Земельный вопрос во все времена Российской истории являлся для России судьбоносным. Тем не менее, ни крестьянская реформа 1861 года, ни Столыпинская аграрная реформа, ни Советская система землепользования (хотя она считалась долгое время оптимальной) не смогли его решить основательно и навсегда. Начатые же на заре ельцинских реформ попытки аграрных преобразований к положительным результатам так и не привели. И более того, за эти годы сельскохозяйственное производство сократилось на 40%, 10 млн. гектаров земли не использовались, страна попала в продовольственную зависимость от запада — 40% продовольствия завозится в Россию из-за рубежа.
Но наряду с этим принятые Верховным Советом СССР Законы «О земель ной реформе» и «О крестьянском (фермерском) хозяйстве» наметили основные принципиальные направления Земельной реформы. В них предусматривалась многоукладность сельского хозяйства. Главная суть принятых Законов состояла в том, чтобы ликвидировать монополию государственной собственности на землю и обеспечить землей вновь нарождавшиеся сельскохозяйственные структуры: фермерские хозяйства, с/х кооперативы, акционерные объединения. Вопрос же о частной собственности на землю и возможности ее купли-продажи оставался открытым. Тогда наши северо-осетинские законодатели сделали более радикальный шаг – исключили возможность введения в Осетии частной собственности на землю и ее купли и продажи. Аргумент был весьма весомым в пользу такого решения — наше малоземелье и опасность спекуляции землей. И в самом деле, на каждого жителя республики приходится пахотной Земли 0,29 га, а общих сельхозугодий – 0,64. Ведь в республике всего 19222 гектаров пашни и 24918 — сельхозугодий. Наша республика занимает одно из первых мест по плотности населения; можно смело прогнозировать, что рядовые труженики не в состоянии будут покупать землю, которую будут скупать крупными участками денежные воротилы. и даже если они используют ее по назначению, мы вернемся к баделятскому латифундистскому землепользованию, ликвидированному во всех странах в послевоенные десятилетия. Кроме того, мы еще резче обозначим классовую дифференциацию, поскольку неизбежно значительная часть крестьянства окажется отчужденной от земли и попадет в кабальное рабство к крупным земельным магнатам, образуя класс новых батраков. Земля-кормилица, а кормилицей не торгуют.
Хотя нашлись (и их не мало) политики, журналисты, исключающие воз можность спекуляции землей с помощью жесткого государственного контроля. Но ведь известно, что при нынешней коррупции ловкачи от бизнеса, банков и просто жулики устранят любые препятствия, но желае мого добьются.
Кроме того, оппоненты отрицания частной собственности чуть ли не ставят знак равенства между частной и государственной собственностью на землю, которой отдает предпочтение значительная часть населения и арендой с самыми широкими правами распоряжения землей, а именно: пожизненным владением и наследованием, передачей права владения при продаже жилого дома, получением компенсации затрат на улучшение качества земли и за выращенный урожай при передаче земли другому владельцу по тем или иным причинам. Утверждают даже, что эти условия wsr| ли не вплотную смыкаются по своим правовым возможностям с понятием купля-продажа. Но здесь нельзя проводить такую параллель, ибо купля-продажа является совершенно самостоятельным финансово-хозяйственно-юридическим актом, в корне меняющим характер землепользования.
Говоря о нравственно-юридическом аспекте требования определенных политических сил о включении в обсуждаемый в Госдуме проект земельного Кодекса «Положения о частной собственности», приходится удивляться тому, что при затянувшемся обсуждении этого важного, судьбоносного вопроса, никто не хочет советоваться с народом.
Почему не проводится всенародный Референдум? Почему бывший президент России Б.Н. Ельцин не попытался даже хотя бы путем простого выборочного опроса выяснить мнение тех, кого прямо касается земельная реформа, когда дважды отклонил “Земельный Кодекс” из-за того, что он не предусматривал куплю и продажу земли и частную собственность на нее.
Как бы там не было, а земельные преобразования в России способствовали ликвидации государственной собственности на землю и переходу к множественности укладов и образованию вторичного рынка земли путем введения в торговый оборот земельных участков для ведения личного подсобного хозяйства, садоводства и индивидуального жилищного и гаражного строительства. Сформировалась три формы земельного рынка:
Первая – продажа и покупка земельных участков гражданами и их объединениями для ведения личного подсобного хозяйства, садоводства в животноводства, индивидуального жилищного строительства и дачного хозяйства,
Вторая – продажа земель местными органами власти гражданам и их объединениям, юридическим лицам для ведения личного подсобного хозяй ства, садоводства, огородничества, крестьянского (фермерского) хозяйства и для предпринимательской деятельности. По государственным статистическим данным в Российской Федерации в частной собственности граждан, их объединений и юридических лиц находится 140 млн. га земли, т. е. 9,6% всех земель. Из них в собственности граждан находится 110,7 млн. га (5,9%), юридических лиц — 26,3 млн. га (1,7%).
