижку. Седьмое: купить цветные линзы черно-черного цвета, восьмое: завести говорящего попугая, девятое: научиться играть в бильярд, десятое: попробовать коктейль “Кровавая Мэри”, одиннадцатое: прыгнуть с тарзанки. Двенадцатое было самым заветным, но каким-то нереальным из-за ее несносного характера: встретить настоящую любовь. Обычно ее влюбленностей хватало на месяц-два, не больше. Потом ей хотелось новых ощущений, и бывшая любовь отправлялась восвояси.
Наступил долгожданный Новый год, быстро-быстро под звук курантов Влада принялась есть бумажки, она спешно запивала смятые комочки любимым шампанским. Когда прозвучал последний удар часов, девушка с ужасом обнаружила, что одна бумажка осталась на столе, она развернула ее и прочитала. Это было желание о встрече с любовью. Влада расстраивалась недолго, черт с ней, с любовью, главное остальные одиннадцать желаний сбудутся.
В январе она пошла в модельное агентство, куда ее приняли без долгих раздумий. Но крутиться на подиуме, оказываться в центре дешевых интриг и сплетен, переодеваться в общих раздевалках и видеть чуть ли не призрение в глазах фотографов – она бросила ходить в школу моделей и подумала, что первая бумажка была съедена зря.
Получить роль в фильме ей удалось в феврале, но это был глупый телесериал, похуже, чем “Дикая Роза” или “Земля любви”. Соседки долго смеялись над ее героиней, и Влада чуть ли не со слезами ждала очередной серии и следом за ней новую дозу насмешек.
Купить машину она не смогла, так как все деньги, собранные ею, пригодились на поступление в частный институт и на оплату нескольких лет учебы. Третья бумажка тоже оказалась никчемной. Спеть песню она решилась для начала в любимом баре, с караоке, но оказалось, что ее вокальных данных хватило лишь на первый куплет, и то вся публика громко просила ее не продолжать пение. Выучить французский язык, казалось сначала очень просто, слова были немного схожи с английскими, но потом терпения у нее не хватило, она послала подальше своего преподавателя и принялась вновь занимать свое свободное время дискотечной музыкой и зажигательными танцами. Оставалось попытать счастье с прической, но, придя в парикмахерскую и выбрав среди ярких картинок самую прикольную с ультрамодной короткой стрижкой, она вдруг передумала, никакие бумажки с желаниями не могли переубедить ее остричь длинные густые волосы, которые она любила собирать в высокий хвост, скрепив красочной резинкой на затылке. Влада уже и не знала, что и думать, глупые бумажки не приносили никаких результатов. Наконец она снова решила попытать счастье и купила черные линзы, ей казалось, что с ее белокурыми нежными локонами черные-черные глаза будут смотреться весьма экзотично. Вместе с экзотикой она приобрела заражение, и чуть ли не лишилась зрения. Но все обошлось, линзы выкинули в мусор, глаза вылечили, но гадкий осадок от того, что все желания исполняются не по-человечески, остался.
Говорящего попугая, как раз кстати, чтобы поднять настроение, ей подарили друзья, но его съела кошка, казавшаяся Владе ленивой и почти неподвижной. Пушистая Зайка поднималась с любимого дивана лишь для того, чтобы покушать любимый “Вискас” или понежиться на коленках у хозяйки. А тут она обнаружила такую прыть: вскочила и кинулась к попугаю, которого отпустили немного полетать по комнате. Влада не знала, что и делать, желаний оставалось все меньше и меньше, а толку от них мало. Решиться играть в бильярд, казалось самым безопасным, но во время первой же партии Влада так неудачно двинула кием, что ударила стоящего рядом с ней парня. Ей было жутко неловко, но он, мило улыбнувшись, предложил девушке продолжить обучение. Влада уже не хотела никаких игр, не оставив парню даже номер своего телефона, она уехала домой.
Казалось, что только отдых у моря сможет помочь ей. Все эти неудачи с желаниями окончательно выбили ее из колеи. В первом же баре на набережной вместе с друзьями она попробовала “Кровавую Мэри”, вначале ей показалось, что этот коктейль весьма слаб и попросила еще один стаканчик, после третьего она не смогла встать, на утро ей хотелось одного – умереть и, как можно, быстрее. Но все недуги когда-нибудь проходят, ее тянуло неизведанное – экстрим под названием “Тарзанка”. Описывать это событие даже не приходится, потому что Влада, взобравшись на высоченный мост и взглянув вниз, подумала о том, что жизнь, несмотря ни на что, все-таки замечательная штука, и, заплатив за прыжок, вниз спустилась также, как и поднималась – по лестнице, так и не прыгнув.
