ОТ АВТОРА
Дорогой читатель! Всей массой своего тела замираю в глубоком пардоне пред твоим мужеством и неистребимой тягой ко всему загадочному, неизведанному, тайному и… Ты, наверное, любишь трудные задачи, темные лабиринты тупиковых ситуаций, неповторимые сюжеты драматичных боевиков. Но, проглотив многочисленные буквенные страдания вместе с фразеологической слепотой, ты понимаешь, что, в конце концов, все тайное становится явным.
И все тайное становится таким обыденным и востребованным, как цветы алоэ и сибирские пальмы. Как мартовские морские котики и акт инспектора ГИБДД, написанный готическим шрифтом. Вряд ли кто-нибудь усомнится в том, что в загадочном труднее всего разглядеть его суть, иначе оно не возбуждало бы столько наивного интереса к себе. Однако, вырубив поисками разгадки дубовую рощу умственных и душевных сил, с удивленной радостью находишь забытую в дремучих зарослях мозолистого разума одинокую маленькую девочку, имя которой – Простота. Она сидит, обнявши своими полными ручонками маленькие детские коленки и, сопя в курносый носик, грустно вздыхает. Сколько людей проходит мимо нее, детей и взрослых, умных и просто прохожих, и очень редко кто замечает ее, а ведь она и есть та самая начинка киндерсюрприза, та счастливая находка, которую можно найти не только в капусте, тот настоящий клад, зарытый на Острове Сокровищ, тот золотой ключик, которым открывается любая дверца непонятного и гениального мира.
Непросто принять то, что тяжело принимается. Еще труднее понять и объяснить то, что понимается просто и легко. Не сложно жить так, как живется только тебе одному, но, так или иначе, невозможно избежать всего того, что не нравится тебе и тебе не свойственно. Глядя на природу, можно увидеть больше того, что ты видишь.
Хочется понять все, даже если знаешь, что все понять не удастся. Хочется читать то, что тебе хочется, а не то, что тебя заставляют читать. Также хочется писать так, как ты хочешь, как bhdhx|, как чувствуешь, а не так, как тебя учат писать другие. При этом важно не настаивать на том, чтобы тебя непременно поняли или поняли сию же секунду.
То, о чем пишу я, – это не детективы, не женские романы. Это своего рода антилитература. За что собой я горжусь и от чего скромности во мне прибавляется с каждым днем. Детство, тяжело пробегающее между строк, – это и есть та магическая формула, с помощью которой я стараюсь понять ту или иную жизненную многогранность.
В разговорах с самим собой я понял, что мне не нужна слава классика. Мне хорошо и вместе с тем тяжело оттого, что я могу писать так, как не писали Сент-Экзюпери, Джанни Радари, Гофман, Коллоди, Льюис Кэрролл, В. Шекспир и братья Гримм. Ведь все они не умели писать по-русски.
Давайте не будем забывать, что все мы были детьми, и, несмотря на то, чего и сколько мы добились в жизни и какое положение занимаем в обществе, я бы хотел, чтоб мы воспринимали жизнь такой, какая она есть. И если жизнь вам кажется серой и даже отвратительной, начните поиск. Особенно ищите там, где вы думаете, что ничего не найдете. И вы обязательно найдете что-то хорошее и необычное.
Не бойтесь быть пессимистами. Это не страшно. Пессимист способен замечать все недостатки, которые есть даже там, где их нет. И тяжелея от увиденного, старается избавиться от всего, в итоге не давая ни малейшего шанса плохому победить хорошее. То есть, пропуская через себя все серое, делаешь его черным, что тоже неплохо. Ведь люди надевают темные очки, чтобы смотреть на солнце. А если вам надоела суперспокойная водная гладь, бросьте камень и вы увидите расплывающиеся круги.
Я почти ничего не выдумываю. Я просто записываю то, что уже выдумала жизнь. Так было и так будет всегда…
ДВА ВЫРВАННЫХ ДНЯ ИЗ ЖИЗНИ БАРМЕНА
День первый
10.00. Подошел к стойке. Жду, когда нальют. А зря. Сегодня моя
смена.
