Солнце уже клонилось к горизонту, когда в ботанический сад вошли двое с этюдниками. Одного из них, что был повыше, с круглым татарским лицом, звали Тимур. Другой был поменьше, но шире; его звали Алан. Они остановились, и Тимур, вынув из кармана джинсов полиэтиленовый пакетик, высыпал на ладонь зеленый порошок. Пошевелив пальцами, он раскрыл рот и ловко закинул под язык пахнущий куриным пометом нас. То же самое проделал и Алан. Затем, громыхнув висевшими на боку этюдниками, они присели на корточки и с минуту помолчали. Первым зеленую жижу выплюнул Алан и спросил:
– Хороший нас. Ты его на Путовском брал?
Тимур кивнул, после чего тоже опростал рот и сказал:
– Я покупаю его у одного знакомого бабая, у него всегда хороший.
– А вот и наши девочки, – возвестил Алан вставая. Две девушки поравнялись с ними, и та, что была блондинкой, остановилась и сказала:
– Опять курили эту гадость. Я больше не буду целовать тебя, Тимур.
– Напугала, – усмехнулся Тимур. – Ну и не надо, мать не видать.
– Ольга, подожди, – сказал Алан и догнал другую девушку, брюнетку. Они направились к высоким пальмам и сели под ними. Ольга, открыв свою сумочку, достала из ее темной пасти пачку душанбинского «Космоса» и закурила. Тимур с блондинкой подсели к ним, и вся компания дружно задымила.
– Лора, ты в натуре памирка? – спросил Алан подругу Тимура. – Блин, затрахали уже с этим вопросом, – сказала Лора. – Что, мне сейчас свои волосы в черный цвет перекрасить?
– Волосы, допустим, ты покрасишь, – сказал Тимур. – А свои голубые глаза ты тоже перекрасишь? Мать не видать, Ольга русская, а волосы у нее черные, как и глаза. Тебе это не кажется странным, Алан?
– Это она в соседа пошла, – засмеялась Лора. – Ее мама в большой дружбе с ним.
– Точно, – сказал Тимур и повалил ее на высушенную солнцем траву. Алан тоже поборол Ольгу и, навалившись на нее, целовал напомаженные губы. Запах ее дезодоранта, смешанного с запахом подмышек, сводил его с ума; и он хотел ее. Хотел безумно; но, кроме поцелуев, она ему ничего не позволяла…
– Дай мне покурить, – сказала Ольга и попыталась скинуть его. – Хорошо, – сказал Алан. – Но только после того, как дашь мне.
– Какой ты умный. У вас дома все такие умные?
– Да, но я умнее всех.
– По тебе и не скажешь. Ну же, отвали; я курить хочу.
– А я тебя.
– Ничего у тебя не получится, по крайней мере сегодня. – А когда случится это чудо из чудес?
– Я подумаю над этим.
– Хорошо, я отпущу тебя, но в следующий раз…
– Да-да, я согласна… только пусти…
Алан позволил ей встать, а сам остался лежать на спине, покусывая стебелек. Ольга оправляла на себе желтое в черную полоску платье, которое просвечивало в лучах заходящего солнца. Жадными глазами он смотрел на нее. Сквозь прозрачную ткань одежды он видел больше, чем если б она была голая.
– А где Тимур и Лора? – спросила она.
– А ты не догадываешься?
– Вот ловкачи, – сказала Ольга, посмотрев на шевелящиеся невдалеке диковинные кусты с оранжевыми цветами. Она улыбнулась, обнажив свои не совсем белые зубы. Алан, перевернувшись со спины на живот, прижал свою возбужденную плоть к земле, а губами прильнул к ее ногам, обутым в коричневые сандалии.
– Да, они не теряют времени даром, – сказал Алан и погладил ее гладко выбритые ноги.
– Подай мне, пожалуйста, сумочку, – попросила Ольга. – Спасибо.
Она вынула из нее щетка и стала расчесывать свои густые кудри.
– Можно я поцелую твои пальчики? – спросил Алан и начал покусывать ее большой палец ноги.
– Ой, не надо, они же грязные. Ну отстань же, щекотно. – Я бы сожрал тебя всю без остатка, смакуя каждый кусочек твоего тела. Лет через двадцать-тридцать, когда твоя полная грудь высохнет и ты превратишься в старушку, ты вспомнишь этот день; вспомнишь красивого парня в коричневых вельветовых джинсах фирмы «Райфл» и пожалеешь, что не отдалась ему. Запомни число. Кстати, какое сегодня число? Ах да, вспомнил. Двадцатое сентября… Блин, скоро на хлопок, ну да плевать, отмажусь; куплю справку. О чем бишь я? Да, о дне твоей роковой ошибки. А какой у нас год? Кажется, одна тыща девятьсот восемьдесят четвертый… – Шут ты гороховый, – сказала Ольга закуривая. – Лучше напиши мой портрет на фоне заката.
Лора с Тимуром вышли из кустов, смахивая с одежды золотые стебельки трав.
– Вы что же, ничего не делали все это время? – спросила Лора, делая удивленное лицо. – Тут же полно свободных кустов.
– Она мне не дала, – пожаловался ей Алан. – Она хочет сохранить себя другому. Но я сказал ей, что она пожалеет об этом.
Тимур, обняв свою подругу сзади, сказал:
– Конечно, пожалеет. Мать не видать, если б я был бабой, я б тебе дал не раздумывая.
– Какой закат, – сказала Ольга, и все посмотрели на догорающее солнце. Тимур, оторвавшись от Лоры, подошел к своему этюднику и торопливо начал его раскладывать…
