Сведения греко-латинских, византийских,
древнерусских и восточных источников об аланах-ясах
Составление и комментарии Ю.С.ГАГЛОЙТИ
1. ГРЕЧЕСКИЕ И ЛАТИНСКИЕ ПИСАТЕЛИ
ДИОНИСИЙ (I в.н.э.)
ОПИСАНИЕ НАСЕЛЕННОЙ ЗЕМЛИ
298-320. Описание северо-востока Европы
Недалеко от Рейна начинается священный Истр, текущий на восток до Евксинского моря, в которое он извергает всю пену своих волн, изливаясь пятью устьями у Певкии. К северу от него на широком пространстве живет множество племен вплоть до устья Меотийского озера: германцы, сарматы, геты и бастарны, неизмеримая земля даков и храбрые аланы,1 тавры, населяющие крутой, узкий и длинный Бег Ахилла и далее живущие до устья самого озера.
652-720. Народы за Танаисом и на Кавказе
Вблизи Меотийского озера живут сами меоты и савроматские племена, славный род воинственного Ареса, они произошли от той могучей любви амазонок, которой они соединились некогда с савроматскими людьми, блуждая вдали от своей родины Термодона… С савроматами же, как соседи, живут синды, киммерийцы и живущие вблизи Эвксина керкетии, тореты и сильные ахейцы… За ними живут, владея соседней землей, гениохи и зигии…
ПОМПОНИЙ МЕЛА (I в.н.э.)
ЗЕМЛЕОПИСАНИЕ
Кн.I. (114). Побережье, идущее изгибом от Босфора до Танаиса, заселяют меотики, фаты, сирахи,2 фикоры, и ближе всего к устью реки, иксаматы.3 У них женщины занимаются теми же делами, что и мужчины, и даже не освобождаются от военной службы. Мужчины служат в пехоте и в сражении мечут стрелы, а женщины вступают в конные стычки и сражаются не железным оружием, а накидывают на врагов арканы и умерщвляют их затягиванием. Они выходят замуж не для того, чтобы считаться годными для замужества, дело не в возрасте: те, которым не удалось убить врага, остаются в девицах.
(115). Самый Танаис, текущий с Рифейской горы, несется так стремительно, что в то время, как соседние реки, Меотида и Босфор и даже некоторые части Понта замерзают от зимней стужи, он один, одинаково перенося зной и холод, всегда остается одинаковым и несется в быстром течении. (116). Его берегами и прибрежными местностями владеют савроматы, одно племя, но разделенное на несколько народов с разными названиями:4 первые меотиды женовладеемые занимают владения амазонок, степи, богатые пастбищами, но в остальном скудные и голые.
Кн.II. (2)… за ними (скифами-аримаспами) живут эсседоны до самой Меотиды5. Изгиб ее рассекает река Букес6, живут здесь агафирсы и савроматы, называемые амаксобиями, потому что вместо домов им служат повозки7.
(7) Владения каллиппидов омывает Гипанис. Он берет начало из большого озера, которое туземцы называют его матерью, и долго течет таким же, каким получил начало; только недалеко от моря он принимает из небольшого источника, называемого Эксампаем, столь горькую воду, что и сам течет отсюда непохожим на себя и не пресным Ближе всех к нему течет Асиак между каллиппидами и
асиаками8.
(9) Нравы и культура скифских племен различны… Кочевые номады следуют за пастбищами для скота и остаются на одном месте, пока скот не съест всей травы. Пахари занимаются хлебопашеством и обработкой полей. Асиаки не знают, что значит воровать, и потому не стерегут своего имущества и не трогают чужого9.
(12) Внутри страны жители ведут более суровый образ жизни, и земля менее обработана. Они любят войны и резню… Даже при заключении договоров проливается кровь: договаривающиеся наносят себе раны, смешивают выступившую из них кровь и пьют ее; это считается у них самым крепким залогом сохранения верности. (13) Во время пиршества перечисление, кто сколько перебил врагов, является любимейшим и самым частым предметом беседы, причем те, которые перечисляли больше всех, пьют из двух чаш: это считается особенной почестью во время веселья10. Чаши делают они из черепов злейших врагов… (14) Гелоны покрывают человеческими кожами своих коней и самих себя, первых – кожей с остального тела, а себя – головной. У меланхеленов черная одежда и от нее самое их название; у невров есть для каждого определенное время, в которое они по желанию превращаются в волков и затем снова принимают прежний вид. (15) Марс у всех главный бог; вместо изображений посвящают ему мечи и пояса, а вместо жертвенных животных убивают людей…
Кн. III. 4. 33. Сарматия, более широкая внутри, чем по морскому берегу, отдаляется от следующих земель рекою Вистулой и, спускаясь вниз, доходят до реки Истра. Население ее по одежде и вооружению ближе всего подходит к парфянскому, но отличается более суровыми нравами, подобно самому климату. (34) Сарматы не живут в городах и даже не имеют постоянных мест жительства; они вечно живут лагерем, перевозя свое имущество и богатства туда, куда привлекают их лучшие пастбища или принуждают отступающие или преследующие враги, племя воинственное, свободное, непокорное…
ГАЙ ПЛИНИЙ СЕКУНД (23)24 – 79 гг.н.э.)
ЕСТЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ
Кн.IV, 41… Высота Гема*(* Гора Гем – нынешний Балканский горный хребет) достигает 6000 шагов. Задние склоны его, обращенные к Истру, занимают мезы, геты, аоды, скавды, кларии, а ниже них живут аррейские сарматы, называемые ареатами11… (80) К северу от Истра, вообще говоря, все племена считаются скифскими, но прибрежные местности занимали разные племена: то геты, у римлян называемые даками, то сарматы или по-гречески савроматы, и из их числа гамаксобии, или аорсы, то неблагородные рабского происхождения скифы, или троглодиты, затем аланы и роксоланы. Страны, лежащие выше к северу между Данувием и Геркинским хребтом, до Паннонских стоянок в Карнунте и до полей и равнин живущих там в соседстве гарманцев, занимают язиги-сарматы12, а горные хребты и ущелья до реки Патисса – прогнанные ими даки. (81) От реки Мара, или Дурии, отделяющей их от свебов и от царства Ванниаанского, противоположную область занимают бастарнеи и затем другие германцы… Имя скифов повсюду переходит в имена сарматов и германцев, так что древнее имя осталось только за теми племенами, которые занимают самые отдаленные страны и почти неизвестны прочим смертным.
(82) За Истром лежат города Кремниск и Эполиэ; Макрокремнские горы, славная река Тира… На этой же реке обширный остров населяют тирагеты. Она отстоит от Псевдостома, устья Истра, на 130.000 шагов. Затем живут асиаки, соименные с рекой Асиаком… И на расстоянии 120.000 шагов от Тиры – река Борисфен, озеро и народ того же имени и город, удаленный на 15.000 шагов от моря и носящий древние названия Ольвиполя и Милетополя. (83) Далее на берегу Ахейская гавань. Остров Ахилла13 славится могильным курганом этого героя, а за ним в 125.000 шагах лежит полуостров, тянущийся поперек в виде меча и названный Бегом Ахилла вследствие упражнений того же героя; длина его, по словам Агриппа, равняется 80.000 шагам. Все это пространство занимают скифы-сарды и сираки14. Затем лесная страна дала морю, ее омывающему, название “Гилейского”, жители ее называются энекадиями15… (88) От Тарф, по направлению внутрь материка, живут авхеты16, во владениях которых берет начало Гипанис, невры, от которых вытекает Борисфен, затем гелоны, тиссагеты, будины, басилиды и темноволосые агафирсы; выше их живут комады, потом антропофаги, а от Бука выше Местиды – савроматы и эсседоны17; по берегу же до самого Танаиса живут меоты, от которых и озеро получило свое название, а за ними последние аримаспы.