10.30. Избавился от головной боли кружкой французского коньяка.
Где лимон?!
12.45. Два часа мечтал в туалете о бумаге.
13.00. К стойке подошел трезвый клиент и попросил губную
гармошку. Я согласился провести с ним вечер.
13.11. Смешал джин с йодом. Получился отличный коньяк! Радости
полные штаны!
15.15. Два часа читал в туалете биографию Мичурина.
15.34. Зашли борцы. Подумалось о прекрасном. Захотелось
танцевать, закружиться в белом танце. Вспомнилось последнее
расставание с девушкой.
16.00. Борцы ушли. Стало грустно.
16.19. Налил яблочный сок в графин с водкой. Радости полные
штаны!
16.51. Делал горячее мороженое. Не хватило льда.
17.03. Учился ремонтировать креманки. Не получилось.
17.25. Та-да-та-та-та ту-ди-ду-ду-ту ту-ту-ту-ту-ту! Хочется
петь, столовая ложка и блюдце, отличный получается чай!
17.50. Разбавил тоску текилой. Радости полные штаны!
19.53. Два часа думал в туалете о поражении “Манчестер Юнайтед”
в кубковом матче.
19.59. Наплыв клиентов. Пришли попить минеральной воды с орехами члены сборной Осетии по плаванию.
20.43. Пробуя томатный ликер, придумал лозунг: “Граждане! Не
плюйте в бармена, пригодиться… напиться!”
21.18. Изобрел новый коктейль: 100гр водки на 25гр огуречного
рассола.
22.15. Очередному клиенту предложил сыграть партию в шахматы. Он отказался. Обещал зайти в следующий раз… Мы еще встретимся!
23.00. Сделал для себя гениальное открытие: новый подвид
шампанского – “Шампанское с фасолью”.
00.00. Шатаясь, смотрю на часы в недоумении. Куда делось
время???
День второй
10.00. Стою у стойки. Пью чай с морковью. Открываю рот, чтобы
отхлебнуть, отхлебываю и рот закрываю.
11.20. Стою у парадного входа. Пью чай. Дую на него, чтобы не
остыл.
13.34. Стою у телевизора. Пью чай. Взбалтываю его и быстро ловлю lnpjnb| указательным пальцем.
15.44. Проношу пустую чашку, пахнущую чаем, мимо посетителей,
пьющих кофе. Окидываю их презрительным взглядом и медленно иду в подсобку.
17.38. Медленно осознаю, что надо работать быстрее, но еще не
понимаю чем.
19.19. Нашел в холодильнике крабовые палочки. Появилось желание
развести в баре морских свинок.
20.40. Познакомился с шеф-поваром. Очень умный, вежливый,
добрый, веселый и хороший человек. Но что-то мне в нем
показалось подозрительным. Долго думал. Наконец понял. Он –
худой!
21.00. Надеваю куртку. Прощаюсь. И… засыпаю у входа.
1997 г.
СКОРОГОВОРКИ
Блатной Батыр баллотировался в парламент, да по блату не выбаллотировался.
Старик поставил на свалке сваю свою, стояла бы свая, да не выстояла, на рассвете свалилась сволочь.
Красивый карлик красил красные кроссовки керосином и вскорости сам выкрасился.
Борис бросил свисток в барсука, барсук был просто отброшен броском. Набрался бодрости после барсук и на Бориса набросился, а тот уж было быстро приготовился бросить бруском.
Было бы неплохо захлопнуть наглухо в холодильнике холопа.
Заколол в школе Коля уколом наколку на дырокол в виде колокола и поскольку после весь класс колкими подколами наколол по приколу, то училка Коле в журнале кол проколола. Выскочил Коля из школы со скакалкой, как кукла и, не заплакав, купил “Кока-колу”.
КАК ПОГИБАЕТ ЧУДО
Грустно стоять на стрёме. Стоишь один, в невероятном напряжении, делаешь вид, что никого не замечаешь и прячешься в себе, чтобы тебя никто не узнал. Ты смотришь по сторонам, чтобы все было на мази, а в это время жизнь ворует твои годы.