Позвонив домой, Влада спросила у мамы о том, какие события происходят в городе. Рассказав обо всех новостях, мама добавила, что несколько раз на день Владу к телефону зовет какой-то молодой человек, чье имя и голос маме неизвестен. Девушка не придала этому никакого значения. Вернувшись с отдыха, она встретила на улице того самого парня, которого чуть не убила кием в бильярдной. Это он, оказывается, постоянно звонил ей, узнав ее номер через справочник, тем более, что людей с именем Влада в их городе было мало. Общаться с ним Влада стала просто ради интереса. Зная о том, что настоящая любовь в этом году ей не светит, так как бумажка именно с этим желанием не была съедена. Если так глупо исполнялись желания, бумажки с которыми она успела съесть, то что и говорить о той, которую она не успела. Но, вопреки всем новогодним предсказаниям, новый знакомый нравился ей все больше и больше. К Новому году они решили пожениться. Влада никак не могла понять, почему именно это желание сбылось. Хотя… сказки под Новый год все-таки сбываются, Влада ведь написала желание на бумажке и верила в него, а главное верить.
СКАЗКИ НА КИТАЙСКОМ ЯЗЫКЕ
Она шла по весенне-грязной улице, теребя меховую опушку своей ультрамодной сумки. Рыжая немного разлохмаченная челка, чуть полноватая в бедрах фигура – а ля Дженифер Лопес, озорные глазки и до сумасшествия красные губы, плюс ко всему жутко симпатичные сапожки с мехом точь-в-точь, как на сумочке, да коротенькая юбочка завершали этот яркий ансамбль. Премиленькая картинка – веский повод для шустрого поворота головы любвеобильных граждан, для дорожно-транспортных происшествий и всевозможных охов и вздохов со стороны мужского населения города. Звали ее Олей. Она любила веселые компании, стильную одежду и удобных людей. Точнее удобные люди, стильная одежда и веселые компании любили Олю, а она просто так жила. Кто-то хотел быть с ней рядом, с кем-то она, вообще, не хотела общаться, иные считали ее глупой и высокомерной. Одни считали себя ее парнями, другие со дня на день собирались сделать ей предложение о замужестве. Но пока она была свободной. Она была очень симпатичной, люди это видели. Другое их и не интересовало. Мало кто из ее знакомых догадывался о том, что Оля прекрасно говорит по-китайски, свободно изъясняется на английском и по ночам пишет японские трехстишья Хокку, правда на русском языке. Никто и не поднимался в описании ее достоинств выше симпатичных ног, а если и поднимался, то останавливался на веселых глазках. Тут уж не до японской поэзии.
Итак, она шла по грязной мартовской улице. Снег растаял и как-то гаденько прилипал к подошве, ветер пел самую противную из своих песен, а солнце (простите за сравнение), словно старая проститутка, улыбалось широко-широко, но тепла не дарило. Настроение у Оли было соответственное. Стоя на остановке, она уже успела послать к черту двух водителей иномарок и одного сумасшедшего шофера стареньких “жигулей”, который десять минут пытался уговорить ее сесть в машину. Он готов был отвезти ее куда надо. Вот только куда именно не уточнял. “Интересно, – подумала девушка, – это значит куда надо ему, или все таки куда надо мне”.
Подъехала долгожданная маршрутка. Девушка села, передала деньги и почему-то обернулась. За ней сидел обычный парнишка, в меру симпатичный, в меру молодой, но не в меру нахальный. Он так пристально рассматривал Олю, что ей захотелось показать ему язык.
– Гоша, – позвал его сосед. – Мне скоро выходить, обрати на меня внимание.
Оля вздрогнула – Гоша? Вчера соседка гадала ей на кофе. Странно, но Оля всегда скептически относилась к таким вещам, а тут сама напросилась, мол, погадай. Соседка долго вертела в руках ее чашку, наговорила многое, а затем добавила, что тут вертятся какие-то буквы, вроде ГО. Оля еще рассмеялась: “Гоша что ли”?
Не зная зачем, она вынула свою визитку и протянула парню. На темно синей бумаге золотом было выведено: Ольга Романова. Переводчик. Рядом рабочий и домашний телефоны. Парень опешил, а потом, справившись с неловкостью, бережно взял визитку. Девушка вышла.
Гоша никак не мог понять, почему такая симпатичная девчонка обратила на него внимание. Еще позавчера он конкретно ударил свою машину и теперь передвигался на общественном транспорте, а такие девушки, как ему казалось, не обращают внимания на “пешеходов”. Он позвонил в этот же вечер. Набрал незнакомый номер и, услышав молодой женский голос, радостно сказал:
– Привет!
– Извините, но вы кто? – спросили его на другом конце провода.
– Я ваш попутчик, которому в маршрутке вы подарили свою визитку.
– Визитку? Я вообще нигде не работаю. Вы меня с кем-то путаете.
