Тронул лысины вершин
Ветер цинковым белилом:
Цветом траура души
По тому, что с нею было…
Было все, и свет, и тьма,
Бездорожье и дорога,
Незакрытая тюрьма
И хмельная безнадега…
Было все, и были все
До пустой сумы – родными,
На ничейной полосе
Затопталось имя ими…
На палитре боль-тоска
По картине у картины,
И соседский у виска
Палец мудрости заспинный…
Были мертвые венки
На живых от слова книгах,
Суицидные крюки
В захлебнувших штормы бригах…
Был волшебник-великан
Чуть поболее мизинца,
Было сердце со стакан
С Розой Маленького Принца…
И была любовь такой
Не весьма литературной –
Голытьба да непокой,
Бег на месте в век аллюрный…
Безответной, как мольба
Заплутавшего паяца,
У которого судьба
Уместится и в абзаце…
Книга книг и Песня песнь
Не читалась и не пелась,
А желаемая весть
Не пришла сама как целость…
И талант был в кандалах,
Гений был под гильотиной,
И бессонный вечный страх –
Опуститься до рутины…
Да остаться одному
В четырех стеклянных стенах
Со стучащим “почему”
По ручьям в усталых венах…
И варила камни мать
Детям, спящим и голодным,
И хотелось не вставать,
Оставаясь несвободным…
И хотелось улететь
От всеобщего безумья,
Царством Божьим завладеть
После черного безлунья…
И мечталось всех простить
За свинцовые седины,
Змея к небу запустить
От картины до картины…
Башня к башне, к веку век,
От рожденья до рожденья
Ходит бродит человек
И не просит снисхожденья
У единого Отца
Всех Пророков и скитальцев
И у старого слепца
С ясным зреньем в сильных пальцах.
Вот и все, как было все
На огрызке карандашном,
Синей птицей унесен
Каждый день в уже вчерашний…
А над всем орел парит
Одинокий, как Создатель,
Тишину боготворит
И за волю ею платит…
А когда сойдет с вершин
Белый цвет в страну забвенья,
С ним на время завершим
Это чудное творенье…
Эту тьму и этот свет,
Бездорожье и дорогу,
По которой шел поэт
И дошел Поэтом к Богу…
1999