Опустите пакетик чая в канализационный люк и вы увидите, как ничтожно растворяется чудо. Как оно погибает среди нечистот и как уносят его в сдохший океан сточные воды. Что ж, убедитесь, что чудо недолговечно. Попрощайтесь с ним и помните, что чудо живет до тех пор, пока вы не опустите пакетик чая в канализационный люк.
Нет счастья в жизни. Есть жизнь, в которой нет счастья. Плевать на философию, да и на счастье тоже. Кому оно нужно, когда нет денег на то, чтобы купить маленький заводик по производству березовых поплавков где-нибудь в пригороде Бергена. Так что не ищите счастья там, где его нет, тем более что счастья нет и не было никогда. Счастливо!
СКРИПЯ СЕРДЦЕМ
В операционной кипела жизнь. Группа врачей трудилась над
чьим-то спящим телом. Кардиохирург делал операцию. Острым
скальпелем он вскрывал кожу и ловкими отточенными движениями
внедрял свои ладони в самую глубь плоти. Он проделывал это много раз, с каждым разом все увереннее и хладнокровнее, и, хотя ему
не надо было рассказывать какого цвета у людей кровь, этот вид
нутра все время заставлял его содрогаться. Какая-то странная
дрожь пробегала по его телу, когда он прикасался к чьему-то
сердцу. Ему было совсем не важно, кому оно принадлежало. Он
просто вскрывал, находил недостатки, избавлялся от них и
зашивал. Пальцами пианиста он массажировал вверенные ему жизни,
за что его так и называли: “Массажист сердечных мышц”. Его
окровавленный халат доводил до инфаркта влюбленных в него
медсестер, а “пропущенный” “бортовой” спирта между операциями
беспрекословно повышал его авторитет в глазах практикантов. Так
он и жил сутками в операционной, воруя людей у смерти, не имея
времени на то, чтобы реанимировать клапаны своей души. И едва
уловимый скрип собственного сердца мучил его лишь потому, что
mesqr`mmn давал понять, как ему не хватает еще одной спасенной
судьбы.
23.09.97
РЕКОРДЫ… РЕКОРДА
В детстве, когда я играл в футбол, мне часто отбивали ноги. Поскольку ног на всех не хватало, я занялся шахматами. От долгого глазного напряжения я стал плохо видеть, зрение охладело до –20 и стало замерзать. Тогда я пошел в конный спорт. Однажды я уснул на тренировке и упал с лошади, поломав позвоночник в семи местах. Пролежав 9 лет в кресле, я нашел себя в академической гребле, но через две недели потерял слух, так как сидел возле рулевого. К тому же растянул кисти до неприличных размеров, и с диагнозом “растяжение легких” меня отправили метать ядро. Два месяца упорных тренировок не прошли даром. Я научился мастерски бросать ядро вверх. От систематических ударов ядра по голове получил сотрясение мозга, болезнь Паркинсона и инвалидность 0,5 степени. Немного подождав развития амнезии, меня пригласили в местный футбольный клуб, где я работаю и поныне – завариваю чай футболистам в перерывах между таймами. Мне уже 22 года, а я все еще в отличной форме. Занятия спортом укрепили мое тело и раскалили дух, сделав меня вечно молодым и здоровым. Да здравствует Пьер Кубертен! Да здравствует общество “Трудовые резервы”! Привет, Олимпиада-2000!
ЛЕЙТЕНАНТ КИРХШТОЛЬЦ
Было 7 часов утра. Лейтенант Кирхштольц проснулся и открыл глаза. Только он хотел спросонья подумать: “Чего я так рано проснулся?” – как тут же и обомлел. У кровати стояли двое в масках и камуфляже. Оба были одного роста, крепкого телосложения и без тени улыбки на лицах, хотя и лиц тоже не было видно под масками. Они стояли неподвижно, следя за каждым движением лейтенанта. В комнате царил запах перегара. Кирхштольц попытался прийти в себя, осознать, что же все-таки происходит, хотел привстать, но был сразу же прибит к постели хорошо поставленным хриплым басом: “Третьим будешь?”