Кн. VI. (13) Она (Фасис) берет начало во владениях мосхов, судоходна для самых больших судов; для переправы через нее устроено 120 мостов. На берегах ее лежало несколько городов, из которых славнейшие Тиндарида, Киркей, и при устье – Фасис; но наибольшей известностью пользовались Эя в 15.000 шагах от моря на том месте, где в Фасис с разных сторон впадают большие реки Гипп и Кианей. Ныне существует только Сурий, названный по имени реки, впадающий в Фасис в том месте, до которого он, как мы сказали, судоходен для больших кораблей; он принимает в себя и другие реки, замечательные по величине и многочисленности, между ними Главк; в устье его безымянные острова. От Абсарра отстоит на 70.000 шагов. Затем другая река Хариент, народ салтии, у древних называвшийся поедателями сосновых шишек18 и другой народ – санны; через область суанов с Кавказа течет река Хоб. Далее -Роан, область Кегритика19, реки: Сигания, Терс, Астелф, Хрисоррой, племя абсилов20, крепость Себастополь21 в 100.000 шагах от Фасиса, племя саников, город Киги, река и город Пений, наконец, племена гениохов, различающиеся многими названиями22.
15. К ним прилегает понтийская область Колика23, в которой Кавказский хребет, как сказано, поворачивает к Рипейским горам, одним концом опускаясь к Эвксину и Меотиду, а другим – к Каспийскому и Гирканскому морям. Остальные берега занимают дикие племена: меланхелены и кораксы с колхийским городом Диоскуриадой у реки Антемунта; теперь он находится в запустении, но некогда был до того славен, что, по словам Тимосфена, туда сходилось 300 племен, говоривших на разных языках. И после того наши (римляне) вели здесь свои дела при посредстве 130 толмачей. (16) От Диоскуриады следующий город Гераклей. От Себастополя он отстоит на 70.000 шагов. Здесь живут ахейцы, марды, керкеты, за ними -серры25, кефалотомы26. Внутри этого пространства богатейший горд Питиунт разграблен гениохами. Сзади него в Кавказских горах живет сарматский народ эпагерриты27; а за ним – савроматы. К последним бежал Митридат, при императоре Клавдии28; он рассказывал, что в соседстве с ним живут талы29, которые с востока доходят до устья Каспийского моря; что это устье высыхает при морском отливе.
На побережье близ керкетов река Икар, с городом Гиером и рекой на расстоянии 136.000 шагов от Гераклея. Затем мыс Круны, и от него крутая возвышенность, которую занимают тореты. Далее -государство синдов в 67.500 шагах от Гиера и река Сехерий30.
… Затем следует Меотийское море, уже упомянутое в описании Европы. Начиная от Киммерия, живут меотики, галы, серны, серреи, скизы и гниссы. Затем по реке Танаису, впадающей в море двумя устьями, живут сарматы, по преданию, – потомки мидян, также разделяющиеся на многие племена31. Первыми живут савроматы женовладеемые, названные так потому, что произошли от браков с амазонками… (20) Самый Танаис скифы зовут Сином, а Меотийское озеро – Темарундой, что значит на их языке “мать моря”32. Есть город и при устье Танаиса.
Некоторые помещают вокруг Меотийского озера до Керавнских гор следующие племена; по берегу живут напры, выше их по вершинам гор – эсседоны, владения которых простираются до колхов33. Затем камаки, ораны, автаки, мазамаки, кантиокапы, агаматы, пики, римоолы, акаскомарки, а у Кавказского хребта -икаталы, имадохи, рамы, андаки, тидии, карастасеи, автианды34. С катейских гор течет река Лагой, в которую впадает Офар; здесь живут племена кавтады и офариты; реки Менотар и Имтий текут с Киссейских гор по землям агдеев, карнов, оскардеев, аккисов, гебров, гагаров, а у истоков Имития живут имитии и апартеи35.
29. …начиная от границ Албании, по всему челу гор живут дикие племена сильвов, а ниже – лупении, затем дидуры и соды36.
30. За ними находятся Кавказские ворота, многими очень ошибочно называемые Каспийскими37, огромное создание природы, образовавшееся вследствие внезапного разрыва гор; самый проход огорожен обитыми железом бревнами; под ними посередине течет вонючая река, а по сю сторону ворот на скале лежит укрепление по имени Кумания, построенная с целью препятствовать проходу бесчисленных племен. Таким образом, в этом месте, как раз напротив иберского города Гермаста, воротами разделены части света. От Кавказских ворот в Гурдинских горах живут валлы и суавы, племена, не знакомые с культурой, однако умеющие добывать золото в рудниках38. От них до самого Понта живет множество гениохийских и потом ахейских племен. Таковым представляется один из наиболее славных уголков вселенной.
38-39. Направо от входа в (Каспийское) море на самом краю пролива (называемого Скифским) живет скифское племя удины39. Далее по побережью – албаны, происшедшие, по преданию от Язона; лежащая перед ними часть моря называется Албанским. Это племя, расселившееся по Кавказским горам, доходит, как сказано, до реки Кира, составляющей границу Армении и Иберии. Выше приморских его владений и племени удинов простираются земли сарматов40, утидорсов41 и пахарей, а в тылу живут уже упомянутые амазонки и савроматиды. От устья Кира море получает название Каспийского; по берегу живут каспии.
40. Здесь надо исправить ошибку многих, даже тех, которые в последнее время принимали участие в походах Корбулона в Армению42: они называют Каспийскими те ворота в Иберии, которые, как мы сказали, называются Кавказскими; это название стоит и на присланных оттуда ситуационных картах43. И угроза императора Нерона относилась будто бы к Каспийским воротам, тогда как в ней разумелись те, которые ведут через Иберию в землю сарматов…44
Кн.XXXIII, 52… В Колхиде царствовал Ээтов потомок Саулак45, который, получив во владение непочатую землю, добыл, говорят, огромное количество золота и серебра в земле племени суанов и вообще в своем государстве, славным золотыми рудами. Но рассказывают также о его золотых палатах, о серебряных стропилах, о колоннах и пилястрах из того же металла, которыми он завладел после поражения Сесостриса, царя Египта…
ГАЙ ВАЛЕРИЙ ФЛАКК СЕТИН БАЛЬБ
(1 в.н.э.)
АРГОНАВТИКИ ВОСЕМЬ КНИГ
VI, 33-167. Теперь Муза, напомни мне, какую ярость ты в Рипейской земле, какими усилиями Скифию Перс (35) возбудил и кто уповал в битвах на коней и мужей? Впрочем, если бы я имел даже тысячу уст, то не вспомнил бы всех по числу и именам, ибо ни одна страна не богаче этой племенами: хотя меотийская молодежь гибнет в вечных войнах, однако никогда на богатой почве нет недостатка в населении, (40) которое наполняет обеих Медведиц и Огромного Дракона. Анавсий, уже раньше ставший врагом за то, что Медея была обещана в жены албанскому тирану, выслал пылких аланов, за которыми вскоре последовал и сам, и свирепых гениохов.46
(120) Разноцветная Иберия излила вооруженные копьями отряды, которые ведут Отак, Датрис, похититель любви Невр и не знающие убеленного сединами возраста язиги. Ибо когда уже изменяют прежние силы, знакомый лук отказывается служить и копье презирает стремления своего хозяина, – (125) у мужественных предков создался обычай неза- медлительно претерпевать смертную участь, но погибать от руки молодого потомства врученным ему мечом; прерывают замедление и сын, и отец, единодушные оба и вызывающие сожаление своими мужественными поступками47.
747-751. Легкий ветер поднимает его (Перса, по воле богини Афины) над толпой товарищей и уносит по воздуху за последние ряды сражающихся, туда, где явившийся слишком поздно Ибер и исседонские фаланги48, не участвуя в сражении, поддерживали его своими криками.
ВИТРУВИЙ ПОЛЛИОН (1 в. до н.э.)
ОБ АРХИТЕКТУРЕ
VII, 7,5. Сернистый мышьяк, который по-гречески называется арсеникон, добывается в Понте. Сандарака встречается во многих местах, но лучшие копии находятся в Понте близ реки Гипаниса48а.
КОРНЕЛИЙ ТАЦИТ (55-117 гг.н.э.)