Третья – это рынок земельных участков для ведения товарного сельскохозяйственного производства. Он получил некоторое незначительное развитие в отдельных регионах, таких как, например, в Саратовской области. Фактически рынок ограничился первыми двумя формами. В той же Саратовской области во главе с небезызвестным радикальным демократом Дмитрием Аяцковым, рынок не дал желаемых результатов. Главным образом из-за отсутствия спроса на землю сельскохозяйственного назначения, поскольку попытки администрации отдельных регионов ввести их в рыночный оборот носят искусственный характер. Показательна в этом отношении опять же Саратовская область, на долю которой приходится до 98% всех земель, проданных в России местными органами власти крестьянским (фермерским) хозяйствам. В 1998 г. на торги в области было выставлено 174 участка, предназначенных для сельскохозяйственной обработки, общей площадью 12,6 тысяч га. Факти чески было продано 68 участков или 39% общей площадью 4,9 тысяч га. Тут комментарии излишни. Разрекламированный аяцковский земельно-рыночный феномен и введение масштабной частной собственности на землю лопнул как мыльный пузырь.
И, вообще, нашим северо-осетинским сторонникам частной qnaqrbemmnqrh на землю не мешало бы знать о мировом опыте землепользования, свидетельствующем о том, что самым эффективным сельское хозяйство является в тех странах, где отсутствует частная собственность на землю. Так, в Израиле, где земля преимущественно находится в руках кибуцев (коллективных хозяйств) с гектара в среднем собирают 65% центнеров колосовых культур, в китайских с/х кооперативах с одного гектара получают 50-55 центнеров зерна (это при их-то глинистых почвах). И таких примеров немало. В странах Центральной и юго-восточной Европы в более выгодном положении оказалась не Польша, где до 75% земли находится в руках частников, а те страны, где не пошли по такому пути: Чехословакия, Венгрия и ряд других стран. Введение частной собственности на землю и создание земельного рынка всегда приводит к углублению социально-имущественной поляризации общества и как вытекающему отсюда последствию – потере властью доверия в народе и опоры в лице большинства населения. Мы знаем, чем это чревато.
Анализируя в целом ход аграрной реформы в Осетии, можно констатировать, что она затрагивает все социально-экономические, политические, идеологические и иные проблемы переходного периода и характеризуется политизированностью, крайней запутанностью, низкой инвестиционной активностью, несовершенной и противоречивой правовой и нормативной базой. Так что здесь, можно наломать столько дров, что расхлебывать придется не одному поколению.
Отстаивая интересы сельчан, аграрии и коммунисты помимо других аргументов приводят и такой веский, что Россия никогда не знала частной собственности на землю в ее классической капиталистической форме. То же можно сказать и об Осетии. Ведь до Октябрьской революции многие территории выступали против частной собственности на землю, считая ее противоречащей менталитету Российской деревни, российского крестьянина, в котором крепко сидели традиции общинного землепользования. Сторонники купли и продажи земли аргументируют свою незыблемую позицию тем, что только таким путем можно привлечь инвестора в сельское хозяйство. Но ведь есть не менее эффективные стимуляторы развития сельскохозяйственного производства: это и предоставление налоговых льгот, это и лизинговые схемы поставок сельхозмашин на выгодных условиях, это и датирование отдельных видов сельхозпродуктов, это и защита отечественного рынка от зарубежной продовольственной экспансии и вообще создание режима, благоприятствующего притоку инвестиций. Известно, что с начала реформирования землепользования большие надежды возлагались на фермерство. и, действительно, фермерская форма сельхозпроизводства является одним из главных направлений эффективного развития сельского хозяйства, оправдавшего себя во всем мире. Но в чем же дело? Почему у нас так сложно и ненадежно прививается фермерское хозяйствование? Наши демократы и здесь опять берут «быка за рога» – виновато отсутствие у фермеров земли в частной собственности. Но ведь мировая практика доказывает, что фермеры на арендных участках выращивают не меньше урожаев, чем на частных. Дело в другом. В фермеры не рвутся, хотя их число и растет весьма вяло, потому что с самого начала фермерское движение в Осетии не имело четко определенных ориентиров и продуманной политики, не была как следует продумана система наделения фермерских хозяйств землей. В среднем фермерам выделяли, образно говоря, символические участки в 9,2 га; фермеры не имели сельхозмашины h никто им не помогал в их приобретении, так что фермеры вынуждены были арендовать их в колхозах; не была организована для них и учеба с преподаванием азов агрономии, зоотехники, механизации и т.д., без чего невозможно рентабельно вести хозяйство. В итоге мы имеем весьма низкие темпы развития: в 1994 г. в Осетии было 967 фермерских хозяйств с 12,1 тыс. гектарами земли. В настоящее время их – 1120 с 19222 га пашни. Но большинство этих хозяйств не соответствует современному цивили зованному фермерству. Они пока достаточно примитивны во всех отношениях. И так будет и дальше, пока государство не изменит свое отношение к формированию этого класса сельхозпроизводителей, пока под фермерские хозяйства не будет подведена соответствующая материально-техническая база, пока не будет создана отлаженная система государственного выгодного кредитования через агропромышленные банки.
