Перевод А. Гулуева
Гиго решил отпраздновать пасху по-богатому. Он и в прошлые годы справлял праздник неплохо: у него на столе бывали утки и даже гусятина. Но теперь он задумал нечто необыкновенное.
За два месяца до пасхи Гиго с женой своей Пело, подсчитав запасы, решили: “Слава богу, мы не бедняки. Если даже уплатить подати, то у нас еще останутся пять кур и три поросенка”. Муж сказал:
— Знаешь, жена, что я придумал?
— Купить Меле сапожки?
— Нет. Давай справим пасху так, чтобы соседи уди-вались. — Справим, но не надо забывать и о нашей дочке: купим ей какую- нибудь обновку, чтобы и она была одета не хуже остальных детей. — Много ли для нее нужно? Но знаешь ли ты, что я хочу сделать? — Что?
— Всех удивить.
— Чем же?
— Сами съедим на пасху поросенка. Предложение мужа понравилось Пело, но все же она возразила:
— Ну и придумал!.. А что мы будем делать потом, когда съедим его?
— Ничего с нами не случится. Приходит день — приносит и пищу. Гиго и Пело выбрали поросенка и начали его откармливать. Хорошо жилось поросенку; он с каждым днем наливался жиром. Пело, Гиго и дочь их Мела отдавали ему последний кусок.
— Видишь, Пело, — говорил жене Гиго,— как он жиреет!
— А как же иначе? — отвечала Пело. Тут девочка вмешивалась в разговор:
— А скоро будет пасха?
— Скоро, скоро, мое солнышко! При встрече с соседками Пело старалась навести разговор на поросенка. Она начинала так: — Вот вспомнила я о поросенке, которого мы откармливаем к пасхе… Никогда не думала, что поросенок может так разжиреть. Иногда она сочиняла о поросенке целые небылицы:
— Да, чуть не забыла рассказать… Знаешь, наш красивый кувшин разбился.
— Ах, как же это случилось? – спрашивала соседка.
— Поросенок,— отвечала Пело,— которого мы откармливаем, разыгрался с жиру и сбросил кувшин с полки.
На нихасе ( Нихас – место, где мужчины решали общественные дела, проводили досуг.) Гиго тоже старался заговорить о поросенке. Это всегда воодушевляло его. Какую бы тяжелую работу он ни выполнял, в каком бы плохом настроении он не был, но, вспомнив о поросенке, он все забывал и начинал работать бодрее.
Все жители селения знали, что у Гиго откармливают к пасхе поросенка. Говорили:
— Хорошо Гиго живет! Слышали, какого он поросенка откармливает?..
В субботу перед пасхой Гиго взял Пело за руку, повел ее в хлев, показал ей поросенка в сказал взволнованно:
— Видала ли ты, жена, когда-нибудь такого жирного поросенка? Пело была согласна с Гиго, но все же по привычке возразила: — Действительно, он жирный, но я в молодости видела в Тифлисе поросят еще пожирнее.
— Конечно, в Тифлисе попадаются жирные поросята, но вряд ли они могут сравниться с нашим. Ты посмотри, сколько в нем жиру! — Да, что и говорить — хорош!
— Погляди, погляди, жена, какой жирный! — говорил Гиго.— Поверь мне, он может украсить не только наш стол, он украсил бы стол князя.
Но Пело возразила по привычке:
— Нет, он может украсить даже стол самого царя!..
— Пойдем готовиться к завтрашнему празднику! — сказал довольный Гиго.
Муж и жена вышли из хлева. Навстречу им из дому выбежала Мела. — Мама, пасха сегодня?
Мать подняла босоногую девочку на руки:
— Завтра, завтра, мое солнышко!.. Завтра ты будешь есть поросенка.
Девочка спрыгнула с рук матери и начала плясать, напевая: — Завтра пасха, завтра пасха!..
— Я принесу поросенка сюда,— сказал Гиго и вынул нож.
В этот момент злобно и заливисто залаяла собака: у ворот стояли поп и дьякон.
— Здравствуйте, здравствуйте,— сказала Пело, кланяясь,— как живете?
— День выдался хороший, и мы с отцом дьяконом пошли погулять. — Конечно, батюшка, устали вы. Весь пост молитесь за нас… — Богу служим,—ответил священник. Гиго было неудобно, что священник и дьякон стоят у ворот, и он сказал:
— Заходите — посидите у нас немного, будете дорогими гостями. Поп посмотрел на дьякона и вошел, тяжело ступая, в дом Гиго. Кто в ущелье не знает попа Иосеба! Щеки у него готовы лопнуть, а о брюхе его рассказывают даже в соседнем селе.
Иосеб очень любил курятину, любил и свинину, но все же больше всего ему по вкусу куриные крылышки и ножки: на поминках и пирах он говорил всегда: “Ножки и крылышки от всех кур несите мне”. Как только принесут лакомое кушанье, поп широким крестом осеняет стол, аккуратно засучивает рукава, берет ножку или крылышко обеими руками и начинает есть.