ЛЕТОПИСЬ
11,68. В это же время Вонон, который, как я упоминал, был удален в Киликию, подкупил стражу и сделал попытку бежать в Армению, а затем к албанам, гениохам и к единокровному ему царю скифов49…
VI, 81. В консульстве Гая Цестия и Марка Сервилия прибыли в Рим знатные парфяне без ведома царя Артабана… У парфян самым главным виновником отправления секретного посольства был Синнак, человек знатного рода и весьма богатый, а ближайшим за ним -Абд, лишенный мужества (т.е. евнух). Это у варваров не презирается, а даже служит причиной могущества. Они привлекли к своему плану и других вельмож и, не имея возможности поставить во главе царства никого из рода Арсакидов, так как большинство было перебито Артабаном или еще не достигло совершенолетия, просили из Рима Фраата, сына царя Фраата, говоря, что им нужны только имя и побудитель, т.е. чтобы род Арсака видели на берегу Евфрата по воле Кесаря.
VI, 32. Это соответствовало и желаниям Тиберия. Он снаряжает Фраата и назначает его на отеческий престол, будучи верен своей системе устраивать внешние дела советами и хитростью и воздерживаться от оружия. Между тем Артабан, узнав о кознях, то задерживается страхом, то воспламеняется жаждой мести. У варваров медлительность считается рабским свойством, а немедленное приведение планов в действие – царским. Однако одержал верх полезный план, состоявший в том, чтобы пригласить Абда на пир под видом дружбы и лишить сил медленно действующим ядом, а Синнака задержать притворством, дарами и вместе с тем занятиями.
Тем временем в Сирии Фраат, оставивший римский образ жизни, к которому привык в течение стольких лет и принявший парфянские уставы, оказался не в силах выдержать отечественные обычаи и умер от болезни. Но Тиберий не оставил своих начинаний: он выбирает в соперники Артабану Тиридата, происходившего от той же крови, а для занятия Армении избирает Митридата Иберского и примиряет его с братом Фарасманом, занимавшим отеческий престол; во главе всех предприятий на Востоке он поставил Луция Вителлия…
VI. 33. Между тем Митридат, первый из царьков, побудил Фарасмана помочь его начинаниям коварством и оружием; найденные подкупатели большою суммою золота побуждают служителей Арсака к злодеянию. Вместе с тем иберы большими полчищами врываются в Армению и овладевают городом Артаксатой. Артабан, узнав об этом, снаряжает для отмщения своего сына Орода, дает ему парфянские войска и посылает людей для вербовки наемников. С другой стороны, Фарасман присоединяет албанов и призывает сарматов, князьки которых, получив дары с обеих сторон, по обычаю своего племени помогли и тем и другим. Но иберы, владея местностью, быстро впускают сарматов Каспийской дорогой50 против армениев, а те, которые шли на помощь парфянам, были останавливаемы без труда, так как неприятель запер другие проходы, а единственный, оставшийся между морем и концом Албанских гор, был непроходим в летнее время, потому что при дуновении пассатов низменный берег заливался водой; а зимний ветер катит волны назад, и когда море уйдет внутрь, береговые отмели обнажаются.
VI, 34. Между тем Фарасман, усиленный вспомогательным войском, стал вызывать на битву Орода, не имевшего союзников, и видя, что он уклоняется, наступал на него, подъезжал к лагерю, мешал фуражировке и даже нередко опоясывал его постами на манер осады. Наконец парфяне, не выносившие оскорблений, окружили царя и стали требовать битвы. Единственная сила их заключалась в коннице, Фарасман же был силен и пехотой, ибо иберы и албаны, жившие в гористых местностях, больше привыкли к суровости жизненных условий и выносливости…
Когда войска с обеих сторон были поставлены в боевой порядок, парфянский вождь говорил своим о владычестве над Востоком, об известности Арсакидов, противополагая бесславных иберов с наемными войсками; Фарасман указывал своим на то, что они доселе были свободны от господства парфян и что чем больше будут их стремления, тем больше славы получат они в случае победы, или бесчестия и опасности, если повернут тыл; вместе с тем он указывал на грозный строй своих и на расшитые золотом полчища медов, говоря, что здесь мужи, а там добыча.
VI, 35. Впрочем, у сарматов имеет значение не один голос вождя: они все подстрекают друг друга не допускать в битве метания стрел, а предупредить врага смелым натиском и вступить в рукопашную. Сражение представляло разнообразные картины: парфяне, привыкшие одинаково искусно преследовать неприятеля или бежать от него, рассыпали свои эскадроны и искали простора для своих ударов, а сарматы, оставив луки, которыми они не могли действовать так далеко, как парфяне, бросались на них с пиками и мечами; то наступают и отступают попеременно, как это бывает в конном сражении, то сомкнутые ряды пехоты гонят друг друга натиском тел и ударами оружия.
Уже албаны и иберы начали хватать и сбивать с коней своих противников и делали исход битвы сомнительным для неприятелей, которых сверху поражали всадники, а вблизи покрывали ранами пехотинцы: среди этого Фарасман и Ород поощряли храбрых и поддерживали, узнав друг друга по одежде, они с криком бросают копья и мчатся друг на друга; Фарасман, наскакивая с большей пылкостью, ранил противника сквозь шлем, но не мог повторить удара, так как конь пронес его мимо и в то же время храбрейшие телохранители прикрыли раненого. Однако принятый на веру ложный слух о смерти Орода испугал парфян и они уступили победу…
XII, 15. Когда Митридат Боспорский, после потери своих владений блуждавший по разным местам, узнал, что римский полководец Дидий с главными своими силами удалился, а в новом царстве остались молодой и неопытный Котис и немногие когорты под начальством римского всадника Юлия Аквилы, то, презирая того и другого, стал подстрекать окрестные племена и привлекать к себе перебежчиков; наконец, собрав войско, он изгоняет царя дандаридов и захватывает его царство. Когда это стало известно и нападение Митрадата на Боспор ожидалось с часу на час, то Аквила и Котис, не надеясь на собственные силы, потому что царь сираков Зорсин возобновил враждебные к ним отношения, также стали искать помощи извне и с этой целью отправили послов к Эвнону, стоявшему во главе племени аорсов92. Не трудно было склонить его к союзу, указывая на римское могущество в противоположность мятежнику Митридату. Итак, было условлено, что Эвнон будет действовать конницей, а римляне возьмут на себя осаду городов.
XII, 16. Затем они выступают правильным строем, фронт и тыл которого занимают аорсы, центр – римские когорты и боспораны, вооруженные по-нашему. Они прогнали неприятеля и вступили в дандаридский город Созу, покинутый Митридатом по причине ненадежного настроения его жителей; решено было занять его и оставить гарнизон. Отсюда идут далее на сираков и, перейдя реку Панду, окружают Успу, расположенный на возвышенности и укрепленный стенами и рвами; впрочем, стены его, построенные не из камня, а из плетней и прутьев с насыпанной между ними землей, представляли слабую защиту против нападений. Осаждающие, выведя выше стен башни, бросаемыми с них факелами и копьями приводили в смятение осаждаемых, и если бы ночь не прекратила сражения, то взятие города было бы начато и завершено в один день.
XII, 17. На следующий день осажденные прислали посольство с просьбой пощадить свободных граждан, предлагая за это десять тысяч рабов. Победители отвергли это предложение, потому что избивать сдавшихся считали бесчеловечным, а конвоировать такую массу людей – трудным; поэтому решили, чтобы они лучше пали по праву войны, и солдатам, взобравшимся уже по лестницам, был подан сигнал к рубке. Избиением успийцев был внушен страх остальным, которые уже ни в чем не видели безопасности, коль скоро сила оружия, укрепления, загражденные или возвышенные местности, реки и города не останавливают победителей.
Зорсин долго думал о том, следует ли заботиться о Митридате в его крайнем положении или о родном царстве; наконец, когда одержала верх польза его племени, он дал заложников и пал ниц перед изображением Кесаря, к великой славе римского войска, которое, одержав бескровную победу, как стало известно, находилось на расстоянии трех дней пути от реки Танаиса. Но при возвращении счастье нам изменило: некоторые из судов (войска возвращались морем) были отнесены к берегам тавров и захвачены варварами, причем были убиты начальник когорты и большинство людей вспомогательного отряда.