– Это же ваш номер? – назвал Гоша в точности все цифры.
– Мой, – растерянным голосом произнесла девушка. – Но я не ехала сегодня ни в какой маршрутке.
– Хорошо. Но, может, у вас есть сестра. Такая симпатична очень. Челка рыжая, глаза большие.
– И сестры у меня нет, – как-то робко сказала девушка.
– Ну, извини, – попросил прощения Гоша и положил трубку.
Прошло пару дней, и ему почему-то вновь захотелось услышать этот немного детский голос.
– Алло. Это снова я.
– Привет.
– У тебя действительно не рыжая челка, и ты не Оля?
– Я – Оля, но у меня черные волосы. Я ношу очки, и если говорить честно, то очень худая и совсем несимпатичная. Так что ты вряд ли бы позвонил мне, даже если бы я и ехала в той маршрутке.
Гоша растерялся. Он любил красивых девушек. Но голос этой, тоже Оли, нравился ему так сильно, что он начал бояться.
– Я позвоню позже, – сказал он и попрощался.
Через неделю он не выдержал.
– Я сумасшедший, – так странно он начал свой разговор с ней. – Ты прости, но мне кажется, что я люблю твой голос.
Девушка засмеялась:
– хочешь я расскажу тебе сказку на китайском языке.
Парень кивнул, и она услышала. Оля говорила на совершенно незнакомом ему языке, но он понимал каждое слово.
– Эта сказка о страннике, полюбившем птицу, умевшую петь так сладко? – спросил Гоша.
– Да, – согласилась Ольга. Но о чем была эта сказка знала только она сама.
Потом он притащил гитару и спел ей свою песню, которую не исполнял никому вот уже целых восемь лет. С тех самых пор, когда он ушел служить и написал ее для своей любимой. Она, конечно, его не дождалась. Песня поблекла и стала ненужной. А теперь она искрилась и сияла, она стал новой песней.
– Почему именно китайская сказка? – вдруг спросил Гоша.
– Это очень сложный язык, его мало, кто знает у нас. Интересно понимать тех, чья нация такая большая.
Потом они еще долго болтали ни о чем и распрощались поздней ночью. Несколько месяцев часы напролет они читали стихи, пели песни, пили чай по разную сторону телефонного провода. Он забыл о своих подругах, о субботних пивных вечерах с друзьями. Все свои дела он решал днем, чтоб, как только стемнеет, набрать номер, ставший, похоже, уже родным. Несколько раз он собирался назначить ей свидание, но потом вспоминал о той искренности, которую она вложила в описание своей внешности, и передумывал. “Она уж точно совершенно некрасива, раз сама осознает это”, – думал Гоша.
Но, однажды, общаясь с ней, он очень сильно захотел оказаться с ней рядом и не просто на час, на ночь, на месяц, а на целую жизнь.
– Мы должны быть вместе, – совсем неслышно начал Гоша. – Если каждый вечер я хочу слышать только тебя, значит ты нужна мне. Давай, завтра мы увидимся с тобой и я скажу тебе: “Выходи за меня замуж”.
Оля молчала. Несколько секунд, а может, даже и часов. Потом каким-то неживым голосом она произнесла:
– Визитку тебе дала моя подруга. Ее тоже зовут Оля. Эта она – та девушка, которая понравилась тебе в маршрутке. На нескольких визитках она написала мой номер телефона, решив таким образом устроить мою судьбу. Ты показался ей как раз подходящим человеком для того, чтобы скрасить мои скучные вечера. Но недавно она увидела тебя за рулем симпатичной машины и готова встретиться, тем более, что мне ты позвонил, будучи уверенным в том, что звонишь именно ей. Сейчас я дам тебе ее настоящий номер телефона и желаю вам удачи.
Гоша не знал, как вставить слово.
– Какие телефоны. Ты что, ничего не понимаешь? Я тебя люблю вместе с твоими очками, худобой, нежным голосом и китайскими сказками.
– Хорошо, – сказала Ольга, – встретимся завтра в шесть часов в кофейне, что рядом с моим домом, – и назвала адрес.
Гоша сидел и нервничал. То, что она вошла в зал, он понял по поворотам головы сидящих в кофейне парней. Рыжая челка, озорной взгляд, коротенькая юбка.
– Ты? – удивился Гоша. – Но где другая Оля?
Она засмеялась.
– Нет другой Оли. Я просто очень хотела, чтобы ты поднялся выше моих ног и послушал, как я умею говорить по-китайски.
После чашки горячего шоколада и фруктового салата она кивнула “да” в ответ на самый главный вопрос в своей жизни и села в его машину. Они ездили по мокрому городу, смеялись, пели, и она рассказала ему новую сказку на китайском языке.