С жителями села он живет дружно. В чужой дом входит, как в свой собственный, и спрашивает: “Как живете-поживаете?”; потом говорит: “А как у вас с закуской и выпивкой?”. Поп Иосеб не горд, ив доме бедняка у него кость не становится поперек горла. Поп приветлив и красноречив. Стоит его послушать, когда он начинает давать крестьянам полезные советы! Ест отец Иосеб, утирает рот ладонью и говорит:
— Мяса надо кушать побольше. Сырой воды не пейте, пейте вино. Дом нужно строить высокий, с большими окнами, чтобы в комнатах было светлее, а то вот не видишь, что ешь. Не утомляйтесь слишком работой. Вот какие хорошие советы дает Иосеб людям! Иосеб народ любит, о народе заботится. Вот и сейчас, войдя в дом Гиго, он сказал:
— Ну, как живете-поживаете? Как ваша девочка? Какой у вас урожай?
Поп посмотрел на дьякона и сказал Гиго:
— Гиго, мы пришли к тебе по одному маленькому делу, я его вспомнил, когда шел мимо твоих ворот. Я знаю, что ты человек верующий и тебе можно о долге напомнить во всякое время, тем более перед праздником, когда каждый человек хочет предстать перед своим господом с чистым сердцем.
Гиго не помнил за собой никакого долга и посмотрел на жену. Жена поняла попа и сказала, побледнев:
— Батюшка, мы ничего не забыли и долг мы заплатим.
Гиго все еще не понимал, о чем идет речь.
Тогда поп заговорил прямо:
— В прошлом году умер твой ребенок, царствие ему небесное. Вы смогли мне заплатить тогда только пятьдесят копеек, но сказали мне, что отдадите поросенка, когда опоросится ваша свинья. Я ждал. Я понимаю, что слезам надо дать время высохнуть.
Гиго вспомнил об этом обещании. Он притих и замолчал. Молчала и Пело.
Поп говорил печально:
— Время теперь очень тяжелое — доходов никаких. Во время поста, сам знаешь, никто не венчается, а тут так получилось, что и похорон не было. Вот мы и мучаемся с отцом дьяконом.
Все замолчали.
Поп посмотрел на Пело, потом на Гиго и сказал:
— О чада мои, не задерживайте священнослужителя. Вечером я должен предстательствовать за вас перед господом богом: платите ваш долг, или мы уйдем. Нужда, чада мои, заставляет вашего пастыря быть настойчивым.
Пело посмотрела на Гиго. Гиго понял, что она решила отдать попу самого худого поросенка.
Жена открыла быстро дверь, чтоб принести поросенка, но в это время, на их беду, он вбежал в комнату.
Поп и раньше слыхал об этом поросенке, но ему и в голову не могло прийти, что в бедняцком доме окажется такой чудесно откормленный поросенок.
Он встал и сказал с уважением:
— Вот это поросенок! Вот кого надо зарезать к пасхе! Что другие поросята перед этим красавцем! Пело, дайте его мне. Если бы вы знали, как будет благодарна вам мать попадья. Стол у нас уже накрыт белой скатертью, на одном конце стола она уже поставила индейку, на другом стоит барашек, и вот посредине встанет он—мой поросенок. Как украсит он стол вашего духовного отца!
Гиго стоял молча. Пело сказала быстро:
— Поросенок на вашем столе будет. Мы должны тебе поросенка и дадим его — этого ли, другого, но дадим. Я вашего сейчас принесу. Но Иосеб удержал Пело пухлой своей рукой:
— Не торопись, Пело, дай мне вот этого поросенка, вот этого самого. Если бы вы знали, как благодарна будет вам моя хозяйка! Очень благодарна, очень!.. Может быть, она даже прослезится. Пело хотела пройти в хлев, но отец Иосеб загородил ей дверь и сказал:
— А ну-ка, отец дьякон, забирай поросенка!
Дьякон простер длинные руки и поймал поросенка в одно мгновение: у него был большой опыт в этом деле.
Поросенок неистово визжал, вырываясь из рук дьякона.
— Пело, голубушка, дай нам мешок отнести поросенка домой. Я верну мешок сегодня же.
И вот поросенок завизжал и забарахтался в мешке. Поп сказал благосклонно:
— Ну, спасибо вам… Как благодарна будет вам моя семья! А я упомяну вас в своих молитвах.
Маленькая Мела прислушивалась к разговору, не понимая, что происходит, но, когда дьякон поднял мешок и перекинул его за спину и опять завизжал поросенок, девочка поняла все и заплакала. Она выбежала на двор за уходившими попом и дьяконом и закричала, обнимая их ноги:
— Куда вы его уносите, нашего поросенка?.. Ведь мы его откармливали к пасхе!.. А пасха пришла…
Поп оглянулся и сказал:
— Гиго, Пело, почему вы, неразумные, позволяете ребенку бегать босиком и с непокрытой головой? Уведите девочку, чтобы она не простудилась.
* “Современник”. Москва. 1971