XII, 18. Между тем Митридат, не видя никакой помощи в оружии, стал раздумывать о том, к чьему милосердию прибегнуть. Брата Котиса, давно ему изменившего и потом сделавшегося врагом, он боялся; а среди римлян никого не было с таким значением, чтобы его обещания могли иметь большую цену. Поэтому он обратился к Эвнону, который не питал к нему личной ненависти и был силен недавно заключенной с нами дружбой. Итак, надев платье и приняв вид, наиболее подходившие к его положению, он входит во дворец Эвнона и, припав к его коленям, говорит: “Митридат, которого римляне столько лет идут на суше и на море, является к тебе добровольно. Поступай, как тебе угодно, с потомком великого Ахемена; это – одно, чего не отняли у меня враги”.
XII, 19. Эвнон, тронутый его знаменитостью, превратностями судьбы и полной достоинства просьбой, поднимает его с колен и хвалит за то, что именно народ аорсов и его, Эвнона, руку избрал он для испрошения себе милости. Тут же отправляет он к Кесарю послов с письмом, в котором писал, что прежде всего сходство положений порождает дружбу императоров римского народа с царями великих племен, а с Клавдием, кроме того, его соединяет общность победы. Лучший конец войны бывает тот, когда она завершается прощением; так, ничто не отнято у побежденного Зорсина; для Митридата, провинившегося сильнее, он не просит ни власти, ни царства, а только того, чтобы его не вели в триумфальном шествии и не предали смертной казни.
XII, 20. Клавдий, хотя вообще снисходительный к знатным чужестранцам, задумался над вопросом, правильнее ли принять Митридата как пленного, под условием прощения, или требовать его выдачи оружием. В пользу второго решения склоняла его горечь оскорблений и жажда мести; но, с другой стороны, являлись соображения, что войну пришлось бы вести в местностях бездорожных, на море без гаваней; к тому же цари там воинственны, народы кочевые, почва бесплодна; медленность может возбудить недовольство, а поспешность – вовлечь в опасности; не велика будет слава в случае победы, но велик позор в случае неудачи. Поэтому лучше взять предложение и спасти изгнанника, для которого при его несчастном положении чем дольше будет жизнь, тем больше наказание. По этим соображениям Клавдий написал Эвнону, что хотя Митридат заслужил самое тяжкое наказание и у него (Клавдия) нет недостатка в силах, чтобы привести это наказание в исполнение, но предками заповедано, что с каким упорством следует действовать против врагов, с такой же милостью относиться к молящим о пощаде; ибо получать триумфы можно только над народами и царствами цельными (т.е. покоренными раньше).
XII, 29. Тогда же свебы изгнали Ванния53, которого поставил над ними царем Цезарь Друз; вначале хорошо принятый соплеменниками и прославляемый ими, и затем вследствие долговременной привычки к владычеству впавшей в надменность, он подвергся нападению со стороны возненавидевших его соседних народов и поднявшихся на него соотечественников. Борьбу с ним возглавляли царь гермундуров Вибилий и сыновья сестры Ванния, Вангион и Сидон… Пехота у Ванния была собственная, конница -из сарматского племени язигов, и поскольку его войска уступали в численности вражеским полчищам, он решил уклоняться от открытого боя и отсиживаться за стенами укреплений.
XII, 30. Но не желавшие выносить осаду язиги рассеялись по окрестным полям, и так как их настигли луги и гермундуры, Ванний оказался вынужденным сразиться. Итак, выйдя из укреплений, он вступил в бой и был в нем разгромлен, но, несмотря на неудачу, снискал похвалу, ибо бросился в рукопашную схватку и был в ней изранен, не показав тыл врагам…
КОММЕНТАРИИ
1) Дионисий имеет в виду алан Северного Причерноморья, к I д.н.э. дошедших в своем движении на запад до Истра (Дуная), где они вступили в соприкосновение с германскими и дако-фракийскими племенами.
2) Сирахи – сираки других авторов
3) Иксаматы – вариант племенного названия язаматов. Согласно Скимну Хиосскому (III-II вв. до н.э.), язаматы были савроматским (сарматским) племенем на побережье Меотиды. В основу племенного названия язаматов лежит этнический определитель яс (ас), один из распространенных сармато-аланских этнонимов в средневековье.
4) Характеристика савроматов (сарматов), как одного племени, но разделенного на несколько “народов”, свидетельствует об этническом единстве сарматов, хотя и состоящих из отдельных подразделений со своими названиями.
5) Локализация эсседонов (исседонов), одного из крупнейших скифских племен, которое Геродот помещал на далеком северо-востоке Азии “напротив” массагетов (I,201), на северо-западном побережье Азовского моря, свидетельствует о сохранении ряда скифских племен в окружении сарматских, в составе которых они в конечном счете и растворились.
6) Река Букес отождествляется с рекой Ногайкой или с рекой Молочные Воды, впадающими с северо-запада в Азовское море (См. ВДИ, 1949, N1, с.278, пр.4).
7) Греческое “гамаксобиой” означает “живущие в повозках”. Это название прилагалось к скифо-сарматским племенам, двигавшимся на запад, однако в данном случае, как и у Плиния (IV, 80), под ними, возможно, имеются в виду аорсы или сарматы в целом.
8) Река Асиак, отождествляемая с одной из небольших рек, впадающих в Тилигульский лиман, очевидно, получило свое название по имени племени асиаков (асов, асийцев), одного из вариантов широко распространенного имени сармато-аланского племени асов (ясов).
9) Гай Юлий Солин (III в.н.э.), в своем описании нравов и обычаев скифо-сарматских племен, во многом следующий за Помпонием Мелой, практически точно так же характеризует живущих в Европе асиатов, которые “не завидуют чужому и не ценят своего” (Сборник достопримечательностей, XV, 14, ВДИ, 1949, №3, с.243) Сравнивая между собой оба племенных названия асиаки и асиаты, нельзя не заметить, что в основе обоих названий лежит этнический определитель ас, снабженный в одном случае суффиксом -ак (осет. -аг), служащим территориально-этническим определителем, во втором – хорошо известным показателем множественности -та скифо-сарматского языка (осет. -та). Поскольку оба названия, как видно из данных Помпония Мелы и Юлия Солина, относятся к одному и тому же племени, то очевидно что они являются лишь разновидностями имени асов (ясов, как и этноним иазиг, фонетически очень близкий к имени асиаков (См. Ю.С. Гаглойти. К истории северокавказских аорсов и сираков. ИЮОНИИ, вып. XV, 1969, с.31).
10) Речь идет о скифской “чаше героев”, которая упоминается еще Геродотом (IV, 66) и Аристотелем (Политика, кн. VII, гл.266). С скифской “чашей героев” генетически связаны чудесная чаша Нартамонга или Уацамонга в нартском эпосе и осетинский застольный обычай “нуазан”. Этот обычай заключается в том, что за традиционным пиршественным столом (куывд) одному или нескольким участникам такого стола может преподноситься внеочередной бокал (нуазан) в знак особого уважения или признания заслуг перед обществом (См. Ю.С. Гаглойти. К изучению терминологии нартского эпоса. ИЮОНИИ, т.XIV, 1965, сс.94-95; его же, Абхазо-осетинские параллели. ИЮОНИИ, в. XVI, 1969, cc. 66 -68).
11) Очевидно, что арреи и “ариата” являются двумя вариантами одного и того же племенного названия. По мнению известного венгерского исследователя Х.Харматта, форма “арреи” может быть искажением оригинального имени “Арии”, производного от корня “ариа-“. Что касается формы “ареата”, то ее отличие от первого варианта заключается в наличии в этом имени показателя множественности -та, характерного для осетинского, согдийского и ягнобского языков, с которыми сарматский язык тесно связан. “Таким образом, оба этих имени означают, возможно, ариец, арийцы, которое, очевидно, было общим самоназванием этих сарматов”. См. “Очерки истории и языка сарматов (на англ.яз.), с.29, пр.87.
Данные Плиния о сарматах-ареатах свидетельствуют о том, что уже к началу н.э. какая-то часть сарматов проникла за Дунай, обосновавшись среди дако-фракийских племен.
