Меандр проявляется в природе повсюду. Но начнем с того, что орнамент, напоминающий меандр, обнаружен на изделиях, найденных на Украине в Мезино. Относятся они к начальному и самому длительному периоду в истории человечества – к древнекаменному веку, или палеолиту, к эпохе Мадлен 20-10 тыс. л. до н. э.
Фигурки из Мезино представляют, видимо, какую-то хищную птицу с маленькой головой, плотно прижатыми крыльями и длинным хвостом (рис.1). Гравированные полосы на хвосте несомненно обозначают оперение, орнамент, покрывающий туловище, имеет геометрически линейный рисунок, напоминающий меандр. Подобный орнамент покрывает костяной браслет, найденный на этой же стоянке (рис.2). Первобытный мастер уверенно нанес сложный узор на широкую костяную пластинку, учтя ее форму и размер. Орнаментальные полосы строго и четко прочерченных зигзагов органически переходят в квадраты меандром. Костяной браслет, имеющий определенные, сознательно выбранные пропорции и тонкий рисунок, хорошо гармонирующий с заданной плоскостью, представляет собой несомненное единое художественное целое. Орнаментальный рисунок на пластинке – это графическое выражение идей, мыслей, общих представлений, которые переданы с соблюдением определенных, уже сложившихся, эстетических норм.
Здесь можно сказать немного об орнаменте, как самой распространенной форме искусства, сопровождающей человечество на всех этапах его культуры. Орнамент служит украшением вещи. Само слово происходит от латинского (orno) – “украшает”. Общий смысл его в упорядочивании видимого мира, в овладении законами простых зрительных связей между вещами. Орнамент – это порядок, противопоставленный хаосу. Отсюда волевое напряжение в его четких ритмах, скрытый драматизм этого чисто декоративного искусства. Орнамент – это символ, оберег и т.д. А символы, по Юнгу, относятся к области бессознательного. Бессознательное – это Изначальный Разум человечества, первичная матрица, из которой наш вид получил осознающий разум, а потом, в течение тысячелетий, развил его до сегодняшнего высокого уровня. Каждая способность, каждое свойство нашего функционирующего сознания по началу содержались в бессознательном, а потом нашли свой путь к уровню сознания. Мезинский орнамент свидетельствует о хорошо усвоенных человеком количественных и пространственных соотношениях, без которых не могли формироваться и выразительные приемы. Ученые пришли к выводу, что орнаментные изделия из Мезинской палеолетической стоянки яркое свидетельсво первоначального времяисчисления на основе наблюдений за луной и солнцем.
На сплошном браслете повторяющиеся витки меандров дважды разделены зонами зигзагов. Мастер учитывал календарные наблюдения и за луной, и за солнцем, связывая эти наблюдения в определенную систему, которая нашла свое отражение в общей композиции орнамента и в его деталях. Он соизмерял древнейший счет времени по луне и “лунный календарь беременности” с самым удобным счетом времени по солнцу, с годовым циклом чередования сезонов (рис.3).
Что касается самого слова “меандр”, его нам подарили древние греки, и означает оно собою изгиб реки или декоративный волнообразный орнамент, даже – ухищрение, уловку, иногда и дипломатическую. Так греки когда-то называли реку с чрезвычайно прихотливым руслом, именуемую как Большой Мендерес и впадающую около города Милета в Эгейское море на юго-западе Турции. В древнегреческом языке “maiandros” символизировало некий изгиб и было словом высокого стиля, не употреблялось в обиходной речи. А содержало оно фактически два понятия, соединенные вместе: Maia – мать (а также повивальная бабка) и Andros – мужчина, от которого, кстати, и пошло имя Андрей. Можно предположить, что органичное сочетание двух противоположных начал – женского и мужского – ассоциировалось у греков с ситуацией изгиба, волны. Ленточный орнамент, широко распространенный в классической архитектуре и прикладном искусстве: изломанная под прямым углом линия меандра образует ряд одинаковых связанных друг с другом мотивов. Часто название меандр распространяют на орнамент набегающая волна (“бегущая собака”), состоящий из непрерывной линии (кривой или ломаной), объединяющей спиралевидные и прямоугольные мотивы (рис. 4).
И в Китае примерно в те же далекие времена, за тысячелетие до рождества христова, возник широко известный на Востоке символ Великого Предела (“Тайдзи”) – именно в виде волны, делящей круг (мироздание) на две равные половины (рис. 3).