8-ое МАРТА
Я не знаю, что такое дружба! Общая фраза, но подробный и конкретный смысл этого, я думаю, останется между мной и моим четвертым “Я”. Это касается только меня, моего скверного характера и моей боязни поверить в дружбу. Когда кто-либо постоянно говорит о дружбе, я стараюсь пропускать это мимо моего сердца, потому что слова, не оставляющие тени, поддерживают во мне только мой дисбактериоз.
Однако, попадая в разные щекотливые ситуации и затем анализируя происшедшие события, начинаешь понимать, что к твоему внутреннему одиночеству присоединились те, кто несмотря ни на что, не оставил тебя и был рядом. Кто его знает, может, произойдет то, что обычно происходило до сих пор. Но сейчас я не хочу думать об этом. Пусть все идет, как идет. Наивно. Что ж, если сама жизнь относительна, то почему мы должны ее обустраивать. Это все равно, что признаваться в любви мужчинам, женщинам и животным одновременно.
Сегодня 8-ое марта, год Дракона. Год високосный и знаменательный. Опять праздник. Люди с параноидальным упорством ускоряют свою суету. Одни, высунув язык, спешат приобрести все, чтобы успеть кого-то поздравить, другие зомбируют друг друга, чтобы придать празднику декоративность, а третьи используют праздник, чтобы поправить торговлей свои дела. Бессмыслица. Чушь. Ерунда. Праздник – это спокойное, тихое веселье на задворках души. Это эксцентричная лирика, выбрасываемая из окон многоэтажного бардака. В этот день всегда должен быть рядом человек, которому хочется смотреть в глаза и можно крепко пожать руку. Вот те, бабушка, и 8-ое марта!
ПРАВДА – ЛОЖЬ, ДА В НЕЙ НАМЕК…
Хватит говорить мне правду в глаза. Я прошу. Я очень прошу – перестаньте давить меня нездоровой истиной. Правда всегда лжет. Правда обманчива, как неспелый арбуз, как утонувшая в старых, дежурных словах животная страсть. Прикрыв сморщившуюся наготу фиговым панцирем, ложь танцует финское фламенко на честном слове, данном в брачную ночь. Забыта, забыта ханжеская грусть, забыты мамины руки, утирающие детские слезы. Мы – люди, забывшие память! Неправда, что можно часами смотреть на луну и, лаская колени любимой, мычать про себя романтическую песню. Qngpebxhi влюбленный певец поет о любви лишь частушки. Но это тоже вранье! Ведь годы идут. Мы взрослеем, и чувства взрослеют настолько, что хочется больше думать о смерти. Да-да – это самые строгие мысли. Они возбуждают живой интерес.
И все же хватит! Я не хочу знать, что лучше – горькая правда или сладкая ложь. Мне все равно, чем закусывать. Взаимозаменяя друг друга, правда и ложь играют в экономическую поэзию, наблюдая за сконфуженной растерянностью человеческих идей, стремящихся поднатаскаться в лучшем понимании жизни с причудами. Ага, вот кто-то в ловушке, кто-то поймал себя на мысли, что разглядел правду-матку. Бедняга забыл на мгновенье, кто он – алчущий правды или гинеколог. Легче поддаться на лжеобъективность, чем пройти все уровни поиска правды. Ведь лжи столько, что, несмотря на безусловный жизненный опыт, волей-неволей даешь слабинку, дабы избежать сдвига по фазе на почве безответного правдолюбия. И это происходит вновь и вновь. Правда и ложь – не две ли сестры-двойняшки, рождающие сами себя? Мне это неизвестно. Я знаю только, что они существуют, и одна из них в итоге должна умереть.