12) Очень важное для понимания этнических взаимосвязей сарматских племен место у Плиния. Дело в том, что Плиний является единственным из античных авторов, кто знает аорсов на берегах Дуная. Однако сомневаться в достоверности этого сообщения не приходится. Как видно из слов Плиния, в I в.н.э. среди дунайских сарматов протекал тот же процесс, что и у сарматов Северного Кавказа, а именно – замена, в результате внутренних перегруппировок среди сарматов, имени аорсов именем алан при одновременном сохранении этнонимов “иазиг” и “роксолан” как вариантов имени алан-асов. Результатом этих перегруппировок стало образование нового политического объединения сарматских племен во главе с аланами.
Обращает на себя внимание также, что об аланах и роксоланах, сменивших аорсов, Плиний говорит в прошедшем времени и не указывает конкретно на место их расселения. Это свидетельствует о том, что ко времени написания данного отрывка Плинием, что должно было произойти не позже 50 г.н.э., когда прекратило свое существование свевское царство Ванния, упоминаемое Плинием в следующем параграфе, процесс перегруппировок среди дунайских сарматов был уже завершен. В то же время, Плиний точно называет территорию расселения язигов-сарматов, захваченную у изгнанных ими даков, в результате чего язиги вступили в непосредственное соприкосновение с германцами. В связи с этим напрашивается вывод о том, что в данном отрывке Плиния под именем язигов-сарматов имеются в виду дунайские сарматы в целом, в том числе аланы и роксоланы.
13) Остров Ахилла – остров Белый или Змеиный недалеко от устья Дуная, с известным в древности святилищем Ахилла.
14) Локализация сираков вместе со скифами-сардами в районе нижнего течения р.Буга, т.е. вне основной территории их расселения на северо-западном Кавказе, свидетельствует о том, что какая-то часть сираков, подобно другим сарматским племенам -язигам, роксоланам, аорсам и аланам, также приняла участие в движении сарматов на запад.
15) В комментариях к данному сообщению Плиния Л.А. Ельницкий отмечает, что “вероятность такого наименования для этой части моря определяется тем, что самое имя Гилеи, как лесной страны, в абсолютно безлесной области (курсив мой – Ю.Г.) произошло от имени племени гилеев, упомянутой Плинием ниже – IV, 84 (ВДИ, 1949, №2, с.280, пр.7). Высказывалось также предположение (Кисслинг), что название Гилейского моря возникло в позднейшей географической литературе по недоразумению (там же).
На наш взгляд, мнение Л.А.Ельницкого полностью подтверждается этимологией племенного названия жителей Гилеи, которых Плиний называет энекадиями. И фонетически и семантически это племенное название почти в точности соответствует осетинскому анахъад (безлесный, не имеющий леса”) ана “без” и хъад “лес”). В английском переводе Плиния этноним “энекадиой” переведен Х.Рекхемом как “местные жители, туземцы”. См. Плиний (на англ. яз.), т. II, Лондон, 1947, сс.182-183.
16) Авхеты отождествляются с авхатами Геродота (IV, 6), одним из трех подразделений скифов, родоначальником которого был Липоксай, старший из трех братьев, сыновей родоначальника скифов Таргитая. По мнению Л.А. Ельницкого, авхеты должны быть локализованы “где-либо в области Кавказа”. В пользу подобной локализации говорит, в первую очередь, то, что “в их владениях берет начало река Гипанис, т.е. Кубань, ибо Гипанис-Буг берет начало в земле скифов, граничащих с неврами (Геродот, IV, 52); следовательно, авхеты могли бы быть локализованы где-либо в южной части Ставропольского края” (ВДИ, 1949, №2, сс.282-283, пр.12).
Если предположение Л.А.Ельницкого верно, а оно кажется таковым, хотя некоторые исследователи видят в Гипанисе данного контекста р. Буг, а не Кубань, то авхетами (авхатами) следует признать одно из скифских племен, обосновавшихся на Кавказе в период скифских вторжений в Закавказье и Переднюю Азию и сохранившихся до 1 в.н.э. Во всяком случае, античные авторы, включая и Плиния, локализуют на Кавказе целый ряд скифских племен.
17) Локализация эсседонов (исседонов) на северо-западном побережье Азовского моря в соседстве с савроматами (сарматами), отмеченная также Помпонием Мелой (П,2), свидетельствует о реальности существования этого племени еще в 1 в.н.э.
18) Это название, прилагавшееся к нескольким племенам, в том числе и к скифскому племени гелонов, жившему в районе совр. Пицунды (Питиунта), богатой сосновым лесом, античными авторами ошибочно трактовалось как “вшееды” См.ВДИ, 1949, №2, с.290, пр.3; Плиний (на англ. яз. т.П, сс.146-147).
19) Кегритика – груз. Эгриси. Мегрелия
20) Абсилы – одно из древнеабхазских племен.
21) Себастополь, бывшая Диоскуриада, переименованная так в 1 в.н.э. в районе современного Сухума.
22) Гениохи – племя, локализуемое на территории совр. Абхазии, в предгорьях Кавказского хребта. Согласно Валерию Флакку (см. ниже), в 1 в.н.э. во главе гениохов стоял аланский вождь Анавсий.
23) Колика занимала северо-восточную часть Колхидской низменности и прилегающие предгорья. Согласно Помпонию Меле (1, 110), Колика состояла из шести племенных территорий.
24) Меланхелены (черноризцы-саудараты) и кораксы, название которых восходит к имени первого скифского царя Колаксая, относятся к числу тех скифских племен, которые проникли в Закавказье и обосновались на черноморском побережье Колхиды, в данном случае – в районе совр. Сухума. Более ранние авторы, как, например, Скилак Кариандский (IVв. до н.э.), помещают в соседстве с ними и гелонов (Азия, 80), также скифское племя.
25) Серры – возможно, неточная передача имени сираков.
26) Греч. кефалотомы означает “головорезы”. Судя по всему, название кефалотомов является переводом скифо-сарматского сарапары (головорезы, отрубающие головы), упоминаемого Страбоном в горах над Арменией (XI, 14,14) и тем же Плинием в перечне сако-массагетских племен Ср. Азии (VI, 48).
27) Эпагерриты – одно из сарматских племен Центрального Кавказа, локализуемое приблизительно в верховьях Кубани.
28) Под савроматами Плиния имеются в виду аорсы, точнее -нижние аорсы. Именно к ним бежал, не пожелавший сдаться римлянам, свергнутый боспорский правитель Митридат III после поражения, нанесенного ему и его союзникам, сиракам, войсками аорсов и римлян в 49 г.н.э. Подробный рассказ об этим событиях содержится в “Анналах” Корнелия Тацита (см. ниже).
29) Первое упоминание в античных источниках имени туалов (лат. “талос”), одного из этногеографических подразделений осетин, обитавших на Центральном Кавказе. Сведения о туалах Плиний мог получить от сдававшегося в плен аорсам Митридата, который на определенных условиях был выдан Риму, где он прожил почти 20 лет. Непосредственное соседство аорсов с туалами свидетельствует о том, что южная граница нижних аорсов проходила, как минимум, в предгорьях Центрального Кавказа, где они и соприкасались с туалами.
В литературе уже обращалось внимание на то, что Митридат, являвшийся, по всей видимости, информатором Плиния, мог слышать это название от осетиноязычных аорсов, у которых он находился в плену. В этой связи особый интерес представляет то обстоятельство, что у Плиния в имени туалов сохранилась такая фонетическая особенность, как придыхательное т (th), в точности соответствующее осетинскому начальному т в имени туалов. (См. В.Н. Гамрекели. Двалы и Двалетия в I-XV вв., с.42; Ю.С. Гаглойти. Аланы.., с.94).
