ПЛЯСКА ДОЖДЯ
С черной тучи
на горные кручи
он спрыгнул
и пляшет,
и брызги звенят дождевые.
Даже глетчер
от сна пробудился,
как будто бы ливень такой
он увидел впервые.
Ливень пляшет,
и в пляске
спускается с гор,
и все звуки
собой приглушает.
Ливень пляшет
и всех,
кто не пляшет,
с собою плясать
приглашает.
Ну-ка, листья,
к себе притяните
его серебристые нити!
Задрожите
и пыль отряхните
и, словно бубенчики в бубне,
звените!
Ливень пляшет,
и всяк его слышит,
и дерево
ветками машет,
Эй, трава,
ты чего приуныла,
смотри,
как он весело пляшет!
Ливень пляшет
и лупит по крыше,
как будто по коже
тугой барабанной,
и зря с ним играете
в прятки!
Ливень пляшет
и влагою дышит,
и влажно блестят
его голые пятки.
И на склоне
зеленом
пускается в пляску
пастух,
и ни палка,
ни бурка ему не мешает.
Ливень пляшет,
и пляшет пастух
во весь дух,
ибо этот пастух,
как ребенок,
ему подражает,
Ливень пляшет,
ступая по скалам,
по кручам,
по скатам
размеренно,
четко
и точно,
Ливень пляшет
по скалам
и рушит
по скатам
все то,
что не прочно.
Но вершины
стоят нерушимо,
и резки их краски
до блеска.
Потому что им дышится
легче
от этой
стремительной пляски
и плеска.
Ливень пляшет
и мусор сметает,
потеет
и пот утирает,
как будто бы пашет.
Ливень пляшет,
смотрите,
он руки раскинул
и пляшет
и пляшет!
МАЛЕНЬКАЯ РЕКА
Я маленькая река.
Волна моя тихо катится.
А маленькая ли река?
А может быть – только кажется?
Ущелье меня теснит,
я трусь о него боками.
Но солнце во мне живет,
соседствуя с облаками.
И звезды живут во мне,
и медленные планеты.
И рыбы лежат на дне
тяжелые, как ракеты.
Когда надо мной гроза
(о молний мгновенный росчерк!),
ущелье я прохожу,
гремя как бомбардировщик.
Тогда с высоты своей
стремительно я слетаю
и все на своем пути
решительно я сметаю…
Я маленькая река,
и даже, прошу прощенья,
нет имени у меня –
я просто река ущелья.
Люблю, когда детвора
приходит ко мне купаться,
лежать на моих камнях,
в песке у меня копаться.
Лежат они на камнях,
и спины черны, и плечи.
А жар идет от камней,
как будто от русской печи.
Домишки вдали малы –
как будто узкой тропою
медлительные волы
спускаются к водопою…
Когда наступает зной
и никнет листва сухая,
вам кажется, что вот-вот
исчезну, пересыхая.
Вам кажется – нет меня.
Но это вам только кажется.
А я себе все теку.
Волна моя тихо катится.
ВДАЛИ ОТ ОСЕТИИ
Здесь воистину – рай.
Это море сверкает красками,
серебристой, зеленой и синей
глаза слепя.
Ты войди в эту воду,
войди в эту воду, и ласково,
как влюбленная женщина,
море обнимет тебя.
А над морем, над морем
суровые скалы нависли,
а у самого моря,
построившись в ряд,
кипарисы парят,
как отточенно острые мысли,
и зеленые пальмы,
как огонь олимпийский, горят.
Эти люди – как люди,
свои радости, свои беды
в час застольной беседы
поведают мне.
Они так же поют свои песни,
как пели их деды,
завивают веревечкой горе свое
или топят в вине.
Эти люди – как люди,
и казалось бы, здесь неуместно
беспокойство мое
и моя маята.
Отчего ж я никак
не найду себе места?
Почему без тебя я,
Осетия,
как сирота?
Сладкий хлеб этот –
горьким он кажется снова и снова.
Этот острый напиток –
никак он не сладит со мной.
За тебя,
за один только взгляд,
за одно только слово
рай небесный отдам,
а не только земной.
ВЕЧЕР
Гуляю по саду.
Сквозь ветки я вижу небо.
В каждом просвете
Звезды и яблоки.
Одной такой яблони
хватит на всю деревню.
И даже с лихвой…
О, если б вот так
и в самом деле
на свете:
чтоб звезды и яблоки –
у каждого –
над головой!
Перевод с осетинского Юрия Левитанского