Поэтому хватит говорить мне правду в глаза. Я вам не верю…
5.01.2000
ТРАУРНЫЙ ПЛАЩ СКОРБИ
Накинув траурный плащ скорби на плечи непокорной девственности, он отправился в путь, ведущий в затерянный мир вечного леса. Его странная фигура, непонятно как сочетавшая в себе мощь и утонченность, влачилась по влажной городской улице. Было уже темно, кругом никого не было. Он шагал медленно. Казалось, он не знал куда идет, хотя его уверенный шаг говорил о том, что пункт прибытия находится где-то за призрачными границами этого сублимата бытия. Взгляд был устремлен в никуда, никуда же стремилось поймать этот взгляд и вернуть его владельцу. Глаза были погружены в туман, и какое-то строгое душевное движение вело его по пустынным местам неосязаемой вечности. Тайной многозначительностью цикличных периодов, узаконенных в природе жизненных перемен, преломленный свет сущего окутывал одинокого прохожего, гуляющего во времени. Шорох плаща разгонял прохладные невидимые облака наседавшего вечера. Els казалось странным, что он слышит этот шорох не снаружи, а изнутри, то есть шорох не тут же доходил до его ушей, а шел в записи из потаенных динамиков мозга.
Вся жизнь его была пронизана красной нитью непонятных повторений. Будто этой жизнью он уже жил, в который раз, но стертые в памяти прожитые впечатления каким-то образом просачивались в разум, приводя его в смятение и некоторое замешательство.
Он продолжал идти. Проходил сквозь время, а время проходило мимо и нецензурно шепталось у него за спиной…
12.04.97
ТЕЛО – МОЗОЛЬ
Стою. Любуюсь на замерзшего хотдоггера и его маму, хриплым голосом призывающую прохожих отведать гамбургеры и мороженое. Что-то подтолкнуло меня посмотреть направо. Этим “что-то” оказался друг детства моего соседа. Он с поддельной радостью хлопнул меня по плечу и, смакуя рисовые хлопья, равнодушно спросил: “Как живешь, старина?”
“Как живешь, старина?” – молча передразнив, я уставился в оживший горизонт, вилявший между домами. “Кому какое дело? Почему мне задает этот дурацкий вопрос человек, которого я едва когда-то знал и которого не видел уже много лет? Кто его подослал и зачем? Чего ему надо от моей жизни? Какая наглая упитанная рожа. И неужели его интересует моя жизнь? Где ж твои глаза? Посмотри на мое тело, и ты все поймешь. Подгоняемый судьбой, я год от года протираюсь о свою жизнь. Обтесывая свои 84 кг на дискотеке веков, мое тело превращается в одну сплошную тупую бесцельную мозоль. Еще парочку лет, и эта мозоль отпадет, и моя душа упорхнет в запредельность, чтобы мозолить глаза душам тех, кто избавился от мозолистых мощей до меня”…
Краем носа я почувствовал, что соседский товарищ, так и не дождавшись ответа, исчез. Вот и славно! Он узнал все, что хотел, и теперь его совесть чиста. Я рад за него, я рад за себя. Я рад за то, что у меня есть жизнь, которая никому не дает покоя. Я рад за то, что у меня есть мозолистое тело, на которое нельзя наступить, как на больную мозоль.
ГРУСТНАЯ ИСТОРИЯ О ТОМ, КАК УМИРАЮТ СО СМЕХУ
Ха-ха. Смешно. Я встаю с постели из пустых бутылок портвейна и упираюсь лбом в бутылку водки. Приступ безудержного смеха до ужаса пугает похмелье, и оно, с огромными от страха глазами, быстро прячется в глубине унитаза. Вот умора! Я смотрю на холодную сорокоградусную даль и хохочу до слез. Какая глупая, пузатая, прозрачная жидкость. Она объясняется мне в любви, говорит, что не может жить без меня и уже объявила всем о нашей помолвке. Дура! Целуй, обнимай меня, залей хоть все мои глаза и убей мой взгляд, но я еще выпью чай с лимоном на твоих похоронах. Ведь когда-нибудь ты умрешь от меня. И никто не скажет, что он умер потому, что много пил, но все будут кричать на празднике жизни, что она умерла потому, что он ее выпил всю. “Браво!” – скажет спросонья Сос, поправляя очки, и снова уснет.