Что касается утверждения Плиния о распространении туалов до “устья” Каспийского моря, то это объясняется, видимо, тем, что Плиний или его источник принимали за таковое Манычскую низменность, а также распространенным представлением о Каспийском море как о заливе Скифского или Северного океана, повышения и понижения уровня которого были отмечены уже в древности (ВДИ, 1949, №2, с.292, пр.6). Ошибка Плиния в отношении распространения туалов в восточном направлении была отмечена уже в первых вв.н.э. Так, Гай Юлий Солин (III в.н.э.) в своем “Землеописании”, следующем за “Естественной историей” Плиния, пишет, что “за живущими в Азии савроматами, которые дали убежище Митридату и происходят от мидян, талы граничат с теми племенами, которые на востоке достигают Каспийского моря… (XV, 18).
30) Этническая принадлежность керкетов и теретов, локализуемых на Кавказском побережье Черного моря, приблизительно на пространстве между Анапой и низовьями Кубани, является спорной; она колеблется в пространстве от протоадыгской до индоарийской (древнеиндийской) отнесенности (См. О.Н.Трубачев. О синдах и их языке. ВЯ, 1976, №4, с.48 сл.). Однако наличие в окончаниях названий этих племен характерного для скифо-сарматских племенных наименований показателя множественности -т(тё) может указывать на их принадлежность к скифо-сарматам, хотя нельзя исключать, конечно, и факта их возможного оформления в скифоязычной среде.
31) Указание на мидийское происхождение сарматов содержится также у Диодора Сицилийского (1 в. до н.э.), который объяснил это обстоятельство переселением скифскими царями, легендарными Палом и Напом, какого-то покоренного племени из Мидии, которое обосновывалось “у реки Танаиса; эти переселенцы назывались савроматами” (П, 43, 6). Факт переселения савроматов (сарматов) из Мидии не подтверждается другими источниками и может быть объяснен бросающейся в глаза близостью к иранцам, что неоднократно отмечалось древними авторами.
32) О.Н.Трубачев объясняет название Темарунда из индоарийского тем-арун-да “кормилища Черного моря”, а Син – из др.-инд. синдху – “река” (О синдах и их языке, с.54).
33) Сообщение Плиния о распространении владений эсседонов (исседонов), живущих “по вершинам гор”, очевидно, Западного Кавказа, до колхов, свидетельствует о том, что исседоны были одним из древнейших скифских племен, обосновавшихся на Кавказе, что уже отмечалось в литературе.
34) Большинство перечисленных здесь мелких племен, локализуемых к востоку от исседонов в горах Центрального Кавказа, другими источниками не упоминается и ближайшему отождествлению не поддается. Однако есть и отдельные исключения. Так, например, камаки уже сопоставлялись с камбадата (сидящие, живущие в ущелье”) осетинских нартских сказаний (Б.А. Алборов).
Действительно, наличие в первой части этнонима камаки осет. (кам-ком), “ущелье” позволяет трактовать это название как “жители ущелья”, что, думается, вполне соответствует их локализации в горной местности.
Следующее за камаками племя оранов А.Херрман рассматривал как искаженную передачу имени алан. Если к этому добавить, что ораны Плиния, по-видимому, тождественны оринеям Птолемея (V, 8, 17-25), соседей, кстати, валов (туалов-двалов), то отождествление оранов-оринеев с аланами-иронами представляется вполне вероятной. Таким образом, Плиний, пользовавшийся разнообразными и разновременными источниками, называет одновременно в центральной части Северного Кавказа целый перечень скифо-сарматских племен – исседонов, эпагерритов, напеев, савроматов (аорсов), талов (туалов), оранов (оринеев), камаков и ряд более мелких подразделений. Этот перечень показывает, что, начиная по крайней мере с периода скифских вторжений в страны Передней Азии в VII-VI вв. до н.э., здесь четко прослеживается непрерывная цепь скифоязычных племен, перекрытых со временем именем алан.
35) Большинство перечисленных в этом отрывке племенных названий и гидронимов, локализуемых, в основном, на Центральном и Северо-Восточном Кавказе, четкому отождествлению не поддается, хотя попытки такого рода предпринимались неоднократно. Так, Томашек пытался связать кавтадов с упоминаемыми в “Армянской географии” VII в. кудетами и средневековой аланской областью Ахохия. Однако эту попытку вряд ли можно считать успешной, хотя сама принадлежность кавтадов к сармато-аланам нельзя исключать. На это, в частности, может указывать как их локализация в ареале обитания сармато-алан на Центральном Кавказе, так и их соседство с офаритами, имя которых оформлено по сармато-аланскому образцу с характерным окончанием -та.
Из числа других племен к востоку от офаритов гегары, очевидно, идентичны гаргареям Страбона, в которых исследователи не без основания видят предков вайнахов.
36) Перечисленные здесь племена локализуются на территории совр. Дагестана. Сильвы и лупении известны и по армянским источникам, где они фигурируют под именами чилбов и лбинов, дидуры идентичны дидойцам (груз. “дидо”), дагестанской народности, а соды – с цодами, также дагестанцами.
37) Указание Плиния на обозначение Дарьяльского ущелья Каспийскими воротами, наряду с употребляемым им названием Кавказских ворот, известных несколько позднее и под именем Сарматских, объясняется не ошибкой, а древней традицией, идущей от Эратасфена (III-II вв. до н.э.), согласно которому местные жители называли Кавказ Каспием (см. выше). Не случайно, конечно, что именно Каспийскими воротами называли Дарьяльское ущелье, к примеру, Иосиф Флавий, Корнелий Тацит и ряд других античных писателей. Равным образом это же название применительно к Дарьялу употреблялось и в византийской историографии, начиная от Прокопия Кесарийского (V в.) и кончая Константином Порфирородным (Х в.)
Косвенным подтверждением вышеприведенных слов Эратосфена об обозначении Кавказа местными жителями именем Каспий может служить известная эпитафия иберийского царевича Амазаспа: “Славный отпрыск царя Амазасп, брат царя Митридата, отчизна которого возле Каспийских ворот, ибер, сын ибера (курсив мой -Ю.Г.), здесь погребен”. Как видно, обозначение Дарьяльского ущелья Каспийскими воротами употреблялось и в античной Иберии.
38) Недавно С.Н. Муравьев предложил новое прочтение оригинала данного отрывка, существенно дополняющее наши представления об исторической географии Центрального Кавказа и Закавказья. Вот этот перевод: “За ними находятся Кавказские ворота, многими весьма ошибочно именуемые “Каспийскими” -внушительное произведение природы…, где проход укреплен обитыми железом бревнами, а внизу, посередине, течет река Дирикдон… После Кавказских ворот (западнее их) в горах обитают гумардины, дуалы и суаны, племена неукрощенные – однако они имеют золотые рудники…” (См. С.Н. Муравьев. Заметки по исторической географии Закавказья. Плиний о населении Кавказа. ВДИ, 1988, №1, сс.156-157).
Наиболее важной конъектурой в приведенном отрывке представляется восстановление скифо-аланской формы гидронима Терек-Дирикдон. Справедливость такого восстановления подтверждается, кроме чисто филологического анализа, и рядом других фактов, на которые обратил внимание С.Н. Муравьев. Это, во-первых, уже имевшийся у некоторых авторов близкий по смыслу перевод, где отсутствовал термин “вонючая река”, как в переводе И.П. Цветкова, вошедшим в латышевский сборник (ВДИ, 1949, №2, с.299) или “река, издающая ужасный запах”, как в английском переводе Х.Рэкхема (Плиний. Ест. ист., т.II, с.359). По справедливому замечанию автора, ни Арагви, ни Терек ничем особенным не пахнут (с.159). Во-вторых, это гидроним Тердон, встречающийся в Равенском анониме (II, 8,12) и бесспорно относящийся к Тереку.
В связи с этим С.Н. Муравьев справедливо ставит вопрос о том, что наличие частицы дон “река” в названиях Терека, а также Удона (Кума?) у Птолемея либо опровергает мнение о переходе дан в дон не раньше XIII-XIV вв., либо во всяком случае свидетельствует о том, что “аналогичный переход имел место еще до начала новой эры в каком-то скифо-сарматском диалекте Северного Кавказа (с.160, пр.14)”. В подтверждение этой точки зрения можно привести также гидронимы: а) Термодон у Плутарха, откуда, по его словам, на помощь албанам пришли амазонки во время похода Помпея (Помпей, XXXV); б) Аландон в “Армянской географии” VII в., которые обозначали Терек и, наконец, древний Термодон – “река в Скифии”.