Согласно философской концепции даосизма, основы которой были изложены Лао-Цзы в “Дао дэ цзин”, любая энергия имеет изначально присущие характеристики инь и ян. Бытие держится на равновесии этих первичных, взаимодополняющих и, вместе с тем, противоположных начал: светлого, темного, сухого мужского начала ян и темного, холодного, влажного женского начала инь. Вместе они образуют Дао – универсальный принцип, связывающий человека со всей Вселенной и позволяющий ему обнаружить целую Вселенную в себе. Как не усмотреть в обоих случаях единое эзотерическое ядро. Все извивающееся по смыслу должно быть неким обходом, маневром, с долей поворота, вращения, в результате – особым гибким преодолением. Так ползает и плавает змея, продвигается вдоль своей оси симметрии достаточно гибкое вытянутое тело, если не имеет специальных кинематических приспособлений (ног, плавников, крыльев, колес, реактивных струй), но включенное в окружающую среду – сплошную или почти сплошную, непременно сопротивляющуюся. Заинтересовавшись совершенно, казалось бы, с разных точек зрения таким понятием, как меандр, напоминающим своей графикой волну, а также и Змия, откроем “мифы народов мира” и прочтем сказанное о последнем. Обширна и показательна мифология Змия в России, Нага в Индии, Дракона в Китае, даже Крокодила – в Египте.
В своем первоначальном прочтении символ Змия двулик, как понятие “меандр”, и связывает женское и мужское начала, а также “в архаических космогонических мифах Евразии и Америки” осуществляет разъединение и соединение неба и Земли”. Например, яркий образ Кецалькоатля (Птицезмея) – героя эпоса у месоамериканцев. “В Древнем Египте изображение змеи прикреплялось ко лбу фараона, как знак его царствования на небе и на земле… Для Африки, в том числе и для Древнего Египта, Южной Азии, в частности Индии, Средней Азии, Австралии, Океании, Центральной и Южной Америки и ряда других регионов общим является также мифологический мотив Змия – охранителя источников и водоемов… Змея была одним из атрибутов греческой богини мудрости Афины, ряд черт которой восходит к Крито-микенской богине со змеями”. Греческий Бог врачевания Асклепий также представлялся в виде змеи. “Если в архаических мифологиях роль Змия, соединяющего небо и землю, чаще всего двойственна (он одновременно и благодетелен, и опасен), то в развитых мифологических системах нередко обнаруживает прежде всего его отрицательная роль как воплощение нижнего (водного, подземного, или потустороннего) мира. Змий стал образом и символом зла и дьявола лишь в средние века”. Иисус же принял Змия как синоним Мудрости, и это вошло в Его Учение: “Будьте мудры, как змии”.
Дракон, Змий – гибок и потому вездесущ. И это как ДАО, непрерывною нитью соединяющее все между собой. ДАО в бесконечном движении. Находящееся в бесконечном движении не достигает предела. Не достигая предела, оно возвращается к своему истоку. И как еще отмечает известный японист Т.П. Григорьева, если греки не знали Великого Предела, во всем доходя до конца, то китайцы постоянно имели ввиду, что “в крайнем пределе холод замораживает, в крайнем пределе жар сжигает”. И далее: “не нарушить ДАО, не прервать Единое, для чего надо вовремя повернуть обратно, чтобы действовать в унисон с Природой. Дао позволяет избегать губительной односторонности, остановки. Все колышется, как волны океана, как прилив–отлив; все пульсирует в такт сердцу человека, вдоху–выдоху, движению–покою”.
Если мы поинтересуемся у геологов, почему возникают змеевидные русла, то узнаем, что основное направление стока предопределено глубинным разломом более низкого уровня и нередко осевая трещина из-за хрупкости слагающих пород дает мелкие поперечные разломы, куда и вписывается меандрирующая речная лента. Фактически повторяющая все особенности подстилающего ложа. “Меандр” подразумевает и здесь сотворчество пары противоположных качеств, царящих всюду в проявленной природе. И в самом деле, явление разлома означает именно две стороны, два берега расколотого некогда единства. Обратный процесс – сочленения, соединение – обладает теми же особенностями. Ибо и “слом”, и “стык” – всегда две стороны одного и того же процесса – перехода.
В специальном, исключительно перспективном направлении архитектурного творчества – архитектурной бионике – используются природные принципы роста и формообразования для планировки сооружений, конструкций, состоящих из отдельных частей, которые не распадаются, а, наоборот, передают друг другу различные кинематичные функции. Образцом такой технологии конструирования служит череп человека, состоящий из ряда не сросшихся, а соединенных между собой зубчатым швом костей, что сообщают черепной коробке свойства упругости. Еще один природный аналог – скрещенные пальцы рук. Это есть не что иное, как шестеренчатая передача, без которой не обходятся многие механизмы, созданные человеком, в том числе и часовые.