Гы-гы-гы. Вторая стадия смеха. Интересно, куда же
подевалось полбутылки. Трусливая дура! Пытаешься улизнуть?
Наверное, это меня развеселит еще больше… Взгляд скользнул по
черно-белой этикетке – “Чернобыльская. Урожай 1987 года, с
витамином В12” и наткнулся на чью-то добрую улыбку. Сквозь
разогретую Антарктику на меня смотрел с улыбкой Цирроз Печени.
От неожиданности я захлопал линяющими ресницами и через 40 сек.
рассмеялся. Так вот он какой, этот Цирроз Печени! Какой смешной! Уа-ха-ха-ха! Я сейчас от смеха умру… Умру… Я…
9.03.2000
ГЛИНЯНЫЙ ОТВЕТ
Нежно поглаживая жабу, ясно понимаешь, что не все так гладко в этой жизни. Особенно, когда привыкаешь к одиночеству. Твое существование протекает размеренно, емко и равнодушно. Великая вещь Равнодушие. Его надо холить, лелеять, воспитывать в себе, как любимое чадо. При встречах с людьми оно всегда пытается улизнуть, и ты, не жалея чувств, постоянно пытаешься схватить за кончик его скользкого хвоста – с мыслю удержать, заманить обратно и поговорить о том, что нам не жить друг без друга. Равнодушие не поддается описанию, оно просто живет незаметно. Можно рассуждать только о том, к чему оно может привести, а о нем самом сказать нечего. Я же для себя его открыл и понял, что есть более достойные равнодушия люди, чем я. Я же ecn не достоин. Мне казалось, что вот-вот мы станем друзьями, но оно предательски исчезло, оставив мой труп на глумление боли. А я ненавижу боль. Мы равны с ней по силе, но стоит немного расслабиться, как она тут же начинает оккупацию.
Эти мысли рождает Одиночество-Королева Мертвых Пристрастий. Это мой крест, моя “вредная” привычка. Ты меньше думаешь о себе, когда один. Я всячески избегаю толпы, но зависимость от самого себя непрерывно подталкивает тебя в гущу событий. Когда прессинг приходит извне, вроде бы находишь спасение, прячась за своей же широкой спиной. Но жизнь коварней, чем смерть. И на твоем пути встречаются люди, способные пировать на твоем “безразличии”, умело сковывать твое нежелание замечать реалистичную относительность, язвительно играя с твоими мирно покоящимися чувствами. И, накуражившись вдоволь, они “делают ноги”, оставив за собой твое изуродованное, окровавленное “Я”, торчащее наружу. Ты пытаешься затолкать все обратно, но не хватает сил, и “Я” снова вываливается, и падает дух. Ты превращаешься в пылинку общества, и неожиданное осознание того, что ты его часть, сначала вселяет в тебя ужас и панику. Затем, дав себе понять, что такое случалось не раз, ты носишься от человека к человеку, из компании в компанию в поисках дополнительных сил. Но все происходит обычно впустую. Одиночество не дает покоя тому, кто к нему привык. К радости тех, кто бьет себя кукишем в грудь и трясет доказательствами своего безграничного человеколюбия.
Странное существо человек. Непонятное. Неопознанное. Казалось бы, человеческие истории из века в век походят друг на друга. И эти походы должны были бы воспитывать в каждом новом поколении дисциплину бытия, но нет, мы постоянно наступаем на грабли вечности и суетливо мечемся в непонимании происходящего с нами, в мелочных поисках “новых” решений, не замечая того, что лежит на поверхности. Так, видимо, устроена схема человеческих страданий. Каждый, наверное, должен набить собственное количество шишек, чтобы отработать свое неожиданное, тайное появление на свет. Можно ли нарушить что-то в этой схеме? Наверное, можно. Но что это даст?..