Обоснованным представляется и исправление этнонима валлы в дуаллы. Хотя название валлов уже давно было идентифицировано с именем туалов-двалов, тем не менее конъектура С.Н. Муравьева, кажется, вносит полную ясность в этот вопрос. Начальное д- в имени дуалов (двалов) дает основание полагать, что информация об этом племени была получена Плинием из грузинских источников (груз. “дуал-ни”), в отличие от формы талы, т.е. туалы, исходившей от осетиноязычных аорсов.
Единственно, что вызывает возражение в комментариях С.Н. Муравьева, это отождествление упоминаемых рядом с дуалами гумардинов (гомарды грузинских источников) с “мтиулами”, в грузинском означающих “горцы”. Однако в “Обращении Картли (Мокцевай Картлисай) в христианство”, где встречается термин “гомард”, означающий “охранник”, а не “горец” (мтиул). Это видно даже из приводимого С.Н. Муравьевым отрывка из немецкого перевода “Обращения…”, где говорится, что персы, укрепив Осетинские ворота (Дарьял), “посадили горцев в качестве гомардов”. Очевидно, что “горцев” нельзя было посадить в качестве “горцев” для охраны Осетинских ворот, что явилось бы элементарной тавтологией, тогда как гомард-охранник, в значении которого этот термин употребляется в грузинском источнике, ставит все на свое место. По всей видимости, гумардинами (=гомардами) Плиний называет охрану укрепленного “обитыми железом бревнами” прохода через Кавказские ворота. Не исключено, что этот термин относился к дуалам/двалам.
39) Удинов обычно относят к дагестанским племенам, но Плиний, называя их скифским племенем, употребляет имя скифов явно в узкоэтническом смысле. Под именем удонов они известны Птолемею, утиев – Страбону и как отии – в Пейтингеровой таблице, где они также отнесены к числу скифов.
40) Сарматы, которых несколько ранее Плиний называет савроматами “под многими отдельными именами” (VI, 39), локализуются в самом северо-восточном углу Восточного Закавказья к югу от Дербенда. В другом месте своего сочинения (II,12) Плиний помещает там массагетов, перечисляя их в одном ряду с албанами, каспиями и лепонами (лупениями). Там же лежит область Москат, имя которой происходит от этномима маскут, как называют массагетов армянские источники. По мнению В.Ф. Минорского, древними поселенцами Моската, вероятно, были аланы. В связи с этим он обратил внимание на то, что текущая на юг от Дербенда река называется Рубас, по-осетински – “лиса” (См. В.Ф.Минорский. История Ширвана и Дербенда. М., 1963, с.110, пр.10).
41) В утидорсах некоторые исследователи видят объединенные в одно целое имена утиев (удинов) и аорсов. Учитывая принадлежность удинов к скифам, такое предположение вполне вероятно, хотя не исключено, что, как и в этнониме “аланорсы” или “белые аланы”, так и в имени утидорсов вторая часть этого составного имени могла означать “белый” в значении “свободный: благородный” и т.д.
42) Походы знаменитого римского полководца Гнея Домиция Корбулона в Армению против Парфии имели место в конце 50-х годов 1 в. н.э. в правление императора Нерона.
43) Указание Плиния на то, что даже участники походов Закавказье называли Дарьяльский проход Каспийскими воротами, и это же название стояло на присланных оттуда дорожных картах, что лишний раз подтверждает, что название Каспийских ворот, наряду с Кавказскими и Сарматскими, прилагалось именно к Дарьяльскому ущелью.
44) Принимая во внимание идентичность Каспийских и Кавказских ворот, очевидно, что Плиний ошибается, видя противоречие там, где его в действительности нет. Говоря об угрозе императора Нерона, Плиний имеет в виду поход, который планировал Нерон на Кавказ. Плиний, современник Нерона, категорически утверждает, что этот поход планировался в направлении тех ворот, которые “ведут через Иберию в землю сарматов”, т.е. через Дарьяльское ущелье. Сомневаться в достоверности этого сообщения Плиния нет оснований.
Согласно Светонию (I-II вв.), Нерон действительно готовил “поход к Каспийским воротам” и даже набрал в Италии новый легион из молодых людей” шести футов роста, назвав его “фалангой Александра Македонского”. Светоний, к сожалению, не говорит прямо, против кого планировался этот поход, хотя, учитывая обозначение Каспийскими воротами Дарьяльского прохода и международную обстановку этого периода, нетрудно заключить, что планировался он против северокавказских алан.
Этот вывод подтверждается другим сообщением Светония. По его словам, когда парфянский царь Вологез, современник императоров Нерона Веспасиана, попросил у Веспасиана “помощи против аланов с одним из его сыновей во главе, Домициан приложил все старания, чтобы послали именно его”. Из этого похода ничего не вышло, аланы же в начале 70-х годов I в.н.э. совершили сокрушительный поход в Парфию, где царствовал уже Пакор II, наследовавший престол своего брата Вологеза I, и Армению. Сравнение приведенных отрывков из сочинения Светония, думается, дает полное основание утверждать, что Нерон готовил поход именно против алан, тем более что за время между кончиной Нерона летом 68 г. и провозглашением Веспасиана императором летом следующего года внешняя политика Рима вряд ли могла существенно измениться.
45) Имя Саулак является сармато-аланским (осет. саулаг -черный человек) и ныне широко распространено среди осетин. Античные авторы первых веков, в частности, Арриан (II в.н.э.), отмечают широкое распространение как общеиранских, так и специфически сармато-аланских имен среди колхидской племенной знати – Фарсман, Ресмаг (ср. осет. Уырызмаг), Спадаг. Согласно “Картлис Цховреба”, осетинское имя Куджи носил и первый правитель эгрисского (мегрельского) царства (См. Ю.С.Гаглойти. Аланы.., с.183; его же, Алано-Георгика. “Дарьял”, 1992, №1, сс.214-216).
46) Как явствует из текста Валерия Флакка, гениохи, обитавшие в северных районах Абхазии, на рубеже н.э. входили в состав аланского племенного объединения, распространявшегося и на некоторые регионы к югу от Главного Кавказского хребта. Не исключено, что аланской была их правящая знать. Реальность этого сообщения можно, кажется, подтвердить и самим именем аланско-гениохского вождя. Это имя, встречающееся у Валерия Флакка в двух вариантах – Анавсис и Анавс, имеет очевидную осетинскую этимологию – осет. “ёнёфсис” означает “ненасытный” (См. Ю.С. Гаглойти. Аланы.., с.80).
47) Характеристика, которую Валерий Флакк дает язигам, – “не знающим убеленного сединами возраста”, практически идентична характеристике их соплеменников, алан, Аммианом Марцеллином. По словам последнего, у алан “считается счастливым тот, кто испускает дух в сражении, а стариков или умерших от случайных болезней они преследуют жестокими насмешками, как выродков и трусов”… (ХХХ1, 2, 22). Твердое убеждение в том, что нормальная смерть мужчины – это смерть в бою, нашло своеобразное отражение в нартском эпосе и языке осетин.
В нартских сказаниях даже сам Уырызмаг, состарившийся глава нартов, подвергается насмешкам и оскорблениям молодежи, как уже неспособный к воинским подвигам, что и побуждает его вновь тряхнуть стариной (“Последний балц Уырызмага”). Еще более показательны языковые данные. В осетинском языке покойник называется “мард, зиан и сгуыхт”. Первое из этих слов означает буквально “покойник, мертвый, мертвец” и т.д., второе – “вред, убыток, беда” и эвфемистически – “покойник”; третье -“знаменитый, известный, отличившийся, доблестный” и т.д.
При этом термином “сгуыхт” обозначается любой покойник, независимо от его заслуг перед обществом. Очевидно, что обозначение покойника словом “сгуыхт” в настоящее время не имеет под собой каких-либо реальных оснований, не является оно и эвфемизмом. Этот факт, на наш взгляд, является отражением тех древних представлений, согласно которым нормальная смерть – это смерть в бою, что и нашло отражение в характеристике иазигов-алан Валерием Флакком и Аммианом Марцеллином.