Идея двуединства связи или перехода стоит за словом “меандр”, в каком бы контексте оно ни употреблялось, в том числе при упоминании характерного волнообразного орнамента, возникшего у народов средиземноморья, где особая жизненная причастность к водной стихии давала импульс необыкновенному, культурному и цивилизационному становлению.
Если присмотреться к специфическому рисунку изгибов рек, особенно хорошо видимых на снимках, сделанных из космоса, в том числе – на “высохшие русла” марсианской поверхности, то возникает закономерная мысль: аналогично ведь выглядит граница между практически любыми соседними областями, где сравниваются характеристики природных явлений, которые меняются по тем или иным причинам.
Приведем такой пример. Известно, что между степью и лесом пролегает неровная по окоему полоса лесостепи (средняя линия напоминает витиеватое русло незримой реки), где реализуется определенная неустойчивость, хаотичность в функционировании системы. Для случая лесостепной полосы даже незначительные нарушения внутри нее могут привести либо к полному исчезновению лесов, либо, наоборот, к их появлению. Это чувствительная, ранимая область. Точное предсказание здесь принципиально невозможно. В такой переходной зоне происходит ветвление процесса (бифуркация) – резкое удвоение возможностей на границах, а внутри даже утроение (рис.5). Система словно раздумывает, как ей поступить; в ней уже созрели условия для фазового перехода; она будто наощупь ведет операцию поиска; топчется, колеблется в нерешительности, и чем дольше, тем болезненнее удел системы; чем быстрее она проходит “минное поле” полосы перестроек, тем потери оказываются меньше. Некоторый допуск хаоса только и позволяет выйти из узла противоречий; это дарует системе определенную гибкость, свободу действий, выбор (диктуемый, конечно, и внешними условиями).
Вернемся к общему случаю “профильных” линий. Они, конечно, – всегда линии раздела. Такая линия вьется змеей, создавая зримую границу двух сред, более или менее плотных, подчеркивая свою переключающую суть и, непременно, красоту естественного меандрового рисунка. Плоскость или пространство оказываются поделенными между двумя связанными, взаимодействующими частями, расположенными по разные стороны от указанной линии или поверхности перехода – “кожи”, “мембраны” объекта. Граница – мембрана вместе с внешней и внутренней субстанциями образует некое триединство. В этих рамках реализуется баланс между содержимым среды и самого объекта через его оболочку. Потоки вещества, энергии и информации текут изнутри наружу и наоборот, трансмутируясь мембраной и оставаясь в сумме неизменными.
Щупальцами ветвей и трещин, пеной турбулирующих вихрей окружает себя тело, чтобы встроиться, скореллировать с окружением, которое, с одной стороны, питает, дает, но с другой – тормозит, забирает, ограничивает. Мембранная оболочка вынужденно меандрирует (извивается) “локаторами” своих крючковатых выступов, создавая своеобразную размытость, “ауру” вокруг системы. Вспомним о растительном покрове планеты, волосяном – у животных, у птиц – перьевом и т.д. Любой рельеф возвышается не только своими неровностями, но и ради более тесной связи с внешним миром некими проникающими “нервами” – филами, часто ветвящимися, создающими промежуточную по плотности среду, более или менее тонким слоем обволакивающую форму объекта. Это все та же своеобразная переходная зона, воспринимающая и предохраняющая. Уместны и другие примеры: атмосфера над планетой, гранулирующая фотосферная поверхность Солнца, опушенная выплесками протуберанцев и корональными лучами; ветвящиеся на концах звездные спиральные рукава галактик; у дерева – ветви с листвой, лепестки – у цветов, у осьминога – щупальца, у млекопитающих, человека – конечности с их членением.
Понятно, почему всякое искусственное обдирание кожи вредоносно для любой системы. Если уж она ее сбрасывает, то делает это самостоятельно. Так, для Земли в целом пагубна массовая вырубка лесов, даже малая вырубка в лесостепях, нарушающая локальный природный баланс. Очевидно, что растительность планеты – не только “легкие” ее, но и своеобразные нервные волокна, канализирующие встречные импульсы, идущие снизу от Земли, а также сверху от Солнца, из Космоса. Словно руки, протянутые к небу, осязающие не только его плотные видимые планы…
В заключении можно сделать вывод, а можно его и не делать, т. к. он очень давно уже всем ясен и понятен, но только люди почему-то часто забывают о нем, о том, что каждый человек должен преодолеть свой извилистый путь, не страшась никаких препятствий, а поможет нам в этом мудрость, накопленная человечеством, как западной, так и восточной цивилизаций, одними из символов которых являются Меандр и Дракон.