Я смотрю в косые глаза глиняной жабы, широко раскрывшей рот в немом вопросе. Символ богатства. А что? Может, это и так. Немая зеленая тварь, вечно вопрошающая и готовая разорваться в onhqj`u истины. И всем своим видом показывающая, что не все так гладко в этой жизни.
ИРЛАНДСКОЕ ТАНГО В ПОРТУГАЛЬСКОМ ЗАМКЕ
Не хочется ни о чем говорить. Нет никакого желания открывать рот. Знаете ли, очень неудобно говорить, когда язык вываливается сквозь беззубую верхнюю челюсть. Хочется сыграть спокойную тихую мелодию на рояле в полумраке или плавно пройтись по натянутым струнам гитары. Затянуть уходящую вдаль песню, чтобы слышали ее все, кто устал от мирской суеты, кто мирно трудится на диванном поле над тем, чтобы уснуть. И так хочется забыться у нежного уха любимой, нашептывая ей о чувствах, лежащих на дне ненасытной души, упорно терзающей Жизнь с одним лишь желанием – обрести покой. Она устала от собственных мук и от крика и хочет уйти далеко–далеко, подальше от мерзких страстей, и просит меня подарить ей тепло и уют. А где их найти?.. Прости меня, родная. Потерпи еще несколько лет…
Я знаю, что во мне идеала нет и не будет. Может быть, я не тот человек, на которого можно положиться, но, может быть, это обманчиво? Я только хочу, чтобы кто-нибудь понял меня. Хоть чуть-чуть. Да, это банально. А что делать, когда не хочется говорить и искать объяснений? Лучше, конечно, молчать. Но услышит ли меня кто-нибудь? Поймет ли? На эти вопросы никто не ответит. Разве только береза на склоне горы прошелестит в ответ пожелтевшими листьями, обласканными холодным ветром…
00.50. Уже давно позабыты сумерки. Я сижу и пишу, закусывая каждое предложение арахисом в сахаре и какао. Если бы кто знал, как я устал от грязи. Да, что там говорить! Где мой рояль? Мой старый, добрый рояль. Как в кустах? Я же только что… Ну ладно. Не буду об этом. У меня за плечами почти 27 лет, заросшие брови и куча прочитанных газет. И все. Что меня ждет впереди? Наверное, 28 лет, оплешивевшие брови и карьера редактора. И все? Видишь, душа, я от тебя ничего не скрываю. Подожди немного, и мы с тобой станцуем ирландское танго в древнем португальском замке…
11.55. Утро косится, заподозрив меня в умалишенности. Оно хочет что-то спросить, но я говорю ему: “Тс-с. Я слушаю Джо Дассена. А когда я слушаю Джо Дассена, я не могу говорить. Я rnk|jn вижу, как моя жизнь проходит мимо меня”.
А на улице-то замечательно! Голые, мокрые деревья, забитые до отказа мусорные баки, странные собаки и бесконечно пасмурное карканье бесстыжих ворон. Красота! Хорошо, что унылое небо не видно из-за густых осенних облаков. Оно никак не может испортить мне настроение. И это прекрасно! Хорошо, что не видно солнца, которое уже надоело своим оптимизмом. Чудненько! Даже хочется как-то и другим поднять дух и взбодрить, поделившись своим праздником. Например, подарить на день рождения другу половинку крысиного хвоста, перевязанного синим бантом. Или любимой девушке однокурсника отправить с цветами картофеля ожерелье из свечей с новокаином, расписанное гжелью. А можно выйти с мегафоном на балкон в 3 часа утра и поздравить всех с началом нового дня. Я думаю, всем будет приятно. И если у меня получится, то я переполнюсь пылающей гордостью и поднявшимся до неприличных размеров тонусом. Ведь людям не достает общения. Ведь с каждым нужно делиться всем, что у тебя есть, а этого всего у меня навалом. Ведь люди не должны унывать. Они должны радоваться жизни, нет, просто обязаны это делать. И кто, если не я, будет им в этом помогать. Я постараюсь, иначе жизнь всегда будет проходить мимо.
18.10.99