Если бы мы в ходе земельной реформы восприняли советы таких архидемократов, как писатель Черниченко, с радикальным расформированием колхозов, роздали бы землю крестьянам, то страна оказалась бы перед катастрофическим глобальным голодом. Но, слава богу, страна не пошла по такому авантюристическому пути. Сельское хозяйство не было подготовлено к этому. Подытоживая вышесказанное, можно сделать следующие выводы:
В частной собственности могут находиться приусадебные, садоводческие, дачные и гаражные участки. А остальная земля сельскохозяйственного назначения должна находиться в собственности тех, кто ее обрабатывает: акционерных обществ, коллективных, крестьянских (фермерских) хозяйств. Такой порядок землепользования надо утвердить принятием Госдумой “Земельного кодекса” и другими Законодательными и нормативными актами.
Целесообразно было бы разработать и утвердить специальные программы восстановления и развития важнейших отраслей сельскохозяйственного производства, стоит задуматься над таким вопросом, как создание условий выгодного для сельского хозяйства эквивалентного обмена сельскохозяйственной и промышленной продукций. Как уже было сказано, без налаженной системы выгодного кредитования и государственного финансирования не может быть прорыва в сельскохозяйственном производстве, для чего в первую очередь надо восстановить и отладить работу Агропромбанка.
с целью же усиления государственного контроля над расходованием государственных денежных средств контрольный пакет должен находиться в руках государства, правительственных органов, которые должны обратить особое внимание на льготное кредитование слабых хозяйств.
Представляется целесообразным поддержать в условиях Осетии предложения некоторых теоретиков сельского хозяйства относительно создания специального инвестиционного фонда для финансирования реконструкции и строительства АПК, для чего 1% налоговой ставки направлять на эти цели. Много говорят и пишут о тормозящем налоговом бремени для сельского хозяйства, но практических шагов к исправлению пока нет. Не пора ли конкретнее рассмотреть данный вопрос и привести к единому знаменателю налоговое обложение и платежи. Фермерские хозяйства надо вообще освободить от налогов лет на пять. Практические меры разностороннего порядка надо принимать продуманно и энергично. И ни о каком прогрессе в развитии сельского хозяйства нельзя говорить, без развитой сельскохозяйственной науки. Здесь большие надежды возлагаются на неоднократные высказывания президентов В. В. Путина и @. С. Дзасохова о необходимости финансирования фундаментальных наук. Максимальную поддержку надо оказывать местным производителям сельхозпродукции независимо от форм собственности, колхозам же пока предпочтительно, как основным поставщикам товарной продукции. Все самые рациональные планы останутся на бумаге не реализованными, если в хозяйствах всех форм не будет достаточно сельхозтехники. И из этих соображений в нынешних условиях следует восстановить МТС и МРС. Принять специальный закон, который бы регулировал условия их деятельности. В общих планах реформирования сельского. Следует позаботиться о повышении агрономической и зоотехнической культуры земледельца через специальные курсы и консультативные пункты. В системе всех мер весьма важным рычагом является законодательное поощрение перерабатывающих предприятий, составляющих важнейшее звено в доведении сельхозпродукции до потребителя.
для реализации аграрной реформы надо удержать людей на селе, приостановив урбанизацию, для чего надо улучшить условия жизни сельчан: ввести льготное обеспечение топливом, электроэнергией, коммунальными услугами, особенно — учителей, врачей, работников культуры, пенсионеров, многодетных семей, семей, кормильцы которых погибли в межнациональных конфликтах; узаконить квоты для бесплатного обучения в вузах выпускников сельских школ.
Наше руководство, по опыту некоторых регионов, должно ввести и адресную поддержку продовольственными товарами социально незащищенных и неимущих слоев населения (пенсионеров, детей из многодетных семей, детей сирот, отцы которых стали жертвами межнациональных конфликтов, инвалидов). К этой гуманитарной акции целесообразно было бы привлечь финансовые и экономические возможности состоятельной части населения.