В рассказе Валерия Флакка обращает на себя внимание тот факт, что в описываемом им сражении язиги действуют как союзники Иберии. Ценность этой информации заключается в том, что в ней заключен уникальный факт совместного действия язигов и иберов, другими античными авторами не фиксируемый. Это, однако, не означает отрицание античности данного сообщения Валерия Флакка. Дело в том, что этноним иазиг (язиг), как уже неоднократно отмечалось в литературе, является вариантом племенного названия асов (ясов), одного из сармато-аланских племен, в большинстве случаев выступающего в качестве синонима имени алан.
Наиболее характерным примером такого соотношения между этнонимами “алан” и “иазиг” (язиг) может служить одно любопытное сообщение Диона Кассия. Рассказывав об известном вторжении в Закавказье в 135 г.н.э. алан, Дион Кассий, в описании последовавших затем мирных переговоров в Риме, куда были направлены послы парфян и алан, называет последних иазигами (XIX, 16). Из этого следует, что Дион Кассий равнозначно пользовался названиями алан и иазиг применительно к одному и тому же племени.
За исключением этого сведения и вышеприведенного сообщения Валерия Флакка, ни один из античных писателей первых веков н.э. не упоминает иазигов в связи с какими-либо событиями на Кавказе. Сопоставляя эти факты и принимая во внимание заслуживающие полного доверия сведения названных авторов, нельзя не придти к заключению, что оба этих этнонима зачастую перекрывали друг друга как синонимы одного и того же племенного названия. Исходя из этого, в иазигах Валерия Флакка, действовавших в союзе с иберами, следует видеть тех же сармато-алан.
Вместе с тем, учитывая время, когда жил и творил Валерий Флакк (вторая половина I в.н.э., умер около 90 г.) и весьма богатую реальными фактами этнографическую картину Кавказа и Причерноморья, нетрудно догадаться, что в его “Аргонавтике” должны были в какой-то мере отразиться вторжения алан в Закавказье в 35 и 72 гг.н.э. Сравнивая между собой сведения античных авторов, касающиеся указанных вторжений, можно заключить, что вторжение 35 г.н.э. нашло отражение в разбираемом отрывке о совместных действиях иберов и иазигов. Этот вывод зиждится на том, что в 35 г. сарматы Тацита и скифы (аланы) Иосифа Флавия действовали против парфян совместно с иберами и албанами, тогда как в 72 г. действовали, согласно тем же источникам, самостоятельно, хотя и по договоренности с иберами.
48) Хотя Валерий Флакк не очень строго придерживается в своем сочинении хронологических и географических рамок описываемых событий, тем не менее упоминание “исседонских фаланг”, действующих в союзе с иберами, вряд ли можно считать поэтической вольностью. Об этом свидетельствуют, в частности, сведения Помпония Мелы и Плиния об исседонах (эсседонах), владения которых, согласно последнему, простирались до пределов колхов. Очевидно, что “Ибер”, являющийся персонификацией племени иберов, идентичен Иберии, чьи отряды в числе других возглавляли “не знающие убеленного сединами возраста иазиги” (VI, 120).
Исходя из вышеизложенного и, в первую очередь, из идентичности Ибера и Иберии (иберов), их участия в одном и том же сражении, выражение “исседонские фаланги” следует отнести к иазигам, бывшим основной ударной силой объединенного иберийско-иазигского войска.
48а) Судя по тексту, термин “сандарака” тождествен греческому названию мышьяка “арсеник” и является местным, причерноморским названием мышьяка или реальгара. Наличием этого вещества в прибрежных землях Гипаниса (Южного Буга) Витрувий Поллион объясняет горьковатый вкус его вод. Он пишет, что в 160 милях от устья Гипанис принимает в себя небольшой источник, который “делает всю огромную массу воды в ней горькой, так как течет по такой земле и жилам, откуда добывают сандараку, и вода в нем делается горькой” (VIII, 3, 11). Страбон называет в Вифинии гору Сандаракургий, в рудниках которой, как говорят, воздух “был смертоносным и невыносимым из-за тяжкого зловония руды…” (XII, III,40).
Слово “сандарака” встречается в греческом тексте уже у Аристотеля и последующих греко-латинских писателей (Греко-английский словарь. Оксфорд, 1966, сс.1582-1583). Тем не менее естественно возникает вопрос о том, почему одно и то же вещество обозначается двумя различными словами? Если прав Поллион, считавший “сандараку” местным эквивалентом греческого термина, то не является ли “сандарака” греческим заимствованием из скифского? В осетинском “сандараг” означает буквально “содержащий /-ая, ее/ вино”; но более близким по значению является, видимо, осетинское название серы “сондон”, первая часть которой и могла отразиться в корне “сан-” разбираемого термина. В этом случае древнеосетинское (скифское) “сандарак” означало бы “серосодержащее”, что и семантически и фонетически в точности соответствует его греко-латинскому двойнику.
49) В литературе уже обращалось внимание на необычность маршрута, который Тацит избирает для армянского царевича, собиравшегося бежать на Северный Кавказ. Это привело исследователей к заключению, что под упоминаемыми рядом с гениохами албанами следует видеть алан. Действительно, аланы не только соседствовали с гениохами в северных районах современной Абхазии, но и составляли вместе с ними одно объединение, возглавляемое аланами. Об этом же свидетельствует указание Тацита на то, что конечной целью Вонона было добраться до “единокровного царя скифов”, на что исследователи, занимавшиеся этим вопросом, не обратили должного внимания. О каком единокровном царе здесь идет речь?
Согласно армянской исторической традиции, существовало несколько ветвей скифской по происхождению династии Аршакидов, одна из которых правила массагетами (маскутами) Северного Кавказа, т.е. аланами (см. Опыт истории династии Сасанидов… Сост. К.Патканов, СПб., 1863, с.5). Родство аршакидов Армении и алан-маскутов Северного Кавказа четко осознавалось ими, что нашло отражение в многочисленных фактах из истории их взаимоотношений (См. Ю.С.Гаглойти. Аланы и скифо-сарматские племена Северного Причерноморья. ИЮОНИИ, вып.ХI, 1962, сс.116-121). Принимая во внимание, что в начале н.э. на Кавказе уже не существовало каких-либо скифских царей, следует полагать, что речь может идти об аршакиде, правителе алан. Это обстоятельство лишний раз подтверждает, что Вонон собирался бежать к аланам, а не албанам.
50) Здесь, как и в других случаях, под “Каспийской дорогой” подразумевается современная Военно-грузинская дорога, по которой иберы, по словам Тацита, владея местностью, впускают в Закавказье северокавказских сарматов (алан). В связи с этим весьма показательно, что Тациту хорошо известен и Дербендский проход, пролегающий по западному побережью Каспия. Тацит называет его проходом между “морем и концом Албанских гор”, но не прилагает к нему название “Каспийский”. Поход 35 г.н.э. в Закавказье был первым крупным военным предприятием алан.
51) Имеется в виду правитель Боспорского царства Митридат III, низложенный римлянами в 46 г.н.э. Описываемые Тацитом события относятся к 49 г.н.э.
52) Речь идет о той части племени аорсов, которых Страбон называет “нижними” и которые занимали центральные районы Северного Кавказа. Их южная граница пролегала в предгорьях или горах Центрального Кавказа, где они соседствовали с туалами (осет. “туал”, груз “дуални”, арм. “дуалк”), одной из этногеографических групп осетин. На западе “нижние” аорсы соседствовали с родственными сираками, занимавшими степи и предгорья северо-западного Кавказа (Подробно об этом см. Ю.С. Гаглойти. К истории северокавказских аорсов и сираков. ИЮОНИИ, вып.XV, 1969, сс.23-56) Сведения о бегстве Митридата к аорсам содержатся также у Плиния и следующего за ним Гая Юлия Солина (III в.н.э.), которые называют аорсов родовым именем “савроматы”.
53) Разгром царства Ванния, которого поддерживали иазиги, относится к 50 г.н.э.
Продолжение следует
